"Саймон Кларк. Царь Кровь " - читать интересную книгу автора

ли?
- Да нет, Говард, действительно все в порядке. Можешь мне еще пива
передать?
- Конечно. Ты бы сел, Рик. А то у тебя вид не очень устойчивый.
- Устойчивый?
- Будто ты сейчас с катушек свалишься.
- Все нормально.
- Рик, сядь.
- Слушай, Спарки, ты говоришь, как моя мамочка.
- Поскольку я на два года старше, то быть твоей мамочкой, папочкой и
милой тетушкой Нелли в одном флаконе - моя прерогатива. Садись сюда, и я
тебе дам выпить.
Я смотрел, как Говард пыхтит куда-то за пивом. Какое-то мгновение мне
казалось, что я гляжу со дна очень глубокой ямы. Даже видны были высокие
темные стены и световой пузырь, в котором Говард спешит к столу с
напитками.
И я знал, откуда такое чувство. Дело не в алкоголе. А в том, что я
посмотрел на часы. Все чувства мне подсказывали, что они должны показывать
без чего-то десять. А они показывали моим глазам 23.01.
Но ведь всего несколько минут назад я смотрел на них в лесу, и было
21.47.
Да, у меня есть репутация человека иногда рассеянного. Я теряю мелочь
из карманов, забываю пальто в ресторане или путаю телефоны друзей. Но мне
еще не приходилось полностью забывать целый час.
Я снова вернулся мысленно к тому, что делал в лесу. Мы искали
бистонскую банду. Разделились. Я забрел в самую темную чащу. Там была
поляна на месте упавшего дерева. Ага... Вспоминаю. Что-то там было такое с
почвой, что-то... комичное? Да, комичное, смешное, вроде... вроде...
Вроде чего? Черт возьми, Рик, почему ты не можешь вспомнить?
Смешной запах?
Да, вспоминаю, запах. Вроде дождя по раскаленной земле.
- Но что такого смешного в том лице?
Я прикусил губу. Слова вышли у меня изо рта, но будто не я их
произнес.
И тут у меня прорвало плотины памяти. Черви. Лицо. Потом вдруг... что?
Ради Господа Бога и всех его ангелов, что случилось потом?
Во рту пересохло. Сердце снова заколотилось. Я вспомнил лицо,
наставленные на меня глаза. Потом я лежу лицом вниз. Меня держат. Я не могу
шевельнуться. Ощущение неимоверной давящей силы. Но что потом?
Вспомнился страх. Но воспоминание о нем приглушено, будто это было сто
лет назад. Я сделал еще глоток пива и потряс головой. Я остался невредим.
Даже одежда не смялась. Конечно, там и сям прицепились сухие листья к
переду рубашки, но стряхнулись без следа. Так откуда такое странное
чувство, когда я представляю себе это лицо без тела?
Я жадно осушил банку. Может, я просто слишком много работал последнее
время со своим оркестром? Почти все днем работают, и потому репетировать
приходилось по вечерам в гараже Пита. Не раз я в два часа ночи дергал
струны гитары, отлично зная, что вставать мне придется в семь, чтобы к
восьми успеть в супермаркет.
Я зевнул и взял отбивную с тарелки на стене, куда ее поставил Говард.