"Владимир Чунихин. Зачем Сталину была нужна власть?" - читать интересную книгу автора

соответствовало на самом деле действительности.
Но обратить надо внимание на такое обстоятельство. Там, где маршал
бывал не очень правдив, обычно затрагивался вопрос, прямо связанный с его
репутацией. Отсюда и его "неточности", как мне кажется. Во всем же остальном
полководец явно старался поддерживать солидный уровень и поэтому не очень
фантазировал. Ну, кроме вопросов политических, конечно. Вроде желания
посоветоваться с полковником Брежневым, например.
В данном же случае, Жукову нет необходимости вводить читателя в
заблуждение, поскольку здесь ему не надо вуалировать свои ошибки и просчеты.
Может, однако, возникнуть закономерный вопрос.
Это что же получается? Когда тебе выгодно не верить, ты ему не веришь,
а когда выгодно верить - веришь?
Предлагаю поэтому поступить таким образом.
А мы с вами не будем ему верить на слово. Мы это его утверждение
проверим.
В данном случае, слова эти подтверждаются, по крайней мере, одним
сторонним свидетелем. Я имею в виду маршала Рокоссовского и знаменитый
эпизод обороны Москвы, описанный им. Его, кстати, в мемуарах Жукова нет, как
это ни странно. Или не странно?
Впрочем, судите сами.
К.К. Рокоссовский. "Солдатский долг".
"...На клинском направлении быстро сосредоточивались вражеские войска.
Угроза с севера все усиливалась. Нажим на наше левое крыло, где были пущены
в дело все наши резервы, не прекращался. Все это заставило думать о мерах,
которые бы улучшили положение наших войск и позволили затормозить
продвижение противника.
К этому времени бои в центре и на левом крыле шли в 10-12 километрах
западнее Истринского водохранилища.
Само водохранилище, река Истра и прилегающая местность представляли
прекрасный рубеж, заняв который заблаговременно, можно было, по моему
мнению, организовать прочную оборону, притом небольшими силами. Тогда
некоторое количество войск мы вывели бы во второй эшелон, создав этим
глубину обороны, а значительную часть перебросили бы на клинское
направление.
Всесторонне все продумав и тщательно обсудив со своими помощниками, я
доложил наш замысел командующему фронтом и просил его разрешить отвести
войска на истринский рубеж, не дожидаясь, пока противник силою отбросит туда
обороняющихся и на их плечах форсирует реку и водохранилище.
Ко всему сказанному выше в пользу такого решения надо добавить и то,
что войска армии понесли большие [81] потери и в людях и в технике. Я не
говорю уже о смертельной усталости всех, кто оставался в строю. Сами
руководители буквально валились с ног. Поспать иногда удавалось накоротке в
машине при переездах с одного участка на другой.
Командующий фронтом не принял во внимание моей просьбы и приказал
стоять насмерть, не отходя ни на шаг.
На войне возникают ситуации, когда решение стоять насмерть является
единственно возможным. Оно безусловно оправданно, если этим достигается
важная цель - спасение от гибели большинства или же создаются предпосылки
для изменения трудного положения и обеспечивается общий успех, во имя
которого погибнут те, кто должен с самоотверженностью солдата отдать свою