"Мэри Хиггинс Кларк. Я буду просто наблюдать за тобой" - читать интересную книгу автора

Том Уайкер, пятидесятидвухлетний заведующий отделом новостей третьего
телеканала Пи-си-ди, все чаще и чаще прибегал к услугам радиокомментатора
Меган Коллинз. Он давно уже подыскивал репортера в группу прямого вещания
новостей, состав которой необходимо было обновить. И теперь остановил свой
окончательный выбор на Меган Коллинз. Ее достоинствами были хорошая дикция,
способность импровизировать на ходу, а также непосредственность и живость, с
которыми она преподносила даже незначительные события. Немаловажное значение
при этом имело ее образование юриста. Она была чертовски мила внешне и
обладала внутренним обаянием. Кроме того, она любила людей и умела общаться
с ними.
В пятницу утром Уайкер послал за Меган. Когда она появилась в дверях
его кабинета, он жестом пригласил ее войти. Меган была в приталенном жакете
бледно-голубых и красновато-коричневых тонов. Юбка из такой же отличной
шерсти доходила ей до сапог. "Классика, - подумал Уайкер, - как раз то, что
надо для работы".
Меган пригляделась к выражению лица Уайкера, стараясь прочесть его
мысли. У него было худое лицо с резкими чертами, на котором выделялись очки
без оправы. Вместе с редеющими волосами они делали его больше похожим на
банковского кассира, чем на влиятельного представителя средств массовой
информации. Однако это впечатление быстро исчезало, как только он начинал
говорить. Том нравился Меган, но она знала, что его не случайно называли
"Смертоносным Уайкером". Приглашая ее на телевидение, он дал понять, что,
несмотря на происшедшую трагедию с ее отцом, он должен быть уверен, что это
не отразится на ее работе.
Это не отразилось, и теперь Меган слушала, как ей предлагалась работа,
которая привлекала ее больше всего на свете.
Первой и неосознанной реакцией ее было желание броситься и поделиться
радостью с отцом.
Тридцатью этажами ниже, в гараже здания Пи-си-ди, парковщик Берни
Хеффернан сидел в автомобиле Тома Уайкера и рылся в отделении для перчаток.
Природе почему-то угодно было наделить его внешностью добряка: пухлые щеки,
маленький подбородок, кругленький ротик, глаза большие и невинные, волосы
густые и взъерошенные, фигура крепкая, если не сказать дородная. В свои
тридцать пять лет, он производил впечатление рубахи-парня, который даже в
своем лучшем костюме готов сменить вам спущенное колесо.
Он по-прежнему жил со своей матерью в ветхом домишке на Джексон-Хайтс в
Куинсе, где родился. Отсутствовал он только в те мрачные до жути периоды
своей жизни, когда находился в заключении, где побывал с десяток раз.
Впервые он оказался в детском исправительном центре на следующий день после
своего двенадцатилетия. Вскоре после того, как ему исполнилось двадцать лет,
он провел три года в психиатрической лечебнице. Четыре года назад его
приговорили к десяти месяцам в Рикер-Айленде. Это случилось, когда полиция
поймала его в автомобиле одной из студенток колледжа. Его не раз
предупреждали, чтобы он держался от нее подальше. Смешно, подумал Берни,
сейчас он даже не смог бы впомнить, как она выглядела. Ни та, и ни любая
другая из них. А в то время они имели для него такое большое значение.
Берни страшно не хотелось вновь оказаться в тюрьме. Его пугали
сокамерники. Дважды они избивали его. И он поклялся маме, что больше никогда
не будет прятаться в кустах, и подглядывать в окна, и преследовать женщину,
и пытаться поцеловать ее. Пока ему очень хорошо удавалось сдерживать свою