"Феликс Чуев. Сто сорок бесед с Молотовым " - читать интересную книгу автора

"Мне не интересно, где, кто и что сказал, кто куда плюнул... Ленин не писал
мемуаров, Сталин - тоже... Есть люди, которые говорят, что видели мою книгу.
Я пишу не мемуары, а пишу о социализме - что это такое и, как говорят
крестьяне, "на кой он нам нужен", - говорил Молотов.
Я не знал, сколько будет этих встреч. Когда они стали частыми, я ловил
себя на мысли, что, может, в последний раз вижу его. Ведь еще в 1969-м,
когда я впервые был у него дома, ему уже шел 80-й год. Среднего роста,
крепко сбитый, с большим упрямым лбом, острыми карими глазами - яркими, не
тускнеющими с годами. Жесткие, седые усы - в его эпоху все Политбюро было
усатым.
Как проходили наши встречи? Обычно я приезжал на дачу в Жуковку, он
встречал меня в прихожей - тепло, по-домашнему:
- Там кто, товарищ Феликс приехал?
Садились за стол, обедали, гуляли по лесу. ("Я был Предсовнаркома, и то
меня подслушивали, пойдем погуляем...") В первые наши встречи он мало
рассказывал, отвечал на вопросы сдержанно - примерно так, как потом при
малознакомых гостях. Дальше - больше.
Что сразу бросалось в глаза - скромен, точен и бережлив. Следил, чтоб
зря ничего не пропадало, чтоб свет, например, попусту не горел в других
комнатах. Вещи носил подолгу - в этой шапке, в том же пальто он еще на
правительственных снимках. Дома - плотная коричневая рубаха навыпуск, на
праздник - серый костюм, темный галстук.
А впервые я увидел Молотова в 1955 году, когда был пионером, на
30-летии "Артека", носившего тогда имя В.М. Молотова. Не думал, что через
годы буду жить в Москве, знакомые приведут меня на улицу Грановского и я
снова увижу этого человека - в домашней обстановке, в другом качестве,
пенсионером, исключенным из партии, однако бодрым и оптимистичным.
Оказалось, он знал мои стихи, за которые мне в ту пору доставалось.
До конца жизни у него была прекрасная память, и я старался все
записать. У меня не было первоначального плана записок, я решил разделить их
на несколько условных глав по темам, но получилось весьма приблизительно.
Многое взаимно переплетается. Но и другого выхода я не вижу: как из массы
материала, не нарушая его достоверности, выбрать то, что может представлять
интерес для читателя.
Из 5 тысяч страниц моего дневника выбрать не более 700... Очень
непростая книга, и, повторяю, это не мемуары Молотова, ибо многое из того, о
чем здесь говорится, было рассказано очень доверительно и могло бы и не
попасть в книгу воспоминаний Молотова, если б таковая была им написана.
Я располагал беседы не в хронологической последовательности, а,
насколько возможно, по тематике, поэтому рядом могут соседствовать
высказывания, которые разделены многими годами. Даты сохраняю - мне они
дороги как память, а читателю дадут представление о времени изложения
событий. Это дневник, который я старался не исправлять и не приукрашивать.
Здесь могут быть неточности, повторы, но так было записано тогда, в годы
наших встреч.
...И все же над этим дневником мелькнул какой-то знак судьбы. В нашей
семье Молотов был, пожалуй, наиболее уважаемым из всех тогдашних
руководителей. Сталин - само собой. Сталин был богом. Выше его не было ни по
должности, ни в сердце. Что бы ни говорили, это так. За ним был Молотов. Да
и, пожалуй, не только в нашей семье. Нескольких моих друзей зовут Славками -