"Ilia Chorine. Родился. (OBEC)" - читать интересную книгу автора

исчезают напрочь. Как жалко. Еще он каждые пять минут в туалет бегает, что
говорит о хорошей работе почек, которую я буду благословлять.

Благословлять я ее буду несколько позже, а пока я купил пять бутылок пива
и пошел звонить Артику, напрашиваться в гости. Так как он действительно
испытывал пердо мной чувство вины, то против поего захода к нему не
возражал и около пол-одиннадцатого я уже был у него. Квартира у него
двухкомнатная и жил он в ней один. Ему так выгодней: помимо Ланы он к себе
девушек довольно часто водит, а она этого, конечно же, не стерпела бы. У
него там ковра и книги с музыкой, а убираться у себя он не любит и раз в
неделю приглашает к себе уборщицу. Работа у него легкая и
высокооплчиваемая, и он этим бахвалится. Я ему даже не завидую.
Он принес стаканы, красивые, чешские. Пиво из них пить, впрочем, не
приятнее чем из простых кружек с обгрызенными краями. Одет он в
миллионерский халат,и весь он небрежный и лучший. а меня он пытается
смотреть дружески, но получается у него благожелательно-снисходительно. Я
же излучаю добродушие и недалекость. Гантенбайн. Артик нечесан, похожий на
свободного художника развалился в кресле со стаканом в руке и рассказывает
мне про Лану, про то как он к ней хорошо относится, про то что не умеет ей
не изменять. Сокрушается и просит не рассказывать ей. Я с ней вообще не
разговаривал уже недели три. Если и встречаюсь с ней, то только случайно.
Мне проще не видеть ее. Артик распаляется , его понесло, он во хмелю,
рассказывает мне с кем он сколько раз. За его спиной чертик корчит мне
рожи, чтоб не было мне так скучно.
Артик допивает стакан и идет в туалет. Я подхожу к столу и открываю ящик.
а одном из его дней рождений он подвел гостей к столу и показал гордо
пистолет подаренный отцом. Пистолет новый, блестящий серебром, барабан на
шесть патронов. Полный барабан и еще две коробочки по десять патрончиков в
каждой. Они разрывные. Я сгребаю все. Урок:"не рисуйся ".
Коробочки кладу в карман. Револьвер проверяю на заряженность и снимаю его
с предохранителя. Входит Артик и я наставляю на него оружие. Он смотрит на
меня, потом, ошеломленно на чертика,которого раньше не замечал.
Превращается в оболочку, оболочка вхалате. Я смотрю в его глаза и не нахожу
там смысла его жизни. Его лоб морщится в попытке придумать фразу но стреляю
ему в лоб и освобождаю мир от Артика. А его от мира. Чертик начинает
смеяться. Смеется он все громче и громче, смех перерастает в хохот, я
следующим выстрелом я сношу ему головенку. Все. Оказывается зря я так долго
сопротивлялся чертику.
Выхожу на улицу, в руке револьвер. Человек, хорошо одетый испуганно
вжимается в стену и я унимаю его испуг выстрелом в сердце. Стреляю в живот
подбегающему, достающему оружие милиционеру и шарахаюсь в сквозную
подворотню от возможных преследователей. У меня еще двадцать четыре
патрона.

Патрона осталось только два. Я забился в какой-то мелкий музе в центре
города. Я сделал все чт мог успокоив еще двадцать два рыла. Теперь снаружи
меня ждут штук двадцать милицейских машин и народу уж не знаю сколько.
Думаю они и спецназовцев вызвали. е стреляют они в меня потому что я взял
заложницу: миниатюрную девушку, студентку по виду. Она скорчилась в
противоположном углу и тихонько дрожит. Я ранен в бедро, мне хочется пить,