"Михаил Г.Чиботару. Встреча по ту сторону смерти " - читать интересную книгу автора

урожай. Иные молчали и слушали, старательно грызя семечки. Тем временем
парни бросали пытливые взгляды в сторону застенчивых зардевшихся девушек, а
те стыдливо и радостно опускали глаза долу.
Не одна любовь зародилась здесь. Не раз вспыхивала ревность, и
обоснованная, и ничем не оправданная. Отсюда вели дорожки к новым семейным
очагам. Здесь же возникали ссоры, сшибки и потасовки парней. И рождалась
вражда, которая не утихала всю жизнь...
С утра леля Оница Топор попросила Василе зайти к ней вставить форточку.
И теперь он направлялся туда. Дойдя почти до центра села, он хотел свернуть
в боковую улочку. Ему было неудобно проходить между парней и девушек в
рабочей одежде, со стеклом и инструментом в руках. Однако Пинтилий Пэтрашкэ
уже заметил его, стал кричать и махать ему рукой.
- Что ж ты, Василе, даже в воскресенье без отдыха? - укоряюще спросил
дружок. - Брось, все равно не разбогатеешь. Лучше приходи к нам на
вечеринку. Собираемся у тетки Аргиры в сарае. Дадим ей пошлину - чашку
семечек - она не откажет. Прихватим с собой моша Никифора с флуером. Вот как
раз мы с ними толковали об этом, - он указал на стоящих рядом парней.
- Право, не знаю... А девчата... - начал было Василе, но сразу умолк. К
ним походкой уверенного в себе человека приближался Тоадер, бросая на Василе
злые враждебные взгляды. Он остановился перед ним, засунул руки в глубокие
карманы нового полушубка с серым барашковым воротником и продолжал все так
же молча вызывающе смотреть на него. Потом повернулся к остальным парням и
произнес громко, с издевкой:
- Глянь-ка, одним парнем в селе больше стало...
Но никто не обратил на него внимания, Тоадер явно рассвирепел. Снова
взглянул на Василе, сказал спокойно, но ядовито:
- Я слышал, что ты утираешь себе сопли, околачиваясь подле Скридоновой
дочки?
У Василе зазвенело в ушах, он почувствовал, как тяжелеют его кулаки.
Все же постарался ответить как можно более спокойно:
- Утирают их те, у кого они есть. Я же слежу за своей губой, чтоб не
поднялся ветер и не остановил весну или чтоб не принес нам, боже упаси,
какого-нибудь висельника с межи...
Парни захохотали. Губа Тоадера начала мелко-мелко дрожать. Он сжал
челюсти и, подчиняясь инстинкту, вытащил руки из карманов. Процедив сквозь
зубы угрожающее "ла-а-адно", он зашагал прочь.
Напоминание о дрожащей губе и висельнике привело его в ярость. Об этом
знало все село. Знал и Василе. Тоадер клокотал от злости, что его так глупо
обвели, измывались над ним всю ночь и на всю жизнь сделали посмешищем села.
Тогда он еще был пацаном, но уже сознавал преимущества, которые ему
давало отцовское состояние, а посему петушился, ходил, важно задрав нос.
Ребята терпеть eго не могли и, сговорившись, решили над ним потешиться.
Однажды взяли его с собой в ночное - к самым албештским болотам. Когда они
добрались туда, уже стемнело. Стреножив коней, пустились в поисках хвороста
для костра. Пинтилий Пэтрашкэ прихватил с собой картошки и кукурузы, чтобы
печь на углях. На берегу пруда они развели большой костер и уселись вокруг.
Покончив с картошкой и кукурузой, они еще теснее сгрудились вокруг
догорающего пламени и по очереди стали рассказывать разные небылицы и
случаи. В основном это были страшные истории о привидениях, домовых, о
лукавом, который с наступлением ночи становится хозяином земли, о