"Питер Чиппендейл. Норки! (звериная фэнтези) " - читать интересную книгу автора

распространяли зловоние, от которого потом нелегко было отделаться. И запах
этот не исчезал даже после того, как Хранитель производил уборку. Время от
времени - и сегодня как раз выдался такой день - вонь становилась настолько
резкой, что от нее начинали слезиться глаза.
Машинально подняв лапу, Мега покачнулся и снова едва не упал.
Вздрогнув, он припомнил один случай, происшедший с ним в детстве, когда
стайка сорванцов едва не сбросила его. Он уже висе'л вниз головой и, крича
от ужаса, видел под собой это море дерьма, когда подоспевшая мать спасла
его. Хулиганы все же успели макнуть его темечком, так что после этого Мега
целую неделю не мог отделаться от ощущения, что скользкая и вонючая жижа все
еще здесь, стекает между ушами, и потому ему постоянно казалось, что
остальные норки откровенно смеются над ним - грязным, вонючим и жалким.
К счастью, до сих пор это было самое большое унижение в его жизни. Мега
был довольно крупным подростком, поэтому после нескольких жестоких драк ему
в конце концов удалось занять среди одногодков такое положение, которое
обеспечивало ему неприкосновенность. И все же он продолжал всем сердцем
ненавидеть уборную, и не только из-за постоянно царивших здесь вони и грязи.
Нормальный мужской инстинкт велел каждому самцу помечать свою территорию.
Почему, спрашивал себя Мега, им не позволено проделывать это там, где им
хочется? Почему они вынуждены проделывать это публично? Неужели у них нет
никаких прав хоть на какое-то уединение?
Старейшины постоянно подчеркивали, что опорожнять кишечник в специально
отведенном для этого месте необходимо в целях гигиены. Спорить с этим было,
конечно, нелегко, и все же необходимость отправлять свои нужды в
общественной уборной казалась Меге частью стратегии Старейшин, к которой они
сознательно прибегали, чтобы лишить норок индивидуальности. Никто из
обитателей колонии не должен был слишком увлекаться "приватными", как они их
называли, сторонами жизни. В результате каждая норка в колонии была
низведена до положения послушного винтика примитивного жрущего и
испражняющегося механизма.
Впрочем, в механизме этом частенько возникали проблемы, подтверждением
чему как раз и были страдания Меги над сортирной ямой. Предполагалось, что
регулярные кормления должны служить кульминацией каждого дня, и так оно и
было в действительности. Каждое утро и вечер входная дверь отворялась и в
сарай входил Хранитель. Он начинал разливать по лоткам жидкую пищу, а норки
с жадностью следили за ним, пуская слюни и прислушиваясь к урчанию в пустых
животах. Однако и после того, как лотки оказывались в вольере, большинству
приходилось ждать, пока наедятся Старейшины. Жирный, обрюзгший Предводитель
Старейшин Массэм, как правило, заканчивал трапезу последним; сыто рыгнув, он
вразвалочку удалялся, громко попуки-вая на ходу, и только после этого Габбла
давал знак, что и остальные могут приблизиться к лоткам, чтобы там, давясь и
отталкивая друг друга, торопливо насытиться.
В последнее время Хранитель несколько изменил норочье меню. Старейшины
немедленно объявили, что новая пища - это еще одно проявление любви и заботы
человека о них, норках, а Габбла зачитал официальное коммюнике, в котором
говорилось о повышенной питательной ценности нового продукта. Несмотря на
это, Мега проглотил свою порцию без всякого воодушевления: новое блюдо и по
вкусу, и по консистенции отличалось от старого в худшую сторону. Из-за
недоброкачественной пищи он - как и все остальные норки - страдал запором:
живот у него раздулся и сильно болел. Теперь Мега задрал мордочку вверх,