"Ада Артемьевна Чумаченко. Человек с луны (Миклухо-Маклай) " - читать интересную книгу автора

- Ты дашь ему свой волосы, как ты дал мне, и Бугаю, и Сегалу, и Лялу, и
другим людям из Горенду?
- Я дам ему свой волосы!
- Хорошо, я скажу ему, чтобы он не боялся. Люди с Били-Били еще боятся
тебя, Маклай.
Туй подвел к Маклаю чуть-чуть упирающегося Дягусли. Папуас недоверчиво
смотрел на блестящие ножницы и переминался с ноги на ногу.
- Не бойся! - кричал ему Туй. - У меня Маклай тоже брал волосы, и ты
видишь - я жив!
- Он брал и у меня, - отозвался кто-то из толпы.
- И у меня.
- Я не сделаю тебе зла, Дягусли. Я хочу быть твоим братом. Я спрячу
твой волосы - ты спрячешь мой. Все будет хорошо, Дягусли. Не так ли?
Дягусли нерешительно кивнул головой. Звякнули ножницы. Прядка черных
курчавых волос Дягусли осталась в руке Маклая.
Маклай улыбнулся:
- А теперь я срежу свой. Бери, Дягусли. Дягусли смотрел на срезанные
волосы Маклая и не знал, что с ними делать. Потом, вздохнув, он завернул их
в широкий лист таро и сунул в свой гуп. Вероятно, волосы на что-нибудь да
нужны, если человек с луны выпрашивает их у всех.
Месяц, как легкая лодочка, выплыл уже на самую середину неба. В
последний раз ухнули барабаны, трубачи опустили свой трубы.
- Прощай, Маклай, - говорили папуасы, - прощай!
Толпа редела. Маклай стоял на крыльце, провожая гостей. Двое папуасов
нерешительно топтались на месте. Они подталкивали друг друга, но каждому
было страшно заговорить первому. Наконец решился более молодой.
- Человек с луны, - сказал он, - у меня родилась дочь.
- Дочь? Это очень хорошо - дочь! - сказал Маклай.
- Это совсем нехорошо. Хорошо, когда сын. Тогда бывает праздник. Тогда
горят костры и бьют барабаны. Но пускай живет и дочь. Она смешная и
маленькая. Она держала меня за палец и смеялась. Я хочу, чтобы она жила.
- Она будет жить, - уверенно ответил Маклай.
- Дай ей имя! Не сердись только, что это девочка. Дай ей имя. Если
человек с луны даст ей имя, она будет жить дольше!
Маклай задумался. Прищурившись, он смотрел на высокое ночное небо, на
крупные звезды. Как давно уже он не видел над собой Большой Медведицы! Как
давно не слышал он перепелиного голоса в поле! Не дышал запахом березового
листа и тополевых почек! Родина! Как это далеко!
- Назови свою дочь Марией, - вдруг сказал он ожидавшему папуасу. -
Маша - это такое хорошее имя! Маша! Машенька!
- Маш-ша, - старательно повторил папуас. - Маш-ша!
И он протянул Маклаю свою левую руку.


НОЧЬЮ

Бой умер. Ночью Ульсон и Маклай вывезли его труп на лодке в море. Они
зашили его в мешок, привязали большой камень и спустили его, по морскому
обычаю, в воду. Возвращаться было грустно. Говорить не хотелось. Оба шли
медленно и молчали.