"Георгий Прокофьевич Чиж. К неведомым берегам " - читать интересную книгу автора

разделял вместе со своим сиятельным патроном. Однако патрон неплохо поживал,
окруженный комфортом, в Томске. Дети его продолжали учиться в собственном
курском имении. А бедный домашний учитель и гувернер Сергей Петрович Басов
небрежным росчерком "высочайшего пера" был брошен безо всяких средств в
далекую заимку на суровой Ангаре, откуда его извлек вездесущий Шелихов.
Тщетно пытался Григорий Иванович поставить на ноги хорошо образованного
спившегося учителя, поручая ему некоторые свои дела, требующие тонкой
грамоты. Терпеливо, иногда целые недели, он ожидал исполнения своих
поручений, но, видимо, тщетно старался увлечь Басова своими широкими планами
создания мощных русских колоний на Курильских, Алеутских островах, на
Большой земле, как именовали тогда берега Северо-Западной Америки, и даже на
почти забытом русскими малоизвестном Сахалине...
Разбираться в материалах путешествия на острова помогала Басову Наталья
Алексеевна.
Стоял конец апреля, и, стало быть, зимнего пути на Петербург не
захватишь. Нечего было и думать дожидаться пока подсохнут дороги, - в
Петербург надо было торопиться, а хлопот еще по горло, причем одни дела
требовали широкой огласки, шумихи, другие, наоборот, - глубочайшей тайны или
участия только немногих избранных.
Самой глубокой тайной была покрыта затея издания собственной книжки о
морских подвигах рыльского купца Шелихова: с одной стороны, было страшно -
засмеют, а с другой - заманчиво. Ведь прославишься на всю Россию. И только
этот страх (засмеют!) останавливал Шелихова от посвящения книги
"великодержавной матушке"... Но если не ей, то кому?
Перед мысленным взором Шелихова мелькнул образ хорошо ему известного, с
большими связями Александра Николаевича Зубова. "Правда, этот пройдоха и
взяточник, - думал Григорий Иванович, - всего только вице-губернатор и лишь
мечтает о карьере в Санкт-Петербурге. Зато сын его, красавец Платоша, в
конной гвардии и, говорят, частенько дежурит во дворце у императрицы. И кто
знает, ведь Платоше, говорят, покровительствуют сам князь Салтыков и
камер-юнгфрау царицы известная Мария Саввишна Перекусихина. Светлейший князь
Потемкин далеко на юге и бессилен помешать Салтыкову. А заместитель
светлейшего в Петербурге при Екатерине, Мамонов, что-то, по слухам, дурить
начал: с какой-то фрейлиной в любовь играет..."
- Нет, - решительно произносит, будто очнувшись от тяжких раздумий,
Григорий Иванович, - никакого посвящения пока не надо... Ты все же сочини
его, но без указания персоны. А я в Санкт-Петербурге подумаю, что делать...
Читай титул, как написал.
Сергей Петрович откашлялся, высморкался в какую-то темную разноцветную
тряпицу, снял большие очки в медной оправе, обвитые на переносице тесемкой,
тщательно протер их, той же тряпицей вытер слезящиеся глаза и застуженным,
сиплым голосам торжественно начал:
- "Российского купца, именитого рыльского гражданина Григория Шелихова
первое странствование с 1783 по 1787 год из Охотска по Восточному Океану к
Американским берегам и возвращение его в Россию с обстоятельным уведомлением
об открытии новообретенных им островов Кыктака и Афогнака, до коих не
достигал и славный аглицкий мореход капитан Кук, и с приобщением
описания..."
- Погоди, погоди, Сергей Петрович, - пытался остановить его Шелихов, но
тот только досадливо отмахнулся рукой и продолжал: