Владимир Аренев, Юрий Никитинский Книгоед

в которой Эммануил Солдатов ждет появления инопланетян и слушает сказку про Книгоеда

Эмка давно проснулся, но вставать не спешил. В очередной раз потерев глаза и потянувшись, громко вздохнул. Ух, как не хочется идти в школу!

— Ух, как не хочется идти в школу, — вслух сказал Эмка и прислушался. На заваленном тетрадками столе всё так же монотонно тикает будильник, в углу комнаты стоит стул, на котором висят рубашка и джинсы. Ни малейшего сочувствия не выражают ни магнитофон, ни постеры на стене.

Ничего не изменилось после его слов. Надо вставать.

— Хоть бы инопланетяне какие-нибудь прилетели и избавили меня от этой школы!

Подобную фразу Эммануил Солдатов повторял каждое утро. Но никаких инопланетян не было. Не было также: потопов, пожаров, землетрясений, взрывов, аварий, концов света — ничего, что могло бы избавить Эмку от занятий!

И хотя ходить-то осталось всего два дня, подниматься утром по-прежнему не хотелось. К тому же сегодня надо сдавать в библиотеку учебники и книжки по внеклассному чтению. Страшного в этом ничего нет, наоборот, приятно избавиться от того, что весь год мучило. Но Эмка боялся библиотекаря. Тот мог раскрыть любой из учебников и наткнуться на рисунки, которых раньше в учебнике не было (и не должно было быть!). А за это можно и родителей в школу привести.

Эмка встал, умылся, позавтракал и начал собирать портфель. Пенал, линейка (пластиковая, но со специально заточенным краем, чтобы яблоки резать), тетрадки и книги. Книг сегодня нужно было волочить в школу немеряно. И-эх, инопланетяне-инопланетяне, где ж вы, зеленорожие, почему не прилетаете? Помогли бы брату по разуму учебники донести…

Эмка складывал книги в портфель, со злорадством разглядывая их: ну всё, закончились пытки! Не сдержался и в последнем учебнике дорисовал какому-то дядьке усы, густые брови и бороду. Дядька сразу стал смахивать на маньяка. Здорово! Единственное, что доставляло Эмке удовольствие в школе, — это разрисовывание учебников.

Теперь осталось собрать книги по внеклассному чтению. Их в библиотеке брал Славка, а Эмка уже одалживал у него. И если что, то отвечать за "веселые картинки" придется лучшему другу. Эммануил поморщился, но времени стирать свои художества уже не оставалось.

"Авось пронесет", — подумал он и отправился в школу.

В школе уроки прошли весело и быстро. Никаких задачек, никаких диктантов. И учителя, и ученики были настроены на каникулы. Ни о чем другом в школе уже не говорили.

— Ты мои книги принес? — напомнил после уроков Славка. — Тогда пошли, я заранее занял очередь в библиотеку.

Эмка вернул товарищу книжки.

— Там… это… ну, я кое-что нарисовал, — промямлил Эммануил, но Славка не обратил на его слова внимания.

В библиотеке вздыхала и переговаривалсь очередь.

— Ты за кем занимал? — спросил Эмка Славку.

— За Бочарниковой.

— Так она ж последняя!

Отличница Анита Бочарникова стояла в самом конце очереди и вкусно ела яблоко.

— Анитка, ты чё, последняя? — недовольным тоном поинтересовался Славка.

— Ага, — кивнула та, вгрызаясь в плод.

— Я ж за тобой занимал! — вскрикнул Славка.

— Ну вот и стой, — яблоко было сочное, Анита облизнулась и еще раз смачно откусила. Прямо яблочный экскаватор!

Славка вздохнул и развел руками:

— Не оправдала.

Эмка напряженно молчал. Славка, желая оправдаться, пробормотал:

— Я же думал, отличница. Встанет первой…

Обидно было вдвойне. Во-первых, действительно, кто мог знать, что отличница окажется в самом хвосте очереди, а во-вторых — это ее яблоко, от которого у друзей заныло в животах. Анита доела его целиком, даже кочанчик сгрызла! Ребята было вздохнули с облегчением: мол, пытка закончилась, — но девочка достала из своего бездонного ранца еще одно и надкусила с таким же энтузиазмом, как и предыдущее.

— Во дает! — с завистью прошептал Эмка.

— Да, нехило, — согласился друг.

Наконец в библиотеке остались только они да библиотекарь.

— Давайте, мученики.

Библиотекарь в школе был старенький, с бородой и в очках. В кино обычно такие старички играют ученых. Эмкины книги он взял не листая, а вот в Славкины всё же заглянул.

— Учебники в порядке. А художественная литература?

Над художественной литературой Эмка как раз и поработал…

— Ого! — библиотекарь раскрыл верхнюю книгу, полистал ее, другие и раздосадованно зацокал языком. Наконец оторвался от созерцания художеств, взглянул на ребят поверх очков:

— Красиво, конечно. Но это не совсем те картинки, с которыми ты эту книжку получал. Нехорошо.

Славка покраснел, но промолчал.

"Молодчага, — подумал Эмка, — не предал. Настоящий друг!"

— А известно ли вам, молодые люди, — обратился библиотекарь к обоим мальчикам, как будто догадался, что Эмка причастен к дорисовкам, — что-нибудь о Книгоеде?

— Ну-у, — протянул Славка, который перечитал полное собрание книжек "Всё обо всем" и еще кучу разной другой внешкольной литературы, — наверное, это какой-нибудь жучок. Который книжки ест.

Библиотекарь уважительно улыбнулся:

— А я гляжу, вы не такие уж пропащие души! Но Книгоед — это не жучок. Короеды есть, кожееды, пухоеды — но Книгоед не из таковских.

"Счас начнет байки про белого бычка рассказывать", — обреченно решил Эмка. А сегодня собирались пойти мяч погонять, и вообще: лето на дворе, а ты тут слушай бред всякий. Надо ж было так влипнуть!..

— Книгоед, — сообщил библиотекарь, рассеянно поправляя очки, — это, молодые люди, такое существо, о котором науке известно крайне мало. Что, в общем-то, правильно, потому как к науке Книгоед имеет отношение весьма слабое. Я бы сказал, и вовсе никакого. Для многих людей Книгоеда вообще не существует. Зато уж в книжном обществе об этом создании осведомлен каждый.

"Что еще за "книжное общество"? Среди библиотекарей, что ли?" раздраженно подумал Эмка.

— Видите ли, молодые люди, книга — это ведь, по сути, волшебная палочка. Книга, как и волшебная палочка, меняет мир, меняет тех, кто ее, книгу, читает. Например, книга о животных, прочитанная вами, превращает вас в людей, которые никогда уже не смогут ударить беззащитного котенка или щенка. А книга о благородных рыцарях превращает и вас в людей благородных… Вы следите за ходом моих мыслей?

Эмка, разглядывавший в этот момент кактус на подоконнике (прикольный такой кактус, на ежика похожий), — кивнул. А Славка, похоже, и в самом деле слушал старика.

— Так вот, книга — это волшебная палочка. И то, в кого она превратит читателя, зависит не только от текста, но и от иллюстраций. А люди, увы, бывают разные. Некоторые очень небрежно обращаются с книгами. Я бы даже сказал, прямо таки с преступной небрежностью. Они способны разрисовать иллюстрации или, — здесь библиотекарь аж повел плечами, так ему стало зябко от собственных мыслей, — вырвать из книги пару страниц! И тем самым изменить волшебную палочку — сломать ее, но не до конца. И волшебная палочка (то есть, испорченная книга) будет действовать уже не так, как нужно. Вместо того, чтобы сделать читателя благородным, она сделает его подлым, вместо доброты научит злу… и так далее.

— Но… это неправильно! — возмутился Славка.

— Неправильно, — согласился старик. — Вот чтобы исправлять подобные неправильности и существует Книгоед. Вообще-то, их, наверное, несколько, но никто никогда не видел двух или больше Книгоедов…

Библиотекарь запнулся, кашлянул:

— И правильно, что не видели. Хватает и одного.

— А что делает Книгоед? — вмешался Эмка. — Рисунки обратно перерисовывает, да?

Старик сокрушенно покачал головой:

— Увы, нет. Стирать карандашные дорисовки или вклеивать страницы (если это возможно) — задание наше, библиотекарей. Книгоед подобной ерундой не занимается.

— Чем же он занимается?! — не утерпел Славка.

— У него есть два других задания. Он приходит тогда, когда книгу уже невозможно восстановить, когда волшебная палочка сломана. И съедает такую книгу, чтобы та никому не причинила вреда. При этом Книгоед старается не попадаться на глаза людям, чтобы не напугать их. Впрочем, иногда бывают случаи…

— Вы говорили что-то про два задания, — напомнил Эмка. Сказки он любил, а старик рассказывал занятно.

— Второе задание Книгоеда… — библиотекарь плотно поджал губы. — Видите ли, молодые люди, иногда бывает проще спасти сотни книг, пожертвовав одним человеком. Существуют такие типы, которых мороженым не корми, дай только книгу попортить. И если количество сломанных ими волшебных палочек превышает какой-то предел, Книгоед становится способен вычислить таких людей.

— И? — в один голос спросили мальчики.

— И тогда они исчезают.

— Он их съедает? — уточнил Славка.

— Неизвестно, что он с ними делает. Но они исчезают. Навсегда.

Библиотекарь выдержал паузу.

— Зачем я вам всё это рассказываю? Потому что вижу книжки, которые, возможно, мне не удастся спасти — книжки, за которыми сегодня или завтра явится Книгоед. А значит, послезавтра он может явиться за кем-нибудь из вас. Это, — старик вытащил откуда-то из-под столика небольшую брошюрку и отдал Славке, — всё то, что мы знаем о Книгоеде. Возможно, теперь вы перестанете рисковать собой и портить книжки. А возможно, вы сейчас думаете, что я тут вас неплохо развлек сказочкой — тогда сохраните эту брошюрку: потому что в таком случае рано или поздно она вам понадобится. Не исключено, уже сегодня. Даже сейчас.

В это время за дверью в библиотеку раздались гулкие и тяжелые шаги. "Странно, в школе давно уже никого не должно быть, — подумал Эмка. — Каникулы же, все разбежались по домам. Или мяч пошли погонять…"

Шаги звучали все ближе и ближе.

Потом повернулась ручка, заскрипели петли — и дверь распахнулась.

— Книгоед! — прыснул Славка.

В библиотеку вошел Федор Михайлович, директор школы.

— Ну что, воры, наркоманы, убийцы? Учебники сдали? — обратился он к ребятам. Федор Михайлович любил пошутить.

— Так точно!

— Вольно, — и повернулся к библиотекарю: — После этих сорванцов еще можно будет попользоваться книгами?

— Можно. Только…

Мальчишки замерли.

— …кто ж книгами на каникулах будет пользоваться?

Раздался дружный вздох.

— Что стоите-вздыхаете? А ну-ка марш на улицу! И чтоб каникулы как следует отгуляли!

Два раза директору повторять не пришлось.

— Фу-у! Я думал, сдаст библиотекарь, — признался Славка, когда приятели выходили со школьного двора.

Эмка согласно кивнул:

— Да, хороший дядька. Свой человек. С таким и в разведку можно.

— В разведку оно, конечно, хорошо. Но я бы сейчас в столовку нагрянул, мечтательно протянул друг. — Бочарникова со своими яблоками аппетит разбудила.

В это время ребята как раз проходили мимо лотка с пирожками.

— По пирожку? — предложил Эмка.

— С капустой!

— Точно.

— Давайте-давайте, хлопчики, — бодро отозвалась тетка за лотком. — Пирожки горячие! С капустой, с мясом, с павидлай!

Эмка потянулся в карман за мелочью:

— Я угощаю, — нужно же было как-то отблагодарить друга за книжки. — Два с капустой, пожалуйста.

Продавщица наколола на огромную вилку два пирожка и стала что-то искать.

— Ой, хлопцы, бумага закончилась! — сообщила она наконец ожидавшим друзьям. — Что ж делать?

Эмка со Славкой переглянулись.

— Хе, — сказал Эммануил, — у нас же есть брошюра про Книгоеда.

Не успел Славка и глазом моргнуть, а друг уже выхватил из его рук ту самую книжонку и вырвал последнюю страницу:

— Заверните!

Дальше мальчишки шли медленно — наслаждались вкусом пирожков.

— Эх, только футбика для полного счастья и не хватает!

Эмка доел пирожок, вытер бумажкой губы и, не обнаружив поблизости мусорника, свернул ее в шарик да пульнул в сторону.

И тут раздался душераздирающий вопль.

в которой Эмка спит, одновременно сражаясь с огнедышащим Змеем

Кричала дворничиха.

— Ах ты негодник! Ах ты маленький хулиган! — верещала она на весь квартал, встав в позу оперной певицы: даже руку с метлой картинно отставила в сторону. — В пять утра встаю, Бог свидетель — и весь день на ногах: привожу улицу в порядок! И тут на тебе, какой-то паршивец бумажками разбрасывается, а! Что ж ты творишь, ирод! Нет, вы только поглядите на него, люди добрые!

Друзья не стали дожидаться, пока добрые люди соберутся поглазеть на "хулигана и паршивца" — кинулись наутек. В конце концов, день сегодня классный, солнечный, почему бы и не пробежаться? Да и с пацанами договаривались мяч погонять, а тут задержались — надо бы поторопиться.

Успели вовремя. Поиграли в футбол — и счастливые отправились домой.

— Сегодня по телику боевик здоровский, — Славка обожал фильмы со стрельбой и драками.

— Когда?

— Вечером, в пол-одиннадцатого.

— Успею поспать.

Эмка тоже боевики любил, но и поспать никогда не упускал случая. Тем более, так за день набегался, что ноги уже не держали.

Дома проглотил пару печенин и, не раздеваясь, плюхнулся на кровать.

И снился Эмке странный сон. Будто сидит Эмка на краю реки, почему-то в зарослях камыша, и наблюдает оттуда за пареньком, одетым в украинскую народную одежду: красные шаровары, белую рубаху с узором на груди, в шапку высокую, из овечьей шерсти. Паренек замер, поставив ноги на уровень плеч, прямо как на уроке физкультуры, и наклонившись вперед. "Он чего, упражнения делает, хочет сильным стать?" — удивился во сне Эмка. И впрямь, из камышей видно не было, но похоже на то, что паренек чего-то там такое пытался поднять с земли. Что-то тяжелое.

Тихонько, чтобы не заметили, Эмка привстал.

Ситуация немножко прояснилась. Хотя, это еще с какой стороны посмотреть…

Паренек в наряде из школьного утренника силился поднять с земли диковинный громаднющий кактус на длинной ножке. Кактус, видимо, упал на бок, а хлопец тянул и тянул за ножку — но безрезультатно. Аж пот у бедняги на лбу выступил, аж глаза повлажнели от собственного бессилия.

"Ну и сон! — саркастически подумал Эмка. — Такой себе безобидный кошмарик. И главное, чего я в камышах-то сижу?!"

Камыши его особенно сильно возмутили. И мальчик шагнул к неудачливому кактусисту.

А в следующее мгновение проснулся. Растерянно поднялся, потер глаза, посмотрел прямо перед собой — на книжную полку.

"О, так то ж был Котигорошек! — догадался Эмка. — И кактус — не кактус вовсе, а булава. Только очень большая. В сказке она, вроде, меньшей нарисована".

Чтобы раз и навсегда разобраться с размерами Котигорошковой булавы, Эмка подошел к книжной полке и стал искать "Украинские народные сказки". «Сказок» на их обычном месте не было. Две соседние книги, между которыми стоял сборник, теперь наклонились друг к другу буквой /\.

— Похоже, кто-то ее уже потянул, — сообщил Эмка Мэлу Гибсону, висевшему справа от полки. — Ты случайно не видел, кто? Может, родители, а?

И, не дожидаясь, что ответит с постера Гибсон, отправился на кухню.

На кухне вкусно пахло блинчиками с грибами.

— Иди, мой руки, — сказала мама. — Вовремя ты проснулся — сейчас как раз будем ужинать.

— Ма, ты мою книжку не видела?

— Какую?

— "Украинские народные сказки".

— Нет.

— Может, папа взял?

— Некогда ему книжки читать, папе газет хватает. Наверное, где-то лежат твои «Сказки», поищешь после ужина. А сейчас — марш мыть руки, а то без блинчиков останешься!

После ужина семья расположилась перед телевизором смотреть боевик. Но Эмку выстрелы и погони на экране сегодня не радовали — мальчику не давала покоя пропавшая книжка. Он всегда помнил, кому давал свои книги или кассеты. Сейчас же Эмка не сомневался, что «Сказки» еще вчера стояли на полке!

"Тут — помню, тут — не помню", — всплыла фраза из популярной кинокомедии. Правда, Эмке сейчас было не до смеха.

— Вот ёлки!.. — обиженно воскликнул он.

— Ты чего? — удивленно повернулся отец.

— Да не могу вспомнить, кому книжку отдал.

— Вспоминай, брат. Это, знаешь, дело серьезное. Так можно весь дом вынести — потом назад не вернешь.

Ну, допустим, дом выносить Эмка не собирался. А книжка? Завтра можно у Славки спросить. Или получше поискать в комнате.

На том и успокоился.

Боевик отгремел и отстрелял, злые мужики обломались, добрые торжествовали на фоне финальных титров.

Эмка демонстративно зевнул и попытался тихонько смыться, чтобы не заставили чистить на ночь зубы (каникулы же!). Номер не прошел: мальчик был уже у дверей комнаты, когда мама громко напомнила, мол, не промахнись мимо ванной. Одним словом, жизнь ребенка — сплошной бой, куда там киношным суперменам!

…Эмка лег в постель.

А в следующую минуту он уже опять сидел в знакомых зарослях камыша. Хлопец в наряде со школьного утренника по-прежнему пыхтел над булавой-переростком.

"Пойти что ли, помочь, — подумал мальчик. — Сон же мне снится, значит, я здесь всё могу. В том числе и булаву поднять".

Он зашагал к Котигорошку. Тот, увлеченный булавой, обратил на Эмку внимание только тогда, когда мальчик похлопал героя по плечу:

— Привет!

— А? — Котигорошек растерянно обернулся, понял, что находится здесь не один, и быстренько провел рукой по лицу, чтобы стереть слезы.

"Видно, сильно расстроился из-за булавы", — решил Эмка.

— Что тут у тебя приключилось? — поинтересовался он у Котигорошка.

— Да вот, сам не знаю, с чего это, — герой указал на свое оружие. Родился я у папы с мамой один, жил-поживал безбедно, а только слышал, как люди говорили, мол, были у моих родителей и другие сыновья. Вот я однажды и спросил у отца, правда ли это. А тот ответил: да, сынок, правда, было у тебя шестеро братьев и сестрица Оксана. Однажды явился в наши края Змей и украл Оксану, а братья пошли ее выручать. Да только ни один не вернулся.

— И? — вообще-то, Эмка сказку про Котигорошка помнил хорошо, но надо же как-то разговор поддержать.

— И я решил пойти выручить братьев и сестру от злого Змея. Как-то раз копал отец колодец и наткнулся на огромный кусок железа. Не знал, что с ним делать, вот и положил в сарае. А я отыскал кусок и велел выковать мне из него булаву.

— Эту что ли?

— Да нет, — раздосадованно проговорил Котигорошек, — та поменьше была. Вот выковали мне булаву, и я взялся ее испытать. Подбросил к небу и ушел спать. Через пару дней проснулся, вышел сюда, подставил руку — ударилась об нее булава и разбилась на мелкие кусочки. Ну, значит, не годится — велел заново выковать. То же самое случилось и во второй раз. А в третий я зашвырнул булаву в небо, ушел спать, проснулся, вернулся сюда, а булава уже в земле торчит, да такая огромная, что и выдернуть ее не могу.

— Хорошо еще, что ты опоздал, ладонь не успел подставить, — резонно заметил Эмка. — Ну да ладно, давай-ка вместе попытаемся ее вытащить: две руки хорошо, а четыре — лучше.

Но как ни пытались они, как ни напрягались, булава осталась в земле.

— Эх, — вздохнул Котигорошек, когда ребята утомились и сели передохнуть. Знать бы, с чего она такая большая стала. Ведь отец ковал ее как раз мне по размеру, а тут… — и он раздраженно хлопнул ладонью по шипастому боку оружия.

Эмка промолчал.

— И что мне дальше делать? — продолжал убиваться Котигорошек. — Сестра и братья у Змея в плену, а я тут время зря трачу!

— Да кинь ты эту дурищу-булавищу! — неожиданно для самого себя предложил Эмка. — И пойдем лучше к Змею. Может, вдвоем как-то справимся.

Котигорошек вскочил и радостно улыбнулся:

— Вот спасибо!

Как оказалось, жила эта сказочная гадина в Серых горах, за Черной речкой, в огромной, как стадион, пещере.

Вот добрались Эмка с Котигорошком до Серых гор, сели на бревно и стали думать-гадать, как им Змея победить.

— А как ты собирался с ним справляться? — спросил мальчик у Котигорошка.

— Обыкновенно: войти да и припечатать его булавой, чтобы мало не показалось. А если мало ему все-таки покажется, еще добавить.

— Короче, грубой силой, — подытожил Эмка. — Но булавы-то нет, поэтому сейчас надо хитростью попробовать.

— Это как? — удивился Котигорошек. Он был герой честный и прямолинейный, хитростью не наделенный.

— Змей — он ведь какой? — рассуждал тем временем Эмка. — Он длинный и тонкий, правильно? Значит, мы можем заманить его, например, между тех вон двух скал, сбросить на него сверху камень, чтобы хвост придавило, а потом… потом потребовать, чтобы отдал твоих братьев и сестру. Если откажется — придумаем еще что-нибудь.

— Я знал, что могу надеяться на твою помощь, — Котигорошек едва не прослезился. — Ладно, иди-ка к пещере, Змея выманивай, а я отправлюсь на скалы камень сбрасывать.

— Я? Змея?! ВЫМАНИВАТЬ?!!

— Ну ты ведь не сможешь камень сбросить. Ты хоть друг и надежный, но силы в тебе недостаточно, — простодушно объяснил Котигорошек.

Эмка вынужден был согласиться.

Он напомнил себе, что всего лишь спит и видит сон, после чего отправился ко входу в пещеру. А Котигорошек полез на скалу, в засаду.

Трава у пещеры оказалась вытоптана, деревья — выломаны, а некоторые стволы обломаны и обуглены, как спички. Эмка стал поудобнее, прокашлялся и заорал:

— Эй, Змей, выходи! Биться будем…

Слова прозвучали тихо и как-то негероично. Неубедительно прозвучали. Особенно про "биться".

Но Змей услышал — и откликнулся.

— Иду-иду! — проревел голосище, достойный озвучивать какую-нибудь Годзиллу. — Сейчас, только причешусь!

И Змей вышел.

Монстр был точно такой же, как на картинке. Он больше походил на крылатого варана-переростка с гребнем на спине (видимо, гребень Змей и причесывал). И еще оказалось, что у гадины из ноздрей струятся тоненькие (относительно!) ниточки дыма.

"Нет дыма без огня", — ни к селу, ни к городу вспомнил Эмка.

— Мальчик, ты не видел богатыря? — спросил Змей. — А то тут меня звали, а я пока причесался, пока зубы почистил — витязь и сбежал.

— Не видел, — осторожно сказал Эмка. И сделал шаг назад.

— Никого не видел, — добавил он, отступая еще немного.

— Жаль, — вздохнул Змей, — а я вот и зубы почистил, и причесался… Слушай, — удивился он, — а ты — ты-то что здесь делаешь?

— Я? — переспросил Эмка.

— Ты, ты, — кивнул Змей.

— Здесь? — уточнил мальчик.

— Ага, — сказал Змей и размял крылья (а крылья у него были — ого-го!).

— Я здесь… — Эмка решил, что отошел достаточно далеко, — … тебя на бой вызывал.

С этими словами мальчик разревелся и побежал.

А Змей зевнул и дохнул ему вслед пламенем.

"Пословицы — кладезь народной мудрости, — подумал на бегу Эмка, вытирая слезы. — И никогда не врут".

Огонь особого ущерба лесу не принес — вокруг входа в пещеру всё, что могло гореть, давно уже сгорело. А мальчик, к счастью, отбежал достаточно далеко.

Тогда Змей еще раз зевнул, расправил крылья и полетел за нахалом. Змей придерживался принципа: раз уж почистил зубы, изволь кого-нибудь съесть. И если бы у Эмки были такие же зубы, как у этого чудовища, он бы, наверное, тоже так поступал…

Но сейчас мальчик мчался через лес к двум скалам и надеялся, что Котигорошек не подведет. И что камень окажется достаточно большим и тяжелым. И что Змей не вырвется. И что…

А вот и скалы. Эмка вбежал в расщелину между ними и здесь позволил себе оглянуться.

Фу ты — ну ты!

Змея нигде не было!

Решив, что чудовище замыслило какую-то пакость, Эмка рванул дальше.

Он уже пробежал ущелье и выскочил на берег Черной речки, когда заметил Змея: тот, видимо, заподозрил неладное и потому облетел скалы справа. И значит…

"Ой! — подумал Эмка. — Кажется, пора просыпаться".

Но не проснулся, а помчался к речке. Всё равно больше бежать было некуда.

Змей отправился следом, выжигая огнем траву под собой и надеясь поджарить Эмку. Тот оглянулся и поднажал.

Наконец добрался до берега. Мальчик в последний раз посмотрел назад (Змей не отставал) и прыгнул в воду. В следующее мгновение стена огня встала на том месте, где только что был Эмка.

А он тем временем проплыл немного под водой и вынырнул где-то на середине реки. Хоть была она большая, течение здесь оказалось не сильное, так что мальчика почти не сносило.

"Ну, и где же мой противник?"

Змей сидел на берегу и озирался. Наконец он углядел мальчика и помахал ему лапой:

— Эй, вылазь! Так нечестно! Ты же знаешь, что мы, огнедышащие, боимся воды.

— Не вылезу, — бесстрашно заявил Эмка. — Ты меня поджаришь. И съешь.

— Ну, — пожал плечами Змей, — ты же проиграл. Так что, извини, ничего другого мне не остается. Вот был бы ты Котигорошком…

В это время Котигорошек, подкравшийся к Змею сзади, взял да и припечатал его большущим дубом — единственным деревом, которое росло на скале, где герой сказки прятался в засаде.

Змей аж крякнул от боли и обиды.

— Так нечестно! — снова завопил он. — Кто ж подкрадывается сзади, да еще дубом молотит по крыльям? Они у меня, между прочим, нежные. И вообще, что за манера: двое на одного?!

Котигорошек не знал, что ответить. Да и расстроен он был очень сильно, оставшись без булавы — до сих пор успокоиться не мог. Поэтому еще разок огрел Змея дубом.

— Слушай, парень, чего ты хочешь? — прошипело чудовище, давясь собственным дымом: видать, что-то там у него внутри от Котигорошковых ударов повредилось. — Ты за золотом моим пришел? Или, может, тебе славы молодецкой хочется? Так будет тебе слава — я завтра же уберусь из этих краев, а ты скажешь, что убил меня. Или, допустим, золото тебе нужно — отсыплю я тебе, я же не скупердяй какой-нибудь, чтобы добру молодцу золота пожалеть.

Но подобные гнусные предложения Змея только еще больше рассердили Котигорошка, и он огрел чудище в третий раз. Тут-то дуб и переломился, ровнехонько пополам.

— Он братьев пришел выручить, — объяснил из воды Эмка. — И сестрицу. Правда ведь, ты их не съел?

Змей раздосадованно потер ушибленную спину и посмотрел вслед Котигорошку. Тот бодрой рысцой направлялся к лесу, за следующим деревом.

— Не съел, — проворчал Змей. — Не положено мне их есть, братьев его и сестру. Нет, мальчик, — возмутилось чудовище, — что ж ты сразу-то не сказал, что это Котигорошек?! Я ж не железный, такие удары выдерживать! Мне по сказке что положено? Удар булавой, я — в обмороке, он забирает своих родственников, и они отсюда уходят. А тут — дубом, по пояснице! Так и помереть недолго. Учти, я буду жаловаться, по всем инстанциям пройду. Вот где, например, его булава? Он что, не знает правил?!

— Да нету у него булавы, — признался Эмка, выбираясь из воды. В лесу раздавался скрип: Котигорошек никак не мог выломать очередное дерево. Увеличилась она в размерах, так что ему не удалось ее из земли выдернуть. Поэтому мы пошли так.

— А ты вообще кто такой? — подозрительно поинтересовался Змей.

— А я так, прохожий.

— Ну и ладно, — чудовище как-то сразу успокоилось, притихло. — Это даже хорошо, что мы наконец разобрались. Я сейчас улечу отсюда, а ты ему скажешь, когда вернется, что издох я и в пепел рассыпался, по ветру развеялся. Главное, чтобы сказка нормально закончилась. А то… — и Змей испуганно оглянулся. Жить-то всем охота, правильно я говорю?

— Ты о чем? — удивился Эмка.

— О Книгоеде… — Змей осекся, насупился, посмотрел на мальчика. — Короче, ты запомнил насчет меня? Издох, в пепел рассыпался, по ветру развеялся. Именно в таком порядке, не перепутай!

— А…

— А остальное забудь. Тебе, прохожему, оно ни к чему, — и с этими словами Змей улетел за Черную речку.

Эмка же отправился в лес, спасать от Котигорошка деревья.

Затем они отыскали в Змеевой пещере братьев и сестру, и все вместе отправились домой.

А потом Эмка проснулся.

"Фу, ерунда какая, — решил мальчик. — Наслушался библиотекаря, теперь всякая чушь снится".

Он посмотрел на полку: "Украинские народные сказки" стояли на прежнем месте, как будто и не пропадали никуда.

"Наверное, мама нашла и поставила на полку, пока я спал".

в которой Эмка убеждается, что порой «небеда» бывает пострашнее "беды"

Эмка взял книгу, раскрыл на странице со сказкой про Котигорошка, смотрит страницы как новые и булава на картинке нормальная.

"А ведь в «Сказках» что-то изменилось".

И тут Эмку осенило.

"Так вот почему во сне у Котигорошка булава была здоровенная! Я ее сам и нарисовал такую!"

Но теперь-то в книжке красовалась нормальная иллюстрация, безо всяких излишеств.

"Вообще-то могла мама стереть", — подумал Эмка, а потом сам себе возразил: "Нет, не могла. Я ж фломастером малевал, это, как в пословице, и топором не вырубишь".

— Ничего не понимаю, — признался мальчик Мэлу Гибсону. Тот геройски подмигивал со своего места на стене — уж Мэлу наверняка было всё понятно.

— Ну и ладно, некогда мне сказки читать, — чуть обиженно сказал Эмка. — В школу пора.

Сегодня был последний день занятий, так что ничего неприятного не предвиделось. Можно и поторопиться.

Уроки прошли быстрей и веселей, чем вчера. Все откровенно радовались грядущим каникулам: учителя были милы, ученики — приветливы.

После школы Эмка со Славкой отправились к Костику Вышинскому, у которого дома был компьютер. Костик в честь лета пригласил приятелей поиграть в компьютерную игру, так что сидели у него в гостях до позднего вечера.

— Ну, ты завтра в футбик придешь играть? — спросили у Костика на прощанье.

— А как же! Последний матч, потом разъедемся кто куда… — и он вздохнул, то ли радостно, то ли огорченно. Костика родители высылали к бабушке послезавтра.

Зато Славка с Эмкой оставались в городе еще на целый месяц! Родители, словно сговорившись, отправляли их в лагерь аж на вторую смену.

За ужином мальчик спросил у мамы с папой, не они ли нашли "Украинские народные сказки". Мама покачала головой, папа хмыкнул: "Да ну, ты, наверное, вчера плохо искал".

Ну и ладно, плохо так плохо. Хотя Эммануил-то не сомневался: искал он вчера как следует. Но есть вещи, о которых взрослым говорить не стоит — всё равно не поймут и не поверят.

Размышляя об этом, Эмка разделся и лег в постель.

И приснилась ему яхта с гордым названием «Победа». Будто сидит Эмка на палубе и удивляется: яхту взял на буксир какой-то катер, а толку — никакого. Стоит «Победа» у берега, словно вросла в него, — даже не шелохнется.

"Может, якорь забыли поднять?" — подумал он.

Пригляделся — нет, якорь подняли и с парусами полный порядок.

И тут над ухом мальчика сердито гаркнули:

— Старший помощник Лом! Поч-чему на судне лишний пассажир?!

Только Эмка подумал, что это о нем спрашивают, как яхта накренилась — и у него закружилась голова. Но вот всё прошло — смотрит: берега поменяли очертания, нету провожающих на берегу, в воде плавают головные уборы и рядом же качается на волнах будка с мороженым.

"Ого! — догадался Эмка. — Так это же "Приключения капитана Врунгеля"! Вот здорово!"

Мальчик огляделся.

Яхта как яхта — прямо как в книжке! И даже борта у нее в корешках: всё правильно, она же ими к берегу приросла, потому и сдвинуться с места не могла, потому и катер брал на буксир.

Старший помощник Лом тоже заметил корешки и сунулся было очищать от них борта проросшей яхты, но с капитанского мостика внезапно приказали зычным голосом:

— Да не беда! Отставить, старший помощник Лом! Сами отвалятся.

Ну кто еще способен отдавать приказы таким голосом — разумеется, капитан Врунгель.

Эмка восторженно смотрел на этого низкорослого человечка, который сейчас оставил штурвал и спустился на палубу.

А спустившись — пододвинул в тенек от парусов раскладушку и улегся на нее, забросив руки за голову.

Эмка почесал затылок: "Что-то тут не так. В книге всё по-другому было".

Тем временем Врунгель, не поворачивая головы, с ленцой в голосе обратился к мальчику:

— Молодой человек, я там курс на карте проложил — так вы передайте ее Лому. Пусть постоит на вахте, а мы с вами пока рому по рюмочке выпьем.

— Непьющий я, — растерялся Эмка.

— Не беда. Научим.

Не переставая удивляться, мальчик сбегал на капитанский мостик за картой и передал ее Лому:

— Это вам.

А Врунгель уже поднялся с раскладушки, похлопал Эмку по плечу:

— Идемте-идемте, молодой человек. Лом — моряк бывалый, справится и без нас.

Вслед за капитаном мальчик спустился в кают-компанию, где Врунгель привычным движением откупорил бутылку.

— Вас как звать-то? — спросил он, роясь в буфете.

— Эммануил. Но можно просто Эмка.

— "Эммануил"… Красивое имя. У судна тоже название должно быть красивым. Вот, например, назовите его «Геркулес» или «Богатырь» — перед ним льды расступятся сами, а попробуйте назовите свое судно «Корыто» — оно и плавать будет, как корыто, и непременно перевернется где-нибудь при самой тихой погоде. Поэтому-то я и назвал свою яхту «Победа». Вот славное имя для славного корабля! Имя, которое не стыдно пронести по всем океанам!

С этими словами капитан налил и выпил рюмку рому. А выпив, пробормотал: "У нас, у моряков, говорится: "Не выспаться всегда успеешь"!" — бухнулся в кресло и тут же захрапел.

Опешивший Эмка оглядел открытую бутылку, но пробовать напиток желания не возникло, поэтому мальчик отправился обратно на палубу. Там он увидел, что прямо перед носом «Победы» встает и ширится полоска берега.

— Старший помощник Лом! — закричал Эмка. — На берег идем! Разобъемся же!

— Не беда, — зевая, отвечает матрос.

Эммануил оглянулся: берег приближается.

Мальчик подбежал к Лому и дернул его за рукав:

— Старший помощник! А старший помощник! Очнитесь!

— Не беда, — только и отвечает Лом, словно робот какой-нибудь, который и других-то слов не знает.

— Беда! — кричит Эмка. — Беда!

И тут он начал догадываться.

Мальчик подбежал к корме, перегнулся через борт и увидел надпись: "НЕБЕДА".

"Елки-палки, это ведь я в своей книжке «НЕ» дорисовал! А теперь из-за этого смерть приму!"

У Эмки по спине побежали мурашки. Всё выглядело настолько реально, что он совсем забыл про сон. О том, что всё это ему только снится.

Мальчик обернулся и уставился на старшего помощника Лома. И вдруг заметил, как тот, жадно втягивая носом воздух, сворачивает руль налево и сам клонится туда же.

— Эврика! — воскликнул Эмка. — Так и в книге написано. У Лома нюх на спиртное, а у капитана Врунгеля в кают-кампании по левому борту как раз осталась незакупоренная бутылка рому. Вот Лома туда и тянет!

Эмка быстренько сбегал за бутылкой и перенес ее на правый борт. Нос у Лома, как компасная стрелка за магнитом, потянулся в соответствующем направлении, судно накренилось и поплыло туда же, а через некоторое время «НЕБЕДА» легла на нужный курс.

Мальчик поставил бутылку впереди, у мачты, и Лом больше не сбивался с курса.

"Ну что же, — решил Эмка, — так даже лучше. Попробую-ка я исправить надпись на яхте".

Буквы, которыми обозначили название, были большие, металлические, и приверчены к корме шурупами, так что просто отковырнуть литеры вряд ли удалось бы. Следовало придумать какую-нибудь хитрость.

Эммануил побродил по палубе, размышляя. Потом спустился в трюм, чтобы отыскать те доски, к которым прикреплено название. "Может, получится, изнутри их как-то расшатать".

Мальчик едва отыскал нужную каюту-каморку. Но зайдя туда, понял, что зря старался.

"Разве ж это шурупы?! — оскорбленно подумал Эмка. — Это… это целые шурупищи! Такие отверточкой не вывинтишь. И не расшатаешь…"

Он отправился на палубу, не теряя надежды что-нибудь придумать.

Пока мальчик изучал внутренности корабля, яхта оказалась у берегов, изобиловавших узкими заливами и бухточками. А кругом стояли высоченные скалы, поросшие мохом.

— Фиорд, — сообщил капитан Врунгель, появляясь рядом с Эмкой. — Красота!.. А что, Лом и Эммануил, не сойти ли нам погулять до обеда?

— Есть "погулять до обеда"! — гаркнул Лом, а Эмка в предчувствии новой беды только мысленно сжался.

Бросили якорь. Капитан Врунгель закрепил штурвал и пошел в каюту переодеваться. За ним — и Лом. А мальчика оставили на палубе.

Вдруг Эмка почувствовал, что судно как-то странно накренилось.

"Может, волна сильная?" — подумал он.

Но нет, таких волн не бывает… — да и нету же никаких волн, просто!..

— Капитан! — закричал Эмка изо всех сил — так кричал он только "Бей!", когда играл с мальчишками в мяч.

Врунгель с накинутым на плечи кителем выскочил на палубу и огляделся:

— Та-ак!

Нос яхты уже в воде и продолжает погружаться, а корма наоборот, вздымается кверху.

— Та-ак! — повторил капитан, надевая китель. — Не учел особенностей грунта и прилив прозевал. Якорь зацепился, а вода напирает. Да не беда! Пересидим на корме, пока вода не начнет спадать.

И Врунгель полез на корму — а за ним и Эмка с Ломом. Устроились поудобнее, Лом как раз семечки с собой прихватил — вот и давай их щелкать.

Когда уровень воды понизился, Эмка ввел судно в узкий пролив и причалил к берегу. И старший помощник Лом, и капитан Врунгель наотрез отказались от вахты и позволили мальчику распоряжаться яхтой на свое усмотрение.

— Не беда, — заявили Лом с капитаном в один голос, — и так как-нибудь доплывем.

С одной стороны, Эмка радовался: это ж как здорово, парусником управлять, а вот с другой…

Ну да ладно, причалили. Отыскав камбуз, мальчик приготовил ужин, поел и улегся спать. На палубе Врунгель и Лом щелкали семечки, допивали ром и рассказывали друг другу анекдоты про Вовочку.

Проснулся Эмка от того, что Лом рапортовал Врунгелю своим трубным голосом:

— Разрешите доложить, капитан: полный штиль, барометр показывает «ясно», температура наружного воздуха — двенадцать градусов по Цельсию! Произвести измерение глубины и температуры воды не представляется возможным за отсутствием таковой!

— То есть как это "за отсутствием"? — встревожился капитан. (Эмка насторожился). — Куда же она подевалась?

Мальчик как раз успел подняться на палубу и увидел противную улыбочку Лома:

— Ушла с отливом, капитан! Судно заклинило между скалами — яхта пребывает в состоянии устойчивого равновесия!

"Я так и знал", — обреченно подумал Эмка.

Он подбежал к борту, выглянул. Мама! Под килем — пропасть.

— Не беда, — зевнул Врунгель. — Пойдем подремлем. Семечки и ром всё равно закончились…

— Капитан! — вмешался Эмка. — Разрешите доложить?

— Разрешаю, — нехотя отозвался Врунгель.

— Мы ведь собирались погулять.

Мальчик помнил, что по книге Врунгель и Лом должны покинуть судно, а тут они «подремать» хотят. Ерунда какая-то получается!

— Не беда, — отмахнулся капитан. — В другой раз погуляем.

— Нет! — Эмка уже чуть не плакал. — Нет! Надо погулять!

— Тебе надо, ты и гуляй, — лениво зевнул Лом.

Мальчик был в отчаяньи. Не зная, что еще такого сделать, он сорвал с головы Врунгеля капитанскую фуражку и спрыгнул на берег.

— Старший помощник Лом! — зарычал у него за спиной обворованный Врунгель. — За мной! Догнать негодяя!

— Не беда… — вяло пытался возразить Лом. — Новую купим…

Капитан штормил и громыхал — в конце концов старший помощник вынужден был подчиниться.

Эмка мчался по берегу, не разбирая дороги. Сзади сипло дышали преследователи.

"Всё, больше не могу", — подумал он и упал без чувств. О том, что это всего лишь сон, Эмка давно уже не вспоминал.

Очнулся он на руках у Лома. И сначала решил было, что старший помощник сошел с ума: принял Эмку за младенца и укачивает его. Потом оказалось — бежит.

Но вот Лом остановился, отдышался и обратился к капитану:

— Христофор Бонифатьич, брошу я мальчишку, а? Пусть горит синим пламенем!

— А-атставить паниковать, старший помощник Лом! Скучно мне будет без него. Привык я к пареньку.

Лом обиженно засопел.

Эмка приоткрыл глаза и чуть было сам не выпрыгнул из рук матроса: полукольцом их окружал огонь, а впереди зияла пропасть, в самом низу которой плескалось ма-аленькое такое, крошечное море. Да «НЕБЕДА» стоит под скалой, качается на волне.

А другая волна напирает на Врунгеля с Ломом. Это белки, спасаясь от пожара, взобрались на скалу за людьми. И теперь толкались и нажимали, вот-вот в пропасть спихнут.

Вдруг одна из белок нацелилась, распушила хвост и — прыг на «НЕБЕДУ»! За ней — другие.

— Старший помощник Лом, за белками — полный вперед! — скомандовал капитан Врунгель.

— Не, я не буду! — решительно заявил Лом. — Лучше сгорю!

Эмка ощутил на своих щеках жар. Огонь подступал всё ближе. С обрыва, на котором собрались люди и зверьки, оторвался камень и ухнул в пропасть — даже, кажется, чуть задел яхту.

— Христофор Бонифатьевич! — крикнул мальчик. — Дайте ему бинокль, пусть белок пересчитает, которые на судне!

— Некогда нам белок считать, беда у нас!

Лом, заметив, что Эмка очнулся, решил поставить его на ноги. А тот, опускаясь, выхватил у Врунгеля бинокль — настоящий капитанский, с колесиками настройки, с двумя мощными бинокулярами.

Врунгель аж крякнул от возмущения.

— Посмотрите на яхту, — велел мальчик старшему помощнику, вручая ему бинокль.

Лом пожал плечами, но бинокль взял. Приставил к глазам — и в этот момент Эмка что было сил столкнул матроса вниз. Да не удержался — полетел следом.

Не выдержав расставания с любимым биноклем, прыгнул и Врунгель.

— А-а-а! — вопили они в три голоса. — Спаси-и-ите!

Спасать, конечно, было некому — кричали просто от страха.

Яхта стремительно приближалась.

Эмка успел прочесть название"…БЕДА" и — проснулся в холодном поту.

в которой пропадает книжка, зато появляется незнакомец, режущий кроссовки

— Вот так! — сказал мальчик, садясь и вытирая вспотевший лоб. — Это их камнем сбило, буквы. Понял?

Мэл Гибсон, к которому обращался Эмка (не с самим же собой говорить!), промолчал. Но улыбался так, как будто понял.

— А вот я ни-че-го не понимаю, — признался мальчик. — Ничегошеньки.

Одеваясь, он рассуждал:

— Что же это получается? Получается, что два дня подряд мне снятся сны. И не простые, а… жизненные. То есть, всё в них как взаправду. Я даже сплю там!

Эмка застелил кровать и отправился на кухню, завтракать. Поскольку дома никого не было, чистить зубы он не стал.

— Так вот, — бормотал Эммануил, прожевывая очередную порцию жареной картошки, — сны. И главное в них, что я попадаю в какую-нибудь книжку. В которой раньше рисовал. Вернее, дорисовывал. И получается, что мне приходится так или иначе разбираться с собственными художествами. Спрашивается в задачке: это нормально, чтобы такие сны снились?

— Нет, — сам себе, решительно и безапелляционно заявил Эмка, — это ненормально. Почему такое может происходить? Наслушался баек библиотекаря. Что мне с этим делать?

Вопрос был серьезный, так что мальчик доложил себе добавки.

— Есть несколько вариантов. Можно ничего не делать — само собой пройдет. Но неизвестно, в скольких снах мне придется побывать прежде, чем… "само собой пройдет". Поэтому выберем другой путь.

С этими словами Эмка допил чай и отправился в комнату. До футбола оставалось еще немного времени.

Книг в доме Солдатовых было много. Часть из них Эмка читал. Многие "иллюстрировал".

Теперь же, вооружившись стирательной резинкой, мальчик подошел к полкам. Он вытягивал книги прямо на пол, листал и в соответствующих местах пускал в ход свое оружие. Карлик Нос со шнобелем, воткнувшимся в асфальт: и так нелегко ему в жизни приходилось, уменьшим эту часть тела до нормальных размеров. Мук-скороход летит по небу, а к каждой ноге привешено по здоровущей гире на мощных цепях: не дело это, уберем-ка гири, а то еще навернется бедняга, да если во сне, да если прямо на Эмку — нам такого и даром не надо. Незнайка на дырявом воздушном шаре: тэ-экс, дырку стираем, усы у Незнайки… тоже, на всякий случай. Дюймовочка плывет на листке, а вокруг нее сплошные айсберги и белые медведи: долой льды, долой хищников!..

Одним словом, работы Эмке хватило. Конечно, все книги он «обработать» не успел, но начало положено, а это главное. Теперь можно было и на футбол отправляться. Вернее, к Славке — они со Славкой так договорились.

"Кстати, — вспомнил Эмка по дороге, — надо бы кое-что и там подправить".

Вообще Эмка старался в чужих книжках не рисовать. Но однажды не утерпел: больно уж заманчивая была возможность. Славке как-то подарили шикарную книженцию про динозавров. А иллюстрации! — мамма миа, какие там были шикарные иллюстрации! Ну и Эмка не удержался, домалевал дядек с ружьями. Классно, между прочим, получилось!

"Ага, только если мне такое приснится… лучше уж с Дюймовочкой на Северный полюс", — мрачно подумал Эмка. Он внимательно и неоднократно смотрел оба "Парка юрского периода", так что знал о динозаврах много разных неприятных вещей. Одно дело — в книжке да по телику, другое — в реальной жизни. Или — в реальном сне.

Хорошо хоть, в той книжке Эмка рисовал карандашом.

Славка открыл почти сразу.

— Слушай, Славян, тут дело одно есть, — с порога заявил Эмка. — Мне надо в твою книжку глянуть, которая про динозавров.

— У меня ж их несколько. В которую? — Славка книги собирал, особенно про динозавров. И коллекцией своей гордился.

Подошли к «динозавровой» полке.

— О! — сказал Эмка. — А где ж та, которую тебе батя подарил? Ну, которую из командировки привез?

Славка непонимающе уставился на приятеля:

— А какую он мне привез?

— Ну где на обложке трицератопс!

— Ты чего? — удивился Славка. — Я ж ее давно Вовке, брату двоюродному подарил, — (среди прочих положительных качеств Славка отличался еще и щедростью). — Вот уже год как подарил.

— "Год"? Да я ее у тебя неделю назад, не больше, видел!

— Ты чего, перегрелся на солнце? Вовка к нам уже сто лет не приезжал, они из своей «периферии» к нам никак выбраться не могут. Какая неделя, Эмка?

Мальчики замолчали и уставились один на другого.

— Ладно, — сказал Эммануил, — собирайся давай, на футбик опоздаем.

А сам подумал: "Вот так да! И ведь Славка не обманывает, не разыгрывает меня — он вообще не любитель розыгрышей. Он на самом деле думает, что подарил книжку Вовану. Но я же хорошо помню…"

И вдруг, словно нарочно, из памяти всплыли слова библиотекаря: "Он приходит тогда, когда книгу уже невозможно восстановить. И он съедает такую книгу, чтобы та никому не причинила вреда. При этом Книгоед старается не попадаться на глаза людям, чтобы не напугать их".

"Интересно, а пропажа книги каким-то образом компенсируется? Например, ложными воспоминаниями о том, чего на самом деле не происходило?" — спросил сам себя Эмка.

Возможный ответ ему очень не нравился.

И еще кое-что Эмке не нравилось, может, даже больше собственных подозрений. Пока добирались до школы, у мальчика то возникало, то пропадало ощущение, что за ними кто-то следит. Но странно так: то следит, то не следит. Как будто смотрит телевизор и переключает программы — и одна из таких программ про Эмку.

Мальчик уже и оглядывался, и специально приседал шнурки завязывать никого не заметил. Но чувство, что кто-то продолжает-таки наблюдать за ним, не пропадало.

Ну да ладно, добрались наконец до школьной спортплощадки. Почти все ребята уже собрались. Даже кое-кто из девчонок пришел: сидят на скамеечках, щебечут, Бочарникова вон снова яблоки свои мучает. Здесь уж точно таинственному шпиону скрыться негде.

Начали игру. Некоторое время всё было нормально, но вот, когда их команде как раз забили второй гол, Эмка почувствовал, что за ним снова следят!

Мальчик улучил минутку, обвел взглядом площадку: никого нет! Ну, конечно, если не брать в счет зрительниц типа Бочарниковой.

Эмка отвернулся и побежал на перехват несущемуся с мячом Фиме Буслу. Фима мчался как угорелый и, казалось, под ноги себе совсем не смотрел. Слева на него налетел Васька Аверинцев, ребята столкнулись — мяч отскочил прямиком к Эмке. А отсюда, если правильно ударить, в ворота можно попасть! Причем шанс получился жирнющий, такой упускать никак нельзя.

Эмка уже занес ногу для удара, когда в окружающем пространстве что-то переменилось. Еще не понимая, в чем дело, мальчик продолжал двигаться — но делал теперь это с трудом и очень медленно. А остальные ребята вообще как будто застыли восковыми фигурами. "Словно по телику показывают повтор матча, с замедленной съемкой", — отстраненно подумал Эмка.

При этом чувство, что кто-то следит за ним, не оставляло мальчика ни на секунду. Оно даже усилилось: начало казаться, будто позади, за спиной, появилась чья-то неясная фигура и теперь приближается к Эмке. Он хотел было повернуться, чтобы взглянуть на чужака, но из-за замедленности движений сделать этого не мог. Да и мяч! — нужно ведь было еще ударить по мячу.

Зато фигура чужака передвигалась с нормальной скоростью. При этом таинственный незнакомец всё время находился у Эмки за спиной, не давая мальчику возможности как следует себя разглядеть. Что-то, похожее на клешню, скользнуло от незнакомца по земле и уцепилось в пятку Эмкиного кроссовка — на той ноге, которой мальчик собирался бить по мячу! Вот незадача!

Эмка разозлился: одно дело, когда за тобой следят, другое — когда мешают играть в футбол! За такое можно и по клешням схлопотать.

Напрягшись, мальчик вывернулся и врезал-таки по мячу. А потом, второй ногой — по противной клешне.

Вокруг снова что-то поменялось. "Включили нормальную скорость", — подумал Эмка, падая на спину. В этот момент кто-то со всей силы ударил его в бок — и рухнули они уже вместе. "Незнакомец!" — в панике Эмка попытался ударить нападавшего, но тот неожиданно тонко вскрикнул и вцепился ему в волосы.

"Вот же гад!" — но настоящие футболисты так легко не сдаются, и Эмка продолжал поединок с таинственным противником. Хорошо хоть, тот клешни в ход не пустил, а то бы мальчику пришлось совсем туго.

Но почему же никто не помогает ему? Неужели остальные ничего не видят?

Да нет, кажется, даже игру прервали, собрались вокруг, разнимают. Смеются.

— Ты чего на Анитку накинулся, Эмка? — и хохот.

Какая еще Анитка?!

Мальчик пригляделся: точно, Бочарникова! Вся зареванная, замурзанная, с прядью его волос в кулаке. Это что же получается?

Получается ерунда: Бочарникова, засмотревшись, выронила очередное яблоко из рук и рванула за ним на поле. А тут как раз Эмка с мячом. Столкнулись бац! — повалились. И Эмка ни с того, ни с сего драться полез. Ду-у-ура-а-ак!..

Казалось бы, на том инцидент и исчерпан, прямо тебе смешная история со счастливым концом. Тем более, что мяч, посланный недрогнувшей Эмкиной ногой таки попал в ворота. И выиграли они в конце концов со счетом 3:2. Хорошо!

Хорошо? А как же таинственный незнакомец с клешней? А как же то место, куда должен был упасть Эмка, не столкнись с ним невезучая яблокопожирательница Бочарникова? Место у самого края футбольного поля, где лежит плоский гладкий камень. Гладкий-то гладкий, но если со всей дури навернуться…

То-то и оно! Вот тебе и «хорошо»! Плюс Славкина книжка про динозавров, пропавшая или «подаренная» двоюродному брату, — с ней-то как быть? И как вообще теперь быть Эмке?

Он шагал домой, усталый и расстроенный случившимся, по-прежнему чувствуя на себе чей-то внимательный взгляд.

"Может, поделиться со Славкой?"

И только открыл рот…

— Славик! Вот как хорошо, что ты меня встретил! Ты откуда, с футбола, да? Здравствуй, Эммануил, — (это Славкина мама), — здравствуй. Ну, на Славик, помоги мне сумки нести.

Такие дела… Тут уже не поделишься. Всё как на зло!

"А может, это специально так происходит, чтобы я не мог ему ничего рассказать. Славка ведь не участвует в этом. Он, как и остальные ребята, не заметил незнакомца. И про книжку не помнит то, что нужно бы помнить. Имею ли я право втравливать его в такое?" — ох, нерадостно было сейчас у Эмки на душе!

Он мог бы убедить себя в том, что всё ему только показалось. Ну, с книжкой динозавровой — на самом деле, перепутал. Ну с незнакомцем — на солнце перегрелся.

Мог бы. Но что делать с правой кроссовкой, аккуратно разрезанной у подошвы? — словно два лезвия сошлись.

"Или две половинки клешни", — обреченно подумал Эмка.

в которой за Эмкой охотятся, принимая его за оленя

Дома мальчик по-быстрому пообедал и сел дальше исправлять картинки в книжках.

Впрочем, орудовать резинкой быстро надоело.

Эмка отбросил подальше стирательный инструмент, сдвинул ногой часть оставшихся книг, перебрался на диван — мол, была ни была, вздремну чуток. И крепко заснул.

И снился Эмке новый сон. Будто выходит он из лесной чащи и видит прямо перед собой странного мужика — в старинном камзоле, в парике с завитыми локонами, в шапке-треуголке. Мужик удивленно глядит на Эмку, снимает с плеча ружье и досадливо хлопает себя по патронташу: а патроны-то закончились!

Тотчас он достает из кармана персиковую косточку и запихивает ее в ружье!

"Так это ж барон Мюнхаузен!" — догадывается мальчик.

Барон уже успел вскинуть оружие и направить ствол прямиком Эмке в лоб.

"Атас! — кричит сам себе Эмка. — Он же меня за оленя принимает! А косточку персиковую я ему сам вместо вишневой дорисовал! Лучше бы кокос намалевал — фиг бы барон его в ружье втиснул!"

— Мама! — мальчик берет низкий старт, да не тут-то было. Пространство, как и на футболе, вдруг стало вязким — не воздух, варенье! А за спиной Эмка почувствовал какое-то движение, услышал ехидный смех.

Косточка из ружья ракетой, спешащей к неведомой планете, уже летит к мальчику. Правда, летит медленно.

БАЦ!

— Ой! — завопил Эмка. — ОЙ!!!

Боль была невероятная — и мальчик кинулся в лесную чащу. И вязкость пространства не помешала, да и не стало сразу никакой вязкости: пропало невидимое варенье.

Голова болела ужасно.

"Надо просыпаться", — решил Эмка.

Чтобы сделать это, он прибег к старинному способу — ущипнул себя. И снова взвыл от боли.

Итак, проснуться не удалось. Зато за спиной опять раздался противный тихий смех.

"Что же теперь будет, а?"

Эмка брел по лесу, не разбирая дороги, проламываясь сквозь какие-то колючие кусты, ломая ветки, пугая птиц.

Через несколько часов, порядком уставший, мальчик огляделся и обнаружил, что оказался в малиннике. Тут и живот как раз сообщил, мол, неплохо бы перекусить. Эмка вспомнил, как мама с папой строго-настрого запрещали ему кушать немытые ягоды. "Но ведь сон же! Да и воды поблизости нету".

Конечно, тут же захотелось пить. Чтобы хоть немного утолить жажду, Эмка накинулся на малину: все местные медведи-прожоры обзавидовались бы, глядя, как мальчик врубается в заросли, обрывая ягоды и горстями отправляя их в рот. Всякая насекомая мелочь в ужасе бежала прочь.

"И чего это я ем, как не в себя?" — удивился Эмка. "Неужели, расти буду?"

Наконец мальчик наелся, отыскал громадный валун, на котором рос шелковистый коричневый мох, и присел рядом.

"Эх, отосплюсь!"

Он зевнул, прикрыл рот ладонью и только сейчас сообразил, что руки и губы у него липкие от малинового сока. Надо бы вытереть.

Наклоняться к траве было лень, и Эмка повернулся к валуну. Оказалось, об мох руки очень даже хорошо вытираются. Вот только лицо… — и мальчик решил выдрать клочок моха.

Валун вздрогнул и зарычал.

"Медведь, елки-палки!"

И какой медведь — такие, наверное, только в книжках да снах попадаются. Эмка вскочил на ноги и попятился, понимая, что далеко он не убежит.

Вдруг в небе раздалось кряканье, захлопали крылья — и Эмка, и медведь с интересом посмотрели вверх. А поглядеть было на что: штук шесть или семь уток, нанизанных на веревку, неслись над лесом, позади в воздухе бултыхался все тот же барон Мюнхаузен. Но вот он дернулся, еще раз — веревка не выдержала, лопнула, и барон рухнул на землю.

Медведь поглядел на Эмку, на Мюнхаузена, снова на Эмку. Мальчик скорчил зверю страшную рожу и замахнулся. Медведь разочарованно вздохнул и побрел к барону, еще не пришедшему в себя после приземления.

Впрочем, при виде хищника Мюнхаузен резво вскочил, но убежать не успел. Медведь поднялся на задние лапы — и тогда барон ухватил его за передние.

Так они и застыли: медведь в простодушном изумлении, барон — в крайнем напряжении всех сил. При этом одним глазом он ухитрился заприметить Эмку:

— Так вот ты где, мой олень! Погоди, я и до тебя доберусь.

Эмка заплакал от несправедливости и обиды. Ну почему глупый барон охотится за ним?!

Однако, времени рассуждать не было — и мальчик поторопился оставить Мюнхаузена наедине с медведем.

Лес все никак не кончался. "Может, я заблудился? — обреченно подумал Эмка. — Заблудился в собственном сне, и теперь никогда из него не выберусь".

Он уже потерял счет времени. Чаща, по которой он брел, была настолько густой, что солнечные лучи сюда почти не проникали. Да и звери здесь водились какие-то странные: то выбежит навстречу лиса без шкуры, то промчится дивный заяц с восемью ногами: две пары, как у всех зайцев, а две — на спине болтаются… А то было: идет Эмка, а навстречу ему — чудная парочка свиней. Впереди семенит малюсенький кабаненок, а за кабаненком — взрослая свинья, бежит и за хвостик сына держится.

Короче, насмотрелся Эмка чудес — куда уж там вруну-барону!

А голова буквально раскалывалась, слезы текли и текли. В очередной раз вытерев их, потянулся мальчик пот смахнуть — и ахнул! Точно посередине лба выпирали у него рога!

Вернее, не рога, а дерево!

"Проросло уже!" — ужаснулся Эмка.

Он посмотрел вверх и увидел над собой ветки. Дерево не только росло, но и щедро плодоносило. Прямо перед глазами, так, что можно было достать рукой, на ветвях висели, тяжело покачиваясь, алые персики. Мальчик в отчаяньи сорвал один и надкусил. Персик был сочный и сладкий.

"Вкусно!…А ведь получается, сам себя ем!"

Скупые мужские слезы душили Эмку.

Он заревел в голос и побежал по лесу, не разбирая дороги.

Но вскоре странные звуки привлекли его внимание. Он услышал гром кононады. Где-то рядом шла война.

Мальчик направился туда, откуда доносились звуки битвы.

"Пускай лучше убьют, чем так мучиться. А может, помогут. Ведь люди же они все-таки. Да и если война, должны быть какие-нибудь доктора".

Он подоспел как раз к тому моменту, когда осаждавшие крепость солдаты смяли сопротивление. Сдавшиеся на милость победителям хозяева твердыни открыли ее ворота, и бурный поток осаждавших хлынул внутрь.

Эмка подумал-подумал и тоже отправился в крепость.

Войдя в открытые ворота, первым делом пошел к колодцу.

Жажда была настолько велика, что мальчик не обратил никакого внимания на всадника, который туда же подвел своего коня.

Эмка зачерпнул горсть воды, отпил, умыл лицо. Благодать!

Вдоволь напившись, он перевел взгляд на коня.

— А-а-а! — вопль ужаса вырвался из уст несчастного мальчика.

Животное было не целое. Воду пила только передняя половина, а задняя половина отсутствовала — и вода сразу же выливалась. Но мало того — на уцелевшей ужасной половине восседал Эмкин обидчик и мучитель — барон Мюнхаузен.

К счастью, крик мальчика привлек внимание барона не к «оленю», а к собственному животному. И пока барон удивленно разглядывал ополовиненного коня, Эмка уже бежал прочь от крепости, испугавшись, что знаменитый рассказчик и выдумщик стрельнет в него еще какой-нибудь штукой.

Вот мальчик ворвался в лесную чащу, но не остановился передохнуть, а продолжал мчаться, не разбирая дороги. При этом персиковое дерево, выросшее на Эмкином лбу, постепенно теряло и листья, и плоды, и ветки, цепляясь и ударяясь ими о более прочные деревья.

Наконец Эмка выбежал на поляну и остановился.

"Где уж тут по-книжному что-то менять? — в отчаянье подумал он, переводя дух. — Здесь хоть бы живым остаться. Или помереть, но по крайней мере, нормальным человеком, а не персиковым деревом!"

Эмка вцепился в пенек, которым после безумного кросса стали его чудо-рога — и что было сил рванул…

К удивлению мальчика, дерево вместе с корнями вышло довольно легко. Эмка потрогал лоб — рана затянулась! И головная боль прошла. "Слава богу!" вздохнул он с облегчением.

Однако в следующее мгновение Эмка краем глаза заметил за своей спиной движение. Стремительно развернулся… — и ничего не увидел.

Зато услышал откуда-то сверху:

— А, мой олень! Теперь я знаю, где тебя искать!

Над поляной на пушечном ядре пронесся барон Мюнхаузен.

Эмку передернуло от ужаса. А сзади, словно дразнясь, послышалось тихое "хи-хи-хи".

Эммануил Солдатов снова рванул в чащу.

На этот раз долго бежать не пришлось. Прямо перед мальчиком с неба свалилось семь куропаток. Все они были насаженны на шомпол, которым обычно чистили древние ружья. Причем куропатки были жареные! И не успел Эмка как следует удивиться, как уже жадно поедал одну из птиц — так сильно ему хотелось есть!

— Ах ты негодный олень! Ты еще и куропаток чужих уничтожаешь!

Эмка чуть было не подавился: это был голос Мюнхаузена. Мальчик вновь пустился в бега.

"Да когда же я проснусь-то наконец?!"

В ответ за спиной раздалось то же тихое "хи-хи-хи".

Эммануилу хотелось завыть от отчаянья. И он бы завыл, если бы был уверен в том, что это ему поможет.

Вдруг правая нога мальчика погрузилась во что-то вязкое.

"Началось!" — подумал он. Но оказалось, что вязнут ноги не в воздухе, а в обычном болоте. Правда, чем одно лучше другого Эмка не знал. Лишь судорожно дернулся к твердой с виду кочке.

С большим трудом Эммануилу все же удалось выбраться — болоту досталась только правая кроссовка.

"Ничего. Она все равно уже никуда не годилась. Этот заспинный хохмач ее так порезал, что ходить в ней можно было только во сне".

Радостная мысль: легко отделался от обувки, помеченной неизвестным преследователем, — несколько вдохновила Эмку. Он оглянулся вокруг и увидел недалеко от себя раскидистое дерево. Уж неясно, откуда оно здесь взялось, посреди болота, — но ведь росло, зеленело!..

Мальчик тут же решил перебраться по кочкам к дереву и переждать на одной из могучих ветвей ночь, которая вот-вот должна была наступить.

Сказано — сделано. "А утром по кочкам допрыгаю назад, к лесу. Здорово все-таки я, не заметив болота, добежал аж до самой его середины!"

Мальчик поудобнее устроился на ветке и задремал.

Проснулся Эмка оттого, что рядом кто-то кряхтел. "Кто это у меня в комнате может кряхтеть?" — подумал спросонья, потер глаза, открыл… — и захотел их снова закрыть. Проснулся он вовсе не в своей комнате, а на том самом дереве, где вчера и засыпал. Разумеется, во сне, из которого никак не мог выбраться.

Ценой невероятных усилий Эмке удалось не расплакаться.

Он посмотрел вниз.

— О, наш славный барон! Глядите-ка, и он попал в беду!

Барон Мюнхаузен не слышал слов мальчика. Он вообще не замечал ничего вокруг, все глубже и глубже погружаясь в болотную грязь. При этом обеими руками тянул себя за косичку в надежде, что таким образом сможет выбраться.

— Нет, барон, сказки кончились, — ехидно проговорил Эмка.

Но в следующее мгновение устыдился своих слов. Мюнхаузен ведь не виноват в Эмкиных злоключениях.

Мальчик закричал:

— Держи, фашист! — и налег на ближайшую к Мюнхаузену ветку.

Хорошо, что ни слова, ни понятия, которое оно обозначало, во времена барона не существовало. Так что ничуть не оскорбившись, Мюнхаузен выпустил из рук свою косичку и вцепился в ветку.

Правда, в последний момент начавшееся было сгущаться пространство едва не помешало благополучному спасению.

Забравшись на дерево и усевшись рядом с Эмкой, Мюнхаузен первым делом воскликнул:

— Молодой человек! Будете свидетелем!

— Свидетелем чего? — осторожно осведомился мальчик.

— Того, как я вытащил себя за волосы из болота!

"Ну что ты с ним поделаешь!"

Эмка счастливо рассмеялся, качнулся на ветке, потерял равновесие и…

Проснулся! На этот раз в своей комнате.

— Ура!!! — закричал он.

В комнату заглянула мама.

— Проснулся? И голос сразу прорезался. А я уж было подумала: Эммануил мой в летаргический сон погрузился.

— А в чем дело? — не понял Эмка.

— Он еще спрашивает! Как залег вчера после обеда, так только сейчас, утром, и проснулся.

"Хорошо хоть проснулся", — мелькнула в голове у мальчика мысль.

А мама добавила:

— Вставай! Чисть зубы и иди есть. Я всё оставила на кухне. Из-за тебя, сони, на работу опаздываю!

в которой сны становятся явью, а Колобок летает

Когда умывался и чистил зубы, внимательно изучил свой лоб и обнаружил там тоненькую полоску шрама. "Неужели от дерева?!"

…Во всяком случае поиски правой, поврежденной кроссовки ничего не дали. То ли родители выбросили за негодностью, то ли… "Если родители — почему тогда левую оставили?" — спросил сам себя Эмка. И решил, что всё, хватит дурака валять. Пора разбираться в происходящем по-настоящему, пока это происходящее его, Эммануила Солдатова, не угробило!

Завтракал Эмка с аппетитом: конечно, вермишель это не персики, но порой иные персики будут похуже вермишели. А за едой он еще раз подумал о том, что сам со своими бедами может и не справиться. Попросту не успеет стереть все картинки.

"Мне нужна чья-нибудь помощь", — решил Эмка. Да только к кому побежишь за советом? Хотя…

Славка поднял трубку почти сразу:

— Привет! Что-то случилось? Голос у тебя какой-то…

— Не выспался, — бросил Эмка первое, что пришло в голову. — Слушай, Славян, ты сейчас очень занят?

— Ну…

— Понимаешь, дозарезу нужна твоя помощь.

— Тогда — не очень.

— Дуй ко мне, я объясню.

… Усадив Славку за гору книжек и вооружив его стирательной резинкой, Эмка отправился в школу.

"Найду библиотекаря и потребую объяснений, — думал он, шагая через парк. В конце концов…"

Закончить мысль не удалось — пространство снова начало загустевать противным вареньем. И люди, гулявшие по дорожкам или сидевшие на скамейках, как на зло, попропадали.

Где-то за деревьями родился звук. Странный такой, будто по траве катится мяч. Очень большой мяч.

Так и есть! Из-за поворота дорожки вылетел и помчался на Эмку громаднющий шар, высотой со взрослого человека. Он был нежно-желтого цвета и напомнил Эмке батон и другие хлебобулочные изделия.

"Наверное, на какой-нибудь кондитерской фабрике авария случилась. Недаром ведь говорят "тесто сбежало" ".

Теперь же это тесто катилось прямо на Эмку.

"Мне бы сбежать!"

Он развернулся и, пытаясь преодолеть вязкость пространства, устремился подальше от шара. Но, кажется, мальчик зря переживал — вместо того, чтобы гнаться за ним, шар остановился.

Эмка, удивленный тем, что не слышит за спиной страшных звуков, обернулся и как раз успел заметить, как на гладкой поверхности шара, повернутой к нему, усеянной кусочками травы, листьями и сухими веточками, начали проступать чудовищные глаза и рот.

— Я и зайца съел! — громыхнул шар на весь парк.

— И лисицу съел!

И страшилище подвинулось к Эмке на полшага.

— Я и волка съел!

"Колобок! — тоскливо подумал мальчик. — Ну конечно, колобок!"

— И медведя съел! — воплощение кошмарного сна кулинара приближалось.

— Я и дедушку съел!

"Вот ведь гад!" — Эмка повернулся и снова побежал, пусть и с трудом.

— Я и бабушку съел!

"Давай-давай, стихоплет дурацкий! Ты меня сожри, булка недопеченная!"

Колобок будто услышал Эмкины мысли. Мальчик, обернувшись, увидел, как разгладились на поверхности шара рот, глаза — и Колобок покатился.

Эмка сжал зубы и приналег на уплотнившийся воздух своей молодецкой грудью: а ну разойдись!

Слева за деревьями хихикнула и шевельнулась дивная, несуразная тень, но у мальчика не было времени всматриваться. Сзади наезжал Колобок!

Ох и помчался Эммануил Солдатов! Никогда еще не доводилось ему развивать таких скоростей — пятки засверкали. Но и Колобок тоже был не на костре испечен, не с сусеков наскребен — он рулил за Эмкой неистово, самозабвенно, и только на поворотах немного терялся, соскальзывал в сторону и не сразу возвращался на дистанцию. Но всё равно догонял.

"Как же быть?!" — мальчик готов был разреветься. Ладно, в снах он еще мог надеяться на то, что все его злоключения всего лишь видимость. А теперь… теперь отступать некуда. "И не проснешься ведь — потому что не спишь".

Боковым зрением Эмка вновь заметил хохмача — тот угловатыми движениями перепрыгивал от дерева к дереву, не отставая от Колобка и его добычи.

"Ну, это мы еще поглядим, добычи или не добычи!" — Эммануил, кажется, отыскал выход.

Пришлось свернуть с дорожки. Мальчик бежал по траве, перепрыгивая через низенькие кустики, через бревна, лавируя между деревьями. Колобок тяжело катился за спиной. Эмка рискнул оглянуться: бока чудовища поистрепались, в одном месте был вырван солидный шмат белой мякоти — но гаду хоть бы хны!

"Ну ничего. Погоди у меня!"

И тут мальчик выбежал к огромному яру — в этом парке имелось несколько таких. В них любили от случая к случаю собираться и играть ребята: зимой в снежки, летом — в партизан. Здоровское место был этот яр.

"…Только бы не перепутать".

Эммануил посмотрел по сторонам: ага, нужное дерево росло почти рядом. Все-таки на местности он ориентируется будь здоров.

Мальчик подбежал к дереву и замер, дожидаясь, пока Колобок подкатится поближе. А в подходящий момент подпрыгнул, ухватился обеими руками за «тарзанку» — привязанный к дереву канат — и прыгнул. Позади и внизу что-то покатилось, ухнуло, крякнуло — бухнулось о землю.

"Ну и звучок, как будто слоны летать научились. Или даже динозавры". Эмка посмотрел вниз — картина распластанного в лепешку Колобка полностью подтверждала звуковые ассоциации.

"Был ты первым блином, который комом, — насмехаясь, думал Эммануил. — А теперь ты второй блин, настоящий. Вот и лежи себе, отдыхай".

"Тарзанка", по закону маятника, полетела назад, к дереву. За которым кто-то противненько хихикнул.

"Ой!" Ветка, к которой был привязан канат, выдерживала не одно поколение «тарзанов». А тут вдруг забастовала: хруснула и обломалась.

— АААА! — Эмка летел по воздуху и ревел подбитым кукурузником. "Фашисты!" — отчаянно обозвал он непонятно кого.

А потом рухнул во что-то мягкое и упругое.

— Знал бы, где упал, Колобка бы подстелил, — истерично схохмил Эмка. И отщипнул от раздавленного врага кусочек. — А чего, вкусно. Жалко только, без изюму.

Потом Эммануил всхлипнул и долго запоздало ревел, напуганный тем, что уже случилось. А затем поднялся и побрел в школу.

Выбравшись из яра, мальчик решил пойти по прямой: не делать же крюк. Правда, было немного боязно — а ну еще какая-нибудь пакость из-за деревьев выкатится.

"Ну вот, накликал", — вздохнул Эмка, когда в отдалении послышался дробный цокот копыт. Кто-то невидимый, но, несомненно, напуганный, изо всех сил погонял коня. И, само собой, ехал прямиком на мальчика.

"Ну достали!" — Эммануил бежать не захотел, но шаг ускорил.

Лес постепенно менялся ("Какой лес? Я же в парке!"), вот он неожиданно быстро закончился, превратившись в равнину. Равнину разделяла река, за которой круто поднимался коричневый берег с серой лентой тропы, а дальше, сколько хватало взгляда, громоздились горы.

"Надеюсь, там есть мост…" — грохот копыт позади множился, так что Эмка еще чуток ускорил шаг.

Но его все равно догнали — на белом, как снег, жеребце к мальчку несся малыш со взрослым лицом и волосатыми ступнями. "Хоббит!" — сообразил Эмка. А потом и об остальном догадался: равнина, река, пятеро черных всадников, возникшие на горизонте. "Это же из "Властелина колец". Где Фродо догоняют назгулы!"

Радостного было мало. Даже Колобок казался забавным и нестрашным по сравнению с той переделкой, в которую Эмка угодил сейчас. Бежать не имело смысла, и он с надеждой посмотрел на хоббита: авось поможет.

Действительно, Фродо приостановил жеребца и кивнул мальчику:

— Прыгай сзади.

Сяк-так Эмка вскарабкался на зверя под Фродовы приговаривания: "Спокойнее, Асфалот, спокойнее". Конь при этом слушаться не желал, дергал ушами, рыл копытом землю и фыркал, широко раздувая ноздри. Чуял приближение страшных всадников.

Ну — поехали! Аж ветер засвистел, злобно стегая по лицам двух беглецов. А сзади хохотал невидимый преследователь и мчались видимые, но мертвые всадники на черных конях-чудовищах.

Вдруг из-за скал, слева, выскочило еще четыре назгула. Двое бросились наперез Фродо и Эмке, а двое других стремительным галопом понеслись к реке, чтобы перехватить беглецов у воды.

— Не боись, прорвемся! — крикнул мальчик хоббиту, хотя видел, что у них не осталось ни малейшего шанса. Пронзительно запел в ушах вихрь, зазвенели жалобно и слитно колокольцы в гриве Асфалота.

— Ну же, ну! Давай, родименький!

"Нет, не даст, — понял Эмка. — Один бы Фродо успел проскочить, а я мешаю".

И тогда Эмка похлопал хоббита по плечу:

— Останавливай Асфалота. Останавливай!

А что поделать, когда сам виноват? Правильно, самому и расхлебывать.

Эмка скатился с коня, указал хоббиту в сторону:

— Скачи туда!

А сам… сам он медленно, спокойно зашагал навстречу несущимся коням. Было ли ему страшно? А как же! даже ноги подкашивались, так Эмка боялся этих всадников. Но мальчик помнил, что именно он разрисовал в книжке ту картинку, на которой Фродо спасался от назгулов. И теперь…

Что-то сильно ударило мальчика в плечо. Земля под ногами Эмки вздрогнула и закачалась. Звонкий, громкий звук ворвался сюда, как будто из совсем другой реальности. И еще один, и еще…

Всадники на черных конях натянули поводья, подались назад.

Равнина треснула как раз между мальчиком и наездниками — из разлома повалил густой туман, в котором назгулы начали таять, исчезать…

— Да что ж ты, паршивец такой! Совсем по сторонам не глядишь!

Туман сам собой развеялся. И унес вместе с собой, всадников, равнину, речку — а взамен оставил улицу, перевернутый мусорный бак и разгневанную дворничиху.

— Ах ты ж хулиган! Ах ты ж негодник! Я в пять утра встаю!..

Знакомая попалась тетя. Так что Эмка сориентировался быстро: ноги в руки и подальше от неприятностей. "Наверное, день сегодня такой, бегательный".

Отдышался он уже в школьном дворе. Заодно для себя прояснил картину. Потому как встретил тут Бочарникову (на сей раз — чудеса! — без яблок!), которая и рассказала Эмке, что к чему.

Анитка шагала себе к Светке Федосеевой, а Светка, как известно, живет рядом со школой. И поэтому-то Анитка "всё видела". Если точнее, то видела Бочарникова, как Эмка лихо спрыгнул с троллейбуса на остановке, у школы, и зашагал прямиком на мусорный бак.

"Вот ведь угораздило!" — раздосадованно скривился мальчик. На занудные расспросы Бочарниковой о здоровье он грубо ответил "и не надейся", после чего пресек всякие дальнейшие попытки беседы и отправился в школу. "Ну ничего, сейчас мне библиотекарь все объяснит".

Он толкнул стеклянную дверь и вошел в вестибюль, который бдительно охраняла баба Зина, местная уборщица и сторожиха. Она первым делом поинтересовалась у Эмки, зачем он пришел, а выяснив, только языком цокнула:

— Ну, милый, где ж я тебе возьму библиотекаря? В отпуску он, как и все мы тут.

Непонятно было, что имеет в виду бабка под "все мы тут", зато насчет библиотекаря сомнений не возникало. И все-таки…

— А вдруг он забыл что-нибудь и пришел, — робко предположил Эмка. — Можно я поднимусь, загляну?

Баба Зина вздохнула:

— Вот надоеда! Говорю же тебе: нету его, нету! Ну я ж тут с самого утра сижу, знаю, наверное, кто приходил, кто уходил. Как думаешь, знаю?

Пришлось Эмке ретироваться ни с чем.

"А может оно и к лучшему? Еще в какие-нибудь переделки попал бы. А так доберусь до дому, повытираем со Славкой все картинки — и отвяжется от меня этот гадкий Книгоед. Наверняка ведь отвяжется. А начну с «Колобка», чтоб…"

И вот здесь-то Эмку прошиб холодный пот, хотя на улице и стояла невыносимая жарища.

"Во дела! "Колобок"-то у бабушки!"

И, как вспомнил мальчик, не только «Колобок». А и "Властелин колец", и еще куча всяких книжек, им "обработанных".

Эмка вернулся в школу.

— Баб Зин!..

— Ну чего тебе еще, говорю же, в отпуску они все…

— Мне бы позвонить. Можно?

— Звони, — и уборщица протянула Эмке старенький, надтреснутый телефонный аппарат. — Только смотри — недолго!

Бабушка подняла трубку почти сразу.

— Да, Эммушка… Книжки?.. А мы с дедушкой их на дачу увезли. Ремонт ведь, сам знаешь. Но ты не переживай, мы как раз завтра туда собирались. Привезти тебе что-нибудь? Нет? Сам хочешь поехать? Ну хорошо, тогда вечером я вам домой позвоню — договоримся с твоими мамой и папой. А как отдыхаешь?…Ну и молодец. Ладно, Эммушка, тогда до вечера.

Эмка положил трубку и медленно зашагал к выходу.

— Да что с тобой? — крикнула вслед бабка Зина, но мальчик не ответил.

"На дачу… Да туда пока доберешься, черт знает что может случиться!" — но и не ехать было нельзя.

"И вот еще что, — решил для себя мальчик, — домой идти нужно осторожно, чтобы опять не вывалиться куда не надо. Поэтому отправлюсь-ка я побыстрее на улицу и буду шагать так, чтобы вокруг постоянно люди были. На людях они меня не тронут".

Эмка точно не знал, кто «они», но очень надеялся, что его теория правильная. Еще раз встречаться с назгулами или даже Колобком ему не хотелось.

Бодрым строевым шагом дошел до остановки, на которой выходил в лучшие времена, когда еще мог спокойно в троллейбусах ездить.

"Кажись, добрался. Отсюда уже и мою многоэтажку видно — рукой подать".

Тут-то всё снова и началось. Как говорится, накликал беду…

в которой Эмка сражается с целой овощной базой и собирается ехать на дачу к бабушке

Нет, против лука Эмка ничего не имел.

Это даже хорошо, когда лук в борще или там, скажем, в салате. Вкусно! Да и полезно, опять же.

Но когда здоровенная луковица о двух ногах преграждает вам дорогу… Елки-палки!

— Знаешь что? — Эмке порядком надоели все эти кроссы по пересеченной местности. На этот раз он решил двигать напролом. — Шел бы ты домой, Чиполлино!

Тот стоял не шелохнувшись. В нехорошей ухмылке искривился рот, холодные глаза внимательно смотрели на мальчика.

"Ухмылочка-то — моя работа", — устало подумал Эмка. А вслух сказал:

— Ну, давай, давай — вали на свою грядку!

Чиполлино как ни в чем не бывало продолжал стоять.

Эмка пошел прямо на него.

— С дороги, мичуринское пугало!

Человек-луковица открыл рот и дохнул на Эмку. У того из глаз брызнули слезы — на этот раз не от обиды и не из жалости к себе. Просто так бывает со всеми, кто чистит лук. И хотя Эмка не успел почистить Чиполлино, достаточно того, что тот просто дунул на мальчика.

"Та-ак, позади Москва, отступать — некуда!"

Но и стоять на месте было как-то глупо. Мальчик решил драться, однако слезы мешали сосредоточить внимание на противнике. Правда, и Чиполлино не собирался сдаваться: он еще разок хукнул на мальчика и добавил к запаху несколько увесистых затрещин. Эмка поостыл.

"Так дело не пойдет. Придется опять побегать".

Грудью сбив Чиполлино с ног, Эмка рванул к своему дому.

Часто, как в киношной погоне, мелькали деревья, проносились дома, осталась позади детская песочница… Прохожие удивленно смотрели вслед плачущему мальчику. Жалели, думали: горе у пацана.

А у него и вправду горе! Ну никак ему не избавиться от проклятых книжных героев! Никак!..

Что-то красное кинулось Эмке под ноги.

— Чвяк!

Лопнул под Эмкиными ногами синьор Помидор. А сам мальчик растянулся на тротуаре, больно разодрав коленки. Его быстро взяли в кольцо плодово-ягодные персонажи "Приключений Чиполлино": профессор Груша, барон Апельсин, герцог Мандарин, графини Вишенки… И всё напирали, злобно шипели и потрясали кулаками: "Подайте его сюда, это мальчишку! Ну-ка, сюда его, казнить его! Голову, голову ему срубить! Убийца!.."

"Без боя не сдамся, — решил Эмка. — Буду кусаться. Погибну, но хоть не на голодный желудок!"

Мальчик поднялся на ноги, принял профессиональную боксерскую стойку и показал врагам зубы.

Кольцо медленно смыкалось. Эмкины резцы, клыки и коренные не произвели на овощей должного впечатления. Равно как и стойка.

"Кого покусать первого?"

Мальчик переводил взгляд с одного на другого — каждый свиреп и страшен, не подступиться! Дошел до Чиполлино и только хотел осмотреть следующего, как вдруг человек-луковица растаял!

Ни секунды не сомневаясь, Эмка кинулся в образовавшийся пробел. С места рвать с бешеной скоростью было не впервой, но и сказочные лимоны, вишни и прочие были не дураки побегать. Словно слоны затопали за спиной!

"Ничего! — успокаивал сам себя Эмка. — Еще немного, и буду дома!"

— Давай, овощная база, за мной! — крикнул на ходу он и прибавил скорости.

Между тем, создавалось впечатление, что догоняющих становится всё меньше. Не было уже того стадного топота — так, редкие шлепки маленьких ног.

Эмка оглянулся. На его глазах в воздухе растаял очередной преследователь упитанный воинственный лимон с длиннющими усами.

"Чего это они? Странно!"

Но печалиться по данному поводу мальчик не собирался. Он уже был у своего дома — не дожидаясь лифта, на одном дыхании Эмка взлетел на пятый этаж и зазвонил в дверь. Ворвавшись в квартиру, закричал Славке:

— "Чиполлино"… "Чиполлино"… — и, переведя дух, пояснил: — «Чиполлино» вытирай!

Славка только плечами пожал:

— Да всё нормально с твоим Чиполлино. Вот только что вытер. Последняя книга была. А ты чего такой запыханный?

— Проголодался — страх! Вот и торопился, — сказал Эмка и поморщился, вспомнив, что буквально пять минут назад имел нехилую возможность перекусить.

Мальчики вошли на кухню.

Славка сразу стал делать себе бутерброд с колбасой.

— Силен ты в рисовании, — сообщил он, пряча колбасу в холодильник. Может, зря тебя в нормальную школу отдали, а? Пошел бы в какую-нибудь художественную…

— Издеваешься, да? — огрызнулся Эмка.

— Да нет, я серьезно. Развил бы технику рисования, научился бы смешивать краски. Хорошо! Вышел на природу, намешал там из тюбиков и давай по чистому холсту кисточкой водить.

Славка прожевал бутерброд и добавил:

— А не в книжке каракули мазюкать!

Эмка промолчал. Когда-то давно, в классе, кажись, первом, мама попыталась затащить его на какой-то там кружок рисования. Но Эммануил, из чистого упрямства, запротестовал — и в конце концов родители отказались от этой идеи. А может, и правы были мать с отцом?..

Мальчик молча разлил по чашкам молоко и одну пододвинул Славке.

Здорово все-таки дома! Да и друг — нормальный пацан, а не какое-нибудь сказочное чудовище. Ну и что, что ворчит? Его можно понять: заворчишь тут, когда полдня картинки в книжках вытирал.

— Чего лыбишься? — поинтересовался Славка.

— Наелся, — довольно щурясь, протянул Эмка. — Слушай, давай в морской бой срежемся!

— Не, — отказался друг. — Я столько твоих картинок постирал, что ручку с карандашом уже видеть не хочу.

— Ну, тогда в карты, — очень уж Эмке не хотелось, чтобы Славка уходил. При нем не так страшно.

— Ладно, давай поиграем.

Славка ушел только тогда, когда пришли родители.

За ужином мама поинтересовалась:

— Как проводишь каникулы? В праздном безделье?

— Нет, мамуля, весь в делах.

— Что ж за дела такие?

Эмка покраснел:

— Да вот, книжки свои в порядок привожу.

Мама взглянула на сына с сомнением, потянулась к его лбу.

— У тебя температуры нет?

— Не-а.

— А чувствуешь себя как? Никакой сонливости?

— Да нормально чувствую. Без сонливости. Просто решил за ум взяться.

— "За ум" — это хорошо, — протянула мама.

— Взрослеет парень, — отозвался из-за газеты папа, до этого не принимавший участия в разговоре.

И тут зазвенел телефон.

Трубку сняла мама.

— Алло!

Звонила бабушка. В конце разговора мама снова удивленно посмотрела на Эмку.

— Да, мам… Пусть едет, если надо. Взрослый парень уже. Ничего с ним не случится. Это не так уж и далеко, да и вы встретите… Хорошо. Спокойной ночи.

— Куда он уже собрался? — благодушно проворчал папа.

— Наш сын, кажется, записался в общество любителей книги. Он хочет поехать на дачу ради художественной литературы.

— Любопытно, — папа отложил газету и повернулся к Эмке. — А в библиотеку сходить слабо?

— Мне мои книжки нужны. Я… я там пометки для себя делал.

Стыдно было признаваться, что разукрасил свои книжки, а теперь из-за этого заимел кучу неприятностей.

— Пометки, значит, — протянул папа и замолчал.

Мама тоже ничего не добавила. Эмка встал и пошел в ванную чистить зубы. Сегодня он делал это без напоминания — хотелось потянуть время. Страшно было в постель ложиться!

Но, как выяснилось, и время-то особенно не потянешь — нечем. Ну почистил зубы, ну умылся, ну уши вымыл, ну шею… вытирался долго и тщательно. Медленно шел к себе в комнату. Что дальше?

Эмка со вздохом расстелил постель, улегся.

"Не буду спать, — принял он твердое решение. — Пролежу до утра с открытыми глазами".

И действительно, минут десять мальчик боролся со сном. На одиннадцатой, незаметно для себя, сдался.

Приснилась Бочарникова.

"А эта из какой сказки?"

— Дурак! — сказала Бочарникова и исчезла.

Вместо нее появился Славка, и они долго резались в карты и морской бой. Потом приснился двор, школа, еще что-то и еще… И никаких сказок, никаких книжек!

Утром Эмка с опаской открыл глаза: ждал какого-то подвоха.

Нет, все нормально: комната как комната, в открытое окно льются звуки улицы и светит солнце.

— Неужели всё?

Мэл Гибсон жизнерадостно улыбался со стены.

Не верилось Эмке, что ночь прошла спокойно. Но ведь прошла! Без ужасов и приключений.

По такому случаю мальчик даже сделал зарядку и почистил зубы.

"Так и к зубной пасте привыкну", — подумалось ему.

Стоп! А как же те книжки, что на даче? Надо ехать!

в которой Эмка встречает старого знакомца, а Книгоед опять дает о себе знать

На вокзал мальчик решил ехать на метро. Он пешком добрался до станции (благо, та находилась почти рядом с домом), бросил жетончик в автомат и осторожно встал на эскалатор, внимательно оглядываясь по сторонам. Мало ли…

Но, кажется, никаких подозрительных типов или явлений в пределах видимости не наблюдалось. Высокий мрачный дядька с лицом серийного убийцы не в счет Эмка таких книг не читал и не разрисовывал, он точно помнил.

И все-таки бдительности Эмка старался не терять. Вдруг вон та бабуля с кульком — на самом деле не бабуля, а ведьма? Сцапает и утащит, и ничего ты с ней не сделаешь, на помощь не позовешь. Милиция наверняка против ведьм бессильна.

Ох и натерпелся Эмка страху, ох и напереживался, пока доехал до станции «Вокзальная»! А там — вообще жуть: народу тьма, за всеми не уследишь. Плюнул Эмка на свои страхи и направился прямиком в кассы. Выстоял в небольшой очереди, купил билет и пошел на перрон ждать электричку. Сегодня, как на зло, людей было полно — они в больших количествах бродили по платформе или читали газеты, ожидая нужного состава. Эмка постарался затеряться среди толпы и попытался вспомнить, сколько же у бабушки книжек успел попортить. Но очень скоро ему надоело это занятие — и тогда мальчик принялся фантазировать. Ведь если его рисунки так круто влияют на окружающий мир — может, прислушаться к тому, о чем говорил Славка? И в самом деле, научиться рисовать да и создавать красивые картины. И мир станет чуточку лучше…

Его размышления прервала подъехавшая электричка. Вместе с остальными пассажирами Эмка пошел штурмом на вагоны и даже успел занять классное местечко — у окна, да еще и подальше от дверей. Так что всякие продавцы газет и пончиков не будут над ухом орать — одним словом, удача была на Эмкиной стороне!

Впрочем, очень скоро всё переменилось. Потому что в окне мальчик заметил знакомую фигуру — но не клешнерукого преследователя! По платформе шагал, чуть сутулясь, сжимая в одной руке дачное ведерко, а в другой — рюкзак, старичок, очень похожий на киношного ученого.

— Библиотекарь! — изо всех сил закричал Эмка, вскочил и даже попытался пробраться к выходу.

Куда там! Людей в вагон набилось столько, что пока он добрался до дверей, сутулый старичок уже куда-то исчез. Эмка только раздосадованно вздохнул — и тут дикторша из громкоговорителя объявила, мол, такая-то электричка отправляется… Мальчик едва успел обратно в вагон запрыгнуть.

Он стоял в тамбуре, прислонившись к раздвижным дверям (пускай надпись на них и запрещала это делать), и чуть не ревел от досады. Вот ведь, такой шанс проворонил! Библиотекарь наверняка бы…

Тут что-то отвлекло Эмкино внимание, какое-то неясное шевеление в вагоне мальчик отошел, чтобы посмотреть… Неужели клешнерукий?..

Кл-лац! — за спиной разъехались двери. Кл-лац! — снова закрылись! Удивленные пассажиры заерзали, не понимая, что происходит. И только Эмку, лихорадочно схватившигося за поручень, осенило. Охота за ним продолжается! Но теперь Книгоед ("Ладно, — подумал Эмка, — пора признаться самому себе, что это Книгоед") — решил использовать не сказочных персонажей, а «случайности». Неслучайные случайности!

"Но… он же не уничтожит из-за меня других, правда?!"

И вообще, как далеко простираются возможности Книгоеда? Он способен сделать так, чтобы электричка сошла с рельсов? Или все-таки это только в книжной реальности он царь и бог, а самое большее, что может сделать в нашей неожиданно открыть двери электрички?

"В конце концов, Книгоед же придуман… ну, не придуман — создан ради того, чтобы не портились книги. А книги существуют для людей. Поэтому он не должен…"

Эмка вздохнул. Вспомнил фильм о сломавшемся роботе. И еще — фильм про сторожевую собаку, которая взбесилась. И еще…

"Прекратить! Не паниковать! Встанем так, чтобы никакие случайно открытые двери не причинили нам вреда. Вот так. Хорошо. Теперь давай подумаем, что он еще может такого выкинуть. Сделает так, чтобы нас кто-нибудь нечаянно толкнул к двери? А мы вклинимся между двумя старушками с горами сумок — эти сумки не то что какой-то сопливый Книгоед, их и экскаватор с места не сдвинет. И вообще странно, как еще эти сумки электричка везет".

Эмка пошутил — и немного успокоился. За окнами проносились деревья, мелькали облака…

"Ничего, поборемся! В конце концов, вон я в какие переплеты попадал — и ничего, живой-здоровый. Поборемся…"

А электричка уже подъезжала, у станции, на перроне ждала бабушка, и никаким Книгоедам места здесь не было.

Мальчик вышел из вагона и почти побежал к бабушке Маше:

— Баб!

— Ну, Эммушка, здравствуй, — она обняла его, и хотя раньше мальчик стеснялся и не любил "всех этих телячьих нежностей", сейчас он с благодарностью прижался к бабушкиной щеке.

— Нормально доехал, без приключений?

Эмка оглянулся на электричку и кивнул:

— Без приключений.

Показалось, или в окне мелькнула ломаная тень со странными руками? Наверное, показалось…

— Пойдем, — сказала бабушка. — Проголодался небось?

Они вдвоем дошли до дачного домика.

Честно говоря, Эмке их дача больше напоминала избушку в какой-нибудь деревне. Впечатление усиливалось из-за соседских куриц — тамошние хозяева держали двух-трех птиц, причем непременно разной окраски. И курицы эти, хоть и принадлежали чужим людям, большую часть времени проводили у Эмкиной дачи. Никто их отсюда не гнал, они тут никому не мешали, под ноги старались не попадаться, а иногда даже склевывали разных вредных насекомых.

К тому же, от куриц был без ума бабушкин кот Аполлон. Этот хитрющий хищник, непонятно по какой прихоти судьбы попавший в домашние животные, просто дурел, когда рядом «паслись» курицы. Он весь подтягивался и начинал красться к птицам. Что с того, что Аполлону ни разу не удалось их поймать? Кот относился к этому по-спортивному: главное — участие.

Конечно, такие взаимоотношения между животными не могли не сказаться на людях. Вскоре хозяева куриц познакомились с Эмкиными бабушкой и дедушкой. Поэтому сейчас, завидев мальчика с бабушкой Машей, соседка, тетя Фрося, приветливо им кивнула:

— Здравствуйте, Марья Дмитриевна. И ты, Эммануил, здравствуй. Ну как каникулы проводишь?

Эмка хотел было нагрубить — достали его уже этим вопросом про каникулы! Как будто все вокруг решили поиздеваться! Но сдержался.

— Спасибо, хорошо, Ефросинья Мироновна.

— На солнышке приехал погреться, да?

— Ага!

— От учебы, от книжек отдохнуть?

Эмка глубоко и ровно задышал — он где-то слышал, что это помогает, когда ты раздражен.

Почти помогло.

— То ли дело — в речке покупаться, мультики про капитана Врунгеля посмотреть, что-нибудь порисовать… Я тебе позже угощеньице принесу пирожков с жареным луком.

Эмка полувсхлипнул-полурассмеялся и кивнул. Открывать рот он боялся. В голову лезли всякие ругательные фразы из боевиков.

— Спасибо, — сказала за Эмку бабушка.

И потом, когда они уже зашли в дом, неодобрительно вздохнула:

— Что с тобой, Эммушка?

— А чего она пристала?

— Ну, она из добрых побуждений. Нужно быть вежливее с людьми. Хотя что мне тебя учить — ты и так уже взрослый. За книжками вот сам приехал.

— Кстати, где они, ба?

Бабушка подвела его к трем картонным ящикам — в таких перевозят телевизоры:

— Вот здесь. Так что, если ты не голодный, можешь заниматься своими делами.

— Я не голодный.

— Хорошо. Я буду на огороде, — и бабушка ушла.

А Эмка уселся за первый из ящиков и достал из кармана пять стирательных резинок. Он специально привез их с собой — как выяснилось, резинки заканчиваются очень быстро, если ежедневно «реанимировать» по несколько десятков книг. А тут ведь — работы непочатый край!

Вздохнув, устроился поудобнее и раскрыл первый ящик…

Эмка настолько увлекся предстоящим, что не заметил, как кот Аполлон, до того времени дремавший на окне, вскинулся, выгнул спину и тихонько попятился от окна.

За окном, по грядкам, двигалась ломаная тень — а вот хозяина ее видно не было.

абсолютно непонятная — до самого ее конца

И поселился в джунглях Страх.

Но сперва была Радость. После долгого отсутствия на Скалу Советов вернулся Маугли. Кое-кто из волков насторожился — Маугли был одет.

— Что это за кожа на тебе? — удивился Серый брат.

— Это смокинг. Далеко от джунглей, в городе, такую кожу надевают все. Так модно.

Маугли произносил незнакомые слова, которые пахли отвратительно. Правда, никому не хотелось обижать Маленького Брата. Поэтому Багира, на правах его старой приятельницы, сказала так:

— Лягушонок, зачем ты говоришь нам слова, значения которых мы не понимаем. Они неправильно пахнут. И твоя новая кожа — тоже. Сбрось ее. Разве ты не сын Свободного Народа?

В тот раз Маугли не стал возражать, он скинул все лишнее, и Серый Брат радостно лизнул его ногу.

Стая признала своего Маленького Брата.

Маугли, как и в былые времена, начал охотиться вместе с волками, загоняя для них оленей и буйволов. Он часами разговаривал с Каа, удобно расположившись в кресле его колец. Он помнил все Заветные Слова. Он… Словом, он был тем самым Маленьким Братом, которого знали в джунглях все.

Прошло время. Однажды Маугли сидел у реки и смотрел на свое отражение. "Постой-постой, — вдруг пронеслось у него в голове. — Да ведь это же сон! Мне снится, что я — Маугли. Здорово!"

Маленький Брат, как от назойливой мухи, отмахнулся от чужих мыслей, поднялся на ноги и устремился в деревню.

А там уже полным ходом шли строительные работы. На краю селения устанавливали ряд большущих, выше человеческого роста, клеток. Местные жители окружили приезжих рабочих и наперебой задавали вопросы.

Маугли подошел к человеку, руководившему работой.

— Что это с тобой? — удивился тот. — Нашел хороший пляж?

— Не твое дело. Лучше проследи, чтоб к завтрашнему утру все было готово.

— Вот на этот счет можешь не волноваться. Но… ты бы лучше оделся, а то потеряешь авторитет среди служащих.

Натху (так называли Маугли люди) криво усмехнулся:

— Главное, чтобы я не потерял авторитет у животных. А служащие? Уволим их, как только вернемся в город. Там наймем других.

Он посмотрел на управляющего — тот не выдержал, отвел взгляд в сторону.

"Что-то не пойму, в чем тут дело", — опять заговорил в голове у Маугли чей-то голос.

Стараясь на замечать этого, Натху заявил:

— Завтра днем я приведу первую партию.

— Хорошо. Все будет готово, — управляющий посмотрел на рабочих: — Успеем.

А когда обернулся, Маугли уже уходил в лес.

…Удобно устроившись на одной из веток могучего дерева, он заночевал прямо в джунглях. С рассветом же спустился вниз и побежал к заброшенному городу, который животные называли Холодными Берлогами.

Именно это место облюбовали для своих игрищ Бандар-Логи.

— Эй, Обезьяний Народ, — крикнул Маугли, выйдя на середину площади заброшенного города. — Дело есть!

Что тут началось! Обезьяны подняли дикий крик и, толкая друг друга, ринулись на площадь.

Дело в том, что никто в джунглях не обращает на Бандар-Логов внимания. Они не знают Закона, едят все без разбору, живут без вожака и ни о чем не помнят. Народ Джунглей не водится с ними.

Вот почему Бандар-Логи так обрадовались. Сам Маугли заговорил с ними!

— Я знаю место, где можно хорошо повеселиться. А кроме того, как следует поиздеваться над людьми, — сказал Маугли.

Это заявление привело Обезьяний Народ в восторг. Для них ведь нет ничего лучше, чем праздное веселье. А если к тому же можно безнаказанно поиздеваться над Безволосыми, которых обезьяны не любят и боятся, то о чем еще можно мечтать в их однообразной и не такой уж радостной жизни?!

— Веди! Веди нас скорее!

И Маугли повел Обезьяний Народ в деревню. Правда, не так уж много Бандар-Логов осталось с ним к тому моменту, когда они оказались у края джунглей. По мере продвижения обезьяны стали отвлекаться и отставать: кто заметил большой орех, кто остановился почесаться, а догонять ушедших вперед не стал; некоторые и вовсе занялись своими делами, напрочь забыв, зачем они ушли из Холодных Берлог.

Дошедшим до конца Маугли сказал:

— Видите, люди плетут большие ящики? Если разом накинуться на строителей, те в страхе разбегутся. А самый хитрый и смелый Народ в джунглях сможет вдоволь поиздеваться над Безволосыми, ломая ящики. Только ломать нужно изнутри — снаружи эти плетенки крепкие, как скала.

Бандар-Логи одобрительно загудели.

— Вперед! Я с вами!

И обезьяны, возглавляемые Маугли, с криком и визгом кинулись на людей. Как и было обещано, те в страхе разбежались. Глупые Бандар-Логи залезли в клетки и принялись грызть прутья.

Тем временем люди увидели, что с обезьянами пришел Натху, и догадались о ловушке, которую он приготовил. В мгновение ока все клетки с обезьянами были заперты.

— Как это ты умудрился заманить столько обезьян? — восхитился Маугли подошедший управляющий.

— Я сказал им, что они смогут вдоволь поиздеваться над людьми.

— Ха-ха-ха, — рассмеялся управляющий. — Пусть теперь издеваются. Белым людям в городе очень понравятся обезьяньи шутки!.. Кого теперь ты приведешь, Натху?

— Увидите.

Маугли не стал смаковать свою победу. Молча развернулся и скрылся в джунглях.

— Зачем тебе эти глупые Бандар-Логи, Маленький Брат? — удивлялись вечером волки.

— Настало время очистить от них джунгли.

— Стоит ли утруждать себя? Мы и так не обращаем на них внимания. Да и истребить невозможно — так их много.

— Ничего, — только и ответил Маленький Брат.

А в голове у него опять отозвался чужой голос: "Ничего себе! Что-то не очень похоже на того индийского подкидыша, о котором писал Киплинг!"

И снова Маугли только поморощился.

— У тебя в голове что-то совсем другое, — глядя в сторону, произнес Серый Брат. — Ты задумал какую-то хитрость?

Маугли почесал затылок.

— Честно говоря, да. Не очень-то мне хорошо в человечьей стае. Не хватает братьев, джунглей, не с кем поиграть, как это бывало у нас раньше.

— А зачем тебе Бандар-Логи? — повторил вопрос Серый Брат. — Неужели ты будешь играть с ними?

— Ну а с кем же еще играть? С собаками?

Маугли ответил на вопрос Серого Брата с такой горечью, что тому стало стыдно.

— Почему же ты тогда не вернешься в джунгли?

— Я уже возвращался. И ничего хорошего из этого не вышло. Свободный Народ не желал, чтобы я жил с ним.

— Но, Маугли, неужели тебе интереснее играть с Бандар-Логами, чем с нами? — удивился Серый Брат и лизнул Лягушонку пятку.

— А разве вы пойдете со мной?

Волк надолго задумался.

Но Маленький Брат не стал дожидаться ответа. Он поднялся и медленно пошел в направлении селения Безволосых.

Через некоторое время его догнали четыре волка.

— Мы пойдем с тобой, — за всех сказал Серый Брат.

Маугли отвернулся, делая вид, что прячет слезы благодарности.

— Но вам придется посидеть в клетке.

— Как скажешь.

Люди, занимавшиеся постройкой клеток, увидели, как из джунглей вышел Натху в сопровождении четырех волков, и уже по привычке побежали прочь.

Маугли довел своих братьев до клетки, пропустил их вперед и захлопнул замок. К нему тут же устремился управляющий.

— Отличная работа! Как тебе только это удается?!

— Не все ли равно? Скоро у нас будет много животных. Разных. Распорядитель удайпурского зверинца заплатит достаточно денег…

Несчастные волки не понимали человеческого языка, поэтому сидели в клетке спокойно, никак не реагируя на предательство своего Маленького Брата.

"Елы-палы, — возмутился в голове у Маугли чужой голос. — Да он же всех друзей продаст!"

Натху дернул головой, словно отгонял назойливую муху.

И вдруг на опушке, у самого края джунглей появился Эмка Солдатов. Ущипнул себя за руку, скривился и забормотал:

— Сон… Сон… Это мой сон… И это опять я виноват! Бедные животные!.. Продаст… Что же делать?

Он упал в траву и горько заплакал.

в которой священная кобра знакомится со Странным Братом, а Эмка — с Полосатой Сестрой

Священная кобра внимательно наблюдала за тем, что творилось в деревне. Старой змее очень не нравились перемены в жизни двуногих. Вроде бы все оставалось как прежде: крестьяне и теперь исправно наливали ей в блюдечко молоко. Разумеется, молока священная кобра не пила: змеи вообще пить не умеют, у них нету губ, а тоненьким языком — много ли налакаешь… Зато к молоку почти всегда пытались подобраться мыши, а уж на них-то кобра охотилась с удовольствием.

Но в последние дни мыши держались у клеток с обезьянами — Бандар-Логи, по природе своей неаккуратные, разбрасывались кормом, так что Мышиному Народу было выгоднее бегать туда. Священная кобра не голодала, нет, до этого дело еще не дошло, но может статься, завтра или послезавтра ей придется покинуть обжитую щель меж алтарными камнями и отправиться на охоту в джунгли.

Подобная перспектива пугала старую змею, поэтому вместо того, чтобы беззаботно греться на любимом камне, она присматривалась к окружающему. С удивлением наблюдала за Маугли — она знала этого человечка: много дождей назад они повстречались в Холодных Берлогах, когда Бандар-Логи сбросили Безволосого в проломленную беседку. Потом кобра (тогда еще — не священная) перебралась в деревню — и позабыла о необычном знакомстве — до недавнего времени. Маленький Брат явно переменился. То, что Голый Лягушонок посадил в клетку Бандар-Логов, змею не удивило. Но когда Маугли пленил волков… Священная кобра даже привстала, раздувая капюшон, чего ей давненько не доводилось делать!

"Как можно нарушать Закон Джунглей?!"

Возмущенная, кобра решила оставить эту деревню со всеми ее городскими пришельцами, клетками и нехорошо изменившимся Маугли, да уже у опушки наткнулась на нечто странное. Человеческий детеныш, совсем не похожий на обычных, лежал в траве и издавал странные звуки.

— Что с-с тобой, С-странный Брат? — она никогда не спросила бы об этом у человека, все равно язык Ядовитого Народа был им не понятен — но слишком уж дивным казался ей этот детеныш.

И — чудо из чудес! — тот понял ее.

Эмка приподнялся, с интересом разглядывая изящную, безобидную на первый взгляд змею.

— Это ты разговариваешь?

Священная кобра настолько перепугалась: детеныш неожиданно заговорил на ее языке, — что по привычке встала в угрожающую позу, снова раздувая капюшон!

— Ой! — закричал Эмка. — Ты же кобра!

Не хватало ему только ядовитого укуса! Но нужные слова уже вертелись на языке, и он прошептал: "Мы с тобой одной крови — ты и я!"

— Я кобра, С-странный Брат, — успокаиваясь, она спрятала капюшон и снова превратилась в "безобидную змейку". — А кто ты?

— Я — Эмка. Я… не важно, кто я.

— Верно, — согласилась она. — Главное, что мы с-с тобой одной крови. Но кто тебя научил языку Ядовитого Народа?

Если бы Эмка имел представление!

Поразмыслив, он решил, что все дело в Маугли. Пока ему снилось, что он Натху, мальчик набрался у того кое-каких умений. Во всяком случае, выучил язык народов джунглей.

— Меня научил Голый Лягушонок…Но давно, когда он еще не стал таким… Скажи, Капюшонная Сестра, ты можешь мне помочь?

— Моя добыча — твоя добыча. Впрочем, — смущенно добавила кобра, — не уверена, что она тебе с-сгодится…

— Мне требуется другое. Маугли… заболел. Сама видишь, он пленяет своих братьев. Нужно помочь ему.

— Но как? Я могла бы даровать ему покой, но вряд ли это понравитьс-ся Балу, да и Чиль… Ты знаешь Чиля?

— Это коршун? — припомнил Эмка.

— Точно, коршун. Не хотела бы я прогневить Чиля. А кроме укус-са, мне помочь, кажетс-ся, нечем. Или я не права?

Она поразмыслила:

— Хотя, я знаю, кто мог бы дать тебе дельный с-совет. Ну-ка, погоди.

Змея скользнула к Эмке, обвиваясь вокруг его шеи. Мальчик перепугался, но, против всех его представлений, кобра оказалась теплой, сухой и приятной на ощупь.

— Вс-ставай, — велела она Эмке. — И с-ступай вон по той тропке, С-странный Брат. Я отведу тебя к с-советчице.

Руководимый коброй, мальчик зашагал вглубь джунглей. Хоть он и расстроился из-за того, что снова стал причиной бед своих любимых книжных героев, это не помешало Эмке удивленно глазеть по сторонам. Пускай и во сне, а все-таки он попал в самые настоящие джунгли!

Засмотревшись, мальчик чуть было не наступил на пушистый полосатый комочек, выкатившийся ему под ноги — и оказавшийся малышом-тигренком.

— Ух ты! — закричал Эмка, когда увидел звереныша. — Тигренок! Всамделишный!

Звереныш не растерялся: смело зашипел и даже стукнул разяву лапой.

— С-стой с-спокойно, С-странный Брат, — отозвалась кобра. — С-стой с-спокойно и не делай резких движений.

На тропку скользнула еще одна полосатая фигура — на сей раз значительно больше первой.

— Все ли с тобой в порядке, сын мой? — обратилась она к тигренку.

Тот засмеялся:

— Да, мама. Они такие смешные — Безволосый и Ядовитая! Они разговаривают на одном языке.

Тигрица удивленно взглянула на кобру.

— Да? — хмыкнула она, топорща усы. — С чего бы это, Капюшонная Сестра? Я слышала только об одном Безволосом, который знает языки народов джунглей.

Священная кобра зашипела, что должно было означать смех:

— Вот еще один, Полосатая С-сестра.

Тигрица внимательно посмотрела на Эмку, но отвела глаза, стоило их взглядам пересечься. Как известно, ни один обитатель джунглей не способен вынести человеческого взгляда.

— Доброй охоты, Странный Брат, — проворчала хищница. — Какой след привел тебя сюда?

"Она спрашивает, почему я пришел", — сообразил мальчик.

— Доброй охоты, Полосатая Сестра, — произнес он на языке Вольных Добытчиков. — Я пришел сюда из-за Маугли. Кажется, ты знаешь о нем?

— Мне ли не знать, — тигрица улеглась на тропу, а детеныш стал играться с кончиком материнского хвоста. — Ведь именно Голый Лягушонок убил моего прежнего супруга, Лангри. Впрочем, здесь он был больше известен, как Шер-Хан. Бедняге не повезло — с рождения он был хромым. И поэтому заразился смертельным недугом — любил поохотиться на Безволосых. А Безволосые не прощают такого. Мне жаль Лангри: хоть он и отличался склочным характером, а все-таки был отцом моих детей.

Тигрица помолчала.

— Ну да ладно, — молвила она, — Шер-Хан ведь мертв, а его охотничий участок достался мне. Во всем есть свои достоинства. Так что ты там говорил о Маугли, Странный Брат?

— Маугли тоже заболел… как твой бывший муж. Он забыл про Закон Джунглей, он сажает в клетки зверей, он…

Но продолжить Эмке не дали. С ветвей одного из махуа донесся голос, сладкий, как дикий мед, капающий с дерева:

— Я так и знала!

С этими словами Багира спрыгнула вниз, на тропу.

— Я так и знала! — повторила черная пантера, недовольно скалясь. — Прошло еще слишком мало времени, и королевский дворец Удайпура еще не превратился в Холодные Берлоги! А вместе с ним — и зверинец, которому постоянно нужны новые обитатели.

Багира вздохнула.

— Маугли… Он наш и не наш, он из джунглей и не из джунглей! Он обещал, что не предаст нас. Но я говорила — всегда говорила — что он человек, а не волчонок. И теперь Голый Лягушонок подтверждает это. Но… но я всего лишь черная пантера. И я люблю его. Он не стал бы пленять нас ради забавы. Я уверена, ему для чего-то нужны все мы. И я отправлюсь в клетку, когда он попросит — клянусь в этом сломанным замком, который освободил меня!

— Думаешь, на твоей клетке снова окажется тот самый замок? — хмыкнула Полосатая Сестра. — Сомневаюсь. Впрочем, твое дело, идти или не идти за Маугли. Для меня он — никто. И если Голый Лягушонок придет за моим детенышем, я убью Лягушонка. Пускай помнит о ночи, подаренной Первому из Тигров самим Тха. Я чувствую, Лунный Шакал скоро выбежит на небо, чтобы пропеть там свою песнь.

— Да погодите же вы! — закричал Эмка. — Неужели вы не понимаете, ни один из ваших выходов выходом и не является.

Обе кошки ошеломленно взглянули на него.

— О чем ты говоришь, Странный Брат? — спросила Багира.

— Нельзя просто убить Маугли, это не спасет тех, кто уже сидит в клетках.

— Если бы там были одни лишь Бандар-Логи, я бы не пошевелила и кончиком хвоста… — проворчала пантера.

— Но там не одни Бандар-Логи, — прервал ее мальчик. — Там и Серые Братья! И от того, что ты по просьбе Маугли отправишься в клетку, ничего не изменится. Они не обретут свободу.

— Тогда как нам быть? — спросила тигрица. — Ответь, Странный Брат.

— Нужно собрать всех у Скалы Совета. Возможно, кто-нибудь подскажет, что нам делать.

— Да пос-скорее, — вмешалась, молчавшая до сих пор священная кобра. Раньше люди приходили в джунгли и приносили с с-собой С-смерть, но с-случалос-сь это редко. Красный Цветок в трос-стниках или Кус-сачая Муха, которая вылетает из Белого Дыма — от них мы могли уберечьс-ся, ес-сли не вс-се, то большинс-ство. Безволос-сые довольс-ствовалис-сь мертвыми и ос-ставляли в покое живых. Теперь же им нужны живые. И ес-сть ли предел жаднос-сти Безволос-сых?

— Следует предупредить остальных, — решила Багира.

— И сравнять деревню с землей, — добавила тигрица. — Как это уже не однажды случилось.

— Но нам потребуется помощь Хатхи. И…

Тут Эмка почувствовал, что начинает… таять.

— Ой! — крикнул он.

— Что с-с тобой, С-странный Брат? — обеспокоенно прошипела священная кобра. — Кажетс-ся, ты с-становишься непос-стоянным, с-словно туман над водами Вайнганги.

— Это я просыпаюсь, — прошептал Эмка.

Что-то сильно тряхнуло его за плечо.

Мальчик из последних сил держался за остатки сна. Если раньше он с удовольствием бы удрал в реальность, то теперь наоборот, хотел остаться. Ведь Маугли до сих пор ловит зверей, а Серые Братья — пленены. И…

— Ну-ка, С-странный Брат, опус-сти меня на землю, — велела кобра. — А то ты еще развеешься, а падать с-с такой высоты я бы не хотела.

И она скользнула по подставленной руке, перебравшись вниз, и примостилась на гнилой колоде.

— Да, ты с-стал почти прозрачным, — сказала змея. — Тебя уже вроде и нету.

— И твой запах почти не ощущается, — добавила Багира.

— Я вернусь, дождитесь меня, обязательно!..

Мальчик исчез.

— Еще раз убеждаюсь в твоей мудрости, Капюшонная Сестра, — пробормотала тигрица. — Ты была права, назвав его Странным Братом.

в которой Эмка просыпается, Терминатор возвращается, а сеттер Петрофф попадает за решетку

Бабушка трясла его за плечо так настойчиво, что спать дальше было никак не возможно.

Эмка проснулся.

— Ну ты и перепугал меня, внучек! Как уснул у своих книжек — так только сейчас и добудилась.

Он растерянно моргнул:

— Я еще во вчера или уже в сегодня?

— Ты еще не в завтра, — улыбнулась в ответ бабушка. Что у нее за улыбка Эмке всегда становилось теплее и уютнее, когда он ее видел!

— Ну я и проголодался! — сообщил он, сладко потягиваясь.

— То-то я решила пирожков испечь, — бабушка лукаво прищурилась и погладила внучка по голове. — Идем, накормлю тебя.

— Да я только перехвачу чего-нибудь, — дел у Эмки невпроворот, столько книжек еще нужно спасти!

Он решил обязательно отыскать «Маугли» и стереть тот рисунок, на котором мальчику из джунглей пририсован костюм, а сзади изображены (Эмкой, кем же еще!) клетки.

Но шум на улице отвлек. Казалось, в дачном поселке одновременно лают все собаки, мяукают коты, кудахчут куры… Да так оно и было!

Едва прожевав порцию пирожков, Эмка рванул на улицу. Он совершенно позабыл о том, что видел во сне — да и про книги забыл тоже.

— Теть Фрось, что за шум, а драки нет? — спросил у соседки, выглянувшей, как и он, разузнать, в чем дело.

— Да вот, — досадливо пожала она плечами, — кто-то вызвал к нам «собачник». Ездят теперь, всех собак ловят, какие только под руку попадаются.

— Как так?

— Да вот так. Не каждый ведь для дачи породистую псину заведет, многим и дворняги достаточно. А эти-то как раз на дворняг и охотятся!

— Так надо их остановить! Объяснить!..

— Остановишь их! Здоровые лбы, им что дворняга, что песионер — никакой разницы. Посадят в клетку с собаками — и на мыло!

У Эмки по спине побежали мурашки.

— Ну это вы, тетя Фрося, преувеличиваете, — неуверенно протянул он.

— Может, и преувеличиваю. — согласилась она. — А может, и нет. Только проверять что-то не хочется. С такими мордоворотами и просто рядом стоять страшно, а уж спорить… Кто их знает, чего у них на уме. Если у них он вообще есть…

С этими словами тетя Фрося развернулась и пошла к себе на участок.

"Не люблю "собачников", — подумал Эмка. — А вот собак люблю. Надо что-то делать".

И мальчик побежал туда, где раздавался яростный лай.

Оттуда же, кстати, доносился и жалобный скулеж.

Свернув на ближайшем перекрестке налево, Эмка столкнулся с… Терминатором. Не с настоящим, конечно, не с тем, что из кино. Но с очень похожим на того.

— Пацан, где тут у вас еще бешеные псы есть? — «ласково» проворчал Терминатор.

От неожиданности Эмка только рот раскрыл.

— Больной, что ли? — забормотал себе под нос ловец дворняжек. — Да ты не бойся, пацан, дядя добрый. Хочешь конфетку?

— Н-нету у нас собак бешеных!

— Тьфу ты, он, оказывается, просто тормоз. Пацан, я ведь не из милиции, расследование проводить не собираюсь. У меня, понимаешь, так: есть сигнал — я на него реагирую, нету — плюю в потолок.

"Наверное, с ним редко разговаривают. Вот он и болтает. Объясняет мне все".

Вслух же Эмка произнес:

— Дядь, а кто звонил-то?

— Странный ты! Да разве ж я знаю? Говорю ведь: я не милиция! Есть сигнал…

— Дядь, а если собака укусит?

— Кого? — удивился Терминатор. По выражению его лица Эмка понял, что сморозил глупость. От такого «дяди» не только люди, но и любой зверь поспешит схорониться.

— Ну… Вдруг бультерьер попадется… — нашелся мальчик.

— Пле-евал я на бультерьера! А уж когда я плюю… — Терминатор мечтательно зажмурился. — Когда я плюю, то под плевок не попадайся — будь ты хоть негр преклонных годов! Ха-ха-ха!

"Дядя" от собственной шутки заржал так — деревья задрожали!

— Ну че ржешь тут? — послышался еще один «ласковый» голос. — Открывай машину. Глянь, какого красавца поймал!

Терминатор повернулся, а Эмка тихонечко выглянул из-за его широченной спины. К машине, которую мальчик сперва не заметил (был слишком поглощен видом "дяди"), шагал другой, не менее здоровый мужик, волоча за собой сетку. В сетке, лая и отчаянно пытаясь вырваться, пребывал самый что ни на есть породистый пес!

— Эй! — крикнул Эмка. — Это ж не дворняга, это — сеттер Петрофф!

— Да хоть Гагарина с Пушкиным! Я на него столько нервов и сил потратил, что теперь все равно — хоть чья собака, а на мыло я ее пущу! Из нее хорошее, импортное получится.

— Да это кличка у него такая, — поправил «собачника» Эмка. — А хозяина его зовут Егор. Он хиппи, вот и кличку дал собаке странную. У них, неформалов, такое в порядке вещей.

— Я б из этого хиппи-неформала тоже хороший брусок хозяйственного мыла сделал!

"Мама, садист какой-то!"

— Может, все-таки отпустите собаку? Она ведь не дворовая.

Сеттер жалобно заскулил.

"Собачник" зло зарычал.

Эмка задрожал.

Терминатор повел плечами:

— Отпустим, отпустим. В клетке.

А его напарник уже подошел к машине — секундой раньше там оказался Терминатор.

— На раз-два-три открывай! — скомандовал «собачник». Было видно, что Терминатор его побаивается.

— Раз! Два! Три!

Сеттер Петрофф полетел в клетку.

От несправедливости происходящего и собственной беспомощности у Эмки подогнулись коленки.

Терминатор улыбнулся:

— Ты, пацан, так не переживай. Будь у этого пса хозяин, он бы уже стоял здесь и брызгал на нас слюной, угрожая судебными разбирательствми. А пока никого нету. Видишь?

Он оглянулся и насмешливо приставил ко рту руки воронкой:

— Ау! Хозяин!

Склонил голову, прислушался:

— Ни души.

И развел руками, мол, что я говорил.

— Так ведь сегодня — рабочий день, — промямлил Эмка. — Все в городе.

— Ну и мы в город скоро поедем.

— Вот только еще штучек пять для круглого счета отловим.

— Дяденьки! — взмолился Эмка. — Отпустите собак! У них у всех хозяева есть! Честно! Дяденьки!

Из глаз мальчишки брызнули слезы.

— Хороший хозяин в такую погоду собаку за дверь не выгонит, — сурово отрезал Терминатор, поглядев на небо.

На небе собирались тучи — вот-вот начнется дождь.

— Слышь, пацан? Иди умойся. Только с мылом. Ха-ха-ха!

"Собачники" ржали, словно кони.

Эмка заскрипел зубами.

— Ну что? Проедем еще пару дворов? — предложил Терминатор.

— Проедем, — откликнулся напарник.

Они сели в свой «газик», протряслись метров двадцать и остановились. Вывалились из машины и, держа в руках сети, разбрелись.

Эмка побежал к «собачатне». В его голове созрел план.

Псы притихли. Смотрели на мальчика и дрожали.

— Сейчас, Шарики. Сейчас, — бормотал он.

Всех собак в дачном поселке звали Шариками. Их хозяев не особо заботило, какую кличку давать псине, живущей во дворе. Один лишь Егор-хиппи отличился, назвав своего сеттера Петроффым. И то, наверное, только потому, что Петрофф был собакой породистой.

— Сейчас, Шарики.

Эмка наклонился у переднего колеса и, надавив на нипель, спустил шину. Что делать дальше, пока не придумал.

"Посмотрим по обстоятельствам".

Через несколько минут явились «собачники». Каждый из них волок по дворняге.

В клетке на двух пленников стало больше.

— Ну, поехали дальше, — зевнул Терминатор.

— Опа! — напарник в сердцах ударил кулаком по дверце — та чуть прогнулась. — Шина спустила! Запаска есть?

— Нету.

— Как нету?

— А так! Где ее, по-твоему, брать?

— В гараже!

— В гараже подшипника лишнего не допросишься!

Кусты, в которых предусмотрительно залег Эмка, тряслись от голосов ссорящихся "собачников".

— Ладно. Придется идти по домам. Может, у кого шина завалялась.

— Дадут они тебе шину, жди.

— Но попробовать надо. Пообещаем любимую собачку вернуть.

Мужики пошли вдоль улицы, заглядывая через заборы во дворы.

Вдруг дорогу им перебежала черная курица.

— Стой! — заорал на весь поселок Терминатор. — Черная курица!

— Ну ты и суеверный! Это ж не кот, болван!

И они зашагали дальше.

Эмка выскочил из кустов, забрался в кабину машины и стал рыться в инструментах. Нашел что-то вроде ломика.

…Замок на клетке практически поддался, когда пространство вокруг начало вязнуть.

Эмка поднажал из последних сил и, теряя сознание, почувствовал, что дверь распахнулась.

в которой Странный Брат находит решение, а Каа «лечит» Маугли

Было раннее утро в Сионийских горах, когда священная кобра проснулась, расправила тугие кольца своего тела, прогоняя сон, и выбралась на камень, куда через несколько минут должен был упасть солнечный луч. При этом змея вела себя осторожнее, чем раньше. Страх, пришедший в джунгли, коснулся и ее жизни. Кобра знала наверняка: есть некто, кто не боится ее яда, некто, кому не страшны когти Багиры и мощь Хатхи. Маугли. И змея очень не хотела бы попасть в его поле зрения.

За последнюю неделю Безволосый переловил многих. Увы, звери так и не успели собраться у Скалы Совета: первой поймали Полосатую Сестру, бывшую подругу Шер-Хана. Затем попал в ловчую яму Хатхи со своими сыновьями.

А Странный Брат, что обещал помочь, так больше и не появлялся.

Священная кобра за прошедшие дни помудрела. Раньше она бы не сомневаясь заявила, что любой в джунглях способен справиться с Безволосыми. Теперь змея не сомневалась: только представитель того же народа может одолеть Маугли. Не силой — умом. Но где взять другого Странного Брата?! А этого — разве найдешь: он растаял, не оставив ни следа, ни запаха.

…Шорох священная кобра услышала задолго до того, как тень пришельца упала на нагретый камень. Змеи, разумеется, там уже не было.

— Эх! — вздохнул Эмка, которому и принадлежала тень. — И нет мне покоя, ни ночью, ни днем, ни во сне, ни наяву! Интересно, где теперь искать тигрицу, кобру или пантеру?

— С-странный брат, — радостно отозвалась кобра. — Ты вернулс-ся!…Хотя, поздно, С-странный Брат, с-слишком поздно…

— Что? Неужели Маугли уже увез зверей в город?

— Нет. Но какая разница? Голый Лягушонок пос-садил в клетки почти вс-сех обитателей джунглей!

— И Полосатую Сестру?

— И ее. И Багиру. Почти вс-сех!

— Дай-ка подумаю… — Эмка присел на камень, а кобра снова обвилась вокруг шеи мальчика.

"Что же делать?" — лихорадочно размышлял Эмка. Только что, в настоящей жизни, он боролся с такими же вот «мауглями», но здесь ломиком не поорудуешь. Да и, если честно, еще неясно, удалось ли спасти Шариков и Петроффа…

Может, напасть на селение всеми оставшимися здесь зверьми? Ведь когда-то же смогли Балу, Багира и Каа спасти маленького Маугли от целой стаи Бандар-Логов!

Стоп! Старый удав!

— Скажи, Капюшонная Сестра, а жив ли еще Каа?

Священная кобра засмеялась:

— Что с-с ним с-станется? Правда, он появляетс-ся вс-се реже, обленилс-ся — больше лежит и вс-споминает прошлое…Кажется, я догадываюс-сь, что ты задумал, С-странный брат! Конечно, именно с-старый поедатель Бандар-Логов, только он…

— Я это слыш-шал! — голос, раздавшийся над Эмкиным ухом, заставил мальчика подпрыгнуть на месте. Кобра же спешно скользнула на землю и спряталась в зарослях.

— Ну-ну, зачем так много лиш-шних движений? — проворчал Каа. — Ты соверш-шенно зря беспокоишься, Капюш-шонная Сестра. Если бы я хотел (а, возможно, когда-нибудь в другой раз я действительно захочу) проучить тебя, я бы уже сделал это. Так что на будуш-щее тебе стоило бы хорош-шенько подумать, прежде чем начнеш-шь ш-шипеть. А это кто?

— Это С-странный Брат, — сообщила кобра, выглядывая из кустов. — Он знает язык Ядо…

— Я слышал, — оборвал ее Каа. — Или ты считаеш-шь меня совсем уж глухим?

Удав на самом деле был туговат на ухо, но признаваться в собственной слабости не любил — да и кто любит?

— Нынче в джунглях настали странные времена, — заявил Каа, выползая на полянку. Его кольца постепенно заполняли все вокруг, и Эмка с ужасом понял, что этот удав способен, наверное, целиком проглотить буйвола! — Я спал, долго спал — была добрая охота… Что творится? Куда подевались все? Где Хатх-хи, где Серые Братья? И куда, я вас спрашиваю, куда подевались Бандар-Логи?! Неужели пара-тройка обезьян — все, что осталось от их-х племени?!

Он в негодовании сжал пару колец своего мощного тела, и деревцо, которое они обвивали, жалобно хруснуло, переломившись пополам.

— Вот поэтому мы и хотели идти к тебе, мудрый Каа, — вмешался Эмка. — Твой давний приятель, Маугли, заболел. Он пленил почти всех обитателей джунглей. В том числе и Бандар-Логов. А на кого теперь охотиться?

Гигантский удав недовольно зашипел

— Ждите меня здесь, — велел он — и исчез.

Явился Каа только к вечеру.

— Малыш-ш и в самом деле плох, — заявил он. — Но я займусь им позже. Сперва — народ джунглей. Их нужно спасти — и как можно скорее! Многие из плененных Маугли уже почти мертвы — они не терпят соседства друг друга, сейчас ведь не Водяное Перемирие. Олени сходят с ума от близости Багиры, а та, почти некормленная этими глупыми Безволосыми, рычит и бросается на прутья. Клянусь моей прежней кожей, которую я сбросил пару месяцев назад, им всем требуется помош-щь.

— Но силой клетки не разрушить, — отозвался Эмка. — Там много людей, они убьют тебя.

— Меня — вряд ли, — хмыкнул удав. — Но вот на тех, кого я стану освобождать, они вполне могут напустить Кусачих Мух из Белого Дыма. Нам нельзя рисковать. К тому же, как сказала мне Полосатая Сестра, клетки на самом деле очень прочные. Когда словили ее детеныша, она приш-шла, чтобы выручить его — и сама угодила за реш-шетку. И ни она, ни даже сам Хатхи не смогли ничего поделать. И…

Здесь Каа замолчал: наступила ночь, а змеи ночью предпочитают спать.

Эмка же уснуть не мог — хоть он и устроился на мягкой перине из сухих листьев, хоть покой его и охраняла кобра, мальчику не спалось. Он ворочался с боку на бок, пытаясь найти выход. Эмку даже не очень-то заботило, охотиться за ним сейчас Книгоед или нет; просто мальчик хотел, чтобы народ джунглей вернул себе свободу.

И в конце концов Эмка придумал!

С первыми лучами солнца он растолкал Каа и обратился к нему:

— Скажи, ты ведь знаком с Маленькими Народами?

Удав задумчиво покачал головой:

— Вряд ли это можно назвать знакомством… Которые тебя интересуют?

— Те, что строят большие горы, иногда в рост Хатхи. Они…

— Знаю, знаю, — оборвал его Каа. — Маленький Строяш-щий Народ. Да…

— Тогда слушай…

К вечеру этого дня Эмка и священная кобра отправились в деревню. Выбрав подходящее дерево, они забрались на одну из его ветвей и оттуда следили за происходящим.

Поначалу вроде бы ничего и не менялось. Как прежде, бродили у забора часовые, больше дымился, нежели горел костер, ворчали собаки, бесновались в клетках Бандар-Логи… Но вот к забору протянулся тоненький, едва заметный ручеек. Подобравшись к доскам, ручеек на мгновение замер, а потом влился в ближайшую.

— Это ты хорошо придумал, С-странный брат, — сонно прошипела священная кобра. — Маленький С-строящий Народ — да, это отличная идея!

"Еще бы!" — подумал Эмка. Он гордился своей выдумкой. Как раз недавно мальчик вычитал в книжке про термитов — насекомых, похожих на муравьев. Эти животные не только способны возводить большущие сооружения (в некоторых разрушенных термитниках иногда находят пристанище такие крупные обитатели джунглей, как буйволы и даже… слоны!), — термиты еще славятся своей способностью питаться сухой древесиной. При этом внешне «попользованные» термитами стул или стол остаются целыми — а внутри они пустые. И если прикоснуться, развалятся.

"Главное, — взволнованно размышлял Эмка, — чтобы звери не поспешили. Если те, которых термиты освободят раньше, ринуться на свободу — остальным придется туго".

Но все обошлось. Каа предупредил пленников, чтобы те действовали только по сигналу, и попросил термитов заняться Бандар-Логами в последнюю очередь. Поэтому только когда из джунглей донеслось громкое протяжное шипение старого удава, животные разом навалились на прутья клеток — и те рассыпались в труху!

Испуганно вскинулись стражники, похватались за ружья — да куда там, не очень-то постреляешь, когда на тебя нахлынула волна из разъяренных зверей! Тут бы самим живыми остаться!

И люди кинулись врассыпную, побросав оружие, позабыв и про свои обязанности, и про начальников.

Даже управляющий, который выбежал из хижины и сперва хотел было остановить беглецов, сам помчался прочь, когда Хатхи, могучий властелин джунглей, направился в его сторону. Едва спасся — а вот хижины как не бывало, только и осталось, что россыпь бамбуковых обломков.

— Здравствуй, Странный Брат, — это Багира отыскала Эмку и сейчас устроилась рядом с ним и коброй, вылизывая свою бархатистую шерсть. — Похоже, именно тебя мы должны благодарить за спасение.

— Благодарите лучше Каа, — скромно ответил мальчик, хотя и покраснел от удовольствия. — А где Маугли?

— Он с утра ушел в джунгли и до сих пор не вернулся.

— Я быстро отыщу его, — пообещал Каа, выглядывая из хитросплетения ветвей. — И уж поучу его уму-разуму, напомню о Законе Джунглей и…

— Я здесь!

Маугли стоял под деревом, дерзко разглядывая своих прежних учителей.

— Я здесь, земляной червяк. Иди и убей меня!

Каа молнией сорвался с ветвей и ударил его в грудь — тот охнул и покатился к разломанному деревенскому забору. Удав не отставал.

— Повтори, что ты сказал, Голый Лягуш-шонок! Еще никто не позволял себя называть меня земляным червяком. Пожирателем Бандар-Логов — да, но не земляным червяком!

— Я повторю, — Маугли поднялся на ноги, но с трудом удерживал равновесие. — Ты — старый пожиратель дохлых лягушек. Я здесь, я пришел…

— Зачем? — вкрадчиво поинтересовалась Багира. Она тоже спрыгнула с дерева и теперь встала перед Маленьким Братом, загородив его от очередного удара Каа. — Ты ведь хочешь, чтобы он убил тебя, Голый Лягушонок. Я вижу это по твоим глазам. Почему? Что случилось? Почему ты сажал нас в клетки?

— Я… Какая разница, Багира, — молвил он с горечью. — Так было нужно. Я нарушил Закон. И заслужил наказания!

— Закон может наруш-шить лиш-шь тот, кто живет в джунглях, — прошипел удав. — А ты давно уже не с нами. И, мне кажется, другие Законы завладели тобой. Ты позабыл, Голый Лягушонок: Закон должен помогать жить тебе и другим; если же он увечит тебя, это не Закон — это беззаконие! И ты чинил такое беззаконие в течение нескольких последних недель. Ты обидел джунгли, но…

— Но джунгли еще помнят того, прежнего Маугли, — вмешалась Багира. — И они любят его. Жив ли он еще, тот, прежний Маугли — вот вопрос, который всех нас волнует.

Молодой человек, стоявший, покачиваясь, у разломанного забора, приложил ладонь к груди:

— Да, Багира. И — нет. Я уже никогда не стану прежним. Понимаешь, я нашел себе подругу. Но Закон Города требует, чтобы я заплатил за нее выкуп. У меня нету денег… хотя, откуда вам знать, что такое деньги…

— Ты глуп, Маленький Лягушонок. Ты так ничему и не научился, хотя у тебя были не худш-шие из наставников, — прошипел Каа. — Мне ли не знать, что такое деньги? Мне, водивш-шему тебя в Холодные Берлоги, к Белому Клобуку?..

— Точно! Как же я не сообразил раньше! Холодные Берлоги! И сокровища раджи! Я смог бы выкупить ее, откупиться от ее родителей! И мы зажили бы вместе, и мне бы никогда не пришлось… но нет, я не возьму денег больше, чем понадобится, чтобы выкупить мою невесту! Иначе… я ведь хорошо помню ту историю с анаксом — когда много людей погибло из-за желания обладать маленькой Смертью.

Каа удовлетворенно свернулся в кольца:

— Вот теперь я слыш-шу голос прежнего Маугли — и он мне нравится значительно больше. Завтра же я прикажу Бандар-Логам отправиться за сокровищами. А потом… Скажи, Маленький Брат, где ты намерен поселиться со своей подругой? Почему бы тебе не построить хижину рядом с джунглями?

— Но я — человек, Каа. И она — тоже.

— И вместе с тем ты не совсем человек. Поэтому я и предлагаю тебе поселиться в какой-нибудь деревуш-шке. Тогда ты мог бы иногда приходить к нам в гости.

— И еще, — Багира потянулась, перевернулась на спину и игриво забила в воздухе лапами, — у вас ведь наверняка будет детеныш. Голенький, забавный детеныш, которому не лишне будет поучиться Закону Джунглей. Ведь так?

Маугли счастливо рассмеялся.

— Кстати, — сказала Полосатая Сестра, которая вместе с детенышем подобралась к говорившим и слушала их, — кстати, Багира, а где Странный Брат?

— Он в ветвях, они с Капюшонной Сестрой…

— Он ис-счез, — молвила священная кобра, уже успевшая спуститься вниз. С-снова ис-счез. Но он просил передать, что очень рад — ведь вс-се кончилось хорошо.

— Все только начинается, — произнес Маугли, вдыхая знакомый аромат джунглей, и Каа довольно качнул головой, подтверждая его слова. — Для нас все только начинается.

в которой служители порядка угрожают Эмке тюрьмой, а также выясняется, что Терминатор — тот еще фрукт!

Окончание сна Эмка видел уже как бы со стороны.

Просыпаться было легко и приятно!..

Неприятным оказалось то, что ждало мальчишку в реальной жизни.

Открыв глаза, Эмка увидел склонившихся над ним Терминатора, бабушку и трех милиционеров, с искренним интересом глядевших на мальчика.

"Елки-палки! — подумал он, закрывая глаза. — Милиция! Что теперь будет?!"

— Тэк-с, пришел в себя.

"Заметили! Эх…"

Не оставалось ничего другого, кроме как открыть глаза и встретить грудью все неприятности.

Эмка часто заморгал. В грудь ему уперся большущий палец одного из милиционеров.

"Такой покрасить в черно-белую полоску — и можно в ГАИ работать, машины останавливать".

— Ты собак выпустил? — и голос подходящий, никаких рупоров не нужно: только шепнул, а все уже тормозят.

— Полегче, старшина. Дайте ребенку в себя прийти.

Это уже произнес другой милиционер. Эмка не разбирался в званиях, но понял, что второй был начальником, потому что старшина подчинился и перестал давить жезлообразным пальцем в его грудь.

— Вставай, — обратился к Эмке начальник. — У нас впереди тяжелый мужской разговор.

— Точно-точно, — поддакнул Терминатор. — Этим соплякам именно мужской беседы и не хватает! Так, чтобы хорошенько отделать разок ремнем по мягкому месту. Правильно я говорю, начальник?

— Вы бы пока помолчали, — отрезал тот. — До выяснения обстоятельств. А то ведь, глядишь, отделывать ремнем придется вас.

— Дак…

— Хватит!

Последние слова милиционера вселили в Эмку надежду. Мальчик приподнялся (оказалось, что спал в своей кровати!) и посмотрел на бабушку — та беспомощно молчала. Третий милиционер тоже участия в беседе пока не принимал. Зато начальник…

— Всё? Пришел в норму? Можем начинать?

Эмка кивнул в знак согласия.

За окном начинало темнеть.

Главный милиционер поинтересовался, правда ли, что мальчик выпустил всех бродячих псов, отловленных "звероловами".

— Да никакие они не бродячие! — воскликнул тот.

— Я спросил, правда это или нет. Остальное мы еще обсудим.

— Правда.

— Каковы мотивы твоего поступка?

С Эмкой еще никто никогда не говорил таким языком. Да и с милицией раньше иметь дела не приходилось. Поэтому ему было немного не по себе.

— Не бродячие это собаки, — повторил он в отчаяньи.

— А бешеные, — перебил Терминатор.

— Нет у нас в поселке ни бешеных, ни бродячих собак! — вступилась за внука бабушка.

Третий милиционер в этот момент вышел из комнаты.

— Хорошо, — рубанул ладонью воздух начальник. — Разберемся. Так каковы же мотивы?..

— Собаки все наши… Даже сеттера Петроффа поймали… Ни одной бродячей, сбивчиво забормотал Эмка. — Он говорит: "На мыло". А про Петроффа сказал: "Импортное получится". Вы бы на моем месте точно так же поступили, — нашелся он. — Правда?

— Вопросы здесь задаю я, — выкрутился милиционер. — Кто может подтведить, что собаки не бродячие?

— Да любого в поселке спросите, — снова вступилась бабушка. — Каждый подтвердит.

— Почему же никто не вмешался? — милиционер вел дознание, как заправский сыщик из детективного сериала, даже глаз прищурил по-особому, с хитрецой.

— А кому вмешиваться? — удивилась Марья Дмитриевна. — Трем пенсионеркам? Вы посмотрите на этого здоровяка! И потом, Эмка вот вмешался — теперь вы его допрашиваете.

— Никто никого не допрашивает, — отрезал главный. — Мы выясняем обстоятельства дела. Допрашивать будем тогда, когда арестуем подозреваемого.

Бабушка побледнела и бессильно присела на краешек стула. Милиционер, заметив это, понял, что сболтнул лишнее, и поспешил замять неловкую ситуацию:

— Я имел в виду, что допрашивать будем виновного. Но для начала нужно во всем разобраться..

"Доигрался, — подумал Эмка. — Посадят".

За его спиной послышалось хихиканье, на которое никто, кроме мальчика, не обратил внимания.

"Книгоед! Вот кто виноват!"

Эмка едва не прокричал это вслух, но вовремя вспомнил, что никто в подобную «чушь» не поверит, ведь для обычных людей Книгоеда попросту не существует.

В комнату вошла тетя Фрося.

— Чего вы мальчишку мучаете? — накинулась она на милиционеров. — Вам же сказали, что у собак есть хозяева! Где это видано — так истязать ребенка!

— Гражданочка, разберемся без вас. Освободите помещение!

Старшина указал тете Фросе своим милицейским пальцем на выход. Палец произвел на нее должное впечатление. Это было видно по глазам, которых она не сводила с пальца, отступая к двери.

— Как не стыдно! — возмутилась бабушка. — Оказывается, вы уже всех опросили. Но вам этого мало! Обязательно надо помучить ребенка!

— Нам надо вырисовать полную и ясную картину происшедшего.

Мария Дмитриевна поставила руки в боки.

— Смотри-ка, какие художники нашлись. Тебе бы, начальник, картины рисовать, — произнесла она фразу из фильма.

Вернулся третий милиционер — посмотрел на главного, молча кивнул. Старшина также без слов потянулся за наручниками. Главный перевел взгляд на Терминатора.

Зловещая сцена длилась не больше секунды, но Эмке показалось — вечность.

— Гражданин Огирков, он же — Огурцов, он же — Огурец, он же — Овощ, он же — Консерва! Вы арестованы по подозрению в мошенничестве, незаконном частном предпринимательстве, а также — по подозрению в зверском отношении к домашним животным.

— Ах вы волки позорные! — Терминатор вскочил, но был пристыжен все тем же милицейским пальцем и «награжден» наручниками.

— Тихо, — впервые подал голос третий милиционер. — Твой дружок, между прочим, только что во всем сознался.

Выяснилось, что эти двое организовали подпольный бизнес: открыли мыловарню и ателье по пошиву зимних шапок. Для этого и отлавливали собак.

Когда милиционеры уехали, увозя в своем «газике» арестованных, бабушка рассказала, что же случилось с Эмкой за это время. Днем он вернулся на дачу, но вел себя, словно лунатик — не сказал ни слова, лег спать. Потом к их участку подъехал «собачник» и сразу же за ним — милицейский "газик".

"Звероловы" хотели наказать Эмку, а милицию вызвала тетя Фрося, как только поговорила с мальчиком, еще когда он шел выяснять, откуда в поселке взялись охотники на собак.

Разобравшись с тайнами и загадками прошедшего дня, Марья Дмитриевна и внук уселись на веранде пить чай. Эмка уплетал за обе щеки бабушкины пирожки — она, улыбаясь, смотрела на мальчика.

А по соседнему двору вышагивала черная курица, направляясь на ночь в курятник.

в которой вот-вот должны появиться инопланетяне

Бабушка ушла спать, а Эмка остался на веранде. Ему хотелось просто посидеть, ни о чем не думая, смотреть на ночное небо и, если повезет,

увидев падающую звезду, загадать желание.

Эмка очень желал, чтобы его злоключения с книжными героями поскорее

закончились.

Через какое-то время мальчик действительно заметил золотистую точку,

которая двигалась по черному бархату неба. Эмка уже хотел было заявить ей

вслух о своей мечте, да что-то насторожило его в этой космической гостье.

Признаться, никогда раньше он падающих звезд не видел, но… Кажется,

падающим звездам увеличиваться в размерах не положено, правда?

Эта — увеличивалась. И падала прямо на Эмку — вернее, в район дачных

участков.

"Конец света, блин," — подумал Эмка.

В отличие от падающих звезд, американскую фантастику он видел часто,

поэтому знал, что конец света произойдет от столкновения со

старушкой-Землей громадного метеорита.

В момент, когда должно было случиться непоправимое, Эмка зажмурился,

ожидая смерти… Но — ничего: ни взрыва, ни землетрясения, ни ураганного

ветра.

"Наверное, так вот незаметно для себя люди и умерают," — подумал Эмка и

открыл глаза, чтобы посмотреть, где он оказался, в раю или в аду.

А оказался он на веранде. За верандой, как и в прошлой жизни, начинался

огород. Дальше стоял забор, за забором — соседний участок.

— Тьфу ты! — облегченно произнес Эмка. — Никакого конца света не будет! И даже, если бы к Земле приближался метеорит, то о нем уже давно раструбили бы во всех газетах и по телевидению! А я ничего такого не читал и не видел!

Но золотистую «падающую» звезду-то он видел точно! И раз не было никакого — взрыва, значит это…

Летающая тарелка!

От такой догадки у мальчишки по спине побежали мурашки. Однако он тут же взял себя в руки и решил идти в сторону предпологаемой посадки неопознанного летающего объекта и быть первым, кого инопланетяне увидят на планете Земля.

А там, эх, там будь что будет!

Дачный поселок выглядел сейчас довольно мрачно: нигде ни огонька, ни

живого человека не видно. Только иногда чей-нибудь пес лениво залает Эмке

вслед. Да и честно говоря, от этого лая лишь страшней становилось.

Мальчик шагал по темной улице и думал, не погорячился ли он, выйдя

навстречу инопланетянам среди ночи. В конце концов, утро вечера мудренее,

никуда бы пришельцы до рассвета не делись.

Правда, полпути уже пройдено, а возвращаться назад было также страшно, как и идти дальше.

Эмка в нерешительности остановился, немного помедлил, потом махнул рукой и твердым шагом направился к краю поселка.

Но не дойдя еще до последнего домика, мальчик увидел пришельца!

Низкорослый, он точно таким же твердым шагом направлялся навстречу,

в поселок.

Да нет же, никакой это не пришелец. Обыкновеннейшая девчонка. Эмка только открыл рот, чтобы спросить у нее, что она тут делает, но девочка взяла инициативу в свои руки.

— Эй, мальчик! — обратилась она к Эммануилу, как только его заметила.

Где это я?

— В каком смысле? — опешил тот.

— Ну, что это за место: Берлин, Марс или Туманность Андромеды?

Эмка решил, что над ним издеваются.

— Девочка, ты что — с Луны свалилась?

— Что-то в этом роде, — ответила девочка, ничуть не обидившись на

вопрос. — Меня зовут Алиса. А тебя как?

— Эмка, — ответил Эмка, сбитый с толку непоследовательностью ее вопросов.

— А что, Эмка, невесты в вашем городе есть?

Мальчик совсем растерялся. "Сумасшедшая", — подумал он и содрогнулся.

— Холодно? — участливо спросила Алиса.

— Что-то в этом роде, — передразнил ее Эмка.

— Терпи казак — атаманом будешь. Так что это за место?

— Планета Земля.

— Так я и знала! Так и знала!

— Что знала?

— Что-что? Что он летит именно сюда!

— Кто "он"? — у Эмки голова пошла кругом.

— Да механик наш. Зеленый.

— А почему он зеленый?

— Не зеленый, а — Зеленый!

— А? — моргнул мальчик.

— Вот же непонятливый какой попался, — Алису стала раздражать Эмкина бестолковость. — Зеленый — это не цвет, а фамилия. По цвету-то он стал

почему-то черным.

— Негр, что ли?

Даже в темноте было видно, что Алиса побагровела от злости.

— Кто негр? — прошипела она.

— Ну, Зеленый ваш.

— Сам ты негр! Костюм его почернел. Да и характер тоже. А лицом он белый остался.

— Прямо светофор какой-то, — пробормотал Эмка.

— Ага. Был бы тебе светофор, если бы тебя вот так, ни с того ни с сего, с

системы Медузы сразу на Землю отправили! А там, между прочим, капитаны в

беде!

Только тут до Эмки стало что-то доходить.

— Слушай, ты Селезнева, что ли?

— Ну да. А откуда ты меня знаешь?

— По телевизору видел.

— А-а, в новостях, наверно, — Алиса ни капельки не удивилась. — Я там

мелькаю иногда.

— Да, в новостях, — не говорить же ей, что она всего лишь книжный герой, а не настоящая девочка. — Так что там у вас с Зеленым приключилось?

— Беда приключилась, — затараторила Алиса. — Он с чего-то вдруг взял да надел черный костюм. А вместе с костюмом у него и характер изменился, который и без этого был не сахар. Но раньше он только ворчал. Эх! Теперь еще и делает. Не успели мы посетить третью планету системы Медузы, как он опять занудил: не нравится мне все это, не нравится мне все это. Потом — раз! — на газ! И мы на Земле!

Ну, Эмка не долго голову ломал над загадкой Зеленого. Это ведь он сам из озорства перекрасил в иллюстрации к повести "Тайна третьей планеты" костюм механика в черный цвет.

Тогда мальчику такая изобразительная находка показалась очень остроумной.

Теперь он думал иначе.

— Да, — сказал Эмка. — Плохо дело.

— Еще бы, — поддержала его Алиса. — Там капитаны, наверное, погибают, а мы тут, на Земле, прохлаждаемся.

— Кстати, это не вы минут пятнадцать назад с неба упали?

— Приземлились, — поправила Алиса. — Мы.

Вот тебе и метеорит с инопланетянами!

— А почему ты сразу сюда побежала?

— Не знаю, — казалось, девочка только сейчас об этом впервые подумала. — Я почему-то решила, что помощь нужно искать именно здесь.

— Правильно решила, бежим скорей! Где этот ваш Зеленый?

Космический корабль «Пегас», на самом деле похожий на летающую тарелку, стоял у кромки леса. Эмке он напомнил елочную игрушку — такой был

блестящий и волшебный.

Когда они с Алисой подошли поближе, их взору открылась дивная картина: в свете посадочных огней механик Зеленый ползал по траве и собирал

землянику. Сорвет две-три ягодки — и в рот. Лицо механика озаряла счастливая улыбка. Глядя на доброе выражение его лица, невозможно было даже и мысли

допустить, что этот человек может бросить в беде товарищей.

— Зеленый! — воскликнула возмущенная Алиса. — Пока ты здесь наслаждаешься жизнью, папа в системе Медузы на волосок от гибели!

— Да ничего с ним там не случится, — добродушно пробурчал тот. — А вот почему ты посреди ночи бродишь по лесу — мне непонятно. Еще и мальчика чужого разбудила.

— Я не спал, — сказал Эмка.

— А пора бы, — заметил Зеленый. — Детское время кончилось. И ты, Алиса, отправляйся в кровать.

— Никуда я не отправлюсь, пока мы не вернемся назад!

— Тогда оставайся ночевать на поляне, мы не летим.

— Имейте совесть, — крикнул Эмка.

Зеленый поморщился.

— Во-первых, не кричи, от твоего крика звон в ушах. Во-вторых, мал ты еще мне про совесть рассказывать.

— Зеленый, миленький, — взмолилась Алиса. — Там же папка с капитанами погибает!

— А вот это вряд ли. Еще ни одно наше приключение не закончилось плачевно. С чего бы эта традиция вдруг нарушилась?

— Все когда-то случается впервые, — философски изрек Эмка.

— Алиса, проводи мальчика туда, где ты его нашла. От него у меня голова кружится. Не нравится мне это.

Эмка переминался с ноги на ногу, чувствуя вину и злясь на собственное бессилие.

Зеленый зевнул.

— Давай, мальчик, иди домой. Нам всем не помешало бы хорошенько выспаться.

С этими словами он развернулся и направился к трапу, добавив на ходу:

— Алиса, за мной.

Алиса не тронулась с места.

— Будто собаку позвал!

Эмка почесал затылок.

— Слушай, а ты не можешь, пока он спит, сама поднять в воздух корабль?

— Ага, поднять-то я смогу, а что дальше делать — не знаю. Не летать же вокруг Земли. Полностью управлять кораблем я еще не умею. Да и учить меня этому никто не хотел. Я ведь взрослым и без того в экспедициях много

хлопот доставляю.

— Как же быть?

Алиса задумалась.

— Слушай, Эмка, странности Зеленого начались с костюма, правильно?

— Правильно, — с легкостью согласился мальчик. Уж кому, как не ему, это знать!

— Так почему бы нам не спрятать этот костюм куда-нибудь? Может, тогда Зеленый все забудет и станет прежним?

— Попробуем.

Они тихонько прокрались на "Пегас".

Зеленый уже спал, забравшись на свою койку. Как человек воспитанный,

черный комбенизон он аккуратно сложил и повесил на спинку стула.

Алиса сбегала в корабельный гардероб и принесла оттуда прежний

костюм Зеленог. А этот они забрали с собой и спрятали в дупле дерева, которое росло неподалеку.

— Что теперь? — спрол Эмка.

— Теперь…

Из корабельного люка донесся такой крик, будто там резали человека. Примчавшись, ребята увидели Зеленого, который, рыдая, метался по каюте.

— Где мой черный комбенизон?! — воскликнул он, повернувшись к Эмке и

Алисе. — Это вы стянули его, признавайтесь? Я так и знал, что добром это

не закончится!

— Успокойся, пожалуйста, и объясни, в чем дело, — сказала Алиса.

— Эх, Алиса-Алиса, вряд ли ты поймешь, — печально вздохнул Зеленый.

Видишь ли, когда я был маленьким, я очень мечтал о том, что стану космолетчиком. Мама моя долго была против, но потом согласилась (а ты ведь знаешь, какая она у меня строгая). И даже подарила ко дню рождения форменный комбенизон черного цвета. С ним у меня связано столько воспоминаний! Но он

потерялся — и где бы я ни искал, никогда не находил похожего. И вот только на планете Блук, на базаре, где мы получили в подарок говоруна, я отыскал себе такой. Ну один в один как тот, из детства! Продал мне его один тип довольно странной наружности… ну ладно, речь не об этом. В общем, я комбенизон пока спрятал, не до того было. А недавно вытащил, одел — и так меня одолела ностальгия!.. Захотелось мне на Землю вернуться, домой! Долго же я здесь не был!

— Зелененький, но не сейчас же! — воскликнула Алиса. — Там папа в системе Медузы…

— Да знаю я, знаю, — отмахнулся механик. — Даже сам удивляюсь, чего это я вдруг так себя повел. Как будто вредный голосок мне на ухо нашептывал: бросай всё и на Землю!

— Ну так полетели скорее к папе!

— Не могу, — печально развел руками Зеленый. — Без комбенизона — не

полечу. Жалко мне его, другой такой когда еще найду. А он мне дорог, как память.

Эмка уже открыл было рот, чтобы сказать, что комбенизон они сейчас вернут, но Алиса больно ткнула его локтем и улыбнулась:

— Ладно, Зелененкий, ты тут поищи, а мы с Эмкой пойдем в других каютах

поищем. Хорошо?

— Почему ты не хочешь просто отдать ему эту штуку? — прошипел мальчик, потирая ушибленное место.

— Глупый! Неужели не понимаешь, что с этим комбенизоном что-то не так? Я вот сразу поняла, как только он упомянул про "типа странной наружности", ребята, конечно же, не стали "искать в других каютах", а прямиком пошли к дереву с дуплом.

— Ну-ка…

Алиса вынула из дупла комбенизон и стала внимательно его осматривать.

— Ага! Я же говорила! — и она показала Эмке нашивку на внутренней стороне левого рукава.

Там значилось: "Осторожно, лечебный костюм. Для хронических альтруистов. Одевать только по рецепту врача".

— Ну и что это означает? — угрюмо спросил мальчик.

— Какой же ты недогадливый! «Альтруист» — это человек, который заботится только о других, а не о себе

— И что тут плохого?

— Да ничего. Но иногда такие люди совсем забывают хоть чуть-чуть думать о себе. Порой даже перестают есть, пить, заботиться о своей внешности.

— Короче, становятся неряхами.

— Ну, почти. И вот чтобы они пришли в норму им следует одевать такой эго-костюм. Костюм делает носителя эгоистичным (если он и так думает только о себе, то на фига ему еще и эго костюм?). Нормальному человеку он, конечно же, вреден, но вот хроническому альтруисту необходим, в малых дозах.

— А Зеленый-то его постоянно носил!

— Вот именно!

— Что тут происходит! — возмущенно рявкнул Зеленый, высовываясь из иллюминатора. — Почему это у вас в руках мой комбенизон? Я так и знал, что это вы его стянули!

— По-моему, он не изменился, — печально прошептал Эмка.

— Да нет, просто Зеленый расстроился из-за костюма.

Алиса поднялась по трапу и показала механику нашивку:

— Посмотри!

— Ого! — воскликнул Зеленый. — То-то в первый момент мне показалось, что этот тип собирается меня надуть!

— Кажется, я знаю, чьи это проделки, — отозвалась Алиса. — Узнаю почерк космических пиратов. Пожалуй, нам стоит поспешить. Ты уже переболел своей ностальгией?

— Да. К тому же, я выспался и как следует перекусил земляникой. Пора в

путь. Попрощайся с мальчиком и иди на корабль. А комбенизон я отдам в ближайшую больницу, там он нужнее и доставит людям пользу.

— Ну что, будем прощаться, Эмка? Ты мне здорово помог, — сказала Алиса.

— Да ну, не ври, — смутился тот. — Ты сама во всем разобралась. Удачи вам. А кстати, чуть не забыл. Чего это ты, когда мы только встретились, про

невест спрашивала?

Алиса пожала плечами:

— Да не обращай внимания. Так — цитата из одной кинокомедии.

Она ловко взбежала по трапу на «Пегас», и тот почти мгновенно и бесшумно поднялся в воздух, сверкая огнями.

Эмка зевнул и понял, что давно уже хочет спать. Эти непрерывные

приключения с книжными героями, тем более наяву, начали его здорово утомлять.

Он вернулся домой, порадовался, что бабушка не заметила его отсутствия, и завалился в постель, наивно полагая, что его оставят в покое хоть на пару часов. Но не тут-то было!

в которой случаются ужасные вещи

Кажется, Эмка совсем не спал: пару секунд назад он закрыл глаза — и тотчас открыл их.

В комнате кто-то был.

Мальчик осторожно повернул голову, чтобы посмотреть на незнакомца, и почти не удивился, когда никого не увидел. Он уже привык к тому, что таинственный «некто» на глаза ему показываться не спешит.

Эмка сглотнул и подумал о том, что бабушка, хоть и спит в соседней комнате, для него находится сейчас почти так же далеко, как если бы была на другой планете. Этот ушлый клешнерукий не позволит мальчику сбежать.

"Эх, а я ведь почти исправил все рисунки!"

Он посмотрел на деревянные стены, на деревянную же старинную мебель неужели это то, что Эмке доведется увидеть в свой последний час?!

Вдруг нечто, размером с футбольный мяч, зашевелилось у его кровати и вскочило на спинку.

— Фу-у! Ну ты и напугала меня! — облегченно прошептал Эмка. — Нельзя же так. И откуда ты здесь взялась?

Черная курица тети Фроси насмешливо кудахнула и принялась чистить перья.

"Надо вынести ее во двор", — подумал мальчик.

Он поднялся с кровати — спать совсем не хотелось, а вот прогуляться по двору тянуло, стоило только взглянуть за окно, где луна выхватывала из ночи отдельные вещи-островки: забор, часть шланга для поливки клумб, ветви яблони, большое каретное колесо…

"Каретное колесо? — удивился Эмка. — Откуда оно здесь?"

Присмотревшись повнимательнее, мальчик заметил и другие странности: огромную деревянную бочку, старый остов телеги…

"Что же случилось? Почему двор так переменился? И комната…"

Комната тоже стала другой. В ней двумя рядами выстроились кровати, похожие на Эмкину — и не похожие на ту, на которой он засыпал.

"Вот так дела!"

Эмка поспешил к двери, но стоило мальчику отпереть ее — тоже непривычную, старинную — как в комнату прошмыгнула хвостатая тень. Мурлыкнув, Апполон (а это был именно он) взобрался на ближайшую кровать и сурово поглядел сперва на курицу, а потом на Эмку.

— Куда собрался?

Мальчик так и сел, где стоял, у порога.

— Так, только без паники, — велел Апполон. — Ишь, перепугался, аж коленки дрожат! Ну да, я разговариваю. И ничего странного в этом не вижу.

— А п-почему же ты раньше молчал? — Эмка с непривычки даже заикаться начал.

— Я не молчал, — Апполон улыбнулся той загадочной улыбкой, которой так любят озадачивать людей все коты и кошки. — Я просто раньше тебе не снился.

— А сейчас… — сообразил мальчик.

— А сейчас — снюсь. Какой же ты недогадливый! Ох уж эти мальчишки, — и кот выразительно покосился на черную курицу. Та смутилась и отвела взгляд.

— Вообще не знаю, зачем я только вмешиваюсь… — промурлыкал Апполон и принялся вылизывать переднюю лапу.

Эмка зачарованно следил за котом: "Подумать только… вот так…"

— Что дальше делать собираешься? — спросил у него Апполон, когда привел лапу в порядок. — А, художник ты доморощенный?

— Ни-ичего, — растерянно протянул Эмка. Он немного пришел в себя, поднялся с пола и подошел к животным. — Почему это я должен что-то делать? Утром проснусь, вытру оставшиеся книжки — и все будет нормально.

Кот хмыкнул:

— Наивный! А вспомни-ка про те рисунки, которые ты испортил фломастером или ручкой. Или думаешь, их тоже резинкой исправить можно?

— Что же мне делать, Апполон? — не на шутку испугался Эмка. — Ведь Книгоед…

Кот фыркнул и выгнул спину:

— Потиш-ше! А то еще явится.

Успокаиваясь, он потоптался на месте и улегся, свернувшись калачиком.

— Теперь слушай. Так уж и быть, помогу тебе. Все-таки Марья Дмитриевна тебя очень любит — знать бы, за что… Есть способ разом исправить все книжки, которые ты разрисовал фломастерами и ручками. Но нам потребуется помощь подземных жителей. Не боишься?

— Чего мне уже боятся? — храбро сказал Эмка. — Я со Змеем сражался, чуть в огне не сгорел, меня едва Колобок…

— Глупый! — недовольно мяукнул Апполон. — Это ж все цветочки были, а сейчас будут ягодки. Настоящий риск.

И черная курица, словно желая подтвердить сказанное, хлопнула крыльями.

— Вон, Алеша знает, — с иронией произнес кот. — Кстати, по твоей милости этот молодой человек стал тем, кем стал. Это ты ведь в одной из книжек — в истории про него — дорисовал Алеше чечевичное зернышко.

— Точно! — вспомнил Эмка. — Сказка так и называлась — "Черная курица". Только там курицей был министр… ой!

— Вот именно, — со значением сказал кот. — Министр подземного народа. Скажи, Эммануил, как ты понял эту сказку, какие выводы ты сделал? О чем она?

— О том, что нехорошо предавать. И о том, что нужно держать свое слово. Ведь Алеша спас тогда черную курицу, а она оказалась министром. И его наградили зернышком, благодаря которому он знал все уроки. А потом рассказал всем про это — хотя подземные жители просили не говорить, к тому же он и обещал…

Апполон фыркнул, топорща усы:

— Глупый мальчишка! Не всегда в книжках пишут о том, что хотят сказать. Нужно уметь видеть то, что кроется за словами. И та книжка — она тоже необычная. Знаю, тебе, как и большинству детей было жаль подземных жителей, которые вынуждены были уйти якобы из-за того, что Алеша рассказал о них. Так вот, задумайся теперь: кто бы поверил мальчишке? То-то же! Дело было совсем в другом. Подземные жители — скверные создания, которые полны злобы и зависти к обычным людям. Вообще говоря, они и сами были когда-то такими же обычными людьми. Но со временем измельчали — по разным причинам. Кто-то настолько желал обладать чужим добром, что буквально иссох от этой страсти. Кто-то любил деньги, кто-то — драгоценные камни. Они тратились на мелкие, никчемные желания, забывая о том, что всякое желание исполнимо — но за все нужно платить свою цену. Они заплатили ее — превратившись в карликов. С тех пор подземные жители живут в норах и сражаются с крысами, но то, чего бы они хотели на самом деле — сделать так, чтобы остальные люди тоже измельчали.

— Но почему — не вырасти самим? — спросил Эмка.

— Потому что тому, кто измельчал, трудно, очень трудно снова вырасти. Это все равно, что после того, как скатился в школе на одни двойки, снова стать отличником.

— Откуда ты знаешь про двойки, школу и отличников? — недоумевал мальчик.

— Я много о чем знаю, — надменно молвил Апполон. — Но не в этом суть. Слушай дальше. Подземные жители делают все, чтобы нормальные люди мельчали. Есть у них разные уловки. Удобнее всего, конечно, карликам иметь дело с детьми. С такими, например, как Алеша. Заведя с ними знакомство, карлики врут им с три короба и предлагают на выбор исполнить любое желание. И выполняют. Да только, — кот вздохнул, — да только, Эммануил, за всякую услугу следует платить. Всякой вершины можно достичь по разному. Можно шагать к ней, стирая ноги, изнашивая обувь. А можно — за полчаса долететь на вертолете. Но ведь летчик наверняка попросит у тебя деньги за проезд, правильно? То же и здесь ты можешь сам упорно и ежедневно учиться, платя одну цену за знания, сноровку и так далее. А можешь попросить помощи у карликов — но тогда тебе придется принять их цену. И еще одно, о чем забывают те, кто выбирает вертолет. Когда-нибудь ты захочешь спуститься с вершины, чтобы отправиться дальше. А если не взошел на нее самостоятельно — удастся ли тебе спуститься без вертолета? Они ведь не всегда оказываются под рукой.

— Кажется, понимаю, — протянул Эмка.

— То-то! Теперь тебе ясно, почему подземные жители так стремятся завоевать детское доверие и предлагают исполнить разные желания? Чаще всего карлики дают детям чечевичные зернышки. Разумеется, это волшебные зернышки. Они способны сделать почти все. Но каждый раз, когда зернышко «срабатывает», ребенок становится чуть меньше. День за днем — все меньше и меньше. И однажды мальчик или девочка пропадает — родители дают в газету объявление о розыске, обращаются в милицию и так далее — и не знают, что их дитя просто-напросто измельчало настолько, что превратилось в одного из карликов!

— А дальше?

— Дальше для такого новообращенного подземного жителя существуют два пути. Или он станет как все, будет охотиться на крыс, скакать на палочках и стараться превратить в себе подобных других ребят, либо же — взбунтуется. И тогда его накажут.

Эмка, уже некоторое время с опаской косившийся на черную курицу, не выдержал:

— А что Алеша?

— Он, к удивлению многих, взбунтовался, — мурлыкнул Апполон. — И мальчика заточили в теле курицы.

— Но почему?!

— В этом виноват ты! — отрезал кот. — Ты дорисовал ему чечевичное зернышко на том рисунке, правильно?

— Я хотел как лучше! Ведь Алеша потерял его.

— И ты пожалел "бедного мальчика"?

Эмка потупился:

— Нет. Если честно, мне он никогда не нравился. Просто стало грустно, что подземные жители вынуждены были уйти. И министр…

Апполон недовольно зашипел, кончик его хвоста раздраженно заплясал:

— Министр! Министра заковали в цепи за то, что тот не смог сделать Алешу меньше! Хотя, признаться, именно он, министр, достоин жалости — ведь на самом-то деле им был точно такой же мальчик, как Алеша. Его превратили в карлика совсем недавно, поэтому министр должен был доказать, что он такой же, как остальные подземные жители. А в нем еще оставались крохи жалости.

— Но погоди! Как могли новообращенного карлика сделать министром?

Кот прищурился:

— Если ты помнишь, министром его назвал их король. А одежда того человечка, — и Апполон процитировал по памяти, — "На голове — особенного рода шапка малинового цвета, наверху с зубчиками, надетая немного набок". Ну-ка, что напоминает?

— Колпак шута, — прошептал Эмка.

— Точно! Его сделали шутом, как и всякого новичка, — кот покосился на черную курицу, печально склонившую голову набок и слушавшую их беседу. — Но довольно об этом. У нас есть заботы поважнее. Подземные жители — могучие чародеи. И они способны помочь нам — но придется постараться. А Алеша поможет нам, ведь это и в его интересах: в случае удачи, картинка в книжке исправиться и мальчик останется самим собой, а не превратится в карлика.

— А если?..

— Тогда, Эммануил, ты узнаешь о том, как жестоки бывают подданые подземного короля. Меня же, скорее всего, превратят в обычную крысу, чтобы потом затравить на охоте. Или посадят в зверинец, к кротам и землеройкам. Впрочем, у тебя нету выхода. Книгоед…

— Откуда ты знаешь про Книгоеда?! Вот уже второй раз ты говоришь о нем.

— Коты знают многое, что недоступно людям. На то мы и коты. Но хватит болтать — ты идешь или нет?

— Иду!

— Тогда не отставай! — с этими словами Апполон вскочил с кровати и стрелой помчался к дверям. Черная курица и Эмка неслись за ним по пятам.

в которой заключается странный договор и совершаются удивительные подвиги

— Ой! — крикнул мальчик, едва они покинули комнату. — А откуда здесь лестница?

— Так ведь мы в том доме, где жил Алеша, — ответил кот, — в пансионе для мальчиков. Идем, не задерживайся — нам следует попасть в царство подземных жителей раньше, чем их стража проведает о случившемся и успеет приготовиться к обороне. Наше главное оружие — внезапность. Поэтому мы отправимся не той дорогой, которой вел Алешу министр-шут, а другой. Идем же!

И они побежали по темным коридорам, где было очень мало света, но слишком много звуков. Звуки, почти неслышные, но от этого еще более угрожающие, доносились отовсюду; самые же подозрительные неслись снизу, из-под досок пола. Эмка так и не решился спросить, кто же там шумит.

Вдруг из-за очередного поворота навстречу бегущим шагнуло два рыцаря в блестящих латах, с большими перьями на шлемах, с копьями и щитами в железных руках.

— Кто это? — вскрикнул мальчик.

— Стражи, — важно ответил Апполон. — Они, как и еще кое-кто здесь, охраняют проход в подземную страну, чтобы как можно меньше мальчиков попало к карликам. Увы, маленький народец наделен достаточным могуществом, чтобы справиться с рыцарями — при необходимости.

— Стойте! — громыхнул один из рыцарей, у которого на щите встал дыбом огнегривый лев. — Дальше идти нельзя.

Кот в ответ пренебрежительно фыркнул:

— Перестань, прошу тебя. Ты же видишь, мы торопимся — у нас важное дело. Лучше не становись на пути у тех, кто сильнее тебя.

— Но… — уже не так уверенно кашлянул рыцарь.

— Я беру всю ответственность на себя, — проворчал Апполон. Стража, словно только и дожидалась этих слов, отступила в тень, освобождая проход.

— Апполон, скажи… — Эмка хотел узнать у кота, насколько опасны для него такие обещания, но тот лишь махнул хвостом:

— Поговорим потом.

И они продолжали бежать дальше.

Мчась за котом, мальчик миновал ни один коридор. Наконец Апполон остановился и мурлыкнул особым образом. Потом уселся и стал умываться, словно не он подгонял Эмку и курицу.

— В чем дело?

— Ждем, — отрезал кот. — Одним нам с карликами не справиться. Сейчас…

— Ты звал? — вопросил чей-то крайне неприятный голос откуда-то из темного угла.

— Да, и хорошо, что вы поторопились, — не оборачиваясь, сказал Апполон. Сегодня ночью я намерен нагрянуть в гости к Модсогниру. Желает ли твой народ поквитаться с карликами?

— Желает ли? — переспросил голос, и обладатель его выступил из тени, оказавшись огромной жирной крысой иссиня-черного цвета. Хвост ее, подобно ядовитой змее, волочился по доскам пола, глаза блестели двумя драгоценными камнями, но внушительнее всего были зубы, угрожающе сверкнувшие, когда крыса повторила слова Апполона. — Желает ли мой народ поквитаться с карликами? Должно быть, ты смеешься надо мной, Молниеподобный.

— Ничуть, — невозмутимо мурлыкнул кот. — Ни капельки.

— Если у моего народа и есть какая-либо мечта, то она как раз касается Модсогнира и его подданых! Мы бы желали, чтобы это племя навсегда исчезло с лица земли! Чтобы их потомки!..

Апполон скучающе зевнул и прервал крысу:

— Они и так исчезли с лица земли — опустившись в ее глубины. А потомков у них нету, ты знаешь это, Мать Крыс. Поэтому давай оставим поэтические обороты бардам Модсогнира — и перейдем к сути. Нам потребуется твоя помощь. За это вы сможете как следует потрепать подземных жителей — но лишь до того момента, пока я не дам сигнала. Тогда — остановитесь и делайте, как я велю.

— Договорились, — молвила крыса. — А кто это с тобой?

— Не важно, — значительно произнес кот. — Достаточно того, что, как ты верно подметила, они со мной…Так сделаем же так, чтобы Модсогнир и его подданые долго еще вспоминали эту ночь!

И Апполон повел Эмку с курицей дальше, а крыса исчезла, чтобы в условленное время выполнить свое обещание (хотя мальчик полностью и не доверял ей).

Они опускались все ниже и ниже под землю, и в конце концов Эмка начал подозревать, что находится уже где-то глубоко под зданием, в котором начал свой путь. Вдруг кот снова остановился и велел замереть и не двигаться.

— И вообще, постарайтесь до тех пор, пока я не позову вас, не высовываться. Это может быть опасным, — грозно сверкнул глазами Апполон. Весь он преобразился и напоминал сейчас дикого зверя, готового к любым неожиданностям.

Некоторое время спустя вдалеке послышался шум, как будто свора гончих гнала добычу. Затем показалась жертва — ею была тощая старая крыса. Выбиваясь из последних сил, она мчалась прямо туда, где дожидались кот, курица и мальчик.

— А вот и загонщики, — прошептал Апполон.

И правда — в поле зрения появились охотники: ими оказались маленькие человечки. Между ног каждый такой человечек держал палочку-скакалочку с навершием в виде лошадиной головы. Словно ведьмы на метлах, неслись эти люди по коридору, с каждым мгновением догоняя крысу. "А кто же лает?" — удивился было Эмка, но тут же понял: лаяли сами карлики.

Крыса устала, она валилась с ног и наконец остановилась, тяжело дыша. Преследователи издали торжествующий клич и повыхватывали сабли — лезвия их показались мальчику очень острыми.

Окружив загнанную добычу, карлики не торопились убивать ее — они довольно перекрикивались друг с другом, злобно шутили и тыкали саблями в сторону крысы.

В этот момент Апполон напрягся и раскрыл пасть, хотя не издал ни звука.

Но со всех сторон, словно по сигналу, на карликов тотчас хлынули крысы.

"Наверное, я просто не смог услышать сигнала", — решил Эмка.

Он с ужасом глядел, как животные кидались на карликов, а те, позабыв про жертву, повернулись лицом к нападающим и махали своими игрушечными сабельками. Кровь при этом лилась настоящая, и уже не одна крыса упала на пол, дрыгая лапками — подземные жители оказались ловкими бойцами.

— Пора, — шепнул самому себе Апполон — и стремительно прыгнул в самый центр схватки. Теперь Эмка понял, почему Мать Крыс назвала его Молниеносным!

Некоторое время разобрать, что же там творится, было невозможно — потом клубок тел распался и грызуны отпрянули, оставив в центре нескольких растерянных человечков; кот сидел на одном из них, держа правую лапу у его горла. Стоило только Апполону выпустить когти, и карлик бы умер.

— Подожди! — кричали в ужасе подземные жители. — Пощади его!

— Зовите своего короля, — велел кот. — И не мешкайте, потому что я не стану долго ждать.

Несколько карликов тотчас прыгнули на свои палочки с лошадиными головами крысы выпустили их и опять сомкнули круг.

Вернулись уехавшие уже в сопровождении нескольких новых своих соплеменников. Среди прочих выделялся один, носивший на голове венец, усыпанный драгоценными камнями. Одет человечек был в светло-зеленую мантию, подбитую мышиным мехом, с длинным шлейфом, который несли двадцать маленьких пажей в пунцовых платьях. Когда король скакал, они находились по обе стороны от него и одной рукой каждый держал краешек монаршего платья.

"Какая глупость и напыщенность", — подумал Эмка.

Сойдя со «скакуна», человечек с венцом бесстрашно приблизился к коту и его пленнику.

— В чем дело? — спросил прибывший. — Почему ты угрожаешь жизни моего подданного, Молниеносный? Тебе ведь отлично известно, как мало нас и как мы дорожим каждым представителем подземного народа.

— Известно, — оскалился Апполон. — Именно поэтому я сделал то, что сделал. Но теперь я хочу узнать кое-что, Модсогнир… ты ведь Модсогнир, не так ли? и кот вопросительно посмотрел в тот угол, где, до сих пор незамеченные, прятались курица-Алеша и Эмка.

При последних словах Апполона птица выскочила в коридор и яростно клюнула двадцатого пажа, самого маленького и невзрачного. А в следующее мгновение кот уже оставил пленника и теперь сбил с ног указанного Алешей карлика.

— Что ты творишь?! — возмутился человечек с венцом. — Как смеешь ты нападать на моих пажей?

— Прости, Нипинг, — удовлетворенно мурлыкнул кот. — Я просто хотел проверить кое-что — и проверил. Мне ведь отлично известно, что настоящий Модсогнир никогда не одевается королем — он всегда остается в тени, заботясь о собственной участи. Только вы, карлики, знаете о том, кто же из вас на самом деле Модсогнир, а кто — подставная пешка. Вот Алеша, — Апполон указал на курицу, — и помог мне разобраться. А тебя, Нипинг, я знаю — ты слишком приметен из-за запаха кротов и землероек, которым ты весь пропитался. Ступай в зверинец короля, где ты и работаешь — и оставь дела государственные решать Модсогниру. А мы уж с ним побеседуем по душам, — и кот хищно облизнулся.

Паж-король испуганно дернул ручонками:

— Чего ты хочешь, чудовище?! Неужели ты решил осиротить мой народ? Или…

— Помолчи, — мяукнул Апполон. — Я желаю, чтобы хоть раз в жизни ты сделал полезное и доброе дело. Если не станешь хитрить, я отпущу тебя и велю крысам не трогать твоих подчиненных. Если нет… — и кот на миллиметр выпустил когти, но и этого хватило, чтобы карлик задрожал сильнее. — Выбирай, о великий Модсогнир! — насмешливо подытожил зверь.

— Говори! — вздохнул человечек.

— Эммануил, выйди к нам, — велел кот. — Необходимо, чтобы к утру все книги, в которых этот молодой человек рисовал фломастером или ручкой, обрели первозданный вид — посторонние художества должны быть полностью устранены. С вами отправится несколько крыс, дабы проследить и подтвердить, что задание выполнено.

— Вы слышали, — обратился Модсогнир к своим подчиненным. — Ступайте же и не мешкайте!

Несколько человечков в сопровождении крыс отделились и исчезли в одном из коридорных проходов.

— А мы подождем, — мурлыкнул Апполон, устраиваясь поудобнее. — До утра не так уж долго осталось.

Он закрыл глаза и даже, как показалось Эмке, задремал — но стоило только одному из карликов подойти к коту слишком близко, как пушистый хвост тотчас сбил его с ног.

— Поосторожнее, — проворчал Апполон. И крысы переступили с лапы на лапу, хищно поглядывая на человечков.

Прошел ли час или целая ночь — Эмка не знал. Он уже стал клевать носом, когда явились первые крысы из тех, что уходили проследить за работой карликов.

— Задание выполнено!

— Отлично! — зевнул кот. — Давно пора, — он поднялся и отпустил Модсогнира.

И вдруг раздался страшный гул, стены и пол с потолком задрожали — и из щелей, из-за поворотов, откуда только возможно посыпались карлики. Их оказалось столько, что Эмка в первые мгновения опешил — а потом было слишком поздно. Апполона мигом окружили и, после непродолжительной борьбы, связали. Крысы, едва только перевес сил оказался не на их стороне, бросились наутек, черная же курица, хоть и отчаянно дралась, вскоре тоже оказалась плененной. Лишь к мальчику никто из подземного народа подступиться не решался — они толпились вокруг, угрожающе выставив сабельки, но глядя на спутанного и раненого Апполона, Эмка понял, что оружие карликов не такое игрушечное, каким кажется.

— Стой спокойно, мальчик, — сказал Модсогнир. Теперь он приосанился и выглядел настоящим королем. — Стой спокойно и не делай резких движений, если тебя хоть немного заботит дальнейшая судьба твоих спутников.

Карлик был вне себя от злобы из-за того, что пришлось выполнить приказ кота, не говоря уже о том, что на глазах своих подданых он был повержен и молил о пощаде! Теперь король намеревался сполна получить расплату за все унижение, которое он перенес.

— Как же нам быть? — молвил Модсогнир задумчиво. — Возвращать обратно рисунки слишком долго и бессмысленно. Заклятья, наложенные моими слугами, сделают так, чтобы к утру твои художества исчезли, а чародействовать в противовес сейчас кажется мне излишне сложным делом. Ладно. Зато у нас имеешься ты. Мальчик ты, в сущности, неплохой и вполне можешь стать одним из нас.

— Никогда! — отчаянно выкрикнул Эмка.

— Не торопись, — предостерег его Модсогнир. — Ведь если ты будешь сопротивляться, пострадают твои друзья.

— Не соглашайся! — фыркнул кот. — Они обманут тебя. Помни, что я говорил…

— Молчать! — рявкнул король подземного народа. — Не выводи меня из терпения, мешок когтей и усов!

— Я запомню, — вкрадчиво произнес Апполон. — "Мешок когтей и усов". Хм… Непременно запомню.

— Не пугай меня, — надменно произнес Модсогнир. — Лучше присоветуй своему хозяину, как правильно поступить.

— У меня никогда не было хозяев… хотя тебе этого не понять. А Эммануилу я могу посоветовать только одно: не соглашайся, мальчик. До утра осталось не так уж много времени, а утром…

— Я согласен, — сказал Эмка. — Только сперва отпустите Апполона и Алешу.

Карлик деловито кивнул:

— Вот, наконец-то слышу разумные слова — едва ли не первые за всю эту ночь. Отпустим, конечно, отпустим. Но тут есть пара деталек — так, ерунда, но нам необходимо их обговорить. Например, твоего согласия мало. Чтобы ты как следует измельчал, тебе необходимо пожелать чего-нибудь. Мы выполним твое желание, а ты тогда превратишься в одного из нас. Как, годится?

— Годится, — прошептал Эмка. Только сейчас он начал понимать, что все это всерьез. И — навсегда!

— Что ж, значит, по рукам, — хихикнул Модсогнир. — Погоди-ка, — он повернулся к подданым, щелкнул пальцами — тотчас двое карликов принесли шкатулочку, из которой король вынул чечевичное зернышко: — Держи, мальчик. И загадывай желание.

Эмка положил зернышко на ладонь, чувствуя, каким невероятно тяжелым оно становится с каждой секундой.

— Я хочу, — заговорил он, глядя прямо перед собой, — чтобы отныне и навсегда все карлики потеряли способность колдовать и взамен обрели желание вырости до размеров нормальных людей!

Как только мальчик произнес последние слова, зернышко в его руке вспыхнуло изнутри волшебным светом, а подземные жители в ярости и бессильной злобе закричали.

Кричал и Апполон:

— Молодец, Эммануил! Уже утро! Молодец!

"При чем здесь утро?" — успел удивиться мальчик.

А потом свет от зернышка залил все вокруг, Эмка вздрогнул и открыл глаза.

полная жутких открытий и неприятных встреч

На самом деле, уже наступило утро — Эмка испуганно оглядел комнату, в которой он проснулся. К счастью, мальчик снова был на даче, а не в старинном особняке-пансионе и не в подземных коридорах царства карликов.

"Модсогнир! — вспомнил Эмка. — Я ведь должен был превратиться в одного из его подданых! Почему же тогда я здесь?"

Объяснение, что все это было лишь сном, его не устраивало — слишком уж часто сны становились явью. "Здесь что-то другое…"

На ум пришли последние слова Апполона.

"Стоп! А ведь как раз утром заклятья подземных жителей должны были сработать и в книжках исчезли бы все картинки, которые я намалевал фломастерами и ручками! В том числе, и рисунок из "Черной курицы". И тогда… тогда история Алеши закончится хорошо".

И вдруг Эмка понял еще одно — почему в книжке подземные жители вынуждены были уйти! Ведь желание мальчика не противоречило рассказу — выходит, тогда еще, у себя, народ Модсогнира обрел желание вырости! Потому-то они и покинули старые ходы, потому-то и отправились в путешествие — наверное, чтобы где-нибудь зажить по-новому и рано или поздно превратиться в настоящих людей!

— Вот это да! — прошептал пораженный Эмка. — Получается, Погорельский написал книжку и про меня! И как здорово, что я все-таки исправил собственные ошибки.

Впрочем, он тут же поправил себя: не все ведь книги спасены, еще осталось немного тех, что с карандашными "художествами".

"Хватит! Все эти чудеса и приключения скоро сведут меня с ума! Или я сегодня же вытру последнюю картинку, или завтра попаду в психушку!"

Сказано-сделано. Вскочив с постели, не завтракая и не умываясь, Эмка взялся за ластик и оставшиеся книги.

— Эммушка, — заглянула в комнату Марья Дмитриевна. — Ты не заболел?

— Нет, — не отрываясь от работы, ответил внук.

— Тогда почему не идешь завтракать?

— Потом, бабуль. Сейчас дел много.

— Что еще за дела ты себе придумал? Приедешь в город худющий, родители потом будут говорить, что бабушка тебя тут голодом морила!

— Ну, бабуль! чуть позже! Некогда мне.

— Может, тебе сюда принести?

— Это было бы здорово, — радостно ответил Эмка.

"А что? Совместим приятное с полезным".

Минут через пять Марья Дмитриевна внесла в комнату тарелку с блинчиками и блюдечко со сметаной.

— Бабуль, — Эмка с удовольствием потянулся, и не сводя при этом глаз с блинов, добавил: — Сегодня в город поеду.

— Ой, а я ветровку твою постирала!

— Да ничего, — благодушно проворковал мальчик, протягивая руку к блинчикам. — Солнце сегодня — высший сорт, ветровка быстро высохнет. Правда?

— Конечно, — бабушка пошла вешать ветровку, а Эмка одной рукой брал блины, другой — вытирал картинки. Дело спорилось.

"Интересно, — пронеслось вдруг в голове, — за жирные пятна Книгоед тоже наказывает? Их-то резинкой не уничтожишь! А еще раз отправляться к каким-нибудь подземным жителям…"

И Эмка решил все-таки установить очередность: сперва еда, потом картинки. Тем более, осталось-то всего две книжки. Аж не верится!

Покончив с блинами, быстро разобрался и с остальным. Еще раз потянулся и, довольный, запел:

— Там, где кле-о-он шумит,

Над речно-ой волной,

Говори-и-или мы…

Хотелось даже что-нибудь сплясать, но благоразумие взяло верх — бабушка, неожиданно войдя в комнату, могла испугаться: внук ведь никогда особой любви к танцам не проявлял.

Допев куплет, Эмка вышел в гостиную.

Там, удобно устроившись на подоконнике, сидел Апполон!

— Так ты жив, Апполонище!

Тот, впрочем, на слова Эмки никак не отреагировал. Только усмехнулся в усы и лизнул шерстку на левом боку — присмотревшись, мальчик заметил там шрамы, которых еще вчера вечером не было.

— Досталось тебе, бедняге! — прошептал он, подходя, чтобы погладить кота. Но гордый Апполон недовольно мяукнул и, спрыгнув с подоконника, с достоинством продефилировал в кордор, а оттуда — во двор.

На том месте, где только что сидел кот, лежала какая-то книжонка.

Эмка взял ее в руки.

— Ого! Да это же брошюра, которую подарил мне библиотекарь! О Книгоеде. Совсем про нее забыл — как положил в карман ветровки, так и…

Тут мальчика поразила новая мысль:

"Неужели!.. А ведь Апполон указал мне на нее! Он специально сел на брошюру и ждал, пока я выйду. Вот откуда кот знал во сне о Книгоеде — Апполон же сам говорил, что умеет читать.

Минуточку! Так и я ж читать умею — не только картинки разрисовывать. Вот сейчас все про Книгоеда и узнаю! Пусть и с небольшим запозданием — эх, дырявая ты голова! — пожурил сам себя. — В первую-то очередь нужно было книжку почитать!"

Но ничего нового для себя Эмка в брошюре не нашел. Все, о чем там было написано, он уже знал из собственного опыта. И о картинках, и о преследованиях, и о снах…

За чтением его застала бабушка:

— Ветровка уже почти высохла — хороший материал. После обеда сможешь выехать. Кстати, я из твоего кармана книжку какую-то вынула, фантастика, кажется. Вижу, ты уже нашел ее.

— Да, — обреченно кивнул Эмка. — Апполон показал.

— Что показал? — не поняла Марья Дмитриевна.

— Брошюру. Сидел он на ней.

Бабушка лишь пожала плечами, мол, чудной мальчишка, кот ему уже книжки показывает! Эх, фантазер ты мой!..

После обеда Эмка облачился в высохшую ветровку, засунул в карман брошюру про Книгоеда, попрощался с бабушкой и отправился на электричку. На даче больше делать было нечего.

Дорога на станцию шла через лес — и сегодня он был до краев наполнен птичьим гомоном, запахом молодой листвы и ягод. Эмка словно плыл в летнем воздухе, искрящемся и волшебном!

По стволам, будто матросы, цепко карабкались и перепрыгивали с дерева на дерево белочки. Мальчику поневоле вспомнились капитан Врунгель и Лом: "Эх, сейчас бы к ним — семечек бы пощелкали, поговорили бы по душам! Теперь-то они оба наверняка другие, нормальные".

Но поскольку ни Врунгеля, ни старпома рядом не было, Эмкина фантазия потекла в другом направлении. Давненько он уже не играл в Джеймса Бонда — и вот мальчик представил себя разведчиком, который крадется по лесу, полному тайн и опасностей, пробираясь к скрытой базе террористов.

За спиной послышался шорох. Неужели медведь?

Эмка резко обернулся… Никого.

Но это еще ничего не значит, так ведь, Джеймс Бонд? — умелый враг способен в нужны момент таиться и выжидать. Однако мы будем начеку!

Мальчик поискал взглядом подходящую палку: вот как раз то что надо, похожая на пистолет.

"Мой верный «беретта» всегда готов поразить врага!"

В дырочки для шнурков на кедах вставим зеленые веточки. "Это маскировка!"

Небольшой венок из веток на голову — маскироваться так маскироваться!

Готово!

"Теперь — главное вести себя осторожно. Разведчик не может позволить себе неосторожное движение — ведь кругом полно международных террористов. Ни одна ветка не должна хрустнуть под моей ногой, ни один враг не скроется от моих зорких глаз".

Но поскольку Эмка все-таки не был настоящим Джеймсом Бондом, он опять упустил движение за своей спиной.

"Тэ-эк, похоже меня кто-то все же выследил. Ну ладно, пусть так — они сами выбрали этот путь!"

Жизнь, доставшуюся при рождении, терять не хотелось, и Эмка перебежками, от дерева к дереву, неслышно заскользил по лесу в сторону станции.

Замер.

Прислушался.

Теперь шевеление послышалось еще и сбоку.

"Окружают, — с азартом подумал он. — Ну что же, главное — сохранять спокойствие. Надо перехитрить врага… а то ведь, если попаду в плен обязательно начнут пытать!.. Но как мне быть? Я ведь не знаю, где эти террористы, сколько их… и вообще… может, это и не они вовсе, а так, дикий кабан на сухую ветку наступил. Настоящий агент 007, конечно, отличил бы звук, произведенный человеком, от звука, рожденного неосторожным движением дикого зверя. Так ведь я не агент, я только учусь!"

Играть дальше расхотелось, и Эмка решил, что лучше вернуться в реальный мир да поспешить к электричке — а то еще, чего доброго, можно опоздать на нее!

А чтобы занять себя чем-нибудь, он вытащил из кармана брошюру про Книгоеда и стал пролистывать на ходу — ведь мальчик и взял-то ее с собой, чтобы дочитать до кон…

— Ай! — вскрикнул Эмка. — НЕТ!!!

— Только не это, — прошептал он, с ужасом глядя на брошюру.

У нее не хватало последней страницы — той самой, которую Эмка оторвал несколько дней назад, когда они со Славкой покупали пирожки!

Выходит, даже исправив все художества, Эммануил вовсе не избавился от опасности быть съеденным Книгоедом! Ведь вот она, книжка, которую он тоже испортил — "сломанная волшебная палочка", как сказал бы библиотекарь. И Книгоед в любой момент…

Короче, мальчик почти не удивился, когда на его плечо опустилась тяжелая страшная клешня.

Скосил глаза и увидел на клешне синюю надпись: "Лина, я тебя помню". За надписью следовало изображение кровоточащего сердца, пронзенного стрелой.

— Ну что, агент 007, Бонд по имени Джеймс — попался? — прогремело над Эмкиным ухом.

"Елы-палы! Терминатор!"

— Мы за тобой давно идем, пацан. Уж больно по тебе соскучились, — из кустов вышел второй "собачник".

— Вас же арестовали, — удивленно ляпнул Эмка.

— Ага, — оскалился Терминатор. — А потом отпустили.

— Борю с Черного моря еще никто не мог закрыть в клетке, — самодовольно заявил второй и потер здоровущие кулаки, напрягая на правой руке мышцы, мол, этакими ручищами любой замок — в лепешку превращу!

Эмка даже не пытался вырываться. Он понимал: из таких рук действительно не уйдешь. Мальчик и пошевелиться-то не мог — «клешня» держала так, что, казалось, плечо зажали в тисках.

— Ладно, шпион, будем тебя пытать, — проворчал Терминатор.

— За что? — тихо спросил Эмка. Игра в международных террористов неожиданно стала явью, еще более кошмарной.

— За все хорошее, — прошипел Терминатор.

А Боря с Черного моря добавил:

— Убивать насмерть, конечно, не будем, не такие уж мы душегубы. Но уши оторвем. С головой!

И «собачники» громко заржали — аж с деревьев листья посыпались!

— Дяденьки, отпустите! Я ведь ничего не сделал!

— Ага, не сделал. Собак отпустил, ментовка из-за тебя приехала, руки нам свинтили, в каталажку кинули, — перечислял Эмкины «грехи» Терминатор. Спасибо Боре и его стальным мышцам, иначе шли бы мы сейчас по этапу.

Не все понял Эмка из слов «собачника», однако, что добром для него это не закончится — догадался.

— Дяденьки, я же случайно! Подошел к машине, а клетка сама и открылась.

— Во врет! — восхитился Боря с Черного моря. — Ты, пацан, не на ту сторону встал. С твоим талантом заливать в мошенники надо было подаваться.

— Может, помучаем его, а потом с собой возьмем, ремеслу научим? задумчиво предложил Терминатор.

— Не надо меня мучить, — запричитал Эмка. — Я и так с вами пойду, буду хорошим учеником.

Конечно, он не собирался становиться мошенником и бандитом — просто хотел оттянуть время, чтобы отыскать хоть какой-нибудь выход.

— Ну нет, пацан! Хорошую порку ты заслужил. Да и не возьмем мы тебя с собой, от тебя ж за километр ментовкой несет, — ухмыльнулся Боря с Черного моря, а потом кивнул Терминатору: — Привязывай его к дереву.

— Бить будете?

— Не, гладить. Ха-ха-ха!

Терминатор достал из кармана веревку и с невероятной ловкостью привязал Эмку к старой сосне.

— Где ножи, Боря?

— Сперва будем кидать камни. Есть такая поговорка, брат, — время собирать камни и время разбрасывать.

Терминатор тупо уставился на Борю с Черного моря, не понимая смысла произнесенных им слов.

— Это значит, — пояснил приятель, — что настало время разбрасывать. Перед нами цель, которая оправдывает средства.

— Ты чего-то, Боря, туманно выражаться начал после ментовки.

— Это, брат, у меня, нервное, отходняк.

"Собачник" наклонился, поднял тяжеленный камень и стал тщательно прицеливаться.

Мальчик зажмурился…

Но ничего не произошло. До его слуха донеслось лишь какое-то всхлипывание, и он решил приоткрыть один глаз.

То, что Эмке довелось увидеть, поразило его необыкновенно. «Собачники», пуская сопли и дрожа, словно побитые дворняги, уставились на сосну, к которой привязали Эмку. Вернее, за сосну! И — неуверенно пятились назад. Потом развернулись и с криками рванули в лес, не разбирая дороги, спотыкаясь и падая, но вскакивая и продолжая бежать. Ни один не обернулся.

"С чего бы это?" — подумал Эмка.

Потом увидел клешнерукую тень от кого-то, кто стоял у него за спиной — и все понял.

последняя

"Вот и конец сказки, — в отчаяньи подумал Эмка. — Ни сбежать, ни защититься не могу. Эх! Из-за какого-то жалкого пирожка!.."

Не желая сдаваться, он рванулся изо всех сил — и неожиданно почувствовал, что свободен! Разрезанная веревка змеей упала к ногам мальчика.

Да толку-то?! Пространство вокруг уже знакомо загустело, так что Эмка остался стоять у сосны, неспособный сделать и шаг.

Хотел позвать на помощь, но подумал: "Кому кричать? Не Терминатору же!"

— Не спеши, — сказал клешнерукий за спиной, так и не показаясь Эмке на глаза. — И не бойся. Я не причиню тебе вреда.

— Ага! Только сожрешь! — чуть удерживаясь, чтобы не расплакаться, выкрикнул мальчик. — А я, между прочим, почти все книжки исправил, одна брошюра эта дурацкая осталась! Что, из-за одной брошюры — меня губить?! Да я у тебя, гада, в горле комом встану, я у тебя несварение желудка вызову — а еще изжогу, гастрит и… и к тому же у тебя аппендикс вырежут, напрочь — вот!!!

И Эмка-таки разревелся.

— Прекрати, — смущенно попросил клешнерукий. — Вспомни, пожалуйста, как меня зовут.

— Как будто не знаешь! — всхлипнул Эмка. — Книгоед тебя зовут!

— Вот именно, — со значением произнес клешнерукий. — А ты вроде на книгу не похож — чего ж мне тебя есть?

— Еще и издеваешься?! Мне библиотекарь все рассказал! Про два задания. С книгами ладно, всё ясно. А как насчет людей, которых ты, гад, вычисляешь?! И куда они потом исчезают? Вот ответь, куда?!

Чей-то голосок вредненько хихикнул.

— Чего смеешься?! — возмутился Эмка.

— А это не я смеюсь, это мой помощник. Который умеет замедлять или ускорять время — по необходимости. У каждого Книгоеда есть такой подручный.

— "У каждого"? Выходит, вас много? Сколько ж вы людей успели загубить, гады!

— Давай по очереди, — миролюбивым тоном предложил клешнерукий. — А то ты столько вопросов задаешь, что я не успеваю отвечать.

Начнем с главного: людей мы не губим. Хотя они исчезают — и в то же время остаются.

— Глупо врешь. Как такое может быть?!

— Просто. Они изменяются. Ведь тот Эмка, который был пару недель назад его сейчас тоже нету, правда. Есть другой Эмка.

— Да ну тебя. Я один и тот же, — сказал Эммануил.

Во время этого странного разговора с невидимым собеседником (даже двумя, если верить Книгоеду) мальчик немного успокоился. В конце концов, сразу его не съели, а это уже плюс. Конечно, Эмка не настолько наивен, чтобы «купиться» на добренькие слова клешнерукого… но что-то в них вызывало доверие. "Ладно, поглядем, чего он дальше делать станет".

— И что же, другие люди, о которых библиотекарь сказал, что они исчезли…

— Они на самом деле исчезли, я же уже объяснил.

Вот, еще ты удивился, когда я сказал, что у каждого Книгоеда есть свой помощник. Это правда. Видишь ли, нас почти столько же, сколько людей на земле. Потому что у каждого человека имеется по своему Книгоеду. Неужели ты думаешь, что кто-нибудь один справился бы с тем количеством ужасных ошибок, которые вы делаете, ломая "волшебные палочки"?

Эмка покраснел.

— Ладно, — сказал он, — раз ты такой добрый и хороший, чего ж вы с твоим приятелем меня держите? Я не убегу — да и ты, если захочешь, всегда сможешь меня догнать.

— Это чтобы ты не вертелся и не пытался меня увидеть, — объяснил клешнерукий. — Потому что меня увидеть нельзя, а если очень настойчиво пытаться это сделать, я вынужден буду уйти.

— Увидеть тебя нельзя, — передразнил Эмка. — А чего ж тогда Терминатор с Борей так рванули?

— Медленно поверни голову.

Мальчик послушался — и увидел за сосной вставшего на дыбы огромного медведя. Тот тоже не мог пошевелиться и только растерянно мигал черными глазищами.

— А он откуда здесь взялся?

— Нужно же было тебя как-то спасать, — по голосу Книгоеда Эмка понял, что тот улыбается. — Раз сами мы с временником не можем вмешиваться, пришлось прибегнуть к помощи медведя. Но не бойся, когда мы с тобой закончим разговор, зверь уже уйдет.

— А о чем нам говорить? И почему это ты вдруг решил прощаться?

— Я больше не нужен тебе, Эммануил. Как и каждый Книгоед, я появился, когда ты начал портить книжки. С каждой сломанной "волшебной палочкой" я выростал и набирался сил — чтобы однажды попытаться исправить все твои ошибки. Но, как ты, наверное, сам понимаешь, легче разобраться с причиной, чем с результатами. Так что мы с временником решили… подсказать тебе, что к чему.

— "Решили" они. И едва меня не угробили! — возмущенно сказал Эмка, хотя, признаться, он совсем не сердился.

— Ерунда! — отозвался Книгоед. — Да будет тебе известно, что все эти приключения, в принципе, выдумал ты сам. Ты ведь уже взрослый и знаешь, что и Чипполино, и Алиса на самом деле только книжные герои. Когда ты очень сильно верил в них, они появлялись — и помогали тебе самому или наоборот, мешали. Но поверь, выдуманным тобою же страхам не так уж легко «угробить» тебя — разве что, если ты сам поддашься им. Но на такой случай рядом всегда были мы с временником.

— И что, так действуют все Книгоеды?

— В общем, конечно, они по-разному спасают "волшебные палочки", но обычно — именно так.

— Слушайте, ребята, а чего ж, если к каждому из нас, людей, «приставлен» такой вот Книгоед и вы так классно справляетесь со своими задачами, в мире все равно существуют порванные и разрисованные книжки?

Два голоса за Эмкиной спиной засмеялись — но на сей раз невесело.

— Эх, малыш, если бы дело было только в разрисованных книжках, — вздохнул клешнерукий. — Страшно ведь другое. Кое-кто (и в последнее время — все чаще и чаще) начинает намеренно производить на свет плохие книги. Представляшь: словно злой колдун, делает изначально поломанные "волшебные палочки"! Люди читают их — и становятся хуже.

— Как Терминатор и Боря?

— По-разному. Иногда — и как они.

— А куда же смотрят Книгоеды?! — возмутился Эмка.

— Никуда, Эммануил. Потому что человек, который начинает писать такие вот сломанные "волшебные палочки", прежде всего убивает своего Книгоеда.

— Но как ему это удается?

— Да просто. Ведь мы, каждый из нас, лишь часть того человека, к которому он прикреплен. А убить часть самого себя очень просто.

— Как же быть? Неужели ничего нельзя поделать?

Книгоед надолго замолчал.

— Знаешь, — сказал он наконец, — можно, но очень трудно. Вот ты в последние дни попадал в разные книги — и в каждой из них знакомая для тебя ситуация переменилась. Как ты решил, что она стала именно хуже?

— Решил и всё, — пожал плечами Эмка. — Откуда ж я знаю, как. Иногда понятно сразу, тут и думать нечего. А иногда… просто интуиция.

— Вот и развивай это чувство. Недаром ведь говорят: "читать между строк". Это значит, понимать нечто, о чем не написано в открытую. Учись понимать то, что хотел сказать автор на самом деле, а не видеть лишь то, что он вроде бы сказал. И будь осторожен.

И напоследок я открою тебе еще один секрет. Даже из самой никчемной книги можно извлечь для себя урок и получить пользу. Главное — научиться этому. И тогда Книгоедам останется лишь спасать разрисованные картинки да выводить жирные пятна. Как мы мечтаем об этом!..

А теперь Эммануил — прощай. Возможно, когда-нибудь, если во мне снова появится необходимость, я приду к тебе опять. Но надеюсь, этого не случится.

И тут Эмка почувствовал, что свободен окончательно.

Он облегченно вздохнул и с сожалением подумал, что так и не пообещал Книгоеду быть впредь внимательным к книжкам.

"Хотя… он ведь во мне, правильно? Значит, и пообещать я могу самому себе. Главное не это, главное — выполнять обещание!"

Эмка подмигнул выпрыгнувшей на дорогу белке и зашагал на станцию — впереди было целое лето каникул и приключений, одно интересней другого!