"Георгий Прокофьевич Чиж. К неведомым берегам " - читать интересную книгу автора

Вскоре капитан английского корабля и два его офицера сидели с Григорием
Ивановичем в Казенном доме.
Началась оживленная пантомима, разговор одними выразительными жестами:
прибывшие знали только английский язык, а хозяева - только русский. Тем не
менее сильно вспотевшие собеседники переговорили о многом: Шелихов узнал,
что корабль вышел из Индии и побывал в Кантоне, что он принадлежит
Ост-Индской компании, желающей завязать со здешними жителями торговые
отношения, что на нем доставлены товары для обменной торговли с
островитянами и, наконец, что фамилия капитана Петерс.
Григорий Иванович был приглашен затем на английский корабль. После
обильного угощения любезные хозяева показали все свои товары, хотя Григорий
Иванович и делал вид, что нисколько не интересуется ими. Привезенные товары
ошеломили его количеством, качеством и разнообразием.
Явился и долговязый камчатский исправник, барон Иван Штейнгель, но и
тут дело не клеилось: он не говорил по-английски, а немецкого не понимали
приезжие. Не помогло и предложение воспользоваться латинским: англичане его
не знали. Однако пантомимы до известной степени удалось избежать: англичане
не говорили, но кое-как понимали по-французски.
В тот же день Шелиховым был скуплен почти весь груз в кредит на векселя
с платежом на Москву, а после приемки закупленного условились о привозе
следующих партий товара.
Характерная для Шелихова предусмотрительность сказалась на
происходивших переговорах. Она насмешила Штейнгеля, но Григорий Иванович
настоял на своем. Он выработал обязательный маршрут для английских кораблей
к нам и обратно, внушительно заметив смеющемуся Штейнгелю:
- Нечего им шататься туда и сюда по нашим морям. Пусть ходят прямо по
надобности.

* * *

Тюленьи торбаса до колен, поверх чулок из оленьей шкуры; меховые штаны
шерстью внутрь; лисий кукуль с длинной костяной бахромой; двойная меховая
рубашка; еще кухлянка из толстой и мягкой оленьей шкуры, разноцветная,
вышитая снизу шелками, а у ворота и на рукавах обшитая блестящим, лоснящимся
бобром; четырехугольный меховой лоскут у подбородка для защиты лица от ветра
и снега - таков костюм Григория Ивановича. В нем он чувствует себя легко и
свободно. Если бы не тревожные мысли о судьбе жены и людей, было бы совсем
хорошо. Он ловко владеет крепким оштолом и умеет переупрямить собачью
упряжку хоть в пятнадцать штук (а собаки каждая с волка, а то и больше). Он
смело втыкает в снег оштол, и тогда покрытые снегом легкие санки мгновенно
застопориваются. Глаза рвущихся вперед собак наливаются от натуги кровью,
петли ошейников душат их до полусмерти, постромки глубоко впиваются в тело
так, что лопается кожа, но сани на оштоле - ни с места. Суровый окрик тотчас
же приводит в повиновение зарвавшихся животных, только по недоразумению
именуемых собаками.
Сшитые из березовой коры (каркас из реечек, связанных ремнями из
тюленьей кожи), поставленные на широкие выгнутые полозья камчадальские сани
легки - в них нет и полпуда, а поднимают они от десяти до двадцати пудов
клади. На этот раз на санях Григория Ивановича только продовольствие и
охотничий припас.