"Люди из ниоткуда. Книга 1. Возлюбить себя" - читать интересную книгу автора (Демченко Сергей Александрович)

Часть первая: «Горнило»

ПРОЛОГ

— В который уже раз хочу для всех повторить, что это совершенно не опасно! В 1932 году астероид Аполлон прошёл от нашего общего космического дома на расстоянии двух миллионов миль. Это очень близко, господа, — по космическим масштабам просто в притирку. Ещё и ещё раз скажу, — для человечества нет никакой опасности.

Заглянем в прошлое. 1936 год. Астероид Адонис пролетел от Земли в одном миллионе миль. И что из того?

Помните панику 1968 года? Люди, особенно жители Калифорнии, искали спасения в горах. А потом и думать об этом забыли, за исключением тех, кто потратился на спасательное снаряжение. И которое никому так и не понадобилось.

Девяностые годы принесли нам радость общения с кометой Галлея. Мы все видели это чудо невооружённым глазом. Астероиды 2004 и 2006 годов, правда, оказались для нас до поры до времени невидимы. И обнаружить их удалось лишь после того, когда они направились уже к выходу из Солнечной системы.

Но ни их размеры, ни их траектории так и не сказали нам о том, что «небесных гостей» следовало, в конечном итоге, опасаться. Соотношение вероятности столкновения к вероятности прохождения на расстоянии составляла примерно один к трёстам тысячам. Это очень ничтожная доля вероятности, смею всех заверить!

Нынешнее небесное тело представляет нам, астронома и астрофизикам, великолепную возможность узнать много нового о внеземных объектах, их природе и происхождении. Ибо оно пройдёт в сравнительной (я снова подчёркиваю, — в сравнительной!) близости от нашей планеты.

Его внушительный диаметр и скорость полёта вдохновляют нас на изучение природы таких явлений. Над изучением которых усиленно трудятся сотни учёных, лучших умов мира.

Напомню нашим слушателям, что астероиды — это, скорее всего, обломки далёких, давно погибших планет. Современная наука склоняется к мысли, что это могут быть даже обломки легендарной погибшей десятой планеты нашей системы, — Фаэтона. Существует мнение, что ранее она могла быть даже обитаема. Однако мнение это пока не нашло достаточного подтверждения в серьёзных научных кругах.

На рубеже становления самой природы и микроорганизмов Земли она, скорее всего, уже билась в предсмертной агонии. И теперь её весьма вероятные останки служат нам напоминанием о том, чтобы мы как можно тщательнее хранили собственную маленькую планету.

И это всё, что можно сказать о таком рядовом событии, как прохождение вблизи Земли астероида номер 1349. Пожалуй, наши страхи и опасения, не имеющие под собою никаких научных баз, пусты и необоснованны…

— Благодарю Вас, доктор Трис. Вы прослушали выступление доктора Генри Триса из Топографо-геологического управления Соединённых Штатов. А теперь продолжаем нашу обычную программу….

…На самом деле ЭТО оказалось страшным! При этом неизвестно, для кого более, — для тех ли, кто погиб в аду эпицентра сразу; кто исчез ли с лица планеты в течение последующих часов и дней. Или же для того, кто столкнулся со всем размахом и кошмаром последствий, которые будут давать о себе знать ещё не одному поколению выживших…

Однако же, смею утверждать, всё оказалось абсолютно не похоже ни на что из того, о чём мы иногда читали в глупых, но красочных книжках о катастрофах на уровне сельского округа или почти Вселенского масштаба. В коих повествовалось о пафосном и мучительном, но в конечном итоге счастливом и поучительном, выживании не знающих ни черта по жизни, но невесть с чего вдруг дьявольски о чём в ушлых, грамотных, и чертовски хорошо приспособленных к жизни в дикости, людей «богемы».

В них же, как правило, рассказывалось почему-то не о тех, кто реально смог бы противостоять возникшим в связи с мировым тарарамом вселенским проблемам. А велась отчего-то речь о кучке всезнающих и знойных служанок, деловитых кухарок-феминисток, едва образованных нуворишах и их шумоголовых секретаршах. Чьи «гений» и «способности» оказывались вдруг просто незаменимыми в сообществах, намеревавшихся выжить…

Об отставных плэйбоях и политиках, якобы за уши вытягивающих всхлипывающее и размазывающее сопли по лицу человечество из трясины жужжащего прибитой мухой мира. Об их подлинном триумфе после гибели Земли, щедро дарившей им ранее «буббле гумы», кокаин, платиновые кредитки и сияющие «Ламборджини».

А ныне — раздираемой катаклизмом планеты, дающей всем без исключения по морде вставшим на дыбы асфальтом…

Если верить тому «героическому эпосу», среди обломков крякнувшего пьяной уткой порядка именно эта категория лиц успешно справлялась с любыми трудностями. Благодаря столь редким, как вы понимаете, в буржуазном обществе профессиям юриста, артиста и бухгалтера, — дающих, видимо, просто неоценимые всеобщие естественные познания, -

в дыму пожарищ, в схватках ли с ружжом наперевес, с раскрашенной тональным кремом в боевую полоску ухоженной мордочкой, — они запросто и непринуждённо отстаивали идеалы человеколюбия. А никчёмные и изнеженные фермеры, технари, практики и рабочие, — те гибли просто склеенными вместе пачками.

Подобные книжки, наряду с однообразными и возмутительными в своей пошлости и лицемерии телевизионными сериалами о «честных милиционерах» и киноэпопеях, заполненных любовными соплями и «коммерческими» бреднями о состояниях, убийствах на их почве и горестных слезах по этому поводу, — охотно раскупались и смотрелись почему-то именно зажиточным классом.

Непохоже это было и на то, что видели все год за годом на ТВ. Или о чём слышали ранее на волнах всезнающего бесшабашного радио.

Где-то, если верить эфирным клятвам, ежечасно происходили форменные чудеса: кучка дипломированных полудурков от экстрасенсорики запросто двигала взглядом тяжеленные составы с бетоном, прогуливалась по Марсу и беседовала там с мёртвыми. Дерзко крутила дули инопланетянам, отыскивала для милиции по отпечатку козюли на обоях пропавших без вести, и останавливала гневно поднятым тапком торнадо.

До «Того дня», казалось, мир глотал и усваивал всю эту питательную информационную «лапшу» с похвальным гастрономическим интересом оголодавшей акулы, приглашённой на беспредельно щедрый банкет в городскую мэрию. И при этом каждый индивидуум явно испытывал истинное наслаждение от созерцания чужих горя, мучения и страданий.

Хихикающие дикторы, с наслаждением щиплющие друг друга за ляжки под столом в студии, со странным восторгом вещали о состоянии «полной задницы» на Таити… И сдабривали всё это новомодной шуткой.

Народ взвизгивал от счастья, что где-то и кому-то ещё хуже, чем им здесь. Большинство «оракулов эфира» не верили сами себе, с притворной скорбью развлекая опитых пивом дегенератов жуткими байками о подробностях землетрясений где-то на запятках нашего континента… Массы делали «х-хоооо!» и падали на спину, тихо млея и коротко поссыкивая при мысли, что «наконец-то проклятых узкоплёночных поубавилось».

Рыхлые, картавые заики-репортёры? О-оо, это и вовсе отдельное звено мокриц в пищевой цепи пожирателей скабрезностей!

В трогательно коротеньких пиджачках, тусящие среди обломков горящих домов и офисов, изысканно лавирующие меж визжащих от ожогов клерков. Они, распихивающие ногами пожарных и парамедиков, дабы взять потрясающее по своей силе интервью у самого изломанного свежего трупа…

Вороньё, кружащееся над внушающей им поистине священный трепет кучей из смеси венценосного дерьма, преступной сущности, страданий или пресыщенности упивающегося собственным ничтожеством человечества.

Вся эта могучая кожистокрылая стая не смогла, не сумела бы и при едином, совместном старании, живописать и доли всей той страшной картинки.

Ибо невозможно, почти нереально передать словами всю перспективу Большого Каюка; не найти кисти, способной нарисовать прыжки и зигзаги синюшного пузыря окровавленного «шарика», словно чьей-то жилистой ногой точно отправленного в плазменные печи Апокалипсиса…

…Трясущимися руками кутаясь в пледы, пенсионеры половины планеты при этом мечтательно цедила: «Вот так бы всем и гикнуться, — скопом и сразу, чтобы старости да болезней не видеть»…

Душевные люди планеты Земля…

Они счастливы, они просто рады утащить с собой в беду или на тот свет, просто за компанию, и близких им личностей, чтобы там, под сенью амброзии и верблюжьей колючки, им было кому почесать перед сном конопатую прыщавую спинку и поставить на лоб горчичник в минуты душевной слабости…

Человеку, — ничтожному микробу на ягодице Мира, — были отведены считанные мгновения и самые неудобные места в этом Театре Страстей. Истинные актёры и шоумены сего вызывающего содрогания спектакля лишь мелькнули стремительным росчерком, огненными смертоносными каплями разодрав пополам ветхий и пыльный занавес синеющего вечернего небосвода…

— Господин Президент, что Вы можете сказать о грядущем событии? Что предпринимает Правительство в этом отношении для подготовки к ликвидации последствий возможного трагического развития событий?

— Мне абсолютно ничего не известно о том, что астероид столкнётся с Землёй. — Снисходительная улыбка.

— Кому, как не Правительству, дано в полной мере знать о том, что может реально произойти? Последние доклады мирового научного сообщества говорят о том, что ни одной из стран не следует принимать в расчёт надуманных опасностей, возможность которых усиленно муссируется далёкими от настоящей науки кругами…

Поэтому мы не считаем нужным и необходимым устраивать в стране ещё что-либо более того, что уже предусмотрено и имеется для чрезвычайных ситуаций…

Ну, и далее везде всё в таком же духе. Словно по одному листу зачитано.

…Никто не успел толком оценить, посмаковать и обслюнявить в курилке масштаб, грандиозность и размах задумки постановщика премьеры.

Всё было кончено быстро и с садистской любовью к кровавым эффектам. Сомнительно, чтобы кто-то успевал хотя бы принять за это время пилюлю слабительного.

Сокрушительный «хук» в мягкое подбрюшье планета получила именно в час, когда она сомлела от перспективы прохлады в наступающей на той половине полушария ночи.

С кофе наперевес, с сигарами в натруженных подсчётом купюр пальцах, она уютно обустраивалась после лёгкого раннего ужина на балконах и лоджиях. Приобняв пышные зады продажных подружек и с биноклями в руках.

Когда самые закалённые в ничегонеделании и утончённые в праздности бездельники, любители ночной жизни, развязно и неспешно стягивались на площади и в летние кафешки городов. Чтобы в грядущем вечернем мареве первого сентябрьского вечера насладиться феерией космического действа…

…Словно перегретый Царь-колокол, брошенный в пучину, треснул и оскалился обуглившимися дёснами мир. Вспыхнув и блеснув ослепительным огнём космических «шутих», планета, как домовитая хозяйка, тут же понесла свои воды в ушате всеуничтожающей «стирки». Чтобы пенными обмылками океанов залить безумное пиршество человечества на заляпанной жиром Кухне Времён.

Точно так, как наиболее страдающие любознательностью по утрам похмельные индивиды, ради садистского опыта, заливают водой грязных маленьких насекомых в немытом с ночи стакане…

Ибо у Госпожи Величия не бывает детей — тараканов…

Не было в трагедии ни красоты, ни смысла, ни патетики книжной.

А было всё «прозаичнее в происшествии, и ужаснее в последствиях своих».