"Г.К.Честертон. Страшный смысл одного визита ("о Брауне")" - читать интересную книгу автора

Г.К.Честертон


СТРАШНЫЙ СМЫСЛ ОДНОГО ВИЗИТА
(Из сборника "Клуб удивительных промыслов", 1905)

-----------------------
Перевод Н. Трауберг
Издание: ?


OCR: ?

-----------------------

Мятеж материи против человека (а он, по-моему, существует) стал в наши
дни очень странным. С нами сражаются не большие, а маленькие вещи; и,
прибавлю к этому, побеждают. Давно истлели кости последнего мамонта, бури не
пожирают кораблей, и горы с огненными сердцами не обращают в ад наши города.
Но мы втянуты в изнурительную, непрестанную борьбу с микробами и запонками.
Вот и я вел отважную и неравную борьбу, пытаясь всунуть запонку в
воротничок, когда услышал стук в дверь.
Сперва я подумал, что это Бэзил Грант. Мы собирались в гости (для чего
я и одевался), и он мог зайти за мной, хотя мы об этом не договаривались.
Шли мы на небольшой званый обед к очень милой, но своеобразной женщине, с
которой Бэзил давно поддерживал дружбу. Она просила нас захватить с собой
третьего гостя, капитана Фрэзера, известного путешественника и знатока
обезьян породы шимпанзе.
Бэзил знал хозяйку давно, я никогда не видел, и потому он, тонко
чувствующий оттенки и правила человеческих отношений, зашел за мной, чтобы
мне легче было сломать лед.
Теория эта, как все мои теории, была законченной, но неверной.
На карточке нового гостя стояла надпись: "Преп. Эллис Шортер", а ниже,
карандашом, было приписано наспех: "Очень прошу, уделите минуту, дело
срочное и важное!"
Запонку я уже одолел, доказав тем самым превосходство образа Божия над
слепой материей (истина немаловажная), так что, накинув жилет и фрак,
выбежал в гостиную. Гость поднялся, трепыхаясь, словно тюлень, - не подыщу
другого сравнения. Трепыхался плед на правой руке; трепыхались жалобные
черные перчатки; трепыхалось все, даже веки, когда он вставал. То был
безбровый и седовласый священнослужитель, из самых неуклюжих.
- Простите, - сказал он. - Простите, пожалуйста. Мне так неловко...
Я... Я могу оправдаться лишь тем... что дело очень важное. Вы уж меня
простите.
Я сказал, что прощаю, и подождал ответа.
- Это все так страшно... такой ужас... раньше я жил очень тихо.
Я места себе не находил, боясь, что опоздаю к обеду. Но в его
непритворном отчаянии было что-то трогательное - в конце концов, ему хуже,
чем мне. И я мягко сказал:
- Пожалуйста, пожалуйста!