"Сергей Чилингарян. Бобка (Повесть о собаке)" - читать интересную книгу автора

размеров, а поодаль - прочая шавкотня, с самым малым из них - кудлатым
Шматком. А один был местный, убежавший со двора с обрывком цепи на шее.
Кобели дозволили Бобке обнюх, стерпели его короткую струйку тут же в
сторонке. Глухо рыча, заявили о себе главные. Было их несколько, сука еще
сама не разохотилась и избранника не выделяла - может, и совсем ей никто не
пришелся. Кобелям же одинаково ударило в нюх, примиряться они не хотели, что
любой из них, отдельно, - не избранник. Каждый надеялся, в том числе и
Понурый; от долгой бродячей жизни спина у него прогнулась, хвост уныло
висел, - устал махать без толку всем подряд. Он держался особо, на суку не
покушался, но и не отставал.
Оказавшись в своре, Бобка с суматохи не учел, что вожаки терпеливо стерегли
удачу. Его объяло ласковым жаром, словно он лег животом на горячую золу.
Одуряющий ком в голове окреп, стучался из ушей - и согласно с ним билось в
горле. Близость суки оттеснила охоту играть. Суетясь подле суки, Бобка
семенил лапами, от томительного жара грудь его вздымалась, он вскидывался,
но сука, оборачиваясь, с визгом цапала его за шкуру. Бобка смущался,
отдергивал голову, но не отступал и, чуть помедлив, вновь загребал ее
лапами.
Вожаки вначале притихли. Озадачась Бобкиной решимостью и мало ли каким его
неизвестным преимуществом, они чуть слышно рычали. Но вскоре донюхали, что
это все тот же Бобка, ни с чего обнаглевший; и никакое это не преимущество -
а смердный дух, как от пьяных людей.
Первым ожесточился Рыжий, за ним - Бич и Цепной. От брезгливой злости у них
вздернулись губы, и все трое накинулись на Бобку. Хотели цапнуть свое и
средние кобели, но им не нашлось вокруг Бобки места. Под шум грызни сука
выбралась из низинки и устремилась к кустам, за которыми начинался лес.
Свара так же быстро распалась, и псы побежали вслед. Гремел обрывок цепи на
шее Цепного, как бубенец, дыхание псов отзывалось шелестом стеблей; высокие
травы подхлестывали головками, полными зрелого семени. Разбрызгивались
врасплох кузнечики. Кобели поднимали головы, уточняя бег. Бежал и Бобка,
встряхивая покусанным ухом.
Сука посмотрела в глубь леса: там было прохладно, тихо - и захотела бежать
туда. Но сразу же вдруг повернула обратно, в сторону станции, - может,
решила, что все равно надо постоянно уходить от кобелей - тогда уж лучше
заодно рыскать пищу.
Она повлекла за собой свору на насыпь, пробежала под товарным поездом и
остановилась у лужи под резиновым шлангом. Поспешно похлебала воды. Кобели,
столпившиеся возле, не мешали ей. Один лишь Бобка с разозленного отчаяния
хотел сразу достичь ее, но его остановили оскаленные морды.
Сука пошла рыскать по растоптанной траве вдоль платформы. Оберточные бумаги
уже прогоркли под солнцем, а свежего населенного поезда еще не было.
Из вокзального здания вышел человек в черной форме со строгой фуражкой. Он
посмотрел в сторону головы товарного и махнул туда рукой. Потом увидел
замершую свору, не спеша разглядел ее и, узнав знакомца, крикнул:
- Бич! Поди сюда!
Бич дрогнул и вильнул хвостом, посомневался на месте, а сука решила, что
дежурный человек может покормить ее, и подалась было к нему. Но кобели не
дали. Они заподозрились, увидев, как Понурый опустил голову и обвис ушами,
показывая, что он не интересуется человеком, даже не прислушивается к нему -
вот даже уши не насторожил, а бежит своей дорогой. И он действительно