"Михаил Г.Чиботару. Встреча по ту сторону смерти " - читать интересную книгу автора

потом весь день я фактически в школе или в селе.
Митря мигом притащил два ведра воды, чтоб отец освежился с дороги, и
посоветовал ему отдохнуть, пока он вернется. А то клуба у них нет, а концерт
дать надо. Жители вот-вот начнут собираться в школьном дворе и как бы не
застали их с молотками на сцене.
Василе Оляндрэ отдыхать не хотелось. Раз уж приехал к сыну в гости,
значит, следует познакомиться поближе с селом и его обитателями, чтоб иметь
представление о месте, где жил его Митря.
Затерянные в садах дома тянулись по обе стороны неглубокого оврага, на
дне которого журчал ручей. Самым внушительным строением было здание школы,
если не считать церкви, возвышающейся на противоположном склоне оврага. Люди
хлопотливо сновали туда-сюда, неся в руках плетеные бутыли и корзины со
всякой всячиной.
Василе Оляндрэ понравилось село, хотя ничего особенного в нем не было:
дома как дома, с белыми, а внизу подсиненными стенами, окруженные плетнями и
фруктовыми деревьями во дворах. Дороги неровные, видно, в непогоду они
выслушивают много брани от прохожих. Не было в селе даже того, что должно
быть - бани, клуба, парикмахерской, сапожной. Митря писал ему, что все это
есть в соседнем селе Флорены, и те, кому надобно, ходят туда. Василе же
считал, что одно дело шагать к соседям, а другое - иметь все, что
полагается, у себя дома. Но, в общем, это его не удручало. Скорее напротив,
у него был свой взгляд на жизнь, и сейчас он думал: "Пусть немного помесит
грязь. Будет знать, что белый хлебушек - из черной земли".
Был погожий осенний день с неярким и как бы усталым солнцем, с
жужжанием последних отчаявшихся букашек, которых еще не настигли холода, с
легким дуновением ветра, разносящего запахи муста и виноградных выжимок,
айвы и наливных яблок, свежевспаханной зяби.
Василе Оляндрэ глубоко вдыхал их, чувствуя, как молодеет тело и
обновляется душа. Старые далекие позывы пробуждало в нем это село, земля,
этот пахучий воздух. И на какое-то мгновенье ему показалось, что он
переносится в годы своей молодости. И он забыл, что ноги уже не слушаются
его, как раньше, сердце пошаливает, да и радикулит часто дает о себе знать.
Побегать бы сейчас босиком за плугом, чтоб почуять прохладу земли, облазать
бы все холмы и лощины да вместе с загонщиками поохотиться на зайцев и лис,
поплясать бы до упаду на сельской хоре,[1] а потом с вершины бугра гикнуть
во всю глотку, чтоб было слышно за тридевять земель...
Все это пронеслось довольно быстро в воображении Василе, и палка в руке
вернула его к действительности. Только грудь никак не могла насытиться
ядреным воздухом...
Школьный двор был запружен народом. Кто-то яростно бил в барабан.
Призывно трубил горн. Мужики и женщины, парни и девчата, подростки и совсем
малыши тянулись туда. Для такого села, как Фундуры, торжество - событие
чрезвычайное, и каждый оставлял на пару часов свои хлопоты.
Побродив по селу, Василе Оляндрэ тоже зашагал к школе.
Сцена была готова. Люди заняли уже места, усевшись прямо на траву,
взошедшую после осенних дождей. Детвора бегала, орала, смеялась, радуясь,
что уроков не будет ни сегодня, ни завтра, ни даже послезавтра.
Несколько в стороне четверо мужчин о чем-то горячо спорили.
- Я считаю, что место ему вот здесь, - сказал один из них, низкорослый
и худощавый, с короткими черными усиками, показывая в глубину двора, где