"Валентина Васильевна Чудакова. Рапорт " - читать интересную книгу автора

И вдруг приходит ответ, вернее, рапорт мой с резолюцией возвращается.
А резолюция такая: "Старший лейтенант такой-то (в мужском роде!) до
особого распоряжения увольнению в запас не подлежит". Ну что ты будешь
делать? Служу...
Мне вместо фронтовых командиров взводов прислали молодежь из тылового
училища полного профиля: куда какие умники! Чуть что - военной теорией
меня забивают. Я им, разумеется, особой воли не даю - командир-то старший
все-таки я! Но, сознавая их явное превосходство в теории, иногда чувствую
себя не в своей тарелке. Опять обращаюсь к комбату и прошу похлопотать о
моей дальнейшей офицерской учебе.
- А чего ж? - соглашается тот. - Похлопочу. Вон курсы "Выстрел" в
Подмосковье из эвакуации вернулись. Вот и направим.
А меня сомнение одолевает: ведь туда же женщин наверняка не
принимают! Тем более что время уже не военное.
- А при чем тут женщины? - пожимает комбат плечами. - Ведь ты за
мужчину воевала, да и сейчас на мужской должности находишься. Стало быть,
имеешь полное право!
- По логике выходит вроде бы так, - соглашаюсь, - но мало ли у нас
еще формалистов? Чтобы нам с тобою не конфузиться, ты бы запрос заранее
послал. Этак умненько удочку забрось да все и разъясни.
Послал комбат запрос. Опять я вещмешок собираю. Но уже не горюю: не
на век уеду, малость подучусь - и назад.
Через месяц приходит фирменный конверт. Вскрываю: здрасте! "Женщины
мужского рода на курсы не принимаются. Старший писарь Иван Васюков". Это
значит, запрос комбата за розыгрыш посчитали. За шуточку. Потому и
подписал не начальник, а писарь.
Комбату-то что? Он парень веселый: хохочет да "Саратовские страдания"
напевает:

И не расстаться никак нам
Июньской ночкой долгою,
Как не расстаться Жигулям
С саратовскою Волгою!

А я чуть не плачу: ну сколько можно над человеком издеваться? Что
делать? Опять служу. А служба с каждым днем усложняется. Требования
возрастают. Ну вот, например, моя ротная канцелярия целиком умещалась в
походной сумке писаря. А теперь у меня целый штаб: три писаря, три
мудреца, а разобраться, что к чему, не могут! А я бумажной волокиты
терпеть не могу: вот и тонем безнадежно в бумажном море.
А между тем я как-то незаметно для себя хозяйством обросла: появились
в роте кобылы, свинья супоросая, корова с теленком, и вся эта животная
орда заботы требует, а времени и так не хватает!
Да и это бы еще ничего, если бы не приблудный козел Сидор. Досаждал
он мне ежечасно - похлеще, пожалуй, чем деду Щукарю его Трофим бородатый.
Это наши советские конники мне такую свинью тихой сапой подложили.
Кавалерийский полк тут в Варшаве расформировывался, вот мне и подкинули
полкового козла, в надежде, что женщина-фронтовик фронтовую животину не
обидит. Да мне бы что? Пусть живет - сено жует. Но Сидор - ужас-с-ная
скотина! Сивая бородища ниже коленей, шерсть клочкастая, вся в репьях,