"Ванцетти Иванович Чукреев. Орудия в чехлах " - читать интересную книгу автора

сторону. - Ценю твои высокие чувства. Небось еще ни разу не целовал?
- А в ухо не хочешь? - Молодой остановился, гневно сверкнул глазами.
Старшина, пройдя шагов пять, стал закуривать. На лице его опять была
прежняя улыбка, с ехидцей, и чем больше ехидства было в ней, тем
старательнее он прятал свои глаза от брата.
- Ты говоришь: чувства! А почему ты прячешь фотокарточку своей...
доярки? - почти выкрикнул младший последнее слово, выкрикнул вызывающе,
резко. - Почему?
Старшина повернулся. Серые глаза его недобро сощурились, тяжелые
морщинки пробежали к вискам.
- Молокосос, - сказал он тихо. - Салага. Студент... Чистоплюй ты, -
сказал он уже мягче. - Доярки!.. Смотри-ка, какая белая кость за моей спиной
выросла... Хотел бы я...
На перекрестке за кустами акации стояла девушка. Она только что подошла
сюда и, не застав на месте никого, оглядывалась удивленно и обиженно.
- Ясно, - сказал шепотом старшина, и прежняя саркастическая улыбка
вернулась на его лицо. - Десятиклассница. Малолетних смущаешь.
Брат схватил его сзади за шею и хотел пригнуть к земле, но тот
вырвался.
- Тихо ты! - И, видя, что младший сделал шаг, чтобы выйти из-за куста,
схватил его за руку. - Погоди. - С лица его начала исчезать улыбка. - Я с
тобой не пойду. Не буду мешать, В другой раз... Давай. - Он протянул свою
руку, взял руку брата, положил ее в свои ладони. - Счастливо... Наверное,
увидимся не скоро. Брат повернулся к нему. Повернулся резко.
- Что, в море? - Голос его чуть дрогнул. - Надолго?
Старшина не ответил, отвернулся и крепко пожал своими сухими
мозолистыми ладонями длинные красивые пальцы брата. Он любил эти пальцы. Еще
с тех далеких годов любил, когда с братишкой приходилось играть в ладушки, в
козу - в самые первые детские игры.
- Ну, давай. Бывай... - Снял бескозырку, обмахнулся ей. - А духота
какая. А!
Младший опустил руки. И лицо его, минуту назад гордое, даже немножко
надменное, стало растерянным, виноватым. Он почувствовал вдруг, что
сегодняшняя грубоватость брата не та, обычная, добродушная и знакомая, к
которой он уже привык. Нет, сегодняшняя... Как он не мог понять...
- Иван, - сказал он тихо и взял старшего за рукав форменки. - Ты бы не
уходил. Слушай, пойдем с нами. Пойдем вместе купаться.
- Ну ладно, ладно. - Старшина отодвинулся в сторону. - Зачем вместе?
Вам вдвоем веселее будет. Ты давай. Торопись, выгребай туда. А то, смотри,
твоя сбежит. - Он замолк, вглядываясь в редкую зелень куста. - А все-таки
хорошая девочка.
- Погоди. - Младший еще крепче захватил пальцами рукав форменки.
- Ну ладно, ладно. - Грубоватым движением старший высвободил рукав из
пальцев брата. - В другой раз. А я пойду, где-нибудь пивка раздобуду. Ты
давай... Давай, Андрейка.
Он глубоко надвинул бескозырку, будто навстречу дул сильный ветер, и
зашагал прочь.


2