"Владимир Колин. Фотограф невидимого" - читать интересную книгу автора

фотографий с площади, черной от людей. Если бы в ее распоряжении был
геликоптер, она не преминула бы сделать несколько снимков и оттуда,
зафиксировав дона Модесто, парящего на высоте ястреба, кружащего высоко в
небе и заинтригованного темным пятном, вторгшимся в его владения. Но пилот
вертолета больше не хотел вступать в контакт с летающим человеком.
Взволнованный до глубины души дон Модесто облегчал труд Эстеллы, то
приближаясь или отдаляясь, то выписывая круги и вращаясь таким образом,
чтобы его можно было сфотографировать со всех сторон и тем облегчить
запечатление на пленке невидимой и невесомой звезды, извлекшей его из
безвестности. Явно стремясь подтвердить свое присутствие, загадочная звезда
шла на все, чего от нее хотели. По сути, дон Модесто даже не должен был
разъяснять ей свои намерения. Оба они составляли теперь одно целое, она
понимала его каким-то странным для него самого образом, словно угадывая его
мысли. Или, может быть, это он, сам того не замечая, выполнял то, что она
ему подсказывала? В сущности, их интересы совпадали, оба они хотели
доказать присутствие невидимого и потому действовали совместно, как
объяснил журналистам специалист-психолог, спрашивавший, не ощущает ли дон
Модесто психического утомления.
- Совпадение намерений и результатов не исключает, но подразумевает
максимальное напряжение, психическое усилие, результаты которого этот
человек почувствует лишь позднее, - сказал он, указывая на фотографа
пальцем.
Люди, услышавшие его слова, были поражены прозвучавшим в них
злорадством и отнесли его к пережитой специалистом обиде. Впрочем, все были
согласны, что, не зная, кто к нему обращается, дон Модесто ответил ему
недостаточно вежливо.
Эстелла отсняла всю пленку и вручила ее коллегамфотографам, которые
тут же заперлись в камера-обскура. Подвергаемое тяжелому испытанию,
любопытство дона Огрульо достигло невыносимого накала. Он знал все, что
проделывают его коллеги с пленкой, мысленно следил за их движениями, и его
нетерпение все возрастало по мере того, как он понимал, что вот сейчас, с
минуты на минуту, они различат странную форму звездного посетителя,
благодаря которому он держится в воздухе. Без его ведома тело закачалось в
воздухе быстрее, напоминая топтание человека, нетерпеливо переминающегося с
ноги на ногу в приемной кабинета, в котором решается его судьба. Со своей
высоты он видел темную массу людей, толпившихся на большой площади в форме
звезды, множество голов, гирляндами свисавших из окон, потом, далеко вдали,
геометрические линии города и, за лентой Мансанареса, поля, пересеченные
темными линиями лесов и белыми лентами шоссе. Он видел самолеты, которые
приземлялись и поднимались в воздух, чтобы затеряться за облаками, и слышал
нестройную песнь жизни - торжественное сплетение звуков (голоса людей и
моторов, вод и птиц, гул ветра и контрапункт тишины), которая вздымалась к
нему как бы для того, чтобы подвергнуться окончательному суду. Но он видел
и слышал все это как бы между прочим, равнодушный ко всему, что не касалось
тайны узкой целлулоидной ленты, на которой запечатлелся крошечный
человеческий силуэт, поддерживаемый в воздухе неравномерными щупальцами
огромной звезды.
"Почему я все еще здесь?", - вдруг спросил он себя и сам удивился, что
не подумал об этом раньше: ведь доказательство уже было приведено, и его
дальнейшее присутствие в небе оказывалось бесполезным.