"Александр Чуманов. Иван родил девчонку (рассказы-притчи) " - читать интересную книгу автора

Я показал ему дорогу, и мы расстались.
А наутро меня вызвали в милицию. Усатый капитан с невыспавшимся лицом
начал без предисловий:
- Сегодня ночью, около трех часов, недалеко от вашего дома был найден
труп неизвестного гражданина. Документов при нем не найдено, но те, кого мы
уже приглашали на опознание, утверждают, что где-то видели этого человека.
Однако
никто не мог вспомнить, где и когда именно. Может быть, вы скажете
что-нибудь определенное?
Он провел меня в соседнюю комнату, откинул белую простыню.
- Да,- сказал я с трудом,- я знаю этого гражданина... Как это все
случилось?
- Подростки,- сказал капитан, вздохнув.- Шестнадцать-семнадцать лет.
Возвращались с дискотеки, подошли, попросили закурить. Он не курил... Он
умер, не приходя в сознание. Так как его звали, помните?
"Но как, как могли его убить, если моя рука v запросто проходила через
него, как через пустое место?"
- Так как его звали, помните? - повторил свой вопрос капитан.
- Иван. Иван Любовь.
- Странная фамилия. И редкая...
- Очень странная. И совсем редкая,- согласился я.


ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!


Валеркина мамаша, выражаясь языком протокола, вела антиобщественный
образ жизни. Впрочем, нельзя не напомнить, что молодость этой женщины
пришлась на время послевоенное, которое мало для кого выдалось счастливым. А
для нее в особенности. Она была девушкой некрасивой, а потому на личное
счастье рассчитывать не могла.
В то время даже самые плохонькие мужичошки были страшно разборчивы, а
цены на нормальных мужчин держались и вовсе недоступно высоко. Валеркина
мамаша, должно быть, хотела поймать свою Жар-Птицу при помощи постоянно
открытой настежь двери. Ее родители в войну померли, и осталась она в ветхой
избенке одна-одинешенька, сама себе голова.
И действительно, эту всегда распахнутую дверь, откуда слышались удалые,
бесшабашные или, наоборот, тоскливые песни, многие не обошли.
- Допрыгаешься, Глашка,- пытались внушать односельчане, но это были
слова, брошенные на ветер.
Да, дух немудреной закуси и дрожжей, а особенно повисшая на одной петле
дверь привлекали мужиков, а чаще всего, конечно, приезжих. Были и среди
своих, деревенских, желающие забрести на огонек, были, как не быть. И
забредали, случалось. За что обиженные бабоньки били стекла в избушке и
карябали ногтями Глашкину личность. А она заштукатуривала царапины и синяки
пудрой, забивала пустые рамы фанеркой, но не хотела, а может, и не могла
остановиться.
Приезжие, которые случались в деревне по различным надобностям,
селились у Глашки в открытую, наводя местных на стойкую мысль о
безнравственности городских.