"Владимир Чивилихин. Над уровнем моря" - читать интересную книгу автора

неправильно обращаемся с лесным фондом. Я его спрашиваю: "Выходит, вся
рота идет не в ногу, ты один в ногу?" - "Это демагогия", - отвечает.
"Слушай, - говорю я, - в Леспроекте пять тысяч инженеров, которые тоже не
первый год по лесам лазят, а ты один такой?" - "Не один, - говорит он. -
Быков, Легостаев и другие, которые пока молчат". Это он о нашем Быкове,
который изработался, отстал от жизни. За кляузы его поснимали со всех мест
и держат на технической работе до пенсии. Симагин тогда оборвал этот
разговор, а Легостаеву я потом прямо сказал, что если его друг-приятель
лишит весь коллектив прогрессивки, то люди этого не простят. "Сорвется он
когда-нибудь, говорю, на какой-нибудь мелочи". В прошлом году так и
получилось - Симагин подписал материалы, в которых из-за машинистки прошла
цифровая ошибка на один порядок. Машинистка-то могла ошибиться, но ты
подписываешь - смотри! Дали ему строгий выговор, и он молча снес его,
потому что возразить было нечего. А в этом году Симагин заметно присмирел.
Весной за одну его небольшую оплошность я сделал замечание Легостаеву, но
Симагин понял, что мои слова относятся к нему, однако смолчал. Не тот стал
Симагин.
И вот он сорвался уже по-крупному. За это ЧП под суд пойдет, если
что-нибудь крайнее случилось с Легостаевым. Ведь в нашем деле надо
предусматривать всякую мелочь. Взять, например, одежду. Симагин как
накинет спецовку в городе, так и не снимает до конца полевых работ. И моду
взял не бриться летом. Ладно, если рабочие, студенты-практиканты или даже
рядовые таксаторы отпустят бороды, но начальник партии не раз за сезон
вынужден обращаться и в райком, и в аймакисполком, и в другие организации.
А людей надо уважать и знать. Даже в правлении колхоза на тебя по-другому
смотрят, когда ты подтянут и чисто выбрит. Тут нет ничего такого, просто
жизнь, практика, опыт. И документы предъявишь, и деньги наличными
пообещаешь, но если ты бродягой пришел, не дадут лошадей - и все. Скажут,
что все они в табунах или не приспособлены к вьюку, гужевые, и спины у них
чересседельниками попорчены.
Конечно, мне возраст помогает. Когда люди видят, что пришел человек
солидный, в годах, - совсем другое отношение. Кроме того, я все стараюсь
предусмотреть вплоть до одежды. Сапоги нужны, да не кирзовые, а хромовые,
чтоб в любую грязищу блестели, если пошел чего-нибудь доставать. Синие
галифе обязательны и суконный китель. И хорошо еще форменную фуражку с
глянцевым козырьком, а также планшет на ремешке. Я понимаю - все это
мелочи, но помогают они хорошо. Открываешь дверь в правление и уж
чувствуешь - ты хозяин положения. Не откажут ни в проводниках, ни в муке,
ни в лошадях. Входишь и сразу руку председателю: "Сонц, руководитель
объекта!" Он даже приподнимется и не садится, пока ты не сядешь. Хорошо
еще канистру спирту иметь в экспедиции. Я, конечно, сам не пью, но эта
простая предусмотрительность может выручить из самых тяжелых положений.
Даже вертолет можно достать безо всякой очереди. Надо знать людей - эта
моя мысль ясна.
С чужими, между прочим, всегда проще поладить, чем с близкими. Вот
взять даже не экспедицию, а снова моих детей. Как я их знаю, никто не
знает, но не всегда у меня ладно с ними.
Старшая моя дочь окончила среднюю школу на "хорошо" и "отлично". Я
настаивал, чтобы она готовилась к экзаменам в медучилище, а она
доказывала, что и так выдержит. В итоге - двойка и слезы. По комсомольской