"Джон Чиарди. Стихи " - читать интересную книгу автора

нет конца тому, что начал я.

Стул, заваленный нашим тряпьем Все это было и стало сном (Я
чмокнул покойницу и улизнул), Я с этой девицей не был знаком, Я ей
подмигнул и пошел напролом. В углу стоял одинокий стул.
Все это - свет луны вдалеке (Мы, может, курим, а может, пьем),
Я имя сменил и ушел налегке. Полковник не вышел тогда из пике.
Печальный стул завален тряпьем.
Все это наше на нем тряпье (Штабы' и во сне не видали ракет),
Я понимаю - кругом вранье, Зло не чужое, добро не мое, Ничего,
кроме тряпок, на стуле нет.
Все это так, как велел приказ (Кто уже бе'з вести, кто еще
цел), Я дал трассирующими на глаз, Со стулом комната взорвалась, Ты
нахлесталась, я протрезвел.
Все лишь мечта, и по ней мы бьем. На стуле призрак при слабых
звездах, На стуле, заваленном нашим тряпьем. Я чмокнул труп и ушел
живьем, И снова поднял машину в воздух.
Все это сон, смотри - не проснись! (Полковник приходит,
полковник уходит.) За то, что на Токио сверху вниз Звезды и полосы
полились, Меня медалью облагородят.
Все тихо, только снежинки летят (Тодзио пляшет в петле - за
всех), Мы молотом били, мы били в набат, И лишь потому это был не
ад, Что мы победили - тогда и тех.
Все лишь торгово-победный гул (Пляшущих висельников
торжество), И наш печальный, единственный стул - О если бы я на
него взглянул, И я загрустил бы - но что с того?

У. Т. Скотту с благодарностью за стихотворение Уин, спасибо
за стихи. В них есть зеленый мир. Не просто куст в лощине.
Расставить рифмы - небольшая честь: нет радости - пиши о "птице
синей", нет темы - "сеновал" сойдет в припеве, нет мысли - об
"иссохшем" вспомни "древе".
Но подлинная зелень столь мгновенна, ее увидеть может человек
в последний час. В зрачках у Марка Твена кружилась зелень. Джим, а
может - Гек мелькали в ней. Она пришла к нему с улыбкой, вздохом и
ушла во тьму.
Но мир его был зелен, беспределен. Утратив мир - и Бог бы
загрустил, ведь этот мир хорош. Но смертна зелень, и только пальцы
из последних сил перебирают прошлое привычно. Кто видит прошлое -
спасен. Первична
такая зелень. И в творенье Торо не "Жизнь в лесах", а мысль
свершает чудо. Богаче всех щедрот - цветенье взора: здесь поделили
силы Бог и Будда. Пульс обнажен, и все же ум крылат, но главное -
вмещалось лишь во взгляд.
Господь! Каким же был он богачом, впивая зелень, - обречен
кончине, как папоротник, солнечным лучом, под щебет птиц, среди
снегов в долине, иссушенный. Но это ничего, покуда зримый мир жил
для него.
Да, это зелень. Мыслящий колосс, Уитмен, ты: "Что мы зовем
морями?" Ты, Генри Джеймс, кого томил вопрос в пути ночном: "Что за