"Анатолий Маркович Членов. По следам Добрыни " - читать интересную книгу автора

рабою купленною, иначе и Добрыня был бы не что другое, как холоп, и не мог
бы пользоваться званием выше княжеского тиуна или конюха; но он, напротив
того, был "муж", "боярин". И в той же связи Прозоровский отметил, что
Добрыня "принадлежал к высшей аристократии" державы [13].
Итак, фигура Добрыни также привлекла пристальное внимание
Прозоровского. Высокое положение Добрыни при Святославе ученый оценил верно.
Не только боярин. Но еще и фактический правитель Новгорода. То есть хозяин
целого княжества (не города Новгорода, а всей Новгородской земли). И все это
при том же Святославе, рабом которого (или Ольги) Добрыня был до того десять
лет! Поистине феерическое превращение.
Этот важный этап жизни Добрыни можно назвать первым его новгородским
периодом: с 970 по 972 год (год гибели Святослава) и с 972 по 977 год. Был и
второй новгородский период - новгородское посадничество Добрыни, полученное
им в 980 году после взятия Киева, но тогда Добрыня стал не только
фактическим, но и юридическим правителем Новгорода, поэтому вышеприведенные
замечания Прозоровского относятся именно к первому новгородскому периоду.
В 970 году отец послал Владимира княжить в Новгород - мальчиком лет
десяти (по подсчетам Прозоровского, Владимир родился около 960 года, что
вполне согласуется и с другими обстоятельствами его биографии). По
малолетству Владимир ни в 970, ни в первые последующие годы не мог
осуществлять реальной власти, за него должен был править регент. Из
летописей известно, что вместе с Владимиром в Новгород в 970 году отправился
и. Добрыня. Это надо, конечно, понимать так, что на деле в Новгород
направился не мальчик Владимир с Добрыней, а, напротив, Добрыня с малолетним
князем Владимиром. И все это недвусмысленно означает, что сам государь
Святослав вручил в 970 году Добрыне регентство Новгородской земли.
Утверждая, что Добрыня принадлежал к высшей аристократии, Прозоровский
был совершенно прав. Наместник, которому поручено управление целой землей
державы, является не только боярином, но, как правило, одним из самых
высокопоставленных бояр, ибо ему доверены прерогативы, уравнивающие его
реальную власть с правами и властью земельного князя. Практически в начале
70-х годов любое решение, обнародованное от имени Владимира Новгородского,
было решением Добрыни.
Реальные прерогативы Добрыни были при жизни Святослава уравнены с
правами двух старших сыновей самого государя - Ярополка Полянского и Олега
Древлянского. А сыновей-князей у Святослава было всего трое. Это означало,
что в 970 году Добрыня как по могуществу, так и по рангу вошел в первую
десятку высших государственных деятелей Русской державы. Это, несомненно,
принадлежность именно к высшей аристократии всей державы, что для вчерашнего
холопа, брата рабыни, само по себе чрезвычайно странно. Прозоровский прав:
доверить подобное положение брату своей наложницы Святослав не мог. Но брату
жены, своему шурину - мог.
Прав и Срезневский: принятие Владимира новгородцами показывает, что
Малуша была женой Святослава [14]. Но сверх этого принятие Владимира
новгородцами показывает и высокий неоспоримый ранг его регента. С регентом
(то есть полновластным хозяином княжества) из безродных вчерашних холопов,
единственной опорой которого был бы подол сестры-наложницы, - новгородцы
Владимира просто не приняли бы. Принятие ими Владимира опять-таки
доказывает, что Добрыня был шурином Святослава. Иначе они потребовали бы
другого регента. А до того вместе с Добрыней не приняли бы и Владимира.