"Елена Чижова. Преступница" - читать интересную книгу автора

но вполне благоприятный, как ни взгляни.
Дрожь добралась до кончиков пальцев, едва она вышла за дверь. Ничего не
видя вокруг, Маша пошла вдоль стены. Чувствуя в руке экзаменационную
карточку, она с трудом вспомнила слово: аусвайс. Карточка была чистой: любой
патруль, попадись он теперь на дороге, отпустил бы ее. Дорога, по которой
она шла, свернула неожиданно и круто, и глазам открылся темноватый коридор,
совсем не похожий на университетский. Этот был изогнут, и разлетевшийся
взгляд впивался в скругление стены. Маша шла вперед, не решаясь
остановиться. Там, за ее спиной, могло разворачиваться что угодно: замирая,
она представляла, как опомнившийся лысоватый уже накручивает телефонный
диск, пытаясь связаться с университетом. На следующем шаге каблук отозвался
новым звуком, и, заглянув под ноги, Маша увидела люк, забранный клетками
стекла. Снизу, из-под мутного перекрестья, пробивался неверный свет, и, не
решаясь шагнуть, она замерла, вглядываясь. Там, под полом, по которому она,
только что вручившая полицаю поддельные документы, могла ступать
полноправно, скрывался глубокий подвал, в котором томились те, кого
подручные лысоватого сумели поймать за руку. Их стоны она слышала насквозь.
Звук чужих шагов раздался за спиной, и, хватаясь за него, как за соломинку,
Маша обернулась. Подошедшая девушка поздоровалась, и, услышав ее робкий
голос, Маша вступила в разговор, заглушавший пугающий звук.
Войдя в аудиторию, она обмерла. Математику принимал человек, один
взгляд на которого сводил на нет весь тщательно выстроенный обман. Легенда,
придуманная братом, разбивалась бесславно, стоило взглянуть в его глаза,
широко и выпукло поставленные над острым птичьим носом. Короткие мысли
бежали в Машиной голове: она читала билет и думала о том, что если этот -
заодно с лысоватым, вот сейчас, взглянув на поддельные документы, помеченные
условным шифром, он выведет ее на чистую воду. Этого - в своих расчетах -
они с братом не сумели предусмотреть.
Заняв свое место, Маша склонилась над листком, но мысли путались:
предательская таблица умножения пустилась вскачь, так что, вычисляя, она
проверяла себя, пересчитывая на пальцах. Само по себе задание не было
трудным. Если бы не дрожь, сводившая пальцы, она справилась бы куда быстрее,
но он ходил за спиной, как будто присматривался. Сквозь платок, повязанный
вокруг шеи, она чувствовала его пронизывающий взгляд. "Доигрались...
доигралась", - с тоской Маша думала о том, что из этой воды ей уже не выйти
сухой.
Он подхватил стул и сел рядом. "Что ж, погибать так..." - ни за что на
свете она не станет облегчать его задачу. Решимость принесла неожиданные
плоды. Дрожь унялась сама собой, и, усмехнувшись короткой усмешкой брата,
Маша заговорила собранно и спокойно. Ясно понимая, что надеяться, в общем,
не на что, она предложила векторное доказательство, опережая дополнительный
предательский вопрос. Противный звук, похожий на шуршание, ворохнулся за
ушами, когда, договорив, она увидела: он поворачивается к ней, усмехаясь.
Теперь, не найдя ошибок, но высмотрев главное, он должен был вернуться к
столу и, сверившись с листами, рассованными по ящикам, обнаружить обманный
шифр и аннулировать аусвайс.
Пыльное перекрестье, закрывающее подвал, плыло перед Машиными глазами,
когда профессор, угрожающе хмыкнув, поднялся с места. Она не поворачивала
головы, потому что знала наверняка: вот сейчас он тянет на себя ящик и
вынимает тайный лист. Лучше, чем кто-либо другой, куда как лучше всех