"Нэнси Коллинз. Окрась это в черное" - читать интересную книгу автора

солнца, чтобы не сгореть.
Суккуб, принявший внешность дешевой шлюхи, торгуется с пьяным
стариком. Он поднимает голову, предчувствуя рассвет трепещущими ноздрями, и
уступает, чтобы быстрее договориться. Старик доволен, что так дешево купил
манду, и они уходят в темный переулок. Вряд ли эта сделка покажется ему
удачной, когда в процессе пятидолларовой случки у шлюхи вдруг вырастут зубы
в таких местах, что старику и не снилось.
А вот из боковой улицы появляется стая варгров. Сумеречность раннего
часа придает им куражу, и они ходят в волчьих шкурах. Они молоды, по
крайней мере по меркам вервольфов, и потому склонны к таким бунтарским
выходкам. Трусцой движутся по улице, двое в ряд и третий позади, почти на
четвереньках. Любой, кому не посчастливилось с ними встречаться, примет их
с первого взгляда за стаю одичавших собак - некогда домашних псов,
приспособившихся к жизни на улицах. Но как только они встанут на задние
лапы и пролают сигнал к атаке, иллюзия разлетится вдребезги и обнажится
истина. Однако жертве от этого легче не будет.
Вервольфы быстро уходят в сторону заброшенных складов у реки, где у
них дневные лежки.
Когда варгры уходят, из провонявшей мочой подворотни появляется
бродяга. Он в лохмотьях, на ногах дырявые ботинки, набитые газетами. Я
всматриваюсь в него повнимательнее, потому что он может оказаться
замаскированным серафимом - но нет, это настоящий бродяга. Старик, наверное
но сказать трудно, потому что лицо и руки его покрыты коркой грязи. Может
быть, чернокожий, но может быть, и нет. В руке он зажимает бутылку из-под
водки и что-то про себя бормочет. Подносит к губам горлышко и запрокидывает
голову, пытаясь вылакать последнюю каплю. Лоб его хмурится, когда пьяница
убеждается, что бутылка окончательно пуста. В приступе ярости он
выкрикивает ругательство и швыряет бутылку в поребрик. Удар и звон
неестественно громко отдаются в предрассветном молчании.
Бездомному понравилось создавать шум, и он предается этому занятию. Он
орет во всю силу легких, и бессмысленный рев мячом отскакивает от
окружающих стен. Бродяга находит мусорный ящик, который можно перевернуть и
бить по нему ногами. Еще пара бутылок летит на камни. И когда пьяница уже
вроде бы выпустил пар, раздается шорох кожистых крыл - и человек исчезает.
Я успеваю поднять голову и заметить черный силуэт на фоне темного
неба, который уносит что-то почти своего размера. Матерая горгулья нашла
добычу для своего голодного выводка.
Небо начинает светлеть, тут и я замечаю свою дичь. Она движется
быстро, держась в тени, спеша в гнездо. Бледные черты лица и кровавые глаза
вызывают у меня приступ тошноты. Этих тварей я ненавижу больше всех
остальных рас Притворщиков, вместе взятых. От одного их вида у меня руки
чешутся и ком сжимается в груди. Одного мне только хочется - загнать мой
серебряный нож в их червивое сердце. Кровососы гребаные.
Я не хочу терять след вампира и потому ухожу с наблюдательного пункта.
Кровожадно усмехаясь, я предчувствую грядущее убийство; утренний ветерок
холодит обнаженные клыки. Не медля, головой вперед я сползаю с карниза
четвертого этажа и спешу за своей жертвой.
До чего красив этот мир!
Из дневников Сони Блу.