"Катя Чудакова. Белоснежка и семь клонов " - читать интересную книгу автора

называла свою мачеху. Вспоминая те годы, Ирина до сих пор чувствовала
горькую обиду на отца, так быстро забывшего свою первую жену и утешившегося
в объятиях молодой жены.
Жених он был, надо сказать, по тем временам завидный - главный инженер
городского строительного управления, уважаемый человек. А кто такой
уважаемый человек на востоке? Это тот, кто "сидит на дефиците". Так,
кажется, говорилось в одной из интермедий Аркадия Райкина.
Стройматериалы во времена застоя - почти такая же валюта, как водка,
когда она была по талонам. Возле Степана Гавриловича "заинтересованные" дамы
вились еще при жизни жены, а после ее смерти количество претенденток
значительно возросло.
При всем при том, выбор его удивил многих. Да, Тамара моложе его на
восемнадцать лет. Это сомнительное достоинство было первым и последним в
списке.
Внешность скорее отталкивающая, чем даже вообще никакая - излишне
полная, с редкими волосишками, носиком-пятачком и поросячьими глазками.
Хозяйка - отвратительная: неряха, лентяйка, венцом кулинарных творений
которой была прогоревшая насквозь яичница. А уж если открывала рот - только
держись! Ушат грязи выливался на любого встречного-поперечного, который
осмелился на нее не так посмотреть или просто, проходя мимо, ей не
понравился.
Откопал такое чудо Степан Гаврилович на одной из подведомственных
строительных площадок - Томочка была маляршей. После удачного замужества
она, естественно, работу оставила.
"Мне теперь надо заниматься воспитанием ребенка и вести хозяйство!" - с
достоинством говорила она и глубокомысленно вздыхала, давая понять, какой
непосильный труд она взвалила на свои хрупкие плечи. В качестве основного
плацдарма по воспитанию и ведению хозяйства она выбрала диван. Примостившись
на него на следующий день после посещения загса, вставала с обволакивающих
подушечек исключительно, чтобы запустить руку в холодильник.
Из деревни она привезла свою мать, которая добросовестно исполняла роль
кухарки и домработницы, оберегая семейный очаг любимой дочурки, которую
наконец-то удалось выдать замуж. Да еще так удачно... если не считать,
конечно, балласта в лице падчерицы.
Но, это дело временное. Девчушка самостоятельная, еще пара-тройка лет и
можно ее аккуратненько выпихнуть в самостоятельную жизнь. А пока... пока она
должна знать свое место!
Злобная сухонькая старушка с первого взгляда невзлюбила Иришку и не
утруждала себя тем, чтобы скрывать свои чувства. В присутствии Степана
Гавриловича она, приторно улыбаясь, сюсюкала с приемной внучкой, как будто
ей было не тринадцать, а три года. Оставшись с Иришкой вдвоем, она
игнорировала ее, как лишний предмет интерьера, который, к сожалению, никак
нельзя выбросить, потому что к нему привязан хозяин. С одной стороны,
девушку такое отношение вполне устраивало - она была предоставлена сама себе
и не должна была отчитываться - куда и когда пошла, но с другой - ужасно
обидно было ощущать себя лишней, никому не нужной, нелюбимой. Особенно
тяжело было держать эту боль в себе - Иришка не привыкла с детства
жаловаться, капризничать и шумно бороться за справедливость.
В десятом классе она начала встречаться с Алимом, парнишкой из
многодетной татарской семьи. Одна из его сестричек училась с Ирой Нойфельд в