"Уилки Коллинз. Тайный брак " - читать интересную книгу автора

нашем старом замке, где она любила жить, где она была окружена старыми
друзьями и старыми служителями, которые все отдали бы жизнь за нее, легче
было изучить ее и полюбить еще больше. Там чувствовалось, во всей его
полноте, влияние этой юной англичанки, распространявшей повсюду вокруг себя
свою беззаботную веселость, всегда готовой войти в интересы каждого,
признательной к сочувствию, которого она была предметом. На пикниках, на
сельских увеселениях, где жители графства собирались толпами, ее простое и
естественное обращение проявлялось непринужденно, она была душою всеобщей
радости, она оживляла собрание. Она умела сделать любезными самых церемонных
людей, и даже когда какой-нибудь деревенский толстый, мрачный и флегматичный
сквайр разговаривал с ней о лошадях, собаках и жатве, она умела слушать его
терпеливо, несмотря на то, что возле нее велись разговоры, сильно
интересовавшие ее. Она была чувствительна к малейшему вниманию и принимала
его от всех с таким видом, который показывал, что она считает это не правом,
а милостью, оказываемой ее полу.
Она вела себя, как член ордена Примирения, и наш добрый пастор имел
обыкновение говорить, что одним словом, сказанным кстати, одним убедительным
взглядом она говорила лучшие практические проповеди, когда-либо сочиненные о
благополучии согласия.
Сестра моя, при своей способности делать всех счастливыми вокруг себя,
обладала какой-то магической властью, оберегавшей ее от вольностей самых
самонадеянных. Никто, сколько мне известно, не осмеливался никогда ни
взглядом, ни словом позволить себе фамильярности с ней. В ее наружности было
что-то внушавшее уважение, так же как и любовь. Отец мой, следуя
предрасположению своих особенных и любимых идей, думал, что отличие нашего
рода вырисовывалось в ее глазах, чувствовалось в ее обращении. Я же полагаю,
что уважение, внушаемое моей сестрой, происходило от причины более простой и
лучшей. Есть доброта сердца, обнаруживающаяся внешним образом, и она
обладала этой добротой.
Для отца она была более необходима, нежели он воображал. Часто в
общении со светом он был оскорблен в своих предубеждениях, в своих
утонченных правилах. Он всегда был уверен, что дочь его почтит первые и
разделит вторые. Он мог иметь к ней неограниченное доверие в уверенности,
что она не только готова, но и способна разделить и успокоить его домашние
огорчения...
Если бы он с самого начала был менее раздражителен к старшему сыну,
если бы он не полагался только на себя одного, чтобы исправить его характер,
и если бы он позволил Клэре употребить свое влияние на Ральфа, я уверен, что
перевоспитание моего брата совершилось бы гораздо раньше.
В моей сестре живые и глубокие источники чувствительности скрывались
глубоко в сердце. Страдание обнаруживалось в ней безмолвной, продолжительной
и тайной терпеливостью и часто не проявлялось снаружи обычными признаками. Я
не помню, чтобы видел сестру когда-нибудь в слезах, кроме редких и очень
серьезных обстоятельств. Для поверхностного наблюдателя она показалась бы
недоступной для обыкновенных душевных чувств. В таких случаях, когда она
была взволнована, голубые глаза ее становились только менее прозрачными,
взгляд казался унылым, бледность лица становилась заметнее, сжатые губы
невольно дрожали, но это было все; у нее не вырывалось ни слез, ни вздохов,
ни жалоб. Однако она способна была чувствовать жгучую горесть, хотя
сдержанное и безмолвное ее волнение тем не менее было сильно. Я, виновный в