"Наедине с Большой Медведицей" - читать интересную книгу автора (Санин Владимир Маркович)

МЫ ВЫБИРАЕМ МЕСТО

Что может быть прекраснее подмосковной природы, когда чистое июльское солнце, не омраченное ни одним облачком, наполняет своим упоительным теплом леса и полянки, когда каждая травинка чувствует себя розой, а простая ромашка – королевой! Стройные, как солдаты, сосны, неунывающие, вечнозеленые ели, есенинские березки так и предлагают: «Идите к нам, вкусите нашу тень – и вам будет хорошо…»

Мы ехали вдоль речки по уютной проселочной дороге и не отрывали глаз от окрестностей, которые на три недели должны стать нашим домом.

– Я буду Робинзоном, – шепнула мне Нина, – а ты будешь моим Пятницей, ладно?

Я не возражал против этого делового предложения и продолжал смотреть в окно. Я так зазевался, что обратил внимание на Васину выходку только тогда, когда мои колени словно налились свинцом. Оказывается, он воспользовался лирической ситуацией и подсунул мне на колени мешок риса.

Я немедленно устранил эту несправедливость и подумал о том, как вредно впадать в лирическое настроение. Николай, этот толстокожий бегемот, который в самую возвышенную минуту может захрапеть, как-то рассказывал, что с ним приключилось. Он ехал в командировку, и в одном купе с ним оказалось очаровательное белокурое существо с глазами ангела. Утром существо робко согласилось принять услуги Николая в смысле чая, а уже к середине дня на каждом полустанке гоняло своего покровителя за яблоками и крутыми яйцами. На вторые сутки, когда ангел потребовал жареную курицу, Николай начал зондировать почву у проводника насчет перехода в другое купе. Но переходить ему не пришлось. Днем поезд остановился перед закрытым семафором, и Николай был послан нарвать живых цветов. Он съехал с крутой насыпи и начал рвать лютики, осыпая проклятиями ни в чем не повинные растения. Вскоре к нему присоединилась еще группа лирически настроенных мужей, которых жены выгнали из вагонов за цветами. Эта идиллия продолжалась минут пять. Потом паровоз заревел, и поезд начал медленно набирать скорость. Теряя по дороге цветы и тапочки, лирики рванулись к вагонам. Николай, в силу своей молодости, успел вскарабкаться на насыпь, но тут в его ногу с визгом вцепился толстяк, который все время сползал вниз. К вечеру они по рельсам добрались до ближайшей станции. Здесь толстяка ждала клокочущая от ярости жена, а Николая – его вещи и записка: «Какой вы храбрый и милый! Если бы все мужчины были такими, тогда… Ах, увы! Нет, не буду… К чему это? Ведь вы… Или нет? Светлана. P. S. Я остановилась в гостинице «Пион».

Николай разорвал записку на мелкие части, а приехав на место, ночевал на скамейке в заводоуправлении, так как гостиница «Пион» в городе была единственная. «Теперь меня могут скорее втащить в котел с кипящей смолой, чем в лирическое размягчение», – сурово закончил Николай свой рассказ.

Для своего лагеря мы облюбовали чудесную полянку в двадцати шагах от речки и в сотне метров от дороги. Место было идеальное. Полянка, заросшая пахучей травкой, окруженная соснами и березами, через которые пробивался студеный ручеек, была, казалось, создана для того, чтобы мы на ней построили шалаш.

– Прежде всего нужно закусить, – предложил Николай. – Когда сытно поешь, работа так и кипит, так и спорится.

Таня заметила, что после еды у Николая особенно хорошо кипит и спорится сон, но в принципе против легкой закуски не возражала.

– Кто будет готовить? – спросил Вася.

– Мне хочется полежать на травке, – сказала Нина. – Я устала.

Таня тоже устала и хотела полежать на травке, а Николай вспомнил, что у него болит голова. Вася вопросительно посмотрел в мою сторону, но у меня как раз в этот момент развязались шнурки на туфлях. Вася вздохнул и полез в машину за портативной газовой плиткой.

– Буду кормить вас разогретыми мясными консервами, – сказал он. – У кого спички?

Через минуту выяснилось, что со спичками дела обстоят плохо. Их забыли купить. Единственная коробка спичек была у Николая, который ни за что на свете не решился бы признаться в этом. Когда отгремели взаимные упреки, Вася предложил выход из положения.

– Я читал в одной книге, – почесывая нос, сказал он, – что, когда путешественники оказываются без спичек, они добывают огонь при помощи зажигательного стекла. Благодарите Бога, что я близорук! Николай, смочи в бензине газету… Вот так, легонько. Теперь держи.

Вася снял очки и подставил их под солнечные лучи. Мы столпились вокруг, затаив дыхание.

– Скоро появится дымок, – комментировал Вася, – и у нас будет огонь. А огонь – это пища, тепло, жизнь! Вы еще не раз порадуетесь, что с вами поехал такой человек, как я. Вот видите, уже тлеет.

– Ы-ы-ы! – дико заорал Николай, швыряя газету и размахивая рукой. – Ты меня поджег!

При ближайшем рассмотрении оказалось, что Николай здорово преувеличивал. Вася успел только прожечь дырку на полотняном пиджаке и малость подпалить Николаю руку чуть выше кисти.

– К боли нужно относиться стоически, по-философски, – сухо заметил Вася. – Муций Сцевола так не орал, когда сжег всю свою левую руку.

Николай тут же предложил Васе поменяться ролями, чтобы узнать, как переносят боль философы. Но Вася наотрез отказался под предлогом недостатка времени. Он взял газету, сунул между ней и солнцем очки и застыл.

Я бы никогда не поверил, что новая соломенная шляпа за какие-то доли секунды может превратиться в кучку пепла. Но я это видел своими глазами. Газета вспыхнула, и Вася судорожным движением руки откинул ее в сторону, прямо на новую, только что купленную шляпу Николая, которая мгновенно разложилась на дым и труху.

К чести моего друга, нужно сказать, что он не устроил Васе нелепой и никому не нужной сцены. Он просто подошел к поджигателю, снял у него с головы соломенную шляпу и надел ее себе на голову. Чтобы покончить с этим, добавлю, что Николай носил эту шляпу две недели, пока ее не съел лось. Но об этом потом.

Вскоре Николай «нашел» в машине случайно завалившуюся в угол дивана коробку спичек. С газовой плитой было покончено сразу же, как только мы обнаружили, что забыли купить баллончики с газом. Мы разожгли костер, и Вася накормил нас вкуснейшими консервами. Стало веселее. Николай тихонько забрался под куст и пытался вздремнуть, но Таня в зародыше пресекла это «наглое поползновение».

– Вы, мужчины, – твердо сказала она, – пока не построите шалаш, не получите больше ни еды, ни питья. А ну-ка снимайте пиджаки и за работу!

О том, как мы собирали шалаш из синтетических материалов, я думаю когда-нибудь написать полнометражную драму с трагедийным уклоном. Поэтому сейчас буду краток. Скажу только, что Николай чуть не вбил кол в свою ногу, а я привязал веревкой к опорному дереву собственную руку. Уже окончив работу, мы обнаружили, что вывернули шалаш-палатку наизнанку. Думаю, что этих мелких подробностей вам для начала будет достаточно.