"Джон Кольер. Сборник новелл "На полпути в ад"" - читать интересную книгу авторачто в скором времени удостоюсь лицезреть тусклое поблескивание ее волос. При
этой мысли я тотчас же ощутил волчий аппетит и принялся беспокойно слоняться из комнаты в комнату. С безответным одобрением я отметил, что к присутствию богини небесчувственна даже неухоженная мебель: замерла, чистенькая и опрятная, как провинциалы в музее. Под незримыми ножками божества новыми цветами расцвел ковер, словно зовут ее не Венера, а Персефона. В открытое окно лился солнечный свет и потоки теплого воздуха. Когда же это я успел раздернуть гардины, как бы высылая приглашение солнцу и воздуху? Быть может, она сама это проделала? Однако немыслимо уследить за всякими пустяками, как они ни прелестны. Я возмечтал увидеть глянец ее волос. - Прости меня за то, что я смирялся с бледностью усопших! Прости, что я беседовал с женщинами, которые пахли как львицы! Покажи мне свои волосы! Меня грызла жестокая тоска по существу, которое все время находилось рядом. "А вдруг, - подумал я, проснувшись в своей неведомо почему свежей постели, - а вдруг она ужасающе вынырнет в темноте, белоснежная как мрамор и такая же холодная!" И в тот же миг ощутил прерывистые дуновения тепла у себя на щеке и понял, что она дышит совсем рядом. Обхватить руками было нечего, кроме воздуха. Днями напролет слонялся я из угла в угол, причем кипящая кровь во мне выла как собака на луну: "Здесь ничего, кроме пустоты". Убедил себя, что это вздор. Я видел след красы, ощущал тепло жизни. Постепенно божественную невидимость начнет преломлять один орган чувств за другим, покуда божество не предстанет как изваянное из хрусталя, а потом - из плоти и крови. И стоило мне только переубедить себя, как я увидел на зеркале налет ее дыхания. когда она уткнулась в них лицом. Поспешив туда, я уловил аромат - не цветочный, а ее волос. Я повалился на пол и разлегся как пес на пороге, где один или два раза в сутки мог ощутить легкое дуновение - это колыхалась на ходу ее юбка. Я ощущал движение ее тела или же кратковременное потускнение света там, где она двигалась; я ощущал биение ее сердца. Порой, как бы краешком глаза, я видел (а может, мне казалось, будто вижу) не ее ослепительную кожу, нет, но солнечные блики на ее плоти, которые исчезали, стоило мне пошире распахнуть глаза. Теперь я знал, где она движется и как движется, но меня губило сомнение, ибо двигалась она не по направлению ко мне. Возможно ли существование еще одной жизни, которая для нее ощутимее моей, а для меня еще менее осязаема, чем мое божество? Или божество томится тут у меня в нежеланном заточении? Неужели все эти движения, все эти передвижения не в мою сторону, - всего лишь перемещения женщины, мечтающей о побеге? Трудно сказать. Я думал, что пойму все, если услышу ее голос. Или пусть она слышит меня. Денно и нощно я ей твердил: - Заговорите со мной. Дайте мне услышать ваш голос. Скажите, что вы меня простили. Скажите, что вы здесь навеки. Скажите, что вы моя. Денно и нощно я вслушивался в пустоту, ловя ответ. Я ждал в невыразимом молчании, подобно звездочету, который в такой же кромешной тьме ждет луча света от звезды, в существование которой у него есть все основания верить. В конце концов, когда я утратил и веру и надежду, |
|
|