"Саке Комацу. Похитители завтрашнего дня" - читать интересную книгу автора

учебные заведения и всегда таскала с собой мел. Ее внезапная находчивость
умилила меня почти до слез. Я притянул ее к себе и поцеловал.
И вдруг вспомнил бесцеремонного гостя, назвавшего поцелуй "кусанием".
"Что с Гоэмоном?" - написал я на столбе.
"Спит как мертвый. Я пойду к себе домой, хочу посмотреть, что там у нас
делается. Не могу находиться под одной крышей с этим ужасным типом!"
"Правильно! Иди. А я, как только вернусь, вышвырну эту скотину к
чертовой матери!"
"Ладно, посмотрим. Лучше поскорее иди".
Я еще раз крепко обнял Кисако и, "покусавшись" с ней, побежал по ночным
улицам.
Нет, никогда не понять мне женской души! Даже душа моей возлюбленной -
загадка. Дорогую помаду таскает в кармане, а паршивые мелки хранит в
сумочке. Или это профессиональная привычка? Вряд ли, просто нервная система
у женщины устроена по какой-то совершенно неведомой мужчинам схеме...

Ночные улицы Токио выглядели довольно странно и, пожалуй, даже жутко.
Впрочем, именно этого я и ожидал.
Машины ехали страшно медленно. Люди шли, тревожно озираясь по сторонам.
Входили в дома и тут же снова выходили на улицу, пытаясь понять, что
происходит. Поглядывали на небо, качали головами, прочищали уши, неуклюже
жестикулировали.
Какой-то младенец бился на руках у матери и отчаянно ревел. Разумеется,
об этом можно было догадаться только по сморщенному, залитому слезами личику
и широко раскрытому, еще беззубому рту. Мужчина, задрав голову,
безостановочно шлепал губами, посинев от натуги. Понятно - орет во все
горло, хотя сам понимает, что никто его не слышит. Может быть, уже спятил...
Или просто-напросто зевает?.. Во всяком случае, пока я глядел на него, на
меня напала страшная зевота.
Глаза у всех были растерянные, тревожные, вопрошающие.
Трамваи и автобусы продолжали ходить, но двигались необыкновенно
медленно и абсолютно беззвучно - гигантские черепахи из кошмарного сна.
Огромная столица, полчаса назад изнемогавшая от невероятного шума и
грохота, сейчас погрузилась в жуткое безмолвие. Тяжелая замедленность
движений, тишина - словно на дне морском. Если бы стать вдруг зрителем, а не
действующим лицом, пожалуй, было бы даже интересно наблюдать эту совершенно
необычную картину.
Я вгляделся в тень, мелькнувшую над головой, и увидел большой
пассажирский самолет. Распластав черные крылья, он скользил по воздуху,
словно зловещая сказочная птица. Мигали красные и зеленые бортовые огни.
Шасси были выпущены. Серебряные лопасти четырех пропеллеров отражали свет
городских фонарей. И - ни звука, несмотря на такой низкий полет.
Он сделал круг, очевидно, заходил на посадку. Я представил себе
встревоженного пилота, тщетно вызывающего по радио аэродром, перепуганных
насмерть пассажиров, и мне стало не по себе.
Участились дорожные катастрофы.
Конечно, глухой водитель гораздо лучше слепого, но при полной,
абсолютной глухоте, очевидно, все реакции заторможены, ослабевает шоферское
чутье.
Что же будет?..