"Владимир Колин. Под другими звездами" - читать интересную книгу автора

судья, то обвиняемый, то обвиняемый, то судья, арф возбуждал все страсти до
предела, для которого тела не были созданы. Истощив невидимые запасы
жизненных сил, они гибли, позволяя арфам смаковать удовольствие последнего
ужаса - волнующего ощущения, в погоне за которым они дошли до грани
совершенства.
Это было почти легендарное время - время невообразимого расточения
тел. Все казалось возможным.
И лишь когда жизнь уже грозила погаснуть, открылся Дом тел, где
хрупкие оболочки хранились и восстанавливались, чтобы их можно было снова
использовать после смерти. Но первые же тела, возвращенные к жизни таким
образом, ужаснули арфов и вызвали их возмущение. Их выслеживали и сжигали
на площадях, ибо воскресшие, растеряв все воспоминания, оказывались
простыми оболочками, тяжелыми, апатичными и уродливыми. Обеспокоенные, арфы
решили ввести ограничения, но зло уже совершилось: их число теперь намного
превышало количество имеющихся тел, чье воспроизведение шло все медленнее.
Отягощенная наследственность торопила конец.
Тогда они начали использовать примитивные оболочки существ,
скрывавшихся в лесах, в водах или воздухе, на которые сначала, по своем
прибытии сюда, они и не смотрели. Но, забыв о предупреждении, они оказались
столь же неуемными и в новых телах. Существ с клыками, с крыльями и
плавниками также стало во много раз меньше; и Ситаб превратился в огромное
кладбище.
Наконец, телами начали пользоваться в порядке очередности, что
позволяло временно освобождать и тщательно восстанавливать их в Доме тел;
но теперь они были уже старыми и сильно изношенными. Дворцы разваливались.
В городах, где больше никто не улыбался, все чаще появлялись отвратительные
пугала мертвецов - тел, с трудом бредших по улицам, животных без клыков,
птиц, неспособных подняться в воздух, рыб, бессильно тащившихся от водоема
к водоему.
Хрупкие оболочки не выдерживали, их можно было надевать
один-единственный раз - и снова возвращать для кропотливых и тщательных
операций по восстановлению в Доме тел. Капюшоны из мягкого золота
маскировали облысевшие черепа, пышные одежды скрывали окостеневшие члены и
на пораженных гангреной лицах все чаще являлись маски с драгоценными
камнями, заменявшими потерянные глаза.
Спасения на Ситабе больше не было. Подходил момент нового большого
роения, и надежды арфов устремлялись к Мирталю, единственному еще
способному зондировать Вселенную в поисках нового мира с сильными, полными
жизни телами. Поэтому они вот уже семь ночей собирались на Плато
Воспоминаний, там, где забытые нынче поэты создавали некогда целые миры, и
Мирталь уже семь ночей изучал усеянные звездами небесные пространства и
восстанавливал в полукруге молчания картины миров, которые отыскивал его
невидимый взгляд. Но он обнаруживал лишь миры, давно умершие или такие, на
которых жизнь еще не родилась. Вот и сейчас бледные травы усталого мира
означали конец новой надежде. Картины следовали одна за другой, показывая
странные скелеты, громоздившиеся на склоне огромной долины, некогда бывшей
морем, и на ее дне - другие окостеневшие формы, потом снова нагромождения
зеленоватого песка, из которых выглядывали обглоданные кости скал (одна из
них рухнула и рассыпалась на глазах у арфов), глубокие расщелины,
безжизненные пространства и повсюду - бледные побеги, бессильно