"Нэнси Коллинз. Тонкие стены" - читать интересную книгу автора

Глаза ассистента стрельнули поверх моего плеча на дверь моей квартиры.
- Вы живете в 1-Е?
- Ага. Въехала только сегодня. Послушайте, мне нужно позвонить в
полицию...
- Можете, если хотите, но я вас сразу предупреждаю - они не приедут. По
крайней мере, не сразу, да и то если им еще позвонит пара-тройка человек и
пожалуется.
- Как так?
- Да так, что это просто Дез и Алвин снова ссорятся.
- Вы уверены? В смысле что копы не приедут?
Ассистент рассмеялся, как смеется мой папочка, когда его спросишь про
налоговую инспекцию.
- Можете мне поверить, я знаю.
Так я впервые узнала о своих соседях, Дезе и Алвине.
За следующие несколько месяцев я узнала о них намного больше, хотя
фамилий их не узнала никогда. Большую часть информации я узнавала
непроизвольно, потому что не слушать их ежевечерних инвектив было
невозможно. Утром и днем они обычно вели себя тихо - хотя более точным
словом было бы, наверное, латентно. Я быстро поняла, что их сеансы крика
были обычно коротки и следовали одному сценарию. Спор начинался примерно к
пятичасовым новостям и рос крещендо в течение всего монолога Джимми
Карсона.
Я, как последняя дура, подписала контракт о найме, и знала, что мне
никогда не найти ничего так дешево и так близко к кампусу, как Дел-Рей,
так что я скрипела зубами и старалась изо всех сил не обращать внимания. Я
старалась по вечерам уходить из дома и возвращаться тогда, когда Алвин и
Дез уже заканчивали на ночь свой алкогольный театр кабуки.
Хотя я слышала их ежедневно, ни Алвина, ни Деза я не видела до начала
второй моей недели в Дел-Рее, да и увидела я их по чистой случайности.
Было примерно два часа дня в какой-то будний день. Я пошла в
круглосуточный магазин в квартале от дома. Там стоял высокий и тощий
мужчина, одетый в клюквенного цвета синтетические штаны - облегающие, из
тех, что держатся без ремня - и рубашку искусственного шелка с
отпечатанными по всему полотну парусными лодками. Он пек себе лепешку в
микроволновке.
От него разило дешевыми духами, копченой колбасой и джином так, что за
два пролета было слышно. Хотя было ему лет сорок пять, выглядел он старше
моего отца. Волосы его, когда-то рыжие, но теперь выцветшие в неаппетитный
морковно-оранжевый цвет, были причесаны так, как носили раньше
гомосексуалисты из белой швали: половина с начесом, половина уложена в
петушиный гребень. Когда он шел к кассиру заплатить за лепешку, я увидела
у него под левым глазом синяк, покрытый жидкой косметикой чуть более
темной, чем сам синяк. Вдруг меня осенило, что я смотрю на половину
пресловутой пары Алвина и Деза. Наверное, на Алвина. У Деза голос глубже,
ниже и принадлежит, судя по всему, человеку еще постарше.
Возле кассы Алвин купил пинту джина - такую, с желтой наклейкой, где
большими печатными буквами написано "ДЖИН", пинту не менее подлинной водки
и вдруг выскочил из двери, забыв лепешку в микроволновке. Кассир - студент
из Пакистана - пожал плечами и сбросил ее в мусорную корзину.
В конце той же недели я увидела и Деза - когда допустила ошибку,