"Мейвис Чик. Любовник тетушки Маргарет " - читать интересную книгу автора

посмотрела на его руки. Он был в перчатках. Наши взгляды встретились поверх
стопки книг, которую он просматривал. Я вспомнила, что толком не почистила
зубы, выходя утром из дому (когда живешь одна и не работаешь, возникает
соблазн делать уступки собственной лени), не говоря уж о том, что не смазала
свой плавниковый аппарат. Перевела взгляд на книгу, которую незнакомец
держал в руках. Видимо, он уловил в моих глазах острый читательский голод.
- Вы хотите эту?
- А она интересная? - спросила я, отметив его сообразительность.
- Вообще-то я еще не читал, - лаконично ответил он и добавил: -
Потому-то и снял с полки.
Пока я размышляла, что бы еще сказать, он, конечно же, покинул мои
территориальные воды, не удосужившись обернуться. Тем краткое знакомство и
закончилось. Но пудинг был надрезан, обнажилась соблазнительная фруктовая
начинка, и воздух наполнился ароматом. Каждый новый день теперь сулил
авантюру. Я поняла, что, внешне приближаясь к сорока, внутренне я снова
стала женщиной чуть старше двадцати, какой была в далекие времена до Саскии.
Мысленно осадив себя предостережением не воспринимать это буквально и
помнить о том, что годы даруют мудрость, коей не следует пренебрегать, я
снова бодро нацелилась на охоту за Любовником Тетушки Маргарет.
Выйдя из библиотеки, я произвела настройку всей своей улавливающей
аппаратуры - антенны, плавников, чувствительных пальцев, - включила ее на
полную мощность и, удостоверившись, что выгляжу весьма аппетитно,
направилась в ближайший магазин. Как ни странно, несмотря на всю мою
робость, внутренний голос тихонько твердил: "Никогда не знаешь заранее,
где..." В самом деле, мало ли кто мог удостоить своим посещением этот
стоящий на бойком месте мини-маркет, заставленный желтыми ящиками с
аптечными резинками и дешевой туалетной бумагой. Даже Харви Кейтелю* может
иногда понадобиться лионский фруктовый пирог.
______________
* Харви Кейтель (р. 1939) - известный американский киноактер и
продюсер.

Я начала скучать по коллегам-окантовщикам, но когда, взяв выходной от
охоты, заявилась в мастерскую, Джоан вела себя как-то очень уж по-хозяйски,
демонстрировала крайнюю занятость и даже поставила приготовленную для меня
чашку кофе - купленного, между прочим, мной, кофе - на тот край стойки,
который предназначался для клиентов. Я поняла намек. Слишком долго я с
упорством классной наставницы учила сотрудников быть ответственными,
самостоятельными и не бегать ко мне по каждому пустяковому поводу, чтобы
винить их за то, что они усвоили мои уроки.
- Были какие-нибудь интересные клиенты? - спросила я. Мне достало такта
не уточнять: "Например, одинокие мужчины?"
Джоан сообщила, что они прекрасно справляются, дела идут как обычно и
даже хозяйский сынок не слишком мешает. Он является к одиннадцати, потом
уходит на обед, иногда возвращается после, а иногда и нет.
- Вы прикрывайте его, когда отец интересуется, - посоветовала я, потому
что считала: чем дальше хозяйский сынок от мастерской, тем меньше от него
вреда.
Покончив с кофе, я с трудом удержалась, чтобы не приложить руку к
незаконченной флорентийской позолоченной рамке. Джоан убрала пустую чашку.