"Феликс Чуев. Сто сорок бесед с Молотовым " - читать интересную книгу автора"Мне не интересно, где, кто и что сказал, кто куда плюнул... Ленин не писал
мемуаров, Сталин - тоже... Есть люди, которые говорят, что видели мою книгу. Я пишу не мемуары, а пишу о социализме - что это такое и, как говорят крестьяне, "на кой он нам нужен", - говорил Молотов. Я не знал, сколько будет этих встреч. Когда они стали частыми, я ловил себя на мысли, что, может, в последний раз вижу его. Ведь еще в 1969-м, когда я впервые был у него дома, ему уже шел 80-й год. Среднего роста, крепко сбитый, с большим упрямым лбом, острыми карими глазами - яркими, не тускнеющими с годами. Жесткие, седые усы - в его эпоху все Политбюро было усатым. Как проходили наши встречи? Обычно я приезжал на дачу в Жуковку, он встречал меня в прихожей - тепло, по-домашнему: - Там кто, товарищ Феликс приехал? Садились за стол, обедали, гуляли по лесу. ("Я был Предсовнаркома, и то меня подслушивали, пойдем погуляем...") В первые наши встречи он мало рассказывал, отвечал на вопросы сдержанно - примерно так, как потом при малознакомых гостях. Дальше - больше. Что сразу бросалось в глаза - скромен, точен и бережлив. Следил, чтоб зря ничего не пропадало, чтоб свет, например, попусту не горел в других комнатах. Вещи носил подолгу - в этой шапке, в том же пальто он еще на правительственных снимках. Дома - плотная коричневая рубаха навыпуск, на праздник - серый костюм, темный галстук. А впервые я увидел Молотова в 1955 году, когда был пионером, на 30-летии "Артека", носившего тогда имя В.М. Молотова. Не думал, что через годы буду жить в Москве, знакомые приведут меня на улицу Грановского и я пенсионером, исключенным из партии, однако бодрым и оптимистичным. Оказалось, он знал мои стихи, за которые мне в ту пору доставалось. До конца жизни у него была прекрасная память, и я старался все записать. У меня не было первоначального плана записок, я решил разделить их на несколько условных глав по темам, но получилось весьма приблизительно. Многое взаимно переплетается. Но и другого выхода я не вижу: как из массы материала, не нарушая его достоверности, выбрать то, что может представлять интерес для читателя. Из 5 тысяч страниц моего дневника выбрать не более 700... Очень непростая книга, и, повторяю, это не мемуары Молотова, ибо многое из того, о чем здесь говорится, было рассказано очень доверительно и могло бы и не попасть в книгу воспоминаний Молотова, если б таковая была им написана. Я располагал беседы не в хронологической последовательности, а, насколько возможно, по тематике, поэтому рядом могут соседствовать высказывания, которые разделены многими годами. Даты сохраняю - мне они дороги как память, а читателю дадут представление о времени изложения событий. Это дневник, который я старался не исправлять и не приукрашивать. Здесь могут быть неточности, повторы, но так было записано тогда, в годы наших встреч. ...И все же над этим дневником мелькнул какой-то знак судьбы. В нашей семье Молотов был, пожалуй, наиболее уважаемым из всех тогдашних руководителей. Сталин - само собой. Сталин был богом. Выше его не было ни по должности, ни в сердце. Что бы ни говорили, это так. За ним был Молотов. Да и, пожалуй, не только в нашей семье. Нескольких моих друзей зовут Славками - |
|
|