"Бранко Чопич. Ноги в поле, голова на воле" - читать интересную книгу автора

А уж после того как нас с моим дядькой Ильей записали в первый класс,
общее несчастье так нас сблизило, что мы с ним вообще за целое лето
по-настоящему ни разу не подрались. Вернее говоря, я его ни разу толком не
отлупцевал. Нас одолевали другие заботы: как бы нам уцелеть в этой школе,
как бы нам унести оттуда ноги.
Сельские пастухи, здоровенные детины и все как на подбор зубоскалы и
насмешники, неустанно нас стращали.
- Как вы думаете, братцы, что с этой парочкой в школе сделают: может,
перво-наперво за их безобразия акацией всыплют, этакой длинной веткой с
шипами, или солдатским ремнем обработают? - обращаясь к друзьям с
озабоченной миной, первым заводит об этом речь пастух Джуро Векич.
Косматый чабан Байтрак, весь заросший густой гривой, хитро сверкая
сощуренными глазками, говорит, выпуская дым из чубука:
- Беда, как в школе первоклашек учат: все больше крапивой, выбирают
самую рослую, что под забором растет. Ух, она и жжет, ну чистый огонь!
- Крапива - это еще что, боюсь, не спустили бы с них шкуру за их
шалости, как с ягнят, - гудит со стороны старина Перкан Бабич, с
незапамятных времен старейшина над всеми пастухами: чабанами, гуртовщиками,
табунщиками, свинопасами, птичниками и прочими. - Насчет того, что уши им
всенепременно оборвут, в этом я нисколько не сомневаюсь, но вот как бы им не
подкоротили их длинные языки!
Старина Перкан Бабич, король гуртовщиков, табунщиков, чабанов,
отарщиков и свинопасов, изрекает все это с таким серьезным видом, не отрывая
взора от своих крест-накрест перехваченных ремнями опанок [1] , что смешок
замирает у нас в горле и мы только хлопаем глазами, расширенными от ужаса:
- Да-а, видать, пропали наши молодые жизни, не будет нам пощады в этой
школе.
Подавленные и мрачные, мы с моим дядькой Ильканом забираемся в бурьян
за сараем и держим совет.
- Может быть, нам в гайдуки податься? - предлагаю я. - Гайдуки в школу
не ходят.
- Давай, - соглашается он.
- А где мы будем скрываться?
- В лесу, - говорит дядька.
- В лесу страшно, - замечаю я. - Там волки водятся и мыши.
- Тогда давай внизу у речки обоснуемся. Станем гайдуками и будем весь
день купаться и загорать.
- А ночью как же? - беспокоюсь я. - Ночью кто-то стонет в ивняке.
Пастух Джуро Векич говорит, что это упырь кого-то в потоке топит.
Мой дядька по отцовской линии испуганно моргает, сглатывает слюну и
наконец выдавливает из себя:
- А знаешь, лучше всего нам будет здесь, за сараем. Дом рядом, если
кто-нибудь зацапает нас, крикнем взрослых на выручку.
Я почти готов на это согласиться, но тревожное сомнение удерживает
меня.
- Тут, как стемнеет, под сарай заползает какое-то чудище, я сам на днях
вечером видел.
Мой дядька Икан вытягивается в струнку в своей длиннополой рубахе,
заменяющей ему штаны, И подозрительно осматривает то стену сарая, под
которой мы сидим, то высокую живую изгородь за нами.