"Артур Кларк, Стивен Бакстер. Око времени ("Одиссея времени" #1) " - читать интересную книгу автора

плохишей, чтобы вы их грохнули из слонобоя.
Абдыкадыр улыбнулся Бисезе.
- Чего еще ждать от мнимого христианина, да еще и плута вдобавок?
- А ты - задавала-моджахед, - проворчал в ответ Кейси.
Похоже, выражение лица Бисезы встревожило Абдыкадыра.
- О, не переживайте. Я и в самом деле моджахед - вернее, был
моджахедом, а он и вправду завзятый плут. И если честно, мы - закадычные
друзья. Мы оба экуменисты. Только никому не говорите...
Неожиданно машина попала в зону турбулентности. Впечатление было такое,
будто вертолет просто-таки провалился в воздушную яму глубиной в несколько
метров. Пилоты перевели все внимание на приборы и замолчали.
Нося такое же звание, как Кейси, Абдыкадыр, гражданин Афганистана, по
национальности был пуштуном, местным уроженцем. За то короткое время, что
Бисеза провела на базе, она успела с ним немного познакомиться. Сильное,
открытое лицо, гордый нос, который можно было бы назвать римским, узкая
бородка. Удивительно, но глаза у Абдыкадыра были голубые, а волосы -
светлые, чуть рыжеватые. Он говорил, что цвет волос и глаз унаследовал от
воинов Александра Македонского, в древности побывавших в этих краях. Человек
по натуре мягкий, контактный, цивилизованный, он смиренно принимал свое
место в здешней иерархии: несмотря на то что его высоко ценили как одного из
немногих пуштунов, перешедших на сторону ООН, он, будучи афганцем, был
вынужден уступать американцам и большую часть времени проводил в роли не
первого, а второго пилота. Некоторые британцы называли его "Джинджер"*
[Видимо, это прозвище следует понимать как "актер на вторых ролях",
"партнерша". Джинджер Роджерс была одной из партнерш легендарного танцовщика
Фреда Астера. (Здесь и далее примечания переводчика.).]
Полет продолжался. Большим удобством он не отличался. "Пташка" была
старушкой: в кабине пахло машинным маслом и гидравлической жидкостью, все
металлические поверхности истерлись от долгого употребления, а
потрескавшаяся обивка довольно корявого сиденья Бисезы была кое-как
подлатана с помощью изоленты. Над головой оглушительно шумели винты, и от их
грохота у Бисезы болели барабанные перепонки, хоть она и была в прочном
шлеме с толстым слоем звукоизоляции.

Моаллим знал, что нужно делать, когда слышишь шум вертолета.
Большинство взрослых жителей деревни разбежались, чтобы понадежнее
спрятать свои запасы оружия и гашиша. Но у Моаллима были другие намерения.
Он подхватил оружие и опрометью помчался к яме, которую вырыл несколько
недель назад в ожидании такого дня.
Через несколько секунд он уже лежал, прижавшись спиной к стенке ямы и
держа на плече трубу ручного ракетного гранатомета. Этот окоп он копал
несколько часов - ведь яма должна была быть достаточно глубокой и просторной
для того, чтобы компенсировать отдачу после выстрела. Кроме того, внутри
окопа Моаллим устроил небольшое возвышение, на которое нужно было встать,
стреляя из гранатомета. Забравшись в окоп, он обмазался грязью и набросал на
себя листьев и травы для маскировки. Гранатомет был страшно древний - трофей
времен советского вторжения в Афганистан в восьмидесятых годах двадцатого
века, но за счет хорошего ухода и смазки он по-прежнему неплохо стрелял - то
есть стрелял на убой. Лишь бы только вертолет пролетел поблизости от окопа
Моаллима - а уж он не промахнется.