"Гилберт Кийт Честертон. Грехи графа Сарадина" - читать интересную книгу автора

гребцы. Остается один челнок. Зачем он мистеру Полю?
- Святая Мария! Откуда мне знать? - проговорила она и упала на покрытый
циновками пол.
Отец Браун уложил ее на диван, плеснул ей в лицо воды, крикнул слуг и
бросился к пристани. Но челнок был уже на середине реки, и старый Поль
гнал его вверх по течению с силой, казавшейся невероятной для его лет.
- Я спасу своего господина,- кричал он, сверкая глазами, словно
помешанный.- Я еще спасу его!
Отцу Брауну ничего не оставалось, как только поглядеть вслед челноку,
рывками идущему вверх по течению, и понадеяться, что Поль успеет разбудить
городок и вовремя вернуться.
- Дуэль - это, конечно, плохо,- пробормотал он, откидывая со лба свои
жесткие волосы цвета пыли.- Но что-то в этой дуэли не так. Я сердцем
чувствую. Что бы это могло быть?
Так он стоял у реки, глядя на воду, это дрожащее зеркало заката, и тут с
другого конца сада до него долетели негромкие звуки - ошибиться было
невозможно, то было холодное бряцание стали. Он повернул голову.
На дальнем вытянутом конце длинного островка, на до-лоске травы за
последним рядом роз, дуэлянты скрестили шпаги. Над ними пламенел чистый
золотой купол вечернего неба, и, несмотря на расстояние, отец Браун
отчетливо видел все детали. Дуэлянты сбросили фраки, но желтый жилет и
белые волосы Сарадина и красный жилет и белые панталоны Антонелли блестели
в ровном свете заката, словно яркие одежды заводных танцующих кукол. Две
шпаги сверкали от рукояти до самого острия, словно две бриллиантовые
булавки. В двух этих фигурках, казавшихся такими маленькими и такими
веселыми, было что-то страшное. Они похожи были на двух бабочек,
пытающихся насадить друг друга на булавку.
Отец Браун побежал к месту дуэли с такой быстротой, что ноги его
замелькали, будто спицы в колесе. Однако, добежав до лужайки, он увидел,
что явился слишком поздно - и в то же время слишком рано: поздно, ибо
дуэли, осененной тенью опирающихся на весла сицилийцев, было не
остановить; рано, ибо до трагической развязки было еще далеко. Оба
дуэлянта были прекрасными фехтовальщиками; граф дрался с циничной
самоуверенностью, сицилиец - с убийственным расчетом. Едва ли когда-либо
набитый битком амфитеатр видел на сцене поединок, подобный тому, который
звенел и сверкал здесь, на затерявшемся островке среди поросшей камышами
реки. Блистательная схватка продолжалась так долго, что в груди
взволнованного священника начала оживать надежда: с минуты на минуту
должен был, по обычным расчетам, появиться мистер Поль с полицией. Отец
Браун обрадовался бы и Фламбо, ибо Фламбо один мог с легкостью справиться
с четырьмя мужчинами. Но Фламбо не появлялся, и - что было уже совсем
странно - не появлялся и Поль с полицией. На островке не было больше ни
лодчонки, ни даже доски; они были так же прочно отрезаны от всего мира на
этом погибельном клочке земли, затерянном в безвестной заводи, как на
коралловом рифе в Тихом океане.
Внезапно звон рапир ускорился, послышался глухой удар, и граф вскинул руки
- острие шпаги итальянца показалось у него меж лопаток. Граф качнулся всем
телом вправо, словно хотел, как мальчишка, пройтись колесом, но, не
закончив фигуры, повалился на траву. Шпага вылетела у него из руки и
полетела, словно падающая звезда, в поникшую воду, а сам он с такой силой