"Артур Кларк. Бросок на Луну" - читать интересную книгу автора

Теперь, когда уже не одна стрела поднимала шнур, было не так трудно
достичь нужной высоты. Дважды крюк падал обратно, на третий раз он за
что-то прочно зацепился, и первый доброволец стал карабкаться вверх.
Конечно, здесь он весил всего около тридцати фунтов, но все-таки далеко
падать...
Он не упал. Не прошло и часу, как начался спуск снаряжения,
доставленного грузовой ракетой. Еще до темноты мы сняли с горы все самое
главное. Увы, моя радость заметно померкла, когда один из инженеров гордо
показал мне присланную по его заказу с Земли губную гармонику. Что-то
говорило мне: этот инструмент успеет нам всем осточертеть задолго до конца
долгой лунной ночи...
Разумеется, было бы смешно винить в этом Тревора. А когда все вместе,
пересекая затопившие равнину черные тени, возвращались к кораблю, мы
услышали от астронома предложение, которое, не сомневаюсь, немало
озадачило тех, кто знакомился с подробными картами в отчете Первой лунной
экспедиции.
В самом деле, немудрено и удивиться: с какой стати плоская безжизненная
равнина с одной-единственной невысокой горкой теперь на всех лунных картах
называется Шервудским Лесом!



ЗЕЛЕНЫЕ ПАЛЬЦЫ

Я очень жалею, что мне не пришлось самому познакомиться с Владимиром
Суровым; теперь-то поздно. Небольшого роста молчаливый человек, который
хорошо понимал, но недостаточно свободно говорил по-английски - вот каким
он мне запомнился. Впрочем, мне кажется, он был отчасти загадкой и для
своих же товарищей. Когда бы я ни приходил на "Циолковский", он постоянно
сидел где-нибудь в уголке, делая записи или прильнув к микроскопу. Словом,
человек умел уединяться даже в маленьком тесном мире космического корабля.
Остальных членов экипажа его замкнутость как будто не отталкивала,
напротив, они всегда обращались к нему с любовью и уважением. Ничего
удивительного: труды Сурова по выведению растений, способных жить за
Полярным кругом, сделали его самым известным ботаником в Советском Союзе.
То обстоятельство, что русские взяли с собой на Луну ботаника, вызвало
немало улыбок. А между тем что тут странного, ведь были же и в британском,
и в американском отрядах биологи! Еще до Первой лунной экспедиции ученые
собрали достаточно данных, чтобы заключить, что, хотя на Луне нет ни
воздуха, ни воды, там может быть растительность. Одним из самых видных
сторонников этой теории был президент Академии наук СССР. Из-за возраста
он не мог сам участвовать в экспедиции, и президент принял самое разумное
решение: послал Владимира Сурова.
Первым серьезным разочарованием, которое поднесла нам Луна, оказалось
полное отсутствие растительности, будь то живой или ископаемой, на площади
в тысячу квадратных миль, исследованной нашими отрядами. Даже самые
отъявленные скептики, решительно утверждавшие, что на Луне не может быть
никакой жизни, несомненно, были бы рады убедиться в своей неправоте. И
убедились - пять лет спустя, когда Ричарде и Шэннон сделали свое
поразительное открытие на огромной, окаймленной валом равнине Эратосфена.