Макс Фрай. НАСЛЕДСТВО ДЛЯ ЛОНЛИ-ЛОКЛИ

Вечер начался с того, что меня угораздило отправиться в кино. Ну, "в кино" - это громко сказано. Никаких широкоэкранных кинотеатров с продажей кока-колы и попкорна у входа в зал в Ехо отродясь не существовало. Только спальня в моей бывшей квартире на улице Старых Монеток, в которой стоит старенькая видеодвойка, каковую я собственноручно приволок в этот Мир со своей "исторической родины" вместе с обширной коллекцией фильмов [1].

Впрочем, какой бы грандиозной она не была, а самый постоянный посетитель этого тайного "киноклуба", сэр Джуффин Халли в последнее время начал задумчиво говорить мне, что вместо "всякой дряни", которую я постоянно добываю из Щели между Мирами, следовало бы таскать оттуда исключительно кассеты с новыми фильмами. Честно говоря, я пробовал, и не раз, но результаты до сих пор были весьма плачевные. Почему-то на доставку приличных видеокассет моего могущества упорно не хватало. Можно было подумать, что для этого требовалась какая-то специальная лицензия! В итоге, я добыл несколько чистых кассет, несколько одинаковых паршивых копий "Титаника", который и в хорошем-то качестве смотреть не слишком интересно, и еще (это была моя особая "гордость") - гору любительских видеозаписей из домашних архивов какого-то толстого незнакомца, который с маниакальным упорством запечатлевал на дешевую камеру кошмарные семейные вечеринки, а также свадьбы, юбилеи и похороны всех своих родственников и знакомых. Сам он тоже изредка появлялся в кадре - в этих случаях камера начинала истерически дрожать в руках его невидимых помощников - и потрясал мое воображение своими натужными улыбками, неизменными клетчатыми рубашками и чудовищными пузырями на коленях брюк. Убедить моих коллег, что это и есть "нормальная человеческая жизнь" мне не удавалось очень долго: они почему-то думали, что я раздобыл, то ли несмешную многосерийную комедию, то ли своего рода "фильм ужасов". Впрочем, просмотрев шесть кассет кряду, ребята все-таки провели сравнительный анализ и убедились, что ЭТО не может быть произведением искусства. Мои коллеги были до основания потрясены увиденным. Дюжины две дней после просмотра они носились со мной как с тяжелобольным. Даже сэр Мелифаро временно перестал доставать меня своими шуточками и довольно вяло огрызался на мои собственные. Кажется, он просто решил, что грех это: мучить человека, у которого была такая тяжелая юность. Правда, ему довольно быстро надоело носиться со мной как с инвалидом детства - оно и к лучшему, конечно...

Одним словом, с пополнением видеотеки у меня пока не клеилось, и я здорово подозревал, что рано или поздно шеф сунет мне в руки самую большую сумку и пинками прогонит меня в очередное путешествие между Мирами с одной-единственной целью: заполучить как можно больше новинок видеорынка. А пока он просматривал мою старую коллекцию не то по второму, не то по третьему разу, и был вполне доволен жизнью - настолько, что мне наконец-то стало завидно. Я решил, что имею полное право посидеть в собственной бывшей спальне в полном одиночестве и спокойно посмотреть кино.

Полное одиночество - это была обязательная часть программы. Можно сказать, ради него все и затевалось. Я уже и припомнить не мог, когда в последний раз оставался один - разве что, когда добирался до постели, но забравшись под одеяло, я тут же закрывал глаза, и на вахту заступали многочисленные персонажи моих занимательных сновидений... Но в этот вечер все складывалось как нельзя более удачно. Сэр Джуффин, мой главный конкурент в борьбе за зрительское место в импровизированном "кинозале", по уши вляпался в очередной торжественный прием у Гурига VIII: кто-то там в очередной раз пожаловал к нашему неугомонному Величеству - не то официальная делегация Стран Сумеречного Союза приехала умолять о поддержке в их затянувшемся конфликте с Чангайской Империей, не то купеческие старшины из Лумукитана привезли ежегодную плату за разрешение торговать на столичных рынках - как бы там ни было, а наш Король пожелал предстать перед гостями в окружении своих самых могущественных подданных. Впрочем, множественное число тут не совсем уместно: отношения Гурига с Орденом Семилистника после истории с мемуарами Йонги Мелихаиса оставались, мягко говоря, несколько прохладными, поэтому бедняге Джуффину в последнее время приходилось вести насыщенную светскую жизнь. Не могу сказать, что шефу это нравилось, но он мужественно терпел, во всяком случае, пока...

Все остальные мои коллеги, которые в другое время с удовольствием составили бы мне компанию, в тот вечер пытались как можно скорее покончить с неописуемо занудным делом о краже магических кристаллов для амобилеров из лавки старого Нупаты Крипуотли. Дело было плевое, я вообще удивлялся, что оно каким-то образом повисло на нас, а не на Городской Полиции. По нему проходило такое количество обвиняемых и свидетелей, что теперь наш Зал Общей Работы утопал в грудах самопишущих табличек, а Меламори и Нумминорих, которым приходилось бегать по следам всех этих мелких жуликов, то и дело пытались спрятаться куда-нибудь под стол и немного поспать. Оттуда их извлекал сэр Мелифаро, злой и осунувшийся после бессонной ночи - то ли потому, что у него действительно находились все новые и новые поручения, то ли он просто хотел сам устроиться на отдых в этом укромном местечке и безжалостно устранял конкурентов. Насколько я понял, ребятам смертельно надоела сия заунывная история, и они принесли друг другу страшную клятву, что покончат с этой тягомотиной до наступления ночи, так что я мог быть спокоен: сегодня моим коллегам не до кино!

Мне же отчаянно повезло: никто даже не попытался меня припахать. Я - такой специальный полезный штатный злодей, который может плеваться ядом, сражаться с какими-нибудь ополоумевшими Магистрами, на худой конец - водить дружбу с вампирами и беспокоить на том свете несчастных покойников. Но когда нужно просто нормально работать, пользы от меня никакой, скорее уж наоборот! Поэтому я мог спокойно смотреть кино. Во всяком случае, так мне казалось, когда я поднимался в "кинозал", предварительно включив свет во всем доме, чтобы обыкновенная дверь, ведущая в мою спальню, не оказалась Дверью в Коридор между Мирами: с некоторых пор двери - это мое слабое место, и чего мне точно не стоит делать, так это открывать их в темноте...

"Макс, ты сейчас очень занят?" - зов сэра Шурфа Лонли-Локли настиг меня в тот момент, когда я замер перед стеллажом с кассетами, пытаясь решить: следует ли мне делать сознательный выбор, или положиться на волю случая и достать что-нибудь наугад.

"Я ужасно занят", - проникновенно ответил я. Потом вспомнил, что шутки мой друг понимает только на Темной Стороне и поспешно добавил: "На самом деле я просто собрался посмотреть кино, Шурф. А у нас что-то стряслось?"

"Не у нас, а только у меня, - невозмутимо поправил он. - И не "стряслось", а, скажем так, случилось. Ничего из ряда вон выходящего. Если ты занят, я могу подождать..."

Ага, как же! К сожалению, я еще не настолько продвинулся в своем, с позволения сказать, духовном развитии, чтобы оставаться в этой грешной спальне и спокойно смотреть кино после того, как сэр Шурф Лонли-Локли заявил, что у него что-то "случилось"! То есть, я бы мог совершить сей бессмертный подвиг, если бы это было необходимо для спасения Вселенной от надвигающейся гибели, и у меня самого не хватает воображения представить, какие муки мне пришлось бы пережить! Во-первых, я действительно любопытен, а во-вторых... Вообще-то, сэр Шурф Лонли-Локли принадлежит к людям, с которыми никогда ничего не "случается": строгие неулыбчивые дяди вроде него самолично дрессируют реальность и заставляют бедняжку плясать под их дудку, успевая следить за тем, чтобы она не слишком лихо крутила задницей. До сих пор мне казалось, что в случае с Шурфом, реальность влипла особенно круто, и тут - на тебе!

"Куда ехать-то? - спросил я. - Ты в Управлении, или?.."

"Я дома, - невозмутимо ответил он. - Но если ты все-таки хочешь посмотреть кино, имей в виду, что мое дело действительно может ждать."

"Зато я не могу, - признался я. - Ты меня уже так заинтриговал - дальше некуда! Я у тебя сейчас буду."

"Спасибо, Макс, - вежливо отозвался Шурф. - Кстати, если тебе не сложно, подъезжай к заднему входу в мой сад. И не стучи в калитку, если меня там не будет. Просто пошли мне зов, и я тебе сразу открою."

"Ладно", - растерянно согласился я. Честно говоря, я уже ничего не понимал: можно подумать, что этот парень планировал сорваться в моем обществе в Квартал Свиданий, пока его жена ни о чем не подозревая лежит с книгой в спальне. Вообще-то, от ребят вроде сэра Шурфа Лонли-Локли можно ожидать чего угодно - примерно один раз в девяносто лет, не чаще но зато уж действительно абсолютно всего... Оставалось понять только одно: зачем я-то ему понадобился!

Я и всегда-то езжу до неприличия быстро, а на сей раз у меня в заднице засело такое здоровенное шило, что уже через десять минут я был в Новом Городе. Еще несколько минут я угрохал, чтобы разыскать таинственную калитку: до сих пор я заходил в дом своего друга через парадную дверь, как приличный человек. Наконец я нашел крошечный переулок, который привел меня к нужному месту. Зато мне не пришлось лишний раз мучить свой хрупкий организм Безмолвной речью: сэр Шурф уже ждал меня у этой самой калитки. Его домашнее лоохи было таким же безупречно белоснежным, как и одежда, в которой он ежедневно появляется в Доме у Моста. Только ни защитных рукавиц, ни, тем более, смертоносных перчаток на его руках не было. Ну хоть дома он их снимает, и на том спасибо!

- А почему ты-то не на службе? - спросил я. - У ребят там Магистры знают что творится - бардак похуже, чем накануне Последнего Дня года!

- А что мне там делать? - невозмутимо пожал плечами Шурф. - Убивать никого не надо - дело-то пустяковое! И вообще наши коллеги давно могли бы разойтись по домам, если бы сэр Мелифаро не вбил в свою упрямую голову, что все должно быть сделано за сутки. В кои-то веки в этом нет никакой нужды!

- Вот-вот! - обрадовался я. - Я ему тоже пробовал это объяснить, но он только тихо зарычал. Полагаю, к утру он будет кусаться!

- Не думаю, что до этого дойдет, - кажется, сэр Шурф отнесся к моему предположению совершенно серьезно. - Сэр Мелифаро - действительно довольно неуравновешенный молодой человек, но не настолько, я тебя уверяю!

- А что у тебя случилось-то? - спросил я. - И к чему вся эта таинственность с задними проходами... пардон - калитками?

- Просто я не хочу, чтобы моя жена знала о твоем визите, - спокойно объяснил он.

- С каких это пор я впал в немилость в твоем доме? - удивился я. - До сих пор мы с твоей женой отлично ладили!

Это была сущая правда. Жена сэра Шурфа, маленькая леди Хельна, была жизнерадостной, приветливой и смешливой, так что поладить с ней оказалось легче легкого. Думаю, даже если бы я поставил себе цель вызвать ее устойчивую неприязнь, у меня все равно ничего бы не получилось!

- Ты не впал в немилость, так что не говори ерунду. Хельна была бы очень рада твоему визиту, но... Я тебе потом все объясню, - Лонли-Локли пожал плечами. - Это долгий разговор, а зимой я предпочитаю вести беседу не в саду, а у себя в кабинете.

- Какая это зима! - презрительным тоном бывалого полярника сказал я.

Я до сих пор нахожусь в состоянии непрерывного восхищения мягким климатом Ехо. То есть, если однажды ночью температура здесь упадет до нуля по Цельсию, горожане еще долго будут вспоминать эту зиму, как одну из самых холодных в истории Соединенного Королевства. А сейчас - если бы у меня был с собой термометр, ртутный столбик наверняка поднялся бы до отметки +10. Никаких метеорологических приборов у меня, разумеется не было, но кончик моего носа оставался теплым - надежное доказательство абсолютного климатического благополучия...

Тем не менее, предупредительно прохладные порывы ветра с Хурона быстренько загнали нас в помещение. Шурф провел меня в дом через черный ход, потом мы довольно долго поднимались по винтовой лестнице в его кабинет, расположенный на последнем этаже огромного трехэтажного дома. В начале моей жизни в Ехо абсолютно все здешние жилые помещения напоминали мне спортивные залы: огромная по моим представлениям полезная площадь и минимум мебели. Я уже давно привык к такому порядку вещей: к хорошему привыкнуть - раз плюнуть! Но кабинет сэра Шурфа Лонли-Локли до сих пор кажется мне своего рода "спортзалом", специально предназначенном для тренировок каких-нибудь гигантов. Кабинет занимал весь этаж, думаю, его площадь была никак не меньше тысячи квадратов, а высота стен составляла добрую дюжину метров, так что потолок казался мне почти таким же далеким, как звездное небо. Мебели в кабинете не было вовсе - только несколько стеллажей с книгами у дальней стены. Сидеть хозяин дома предпочитал на тонком ковре, таком же безупречно белоснежном, как пол, стены и потолок, а иногда - просто на подоконнике всегда распахнутого настежь окна, из которого открывался совершенно изумительный вид на освещенные многочисленными огнями воды Хурона. Я уже не раз бывал в этом кабинете и успел изучить немногочисленные, но неизменные привычки хозяина. Например, я отлично знал, что Шурфу будет приятно, если я несколько минут постою перед одним из стеллажей с книгами, восхищенно качая головой и как бы не решаясь попросить его дать мне почитать одно из этих сокровищ. Просить, собственно говоря, не полагалось ни в коем случае, поскольку, с одной стороны, сэр Шурф ни за какие коврижки не согласился бы расстаться с книгой из своей библиотеки, с другой стороны, ради такого близкого друга как я, он был готов почти на все. Такая дилемма вполне могла бы свести парня с ума. Боюсь, тут даже его хваленая дыхательная гимнастика не очень-то помогла бы! Экспериментировать с его рассудком мне пока не хотелось, поэтому я просто исполнил непродолжительный ритуальный танец перед стеллажом, немного покачал головой и промычал что-то изумленно-невразумительное, старательно пытаясь изобразить завистливый блеск в глазах. Наконец я решил, что хорошего понемножку, прекратил топтаться, развернулся и направился к ковру, чтобы устроиться поудобнее и наконец-то узнать, что стряслось.

- Какой ты все-таки неуклюжий, Макс, - почти сердито проворчал Шурф. Подошел к стеллажу, возле которого я только что стоял, наклонился, поднял с земли что-то невидимое и бережно поместил это самое невидимое на одну из полок.

- Что я успел натворить? - изумился я.

- Ты слишком быстро развернулся и уронил на пол мою пылинку, - невозмутимо пояснил он. - Хочешь сказать, ты ее не заметил?

- Пылинку? - я уже ничего не понимал. Честно говоря, я даже забеспокоился: а вдруг сейчас окажется, что в светлой голове сэра Лонли-Локли перегорел какой-нибудь полезный полупроводник, и ему сейчас требуется не дружеская беседа со мной, а несколько дюжин спокойных дней в Приюте Безумных? Только этого не хватало!

- Я не устаю удивляться твоей невнимательности, - строго сказал Шурф. - Вообще-то, при твоем могуществе следует придавать немного больше значения всему, что происходит в окружающем мире! Неужели ты не заметил, что на этой полке была пылинка? Между прочим, она не так уж мала!

- Я сейчас буду или плакать, или смеяться, - честно предупредил я. - Вот только решу, что уместнее в данной ситуации... Что за пылинка, Шурф? Ты же не выносишь пыли!

- Правильно, не выношу, - кивнул он. - Если бы ты был немного наблюдательнее, ты бы заметил, что в моем кабинете нет ни единой пылинки, кроме той, что ты столь неосмотрительно стряхнул с полки... - он наконец понял, что я уже почти готов испугаться, и снисходительно пояснил: - Я сам всегда произвожу уборку в своем кабинете, поскольку было бы несправедливо заставлять других людей страдать из-за моей любви к чистоте. И, как ты сам понимаешь, после моей уборки в этом помещении не остается ни пылинки - кроме одной единственной. Это очень хитрая пылинка, Макс. Однажды я заметил, что она прячется от меня во время уборки - как разумное живое существо. А когда уборка заканчивается, эта пылинка снова появляется на виду. Она, знаешь ли, весьма общительна и довольно бесстрашна...

- "Общительна"? "Бесстрашна"? Пылинка?! - я уже ничего не понимал.

- Можешь себе представить, - невозмутимо подтвердил Шурф. - После того, как я это понял, я проникся к ней уважением и взял эту пылинку под свою защиту. Теперь она имеет право покоиться на любой из моих полок - какая ей понравится. Взамен пылинка обещала мне не находиться на полу, ковре, стенах и подоконниках, поскольку я объяснил ей, что в этой ситуации она утратит индивидуальность и станет похожа на обыкновенную бытовую грязь. Надеюсь, теперь ты понял, почему я был несколько выбит из колеи, когда ты уронил ее на пол.

- Теперь понял, - сдержанно согласился я.

Будь на его месте кто-нибудь другой, я бы уже хохотал, как сумасшедший, но ради сэра Шурфа Лонли-Локли я был готов держать себя в руках сколько понадобится - хоть до следующего года, который, впрочем, был не за горами.

- Ладно, - сказал я, усаживаясь по-турецки на краю ковра. - Надеюсь, твоя маленькая приятельница не станет обижаться на неуклюжего дядю Макса. Передай ей мои искренние сожаления по поводу этого инцидента. А теперь рассказывай: что все-таки у тебя стряслось?

- Я уже один раз поправил тебя: не "стряслось", а просто случилось, - педантично заметил Шурф, усаживаясь рядом. - Ничего из ряда вон выходящего. Просто я получил наследство.

- Ты мне вот что скажи: тебя поздравлять, или соболезновать? - спросил я. - Вообще-то наследство - неплохая штука. Но иногда мы получаем его одновременно с известием о смерти хорошего человека, так что...

- Меня не следует поздравлять и, уж тем более, соболезновать, - равнодушно сказал Шурф. - Наследство, насколько я уяснил, пустяковое: старая ферма в горах Графства Хотта и несколько сундуков с добром, которое могло бы осчастливить разве что владельца соседней фермы... А получил я его от человека, которого ни разу в жизни в глаза не видел, так что требовать от тебя соболезнований было бы несколько фальшиво. Если они кому-то и нужны, так это Хельне, поскольку умер ее двоюродный дед, Хурумха Кутык... впрочем, насколько я знаю, она никогда не была особо дружна с его семьей.

- Но почему он завещал тебе свое имущество?

- Не знаю. Тем не менее, каждый покойник имеет право на уважительное отношение к его последней воле... особенно если он не поленился стать призраком, чтобы лично высказать свои пожелания.

- Стоп! - решительно сказал я. - Поскольку я ничего не понимаю... Сэр Шурф, а можно все по порядку? Не такая уж у меня гениальная голова, скорее наоборот...

- Да, к сожалению, - спокойно согласился он. - Впрочем, мне и самому больше нравится излагать все по порядку. Начать, пожалуй, следует с того, что моя жена родом из Графства Хотта. Впрочем, ее родители переехали в Соединенное Королевство, когда она была еще маленькой девочкой. Сначала они поселились в Графстве Вук, потом переехали в Ландаланд, а Хельна оказалась в Ехо, когда поступила в Университет, да так здесь и застряла.

- Не знал, что она у тебя - университетская девочка, - уважительно сказал я.

- Разве? Странно, вообще-то, такие вещи заметны с первого взгляда, - пожал плечами Шурф. - Впрочем, она училась там в самом начале Эпохи Кодекса, а потом дюжины две лет работала в "Королевском Голосе" у сэра Рогро, пока не решила, что сидеть в моей гостиной и писать стихи гораздо приятнее, чем каждое утро ходить на службу в редакцию...

- Так леди Хельна еще и стихи пишет? - изумился я.

- Да, и неплохие, - равнодушно отозвался Шурф. Мне показалось, что стихи леди Хельны были несколько не в его вкусе, и только врожденное чувство объективности вынуждало его отдавать ей должное.

- А она мне никогда мне об этом не говорила. - печально сказал я.

- Вы еще не настолько близкие друзья, - рассудительно заметил Шурф. - Если бы Хельна хотела иметь побольше слушателей, она бы просто ходила в "Трехрогую луну" и очень быстро стала бы популярной личностью в этой среде, я тебя уверяю! Но таинственность и молчание пока кажутся ей более привлекательными, чем популярность... Впрочем, если ты будешь время от времени навещать ее на протяжении лет тридцати - сорока, она непременно посвятит тебя в свой маленький секрет.

- Лет тридцать - сорок, говоришь? Круто! - растерянно отозвался я. - Ладно, если человек хочет скрывать от моих ушей свои шедевры - ее право!

- Об этом мы можем поговорить позже, - мягко напомнил мне Шурф. - Уверяю тебя, что поэтические опыты Хельны не имеют никакого отношения к истории о наследстве, которое я получил.

- Да, конечно, - виновато кивнул я.

- И вообще, личная история моей жены в данном случае не представляет для нас никакого интереса, - Шурф встал, прошелся по комнате, потом уселся на свой нежно любимый подоконник, сделал едва заметный, но решительный жест рукой, как бы закрывая тему, и продолжил: - Некоторого внимания заслуживает только тот факт, что в свое время родители Хельны покинули Графство Хотта не просто так, а потому что повздорили со своими многочисленными родственниками. Подробностей я не знаю, поскольку никогда не интересовался историей ее семьи. И не заинтересовался бы, если бы сегодня ночью в моей спальне не появился призрак ее двоюродного деда. Признаюсь тебе честно, Макс: уже давно я не имел столь веского повода для удивления. Обычно у призраков хватает ума, чтобы обходить меня стороной. Но покойный господин Хурумха Кутык оказался исключением. Впрочем, надо отдать ему должное: мой гость вел себя вежливо и предупредительно, что совершенно не свойственно призракам. Он начал с того, что представился, а потом долго и обстоятельно высказывал свое удовольствие по поводу нашей встречи. Для жителя Графства Хотта старик превосходно воспитан, надо отдать ему должное...

- И что дальше? - нетерпеливо спросил я, поскольку Шурф умолк - очевидно, принялся размышлять о достоинствах благовоспитанного призрака.

- Господин Хурумха Кутык сказал мне, что он очень обрадовался, узнав, что его родственница устроилась в столице Соединенного Королевства, да еще и вышла замуж за "могущественного колдуна"... Ну, сам понимаешь, в его речи было множество комплиментов, которые вежливые люди нередко говорят друг другу при знакомстве. Признаться, я был почти уверен, что сейчас старик поведает мне печальную историю своей смерти и попросит отомстить его обидчикам. Я знавал многих призраков, которых интересовала месть и ничего больше... Но он не завел речь о мести. Просто сообщил, что решил завещать мне все свое имущество. Не Хельне, а именно мне. Дескать, Хельна - его любимая внучка, но ему не хотелось бы, чтобы на ее голову обрушилась неприязнь остальных родственников, поэтому он выбрал именно меня. Сей господин мудро рассудил, что я - чужой человек, и мне нет дела до того, как отнесутся ко мне его многочисленные наследники, не упомянутые в завещании. Потом он отдал мне завещание - самое настоящее, что само по себе странно, поскольку призраки редко обладают счастливой способностью передавать живым материальные вещи - и исчез.

- Но почему он просто не прислал завещание по почте? - удивленно спросил я. - Она-то, хвала Магистрам, работает! Зачем ему понадобилось зловеще возникать из темноты в глубине твоей спальни? Неужели все мертвецы любят дешевые эффекты?

- Очень может быть. Не так уж много развлечений у мертвых! Кроме того, я полагаю, что призраку довольно затруднительно иметь дело с работниками почтового ведомства - сказал Шурф. - Как бы то ни было, но теперь мне придется отправиться в Графство Хотта за наследством...

- Оно тебе надо? - сочувственно спросил я. - Ты и без того богат, сэр Тайный Сыщик. У нас с тобой до неприличия большое жалование, которое даже такому моту как я обычно девать некуда... Одной фермой в Графстве Хотта больше, одной меньше - какая тебе разница?

- Разумеется, мне не нужна эта ферма, - пожал плечами Шурф. - Особенно если учесть, сколько сил и средств мне придется потратить, чтобы привести ее в надлежащий вид - не могу же я владеть помещением, вид которого внушает мне глубокое отвращение! Но видишь ли, Макс, я - человек, который по роду своих занятий постоянно имеет дело со смертью...

Я с трудом сдержал ехидную улыбку: подобное заявление в устах Мастера Пресекающего ненужные жизни дорогого стоит!

- Именно поэтому я знаю о смерти и мертвых немного больше, чем прочие, - невозмутимо продолжил Шурф. - В частности, я знаю, что последнее желание умершего - вещь почти священная. Живые часто оставляют их без внимания, и заставляют мертвецов по-настоящему страдать, погружаясь в пучину мучительного беспокойства, которое разрушает их хрупкий шанс на иную жизнь - там, за чертой... Можешь мне поверить: убить человека - куда меньшее зло, чем не исполнить просьбу его призрака!

- Правда? - я поежился: от таких разговоров мне всегда становится не по себе, словно моя непоседливая смерть тут же появляется где-то поблизости, чтобы принять участие в дискуссии, или просто законспектировать несколько заслуживающих внимания тезисов.

- Неужели ты полагаешь, что я стал бы намеренно вводить тебя в заблуждение, рассуждая о вещах, в которых ничего не понимаю? - удивился Шурф.

- Нет, конечно, - вздохнул я. - Ладно, я уже понял, что ты просто обязан вступить во владение этой грешной фермой на окраине Мира...

- Графство Хотта - отнюдь не окраина Мира, можешь мне поверить, - сухо сказал он.

- О'кей, Графство Хотта - центр Вселенной и очаг мировой культуры, заодно, - фыркнул я. - И ты - счастливый владелец алмазного дворца в этом раю, это я уже понял. Чего я не понял: я-то тебе зачем понадобился? Или он и мне что-то завещал, этот замечательный призрак?

- Тебе? Нет, Макс, тебе он ничего не оставил, - мне показалось, что Шурф сказал это с неподдельным сочувствием. - Боюсь, что этот покойный господин даже не подозревает о твоем существовании.

- Тогда что? - я почувствовал, как загрохотало о ребра мое чуткое второе сердце. Первое немного подумало и вдруг присоединилось к своему истеричному близнецу. Я уже знал, что он мне сейчас скажет. Странно было другое: какого черта я так разволновался?! Прогулка в Графство Хотта - это не путешествие в другой Мир... да, собственно говоря, мне не следовало так волноваться даже если бы речь действительно зашла о путешествии в другой Мир - по крайней мере, официально считается, что я давным-давно должен был привыкнуть!

- Тебе не кажется, что ты несколько засиделся в Ехо, Макс? - невозмутимо спросил Шурф. Меня позабавило выражение его обычно неподвижной физиономии, строгое и сочувственное одновременно. Обычно с таким лицом умудренные опытом мужчины приходят к непутевому младшему братцу, чтобы в очередной раз попытаться убедить его взяться за ум и покончить с наркотиками.

- Засиделся? - удивленно переспросил я. - Еще года не прошло с тех пор, как я вернулся из Гугланда [2]. Даже если придерживаться официальной версии, каковая гласит, что я ездил только в Гугланд и никуда больше...

- Я знаю, - отмахнулся Лонли-Локли. - Знаю все, что ты собираешься мне сказать. Но факт остается фактом: ты засиделся в Ехо. За все это время всего одно путешествие в Хумгат, да и то... Нельзя назвать его слишком осознанным, согласись!

- Твоя правда, - я невольно улыбнулся, вспомнив, нашу с Джуффином совместную идиотскую выходку. Честно говоря мне до сих пор было трудно расценивать свой поход за мертвым Йонги Мелихаисом как дань разумной необходимости... ну да ладно!

- Ты даже на Темной Стороне за все это время ни разу не был, - безжалостно добавил Шурф.

Я открыл было рот, чтобы сказать ему, что для походов на Темную Сторону просто не было никакой нужды, а потом захлопнул свой словоохотливый "автоответчик", поскольку и сам прекрасно понимал, что в делах такого рода настоящей "нуждой" является внутренняя потребность, а ее у меня действительно не было. После моего возвращения из Гугланда сэр Джуффин насмешливо сказал мне: "только не вздумай вообразить себя нормальным человеком с удавшейся личной жизнью!" - и я глубокомысленно покивал. Но надо отдать должное проницательности шефа: именно этим я с тех пор и занимался. Я играл в "нормального человека с удавшейся личной жизнью", вживался в его образ по системе Станиславского и вполне мог претендовать на "Оскара" за "лучшую мужскую роль". Только давешняя выходка с превращением в "бога Анубиса" была счастливым исключением из этого правила, но я отлично понимал, что ни в коем случае не стал так рисковать, если бы Джуффин не припер меня к стенке своим на скорую руку сфабрикованным заявлением, что без моего героического подвига этот прекрасный Мир немедленно рухнет...

- Да, пожалуй, я действительно засиделся на одном месте, - улыбнулся я. - Так мило с твоей стороны, сэр Шурф, что ты мне об этом напомнил! И что ты предлагаешь? Небольшую экскурсию в Графство Хотта? А наш шеф не грохнется в обморок, когда узнает, что мы с тобой смылись на каникулы?

- Насколько я знаю, сэр Джуффин Халли не подвержен обморокам, - без тени улыбки заметил Шурф.

- Думаешь, он нас отпустит? - с некоторым сомнением спросил я. - У тебя хоть какая-то отмазка есть: сэр Джуффин любит делать вид, что с большим уважением относится к частной собственности. А меня он любит держать при себе, как некий бесполезный, но нежно любимый талисман...

- Тебе так кажется, - спокойно сказал Шурф. - Я с ним уже говорил. Сэр Джуффин не против. Он тоже полагает, что ты засиделся в Ехо. Кроме того, он прекрасно понимает, что если я сам буду управлять амобилером, моя поездка затянется надолго. А с таким возницей, как ты, можно управиться за дюжину дней, или того меньше. Собственно говоря, это еще одна веская причина, по которой мне хотелось бы отправиться в Графство Хотта в твоем обществе.

- Без меня меня женили! - проворчал я.

- На ком тебя женили? - удивился Лонли-Локли. - И когда это случилось? Ты уверен, что хорошо обдумал свой поступок?

- Отстань, горе мое! - простонал я, поскольку уже не мог сдерживать смех. - Это присказка такая!

Конечно, я был доволен: ветер дальних странствий обычно действует на меня, как веселящий газ, самое трудное - это заставить себя сделать первый глоток, а там все идет как по маслу. А на сей раз от меня не потребовалось никаких усилий: можно сказать, что окно в моем доме было разбито, и ветер дальних странствий ворвался в мою жизнь совершенно самостоятельно, не дожидаясь официального приглашения.

- Ладно, - улыбнулся я. - Сказал бы сразу, что тебе нужен шустрый возница, желательно бесплатный. Теперь он - то бишь я! - у тебя есть, с чем тебя и поздравляю... Но чего я до сих пор так и не понял: а почему ты столь старательно скрывал мой визит от леди Хельны? В чем тут криминал?

- Ты не принимаешь во внимание тот факт, что она умеет логически мыслить и делать выводы, - заметил Шурф. - И обычно ее выводы не настолько парадоксальны, чтобы я не мог их предвидеть. Если Хельна узнает, что ты заявился ко мне накануне отъезда, она тут же сделает вывод, что я предложил тебе составить мне компанию - и в данном случае будет совершенно права... Видишь ли, Макс, Хельна очень хорошо к тебе относится. Но она отлично знает, что ты из себя представляешь... Она и меня-то уговаривала не обижать ее несчастных родственников. Кажется, она всерьез полагает, что я способен умертвить каждого, кто случайно наступит мне на ногу. Впрочем, мне кое-как удалось объяснить ей, что убийствами я занимаюсь на работе, а к ее родственникам еду по частным делам, поэтому им ничего не грозит. Но если Хельна узнает, что мы едем вдвоем... Знаешь, Макс, мне будет довольно сложно убедить ее, что ты едешь со мной просто так - за компанию! Извини за откровенность, но репутация у тебя та еще, а Хельна - большая любительница городских сплетен.

- Ну да, - фыркнул я. - Жена самого страшного убийцы в Соединенном Королевстве искренне полагает, что ее муж - еще ничего, а вот я - это уже беда! При случае угощу ее мороженым: сомнительный, а все же комплимент...

- Одним словом, мне хочется, чтобы Хельна думала, что я уехал один, - подытожил Шурф. - Мне кажется, что излишние волнения не пойдут ей на пользу... имей это в виду, если она пришлет тебе зов, ладно?

- Ладно, - улыбнулся я. - Что-нибудь придумаю. Когда ты едешь?

- Сейчас, - просто сказал Шурф.

- Прямо сейчас? - вот теперь я по-настоящему удивился.

- Ну да, - невозмутимо кивнул он. - Решение принято, моя дорожная сумка уже собрана, ты согласился составить мне компанию - чего тянуть-то?

- А моя дорожная сумка? - возмутился я.

- А зачем человеку, который может залезть в Щель между Мирами и извлечь оттуда все, что требуется, какой-то багаж? - удивился Шурф. - Впрочем, если хочешь - нет проблем: по дороге заедем к тебе, возьмешь все необходимое.

- Ладно, - я несколько ошалел от его напора. Вообще-то, я предполагал, что в моем распоряжении будет как минимум целая ночь, чтобы попрощаться с Меламори, но теперь с ужасом понял, что у меня ничего не получится. Легче противостоять разбушевавшейся стихии, чем сэру Шурфу Лонли-Локли, который внезапно вбил в свою упрямую голову, что ему позарез необходимо отправиться в Графство Хотта - немедленно!

Потом у меня в глазах потемнело и земля ушла из-под ног - как мне показалось, всего на мгновение, я даже не успел проанализировать охватившие меня ощущения, незнакомые, но скорее приятные, чем нет. А когда она снова вернулась, это была самая настоящая земля, а не белоснежный пол кабинета. Я растерянно огляделся по сторонам и обнаружил, что стою на узкой тропинке возле своего амобилера.

- Ничего страшного, Макс, - невозмутимо сказал Шурф. - Просто я должен был пройти через гостиную, чтобы попрощаться с Хельной, и подумал, что самое простое решение - пронести тебя в пригоршне.

- Ты меня уменьшил? - возмущенно взвыл я. - Предупреждать надо!

- А зачем? Чтобы ты закатил глаза, словно я собираюсь тебя четвертовать? - он пожал плечами. - Ты сам неоднократно проделывал этот фокус с другими, в том числе и со мной, но всегда очень боялся испытать на собственной шкуре, как это бывает. Теперь ты знаешь, что ничего страшного при этом действительно не происходит, а время сжимается, верно?

- Мне показалось, что прошло не больше секунды, - неохотно сказал я.

- Ну вот. А на самом деле я беседовал с женой почти четверть часа, - кивнул Шурф. Впрочем, если бы я подержал тебя в пригоршне несколько дольше, ты бы почувствовал себя так, словно лежишь, укрывшись с головой одеялом. На мой вкус, довольно приятное состояние... Если хочешь, можно как-нибудь попробовать на досуге.

- Спасибо, - буркнул я. - А кто будет управлять твоим амобилером, если ты упрячешь меня в пригоршню? Где он, кстати?

- У тебя за спиной, - пожал плечами Шурф. - Думаю, будет неплохо, если ты захватишь еще и свой - на всякий случай. Остаться без амобилера где-нибудь на границе Пустых Земель - удовольствие сомнительное.

- Да уж, - вздохнул я, привычным небрежным жестом пряча в пригоршне свой амобилер. От мысли, что Лонли-Локли только что проделал со мной то же самое, мне почему-то становилось не по себе. Когда сам совершаешь чудеса, все идет превосходно, но когда они происходят с тобой без твоего предварительного согласия, начинаешь чувствовать себя совершенно беспомощным, как глупенькая лабораторная мышка в искусственном лабиринте, сооруженном какими-то загадочными, невообразимо огромными чудовищами в белых халатах, которые называют себя людьми...

- Я теперь всю дорогу проведу как на иголках, - сварливо сказал я. - Все время буду гадать: когда ты в следующий раз решишь меня уменьшить?

- Не преувеличивай, Макс, - равнодушно отозвался он. - Уже через полчаса ты и думать об этом забудешь. Я-то тебя знаю!

- Действительно знаешь, - удивленно согласился я, усаживаясь за рычаг его амобилера. - Кстати, ты не очень во мне разочаруешься, если я все-таки заеду домой за вещами? Хочу переодеться в свое любимое туланское лоохи. Если мне придется колесить по всему Соединенному Королевству в Мантии Смерти, я вряд ли сумею убедить себя, что это и есть каникулы...

- Разумеется, переоденься, - кивнул Шурф. - Полчаса я вполне могу подождать.

- Спасибо, - ехидно сказал я. Честное слово, у меня создавалось впечатление, что я арестован и приговорен к ссылке, а этот грозный парень должен в спешном порядке выдворить меня за пределы Соединенного Королевства. До сих пор мне казалось, что когда люди отправляются в путешествие, чтобы отдохнуть и развеяться, это выглядит как-то иначе!

По дороге я послал зов Меламори и вкратце изложил ей эту бредовую историю. Моя жалкая попытка хоть как-то обосновать свое внезапное решение попутешествовать с треском провалилась. Более того: я окончательно уяснил, что сам не понимаю, с какой стати мне приспичило сопровождать сэра Шурфа к полуразрушенным стенам его новой недвижимости вместо того, чтобы вернуться на улицу Старых Монеток и все-таки посмотреть кино. По всему выходило, что я просто физически не способен отвечать отказом этому типу - счастье еще, что до сих пор Лонли-Локли не злоупотреблял этим странным свойством моего организма!

К моему удивлению (и некоторому разочарованию) у Меламори не нашлось никаких возражений против моего внезапного отъезда. Она не поленилась подробно изложить мне, насколько ее радует тот факт, что я в кои-то веки принял разумное решение: как следует проветриться, просто отдохнуть в хорошей компании, без всяких там роковых опасностей и захватывающих приключений. Под "хорошей компанией" разумелся сэр Шурф Лонли-Локли - у этого парня устойчивая репутация самого надежного человека всех времен и народов. Проблема в том, что никто кроме меня не видел, как этот "надежный человек" вышивал в Кеттари [3]...

Как бы то ни было, а леди Меламори решительно отказалась проливать слезы по поводу моего внезапного отъезда. Впрочем, это я заранее был готов пережить. Хуже другое: оказалось, что она как раз собралась становиться на след какого-то очередного мелкого жулика, поэтому мое предложение бросить все и заявиться в "Мохнатый дом" для короткого, но бурного прощания показалось ей довольно соблазнительным, но совершенно невыполнимым.

- Можно подумать, что ты увозишь меня из Ехо по личной просьбе леди Меламори, - печально сказал я Шурфу. - У меня такое ощущение, что мой внезапный отъезд показался ей лучшей новостью этого сезона!

- Просто леди Меламори тоже чувствует, что ты засиделся на месте, - снисходительно объяснил он. - Было бы странно, если бы она не заметила: это же у тебя на лбу написано! Разумеется, она радуется, что ты решил немного встряхнуться. Ты теряешь форму, Макс: еще недавно ты сам прекрасно понимал, что любить человека и постоянно держать его при себе - отнюдь не одно и то же. Вот уж не думал, что мне когда-нибудь придется объяснять тебе такие простые вещи!

- Я это и сейчас понимаю, - кисло улыбнулся я. - Не так уж плохи мои дела! Просто захотелось немного поныть, напоследок. Когда еще доведется: ты ж мне не дашь!

- Не дам, - спокойно согласился Шурф.

Сборы не отняли у меня много времени. Собственно говоря, я просто переоделся в теплое туланское лоохи - такое же черное, как моя мантия Смерти, но без пафосных золотых кругов на спине и груди. Сунул в дорожную сумку еще какую-то запасную одежду, перекинул через плечо толстое одеяло: если уж собрался зимой в горы, такая запасливость не помешает - а вдруг меня заклинит, и я снова начну извлекать из Щели между Мирами исключительно поломанные зонтики, как в самом начале своей магической карьеры! На этом мои сборы в дорогу благополучно завершились - какие уж там полчаса... Лонли-Локли ждал меня в гостиной. Я посмотрел на его серьезную рожу - точную копию физиономии великого Чарли Уотса - вспомнил наши похождения в Кеттари, да и не только в Кеттари, если уж на то пошло, и наконец-то по-настоящему обрадовался предстоящим каникулам. Черт, вообще-то, я вполне мог сделать это с самого начала и не морочить голову ни себе, ни окружающим!

- Хороший вечер, Макс! - приветливо сказал мне Шурф.

- Вообще-то, мы расстались всего десять минут назад, - невольно улыбнулся я. - Вполне можно обойтись без формальностей.

- Десять минут назад я имел дело с кем-то другим, - невозмутимо объяснил он. - Как сказал бы ты сам, с жутким занудой. А теперь ты наконец-то прогнал его прочь. Перемена в твоем настроении показалась мне столь разительной, что я решил: поздороваться не помешает. Иногда обычные формальности помогают выразить свое отношение к происходящему куда лучше, чем длинные рассуждения, которыми, впрочем, тоже не следует пренебрегать, если требуется чем-то занять разум... - неожиданно завершил он.

- Поехали, - решительно сказал я. - Правда, я жрать хочу, как молодой вурдалак, ну да ладно: перекусим по дороге. Грех это - терять два часа в столичном трактире!

Он кивнул и поднялся из-за стола. Впрочем, на пороге у нас вышла небольшая заминка. Откуда-то появился Друппи и укоризненно уставился на меня. После рискованного эксперимента сэра Джуффина Халли над людьми и собаками, мой пес понимал меня не с полуслова, как раньше, а с первого взгляда. Впрочем, я его тоже, как ни странно... И сейчас у меня не было никаких сомнений: еще немного, и Друппи впервые в жизни обидится на меня по-настоящему. "Едешь развлекаться? - спрашивали его печальные мудрые глаза. - А меня не берешь? И я буду сидеть без тебя целую дюжину дней, а то и дольше? Ну и гад же ты, хозяин!"

- Слушай, сэр Шурф, - растерянно сказал я, - а ты переживешь, если я возьму с собой собаку? Пугать разбойников, твоих дальних родственников, и всех, кто под руку подвернется...

- Ты действительно уверен, что мы с тобой нуждаемся в защите? - на сей раз в голосе Лонли-Локли звучала самая настоящая ирония - редкое событие!

- Я очень стараюсь себя в этом убедить, - усмехнулся я, - поскольку этот красавчик не хочет оставаться дома. В отличие от леди Меламори, он полагает, что любить и держать при себе - именно то, что требуется!

- Да, мудрость и людям-то дается редко, а уж собакам - и подавно, даже таким умным, как твой пес, - серьезно сказал Шурф. - Впрочем, я ничего не имею против - при условии, что этот господин согласится путешествовать под сидением.

- Куда он денется, - улыбнулся я.

Друппи восторженно замотал ушами и ринулся к выходу.

- В конце концов, ни одно путешествие не протекает без мелких неприятностей, - задумчиво сказал Шурф, устраиваясь рядом со мной на переднем сидении своего амобилера. - Будем считать, что неприятность уже случилась: первая и последняя.

"Неприятность" тихо повизгивала от полноты чувств за нашими спинами. Пока Друппи честно сидел под сидением, но я здорово подозревал, что таким скромником он будет оставаться очень недолго: в конце концов, все собаки похожи на своих хозяев!

Часа полтора я просто наслаждался быстрой ездой. Прохладная звездная ночь, разноцветные огни Левобережья, немилосердный ветер с Хурона и сумасшедшая езда - если бы мне предложили самостоятельно смешать для себя коктейль вечности, выбирая ингредиенты для ее начинки по своему вкусу, как в хорошей пиццерии, я бы, пожалуй, остановился именно на таком варианте... разве что, пожалуй, разбавил бы ароматный дым крошечных декоративных костров в роскошных садах пригорода пронзительным запахом хвои, свежей травы и прелых прошлогодних листьев.

- Незадолго до отъезда ты говорил мне, что голоден, - заметил Лонли-Локли. И с деланным равнодушием поинтересовался: - Ты еще не передумал?

- Что? - рассеянно переспросил я. Но через мгновение осознал его предложение, вернулся к жизни и энергично закивал.

- Сейчас мы подъезжаем к окраине Авалы, - сообщил он. - Насколько мне известно, в самой Авале почти нет трактиров, которые работают по ночам. Но я знаю одно местечко с отличной кухней. Только нам придется свернуть с большой дороги и проехать около мили.

- Совсем чуть-чуть, - обрадовался я. - Где поворачивать?

Маленький одноэтажный домик с интригующей табличкой "Наперсток вурдалака" приютился на опушке леса. Мне показалось, что это - не самое удачное место для трактира - в том случае, если его хозяин всерьез намерен принимать у себя больше дюжины посетителей в год. Но на подъездной дорожке стояло несколько амобилеров, а обеденный зал был заполнен по меньшей мере наполовину.

- Вот это да! - удивился я, устраиваясь за маленьким столиком, сколоченным из неструганных досок. - Я-то думал, что мы будем ужинать в одиночестве...

- Я же сказал тебе, что трактиры в Авале закрываются рано, - пожал плечами Шурф. - А люди, которые предпочитают укладываться в постель не сразу после заката, есть в любом городе. К тому же, в "Наперстке" отличная кухня. Поэтому с наступлением темноты все местные гурманы едут сюда.

- А ты-то откуда узнал про это местечко? - полюбопытствовал я.

- В свое время мне довелось провести в Авале несколько дней - я приезжал по служебным делам, поскольку на местном кладбище начались обычные недоразумения с оживающими мертвецами...

- "Обычные недоразумения"? - с сарказмом переспросил я. Но Шурф не заметил моей иронии.

- Да, самые обычные, - невозмутимо подтвердил он. - Недоразумения с оживающими мертвецами всегда похожи одно на другое. История с Орденом Долгого Пути, непосредственным участником которой тебе довелось стать - счастливое исключение из этого правила... Или наоборот, несчастливое - как посмотреть!

Хозяин трактира оказался высоким приветливым мужчиной средних лет, со сросшимися бровями, из-под которых, впрочем, выглядывали большие веселые глаза удивительно чистого голубого цвета. Он принес нам меню: тонкую тетрадку, здорово смахивающую на ученическую, и ловким движением фокусника накрыл наш стол скатертью, изумительная вышивка на которой повергла меня в благоговейный шок: я понял, что вечер будет безнадежно испорчен опасениями заляпать сие произведение искусства каким-нибудь соусом.

- На правах старого посетителя этого заведения позволю себе дать тебе хороший совет, Макс, - важно сказал Шурф. - Непременно закажи себе мясной танг с сыром: здесь он великолепен! И еще густой суп с бамбуриками. И...

- Я же лопну! - ужаснулся я, покосившись на соседние столы: я с самого начала заметил, что они заставлены на удивление вместительными посудинами и сделал вывод, что порции в этом благословенном местечке рассчитаны на великанов.

- Как знаешь, - снисходительно согласился мой консультант. - Но позволю себе заметить, что один наперсток знаменитого "Вурдалачьего Жара" вряд ли помешает тебе продолжить путь. Ты непременно должен его попробовать: в столице не доведется!

- Заказывай все, что считаешь нужным, - сдался я.

Шурф как с цепи сорвался: отбарабанил чуть ли не дюжину наименований блюд. Хозяин кивнул и удалился.

- Столичные повара, искушенные в магии - дело хорошее. Но настоящую традиционную угуландскую кухню можно попробовать только в провинции, - объяснил мне Шурф. - А уж "Вурдалачий Жар", приготовленную руками чистокровного вурдалака, и подавно! Так что пользуйся случаем.

- Как это? - я ушам своим не поверил. - Что, ты хочешь сказать, что при этом заведении живет вурдалак?

- Почему - "живет при заведении"? - пожал плечами Шурф. - Хрепта - его хозяин. Да ты же его только что видел!

- Ну и шутки у тебя! - несчастным голосом сказал я. - Редко, но метко, надо отдать тебе должное!

- Но я и не думал шутить, - спокойно возразил он. - Хрепта - чистокровный вурдалак, что в этом такого?

- Но он выглядит как самый настоящий человек, - растерянно промямлил я.

- А как еще он должен выглядеть? - Шурф не поленился удивленно поднять брови.

- Слушай, я уже ничего не понимаю! - Я был готов заплакать. - Люди это люди, а вурдалаки - это чудовища, оборотни... к тому же, до сих пор я был уверен, что никаких вурдалаков вовсе не существует! Так, легенда, и в довесок к ней смешной трактирчик "Ужин Вурдалака" в Ехо, да присказка: "дюжину вурдалаков тебе под одеяло"...

- Эта, как ты выразился, "присказка", родилась в те времена, когда Соединенным Королевством правила династия вурдалаков, - невозмутимо сказал он. - Шунхи Клакк и его потомки. Ходили слухи, что провинциалы Клакки захотят возродить все нелепые старинные законы, в том числе и тот, который дает Королю право ночевать в доме любого из своих подданных. Некоторые придворные остряки добавляли: "и с его женой". Тогда-то и появилась эта поговорка. В оригинале она звучала: "Дюжину вурдалаков на твое брачное ложе!" - и считалась очень тяжелым оскорблением. Кстати, период правления династии Клакков до сих пор считается золотым веком Соединенного Королевства... Ох, Макс, ты совсем не знаешь историю!

- Не знаю, - обреченно кивнул я. - Но как могло случиться, чтобы людьми правили вурдалаки?

- Ну, видишь ли, - рассеянным тоном профессора, много лет назад уставшего от необходимости объяснять элементарные вещи болванам-первокурсникам, протянул Лонли-Локли, - на людях свет клином не сошелся.

- Не сошелся? - тупо повторил я.

- Разумеется, нет. В древности наш Мир - весь, кроме Арвароха, который изначально представлял собой необитаемую каменную пустыню - был поровну поделен между тремя расами. На Уандуке жили кейифайи...

- Кто-кто? - растерянно переспросил я.

- Эльфы, - бесстрастно перевел он. - "Эльфы" - слово из человеческого языка, а "кейифайи" - из их собственного. Теперь понятно?

- Теперь понятно, - кивнул я. - А люди жили здесь, на Хонхоне?

- Ошибаешься. Люди жили на Черухте.

- Это там, где Изамон? - уточнил я.

- Изамон, Тарун, Тулан, Мури, Анбобайра, Чангайя, Урдер, Шинпу, Тубур и еще несколько государств, перечислять названия которых бесполезно: все равно не запомнишь, - снисходительно согласился Шурф. - А Хонхона принадлежала крэйям.

- А кто такие крэйи?

- Сложно дать ответ на столь простой вопрос, - задумчиво сказал он. - Крэйи - это крэйи... Ты ведь рассказывал мне, что видел лесного оборотня, когда путешествовал по Ландаланду? А только что ты познакомился с гостеприимным хозяином этого трактира. Ну вот, они тоже из крэйев, хотя далеко не все крэйи - оборотни... Обо всех крэйях можно с уверенностью сказать, что они по природе своей добры и прямодушны. Все они от рождения понимают язык зверей, птиц и растений. В отличие от людей и эльфов крэйи действительно умеют жить в настоящей гармонии с окружающим миром...

- Душевные ребята, - согласился я. - И куда они подевались, если все так замечательно?

- А с чего ты взял, что они куда-то подевались? Просто за минувшие тысячелетия все три расы успели основательно перемешаться между собой. Большинство обитателей Соединенного Королевства - полукровки, и я в том числе... Впрочем, почти все фермы вдалеке от городов принадлежат чистым крэйи. Сельское хозяйство Соединенного Королевства держится на них - при этом им нет нужды мучить себя тяжелым трудом. Пока потомки людей и эльфов будут надрываться на пашне, или в огороде, фермер, в жилах которого течет кровь крэйи, выйдет в поле, поговорит с растениями - и все в порядке, они сами вырастут так, как ему требуется!

- Ты сказал, что и ты полукровка? - я сгорал от любопытства. Это что же надо было перемешать, чтобы получился сэр Шурф Лонли-Локли - уму непостижимо!

- Ну да, - кивнул он. - Я - потомок многочисленных браков между людьми и эльфами.

- Ой, мама! - я схватился за голову, поскольку вспомнил рассказ Меламори об экзотических пристрастиях эльфов.

- А что в этом такого? - искренне удивился Шурф.

- Да так, ничего, дружище, - вздохнул я.

- Потомки эльфов действительно нередко отличаются невоздержанностью и даже распущенностью, - кажется, он понял причину моего замешательства. - Но не забывай: в моем случае это уже давно не имеет никакого значения... Кстати, отец леди Меламори - тоже потомок эльфов, мы с ним даже состоим в дальнем родстве. А ее мать, леди Атисса принадлежит к очень древнему роду, из которого вышли короли Древней династии, что свидетельствует о том, что в ее жилах течет кровь крэйев...

- Ничего себе новости! - я был не просто ошеломлен, а оглушен, можно сказать - контужен.

- Нашел чему удивляться! Строго говоря, у нас в Тайном Сыске есть только один чистокровный человек: сэр Кофа... Ну и ты, конечно, если можно назвать "человеком" существо из иного Мира!

- Да, конечно, - растерянно согласился я. - Просто до сих пор я понятия не имел о том, что кроме людей есть еще и какие-то крэйи... А что касается эльфов - честно говоря, я был уверен, что эти несчастные алкаши, эльфы Шимурэдского леса [4] были последними...

- Еще чего не хватало! - возмутился Шурф. - Чистых эльфов в последнее время действительно не так уж много - здесь, на Хонхоне. Зато добрая половина населения Уандука - эльфы. Собственно говоря, ты же лично знаком с правителем Куманского Халифата [5]...

- Тоже эльф? - упавшим голосом спросил я. - А с виду как человек!

- Ну да, он же из упиатов, а они мало отличаются от людей, равно как и амфитимайи, потомком которых является наш Король.

- Стоп! - решительно сказал я. - Шурф, я тебе сочувствую: ты связался с абсолютным невеждой. До сих пор я думал, что эльфы - это просто эльфы, и все. А теперь выясняется, что они не просто эльфы, а "кейифайи", и среди них есть какие-то загадочные "упиаты", и эти... как их... ну, предки Его Величества Гурига!

- Амфитимайи, - великодушно подсказал он.

- Может быть, ты просто расскажешь все по порядку? Про эльфов и про крэйев - если уж мне приходится иметь дело с их потомками!

Тем временем, хозяин принес наш заказ. Ему пришлось придвинуть к нашему столику еще один - в противном случае, несколько котелков пришлось бы поставить на пол. Пока он возился, расставляя посуду, я его внимательно рассматривал и пришел к выводу, что ничего "нечеловеческого" во внешности этого парня нет. Если уж на то пошло, он был куда меньше похож на мои представления о вурдалаках, чем большинство моих знакомых...

- Ладно, - согласился Шурф. - Признаться я полагал, что сэр Джуффин хоть немного позаботился о твоем образовании. Магия магией, но жить в Мире и не знать, кто его населяет - это немного слишком, даже для тебя! Только я предпочел бы дождаться момента, когда мы завершим ужин. Не люблю разглагольствовать с набитым ртом, как подвыпивший мастеровой!

- Да ты сноб, дружище! - фыркнул я, налетая на "бамбурики", которые оказались крошечными ароматными колобками, поданными в отдельном чугунке с раскаленным, еще шипящим, маслом, так что их приходилось извлекать оттуда с помощью длинных тонких палочек, макать в густой суп, который немедленно насквозь пропитывал пушистое тесто, и только потом отправлять в рот - медитативное занятие, ничего не скажешь!

Что касается моего друга, у него в данный момент была только одна проблема: запихать в меня порцию "Вурдалачьего Жара" - обжигающе крепкой ягодной наливки, которая действительно была разлита в самые настоящие наперстки - впрочем, это были наперстки, предназначенные для великаньих пальцев.

Разумеется, ему это удалось: я решил, что если уж парень вбил себе в голову споить своего собственного возницу - так ему и надо! Большую половину ужина мы так и не осилили, но добродушный голубоглазый хозяин трактира, которого я по-прежнему отказывался считать "вурдалаком", заботливо упаковал остатки и сам отнес их в наш амобилер, к величайшей радости задремавшего было Друппи. Пес сразу понял, что холодный окорок, закопченный в розовом дыму, достанется именно ему, какого бы мнения на сей счет не придерживался строгий дядя Шурф Лонли-Локли.

- Вещай, потомок эльфов! - потребовал я, взявшись за рычаг. - Открой мне страшную правду о населении этого Мира. Я хочу быть умным и образованным!

- Лучше поздно, чем никогда, - снисходительно согласился Шурф. - Ладно, слушай. Начнем с крэйев - раз уж они являются настоящими хозяевами земли, по которой мы с тобой едем. Их очень много, и порой они отличаются друг от друга куда больше, чем можно себе представить... Из всех крэйев наиболее близки к людям драххи - на древнем языке Хонхоны это слово означает "угрюмые люди". Внешне драххи ничем не отличаются от людей. Впрочем, есть одна странность: не бывает драххов с заурядной внешностью. Они - или очень красивые люди, или редкостные уроды. Иметь дело с драххами легче легкого: их внешность всегда точно соответствует характеру. Добродушные драххи красивы, злые - уродливы, все очень просто. А у неуравновешенных, вроде тебя, внешность то и дело меняется в зависимости от настроения.

- Меняется? - недоверчиво переспросил я. - Никогда не видел ничего подобного!

- Может и не видел: в столице очень мало чистых крэйев, в основном там живут их потомки от браков с людьми, - согласился Шурф. - Впрочем, черты лица неуравновешенного драхха остаются неизменными, просто неуловимым образом изменяется впечатление от его внешности... Добавлю, что как и все крэйи, драххи понимают язык зверей, птиц, рыб, деревьев и грибов.

- И грибов? - ошалело уточнил я.

- И грибов, разумеется - а чем грибы хуже прочих?

- Наверное, эти драххи - крутые колдуны! - уважительно сказал я. - Понимать язык деревьев и даже грибов - это надо же!

- Ты прав, и в то же время ошибаешься, - задумчиво сказал Шурф. - Магия драххов базируется на их близости к природе, из них получаются отличные знахари, травники, а иногда - самые настоящие лесные колдуны, но Очевидной магии драххи не обучаются, даже если живут вблизи от Сердца Мира. А их потомки от браков с людьми обучаются Очевидной магии куда медленнее, чем прочие. Взять хотя бы мою жену: отец Хельны - чистый драхх, а мать - из людей. В начале нашей совместной жизни я часто брал Хельну с собой в подвал сэра Джуффина, где можно заниматься Очевидной магией без каких-либо последствий для равновесия Мира, и честно пытался научить ее хоть чему-то из того, что сам умею. Все напрасно: какая-нибудь двадцатая ступень Черной магии - ее потолок, как и для всех остальных потомков драххов.

- В наше время оно и спокойнее, - усмехнулся я. - В Холоми не загремишь, а в повара - пожалуйста!

- Да, это правда, - подтвердил он. - Кстати, многие знаменитые столичные повара, из тех, что получают за свой труд несколько тысяч корон в год, являются потомками женщин, которые любили смотреть в зеленые глаза бродяг драххов...

- Ишь, как ты загнул! - уважительно отметил я. - Можешь ведь, когда хочешь!

- Просто цитирую поэму Тимори Кауни - знаменитого поэта эпохи Древней Династии, - пожал плечами Шурф. - Было бы странно иметь одну из лучших библиотек в Ехо и не пользоваться ею, правда?

- Правда, - подтвердил я. - Поехали дальше. Если честно, меня очень волнуют вурдалаки. Этот пункт в моей голове как-то не укладывается...

- Это потому, что ты не знаешь о существовании скархлов, то есть оборотней.

- Немного знаю, - нерешительно возразил я. - Я же тебе рассказывал о том смешном парне, который помогал нам с Мелифаро чинить амобилер [6]... Но я никогда не слышал этого слова: "скархл". Оборотень себе и оборотень... Меня тогда очень удивило, что оборотни - это звери, которые иногда превращаются в людей.

- Почему тебя это удивило?

- Потому, что на моей родине есть устойчивый миф, что все происходит наоборот, - объяснил я.

- Да? Ну, все может быть - мало ли, как устроен этот твой мир, - с некоторым сомнением согласился Лонли-Локли. - А что касается скархлов, они могут принадлежать почти к любой разновидности зверей, птиц, рыб, или грибов.

- Опять грибы? - изумился я.

- Дались тебе эти грибы! Ну чем они хуже прочих живых существ? - устало спросил Шурф.

- Ничем не хуже, - согласился я. - Просто смешно: грибы-оборотни...

- Между прочим, у Его Величества Гурига I была личная гвардия, состоящая исключительно из оборотней-грибов, - кажется, Шурф решил добить меня окончательно. Немного подумав, он добавил: - Если верить историческим документом того времени, это были самые свирепые воины за всю историю Соединенного Королевства.

- Могу себе представить, - вздохнул я. - Рассказывай дальше, ладно?

- Некоторые скархлы могут оставаться людьми подолгу, практически всю жизнь, лишь изредка принимая свой первоначальный облик. И скархлам это нравится, поскольку им по душе человеческий облик и они очень любят находиться среди людей, - авторитетно сказал он. - Собственно говоря, вурдалаки - именно тот случай, и правление династии Клакков - веское тому подтверждение.

- Но почему именно вурдалаки? - я никак не мог угомониться.

- Так их называют люди, - пожал плечами Шурф. - Не всех оборотней, конечно, а только тех, которые произошли от больших мохнатых хищных собак, вроде твоего Друппи. Вышло так, что у них - особенный талант принимать человеческий облик. А некоторые скархлы превращаются в людей ненадолго, и люди из них получаются наивные и беспомощные как дети. Думаю, одного из них ты и встретил в том ландаландском лесу... Вообще, забавно, что ты так удивляешься: скархлы всегда очень охотно вступали в браки с людьми, для них это было, можно сказать, делом чести, поэтому чуть ли не половина нынешнего населения Соединенного Королевства - их потомки. Да зачем далеко ходить: сэр Джуффин Халли...

- Наш шеф вурдалак? - ахнул я. - Вот это новость!

- Не вурдалак, - педантично поправил меня Шурф. - Среди предков сэра Джуффина несомненно были скархлы, но не собаки, а лисицы. В этом нет ничего удивительного: он же из Кеттари, а большинство жителей Графства Шимара - потомки этих самых людей-лисиц, испокон века живших в тамошних горах. Что ты хочешь, если сами принцы Шимаро - почти чистые скархлы, человеческой крови в них вообще нет, разве что чуть-чуть эльфийской.

- Так, - вздохнул я, - докладываю с орбиты: шестьдесят секунд, полет нормальный... Сэр Джуффин Халли - действительно старый лис, и никакая это не шутка!

- А что ты говорил сначала? - непонимающе нахмурился Шурф. - Почему "полет"? Мы же едем...

- Мы-то едем, - усмехнулся я. - И моя крыша - тоже... Не обращай внимания, дружище: просто слишком много свежих впечатлений! И как могло быть, что я до сих пор ничего об этом не знал? Что, это тайна?

- Наоборот, - объяснил Шурф. - Что касается тайн, ты их уже давно знаешь гораздо больше, чем я сам... А все, что я тебе рассказываю - вещи настолько общеизвестные, что о них попросту никто никогда не говорит: что тут обсуждать? Ты же никогда не приходил ко мне с расспросами: почему у одних людей волосы рыжие, у других - темные, а у некоторых и вовсе нет никаких волос...

- Ясно, - кивнул я. - Ладно, а какие еще бывают эти...

- Скархлы?

- Нет, со скархлами мы, вроде, разобрались. Крэйи.

- Еще существуют эхлы, то есть великаны.

- Настоящие великаны? - поразился я. - Ну их-то я точно не видел!

- Да, в Ехо и других городах Соединенного Королевства эхлы не живут. Они очень боятся, помешать "маленьким худосочным людям" - по их собственному выражению. Остается только сожалеть об их деликатности, поскольку эхлы от природы наделены очень мягким покладистым характером, добротой и любовью к прекрасному - из них получились бы хорошие соседи. Кстати, не такие уж они огромные: обычно рост эхлов составляет от двух с половиной до трех с половиной метров. Правда, я слышал, что где-то в горах живут старые эхлы, по-настоящему высокие: метров по шесть, но сам я их никогда не видел... Эхлы довольно редко вступали в браки с людьми, или эльфами - думаю, ты сам понимаешь, почему.

- Понимаю, - улыбнулся я. - У меня богатое воображение.

- Если ты когда-нибудь захочешь увидеть настоящее чудо, рекомендую тебе совершить путешествие в страну Умпон на Черухте: ее основали эхлы, по каким-то причинам покинувшие Хонхону еще во времена Древней династии, - на мгновение глубокие складки на лице моего друга разгладились, и оно стало юным и почти мечтательным. - В свое время я там побывал, а когда вернулся, дал нескольким талантливым столичным поэтам денег, чтобы они тоже отправились в Умпон. Мне показалось, что они непременно должны увидеть тамошние сады... Знаешь, двое из них так и не вернулись. Ничего удивительного: эхлы любят поэтов!

- Да ты меценат, дружище! - изумился я.

- Нет, что ты, - спокойно возразил он. - Я не люблю раздавать деньги налево и направо. Просто я должен был как-то отблагодарить судьбу за неописуемое чувство покоя, охватившее меня во время одной из прогулок... Единственное разумное решение, которое пришло мне в голову - что я могу подарить другим людям шанс испытать то же самое. В отличие от меня, эти талантливые господа не могли позволить себе столь разорительную поездку. А я был уверен, что она пойдет им на пользу.

- Так что, теперь все эхлы живут в этом блаженном Умпоне? - спросил я.

- Нет, далеко не все. Часть эхлов живет в горах Хонхоны, они предпочитают селиться небольшими хуторами. А остальные эхлы осели в княжестве Кебла, где правители - креггелы.

- Так, теперь еще и креггелы какие-то появились! - мне уже начинало казаться, что новая информация будет вечно изливаться из уст сэра Шурфа - по крайней мере, до тех пор, пока я не утону в ее неиссякаемом потоке.

- Креггелы - это просто гномы, - объяснил он.

- Я видел одного, - улыбнулся я. - В Гугланде. Собственно говоря, он вывел нас с Меламори из болота [7]. И всю дорогу на нас ругался - такой сердитый малыш!

- Думаю, это был равнинный креггел. Все равнинные гномы - одиночки, они язвительны, сварливы, неуживчивы и весьма умело прячутся от людей и от своих собственных сородичей крэйев, так что их мало кто видел, особенно в последнее время. А Княжеством Кебла правят горные гномы. У них весьма общительный и уживчивый характер, а их города, предназначенные для совместной комфортной жизни эхлов и креггелов - самое причудливое зрелище, какое только можно вообразить.

- Да уж, могу себе представить! - улыбнулся я. - Кстати, могу спорить, что в Княжестве Кебла смешанные браки совершенно невозможны, как бы замечательно эти ребята друг с другом не уживались!

- Да, конечно, - согласился Шурф. - Но вообще... Знаешь, Макс, пожалуй сейчас тебе снова предстоит удивиться.

- Не сомневаюсь, - вздохнул я. - Если уж ты решил меня удивить... Ты основательно взялся за эту работу, дружище! Ну выкладывай: что там у тебя? Романтическая история о трагической любви эхла и креггела?

- Нет, что ты, - он укоризненно покачал головой. - Это было бы слишком, знаешь ли! Но вот наш сэр Мелифаро является потомком и великанов и гномов одновременно. Хотя, человеческой крови у него куда больше. Бабушка его матери была из низкорослых эхлов - немного выше двух метров. Случилось так, что она вышла замуж за человека, который любил высоких женщин... А вот дед его отца, сэра Манги, был из равнинных креггелов. Говорят, он жил на болоте и иногда навещал одинокую лесничиху, прабабку сэра Мелифаро...

- Вот это новость! - я был готов взвыть от восторга. - Всегда подозревал, что наш сэр Мелифаро - чудо из чудес! Смешать великанов с гномиками, чтобы получить такой потрясающий результат - да уж, дело того стоило!

- Надо отдать должное сэру Мелифаро: он унаследовал и добродушие эхлов и язвительность равнинных креггелов, - заметил Шурф. - Именно поэтому он часто бывает невыносим, но на него совершенно невозможно подолгу сердиться, даже когда он перевирает мою фамилию...

- Фамилия - это еще пустяки, - ухмыльнулся я. - Поверь мне: этот злодей способен на вещи и похуже!

- Ну уж, не знаю, что может быть хуже! - почти сердито заявил он.

- Дело вкуса, - примирительно сказал я. - Рассказывай дальше, ладно? Какие еще бывают крэйи? Или это все?

- Ну, почему все... Я еще не упомянул фаффов. Фаффы выглядят в точности как люди - в тех случаях, когда они хоть как-то выглядят...

- Не понял! - ошеломленно признался я.

- А тут и понимать нечего. Фаффы - это "невидимые люди". Они отличаются удивительным свойством то и дело исчезать, или просто сливаться с окружающим миром: в комнате их нередко принимают за предмет обстановки, в лесу - за дерево, а в пустом пространстве их вообще не видно. Им необходимо прилагать определенные усилия, чтобы оставаться видимыми и выглядеть как люди. Кстати, фаффы очень легко обучаются Очевидной магии - она дается им куда лучше, чем прочим крэйям, а нередко даже лучше, чем людям и эльфам. Общеизвестно, что основатель Соединенного Королевства Халла Махун Мохнатый был чистым фаффом. Собственно говоря, "Мохнатым" его прозвали из-за шубы, с которой Халла Махун не расставался даже летом, заботясь о том, чтобы его всегда было видно....

- Ну дела! - уважительно сказал я. - Так предки леди Меламори были невидимками?

- Совершенно верно, - флегматично согласился Шурф. - Но это ничего не значит: с тех пор фаффы так перемешались с людьми и эльфами, что теперь их потомкам приходится годами изучать магию, чтобы снова научиться искусству исчезать... Теперь, пожалуй, я должен упомянуть хлеххелов, которые тоже похожи на людей, но обладают способностью подолгу жить под водой. В пригороде Ехо до сих пор живет несколько семейств хлеххелов, и все они имеют два дома - на суше и на дне Хурона. Городские власти отвели им под строительство специальный участок реки, там, где не ходят суда. Хлеххелы - удивительные существа, странностей у них побольше, чем у иных эльфов - взять хотя бы Кибу Кимара и его поэзию... На самом деле он просто продолжает полузабытые традиции своих предков, о которых мы почти ничего не знаем!

- Водяной, - припечатал я. - Ну-ну, все любопытственней и любопытственней! Кому еще будем мыть кости?

- Какое странное выражение! - отметил Лонли-Локли. - Надо будет запомнить... Что касается крэйи, среди них еще есть кархавны - так называемые "древесные духи". Между прочим, кочевники, которыми ты, с позволения сказать, правил несколько лет, все, как один - чистые кархавны, без примеси человеческой крови.

- Ничего себе! - в очередной раз удивился я. - А чем же они отличаются от людей?

- Можно сказать, почти ничем - кроме того, что каждый кархавн каким-то непостижимым образом связан со своим деревом. Это не значит, что все они живут в лесу: постоянный контакт с деревом для кархавна не является насущной необходимостью, поэтому он может поселиться где угодно и путешествовать сколько душа пожелает. Хотя, говорят, что от свиданий со своим деревом кархавны получают ни с чем не сравнимое удовольствие...

- Хорошо, наверное, быть кархавном! - мечтательно протянул я.

- Ну, как сказать! - Лонли-Локли с сомнением покачал головой. - Если дерево погибнет, связанный с ним кархавн умрет, и наоборот - если убить кархавна, засохнет его дерево.

- Это уже хуже, - нахмурился я. - Слишком опасно! Если бы я был кархавном, я бы наверное поселился под своим деревом. Сидел бы там в полном боевом вооружении и отбивался от лесорубов до последней капли смолы...

- Вряд ли. Если бы ты действительно был кархавном, ты бы не бледнел при мысли о смерти, - заметил Шурф. - Кархавны на короткой ноге со смертью: они рождаются мертвыми.

- Все? - тупо переспросил я, чувствуя, что моя голова уже начинает перегреваться. Как я до сих пор управлял амобилером - вот что удивительно!

- Да, все, - кивнул Шурф. - Странно, правда? Родители относят новорожденного куда-нибудь, где растут деревья и оставляют его там, а когда возвращаются, ребенок уже жив.

- Страсти какие! - я выдавил из себя кислую улыбку. Знакомый, обжитой Мир, в котором я так уютно устроился, в очередной раз рушился у меня на глазах. Ему на смену приходило совсем иное пространство: загадочное, притягательное, но уж никак не уютное, по крайней мере, пока...

- Есть еще хребелы - так называемые "чистые духи", - Шурф явно не собирался прерывать свою поучительную лекцию, пока не выложит все. - Это самые загадочные из крэйев. Я прочитал множество книг, в которых рассказывается о хребелах, но до сих пор их таинственная суть кажется мне величайшей загадкой. Скажу тебе больше: я даже не понимаю, почему их считают крэйями. Все крэйи человекообразны - если не всегда, то по крайней мере, время от времени. А хребелы никогда не принимают человеческий облик, хотя охотно пользуются человеческой речью. Такие существа встречаются среди растений, птиц, животных, камней...

- Говорящие камни? - изумился я.

- Да, и такое бывает, - согласился он. - Понимаю, поначалу в это трудно поверить: до тех пор, пока какой-нибудь камень не заговорит с тобой на древнем языке Хонхоны.

- Тогда мне придется сбегать за переводчиком, - усмехнулся я. - Я же не знаю ни слова на этом вашем древнем языке... А кстати: мы сможем прийти к взаимопониманию? Я имею в виду: логика у них та же, что и у нас? Или тут даже переводчик не поможет?

- Нет, почему же... Все хребелы обладают той разновидностью разума, какая в той или иной степени присуща всем человекоподобным расам. Понимаешь же ты буривухов...

- А буривухи - хребелы? - тупо уточнил я.

- Ну разумеется. А кем еще могут быть говорящие птицы?

- А говорящие камни - они действительно существуют? - осторожно спросил я. - Их можно где-нибудь встретить? Или о них только в книгах написано?

- Зачем далеко ходить: все камни, из которых Халла Махун Мохнатый построил Холоми - хребелы, - бесстрастно сообщил Шурф. - Я читал, что во время постройки Холоми, Халла Махун не поленился лично осведомиться у каждого камня, в каком месте ему хотелось бы лежать... В некоторых текстах встречаются многозначительные намеки, из которых можно сделать вывод, что замок Холоми в свое время невзлюбил молодого Короля Менина, поскольку у них вышел какой-то спор о смысле жизни, и Менин по молодости лет не сумел оставаться корректным на протяжении всего спора.

- Поссориться со стенами собственного замка - вот это, я понимаю, неуживчивый характер! - машинально пошутил я. - Слушай, а почему они не сказали мне ни слова, эти камешки? Я же несколько раз приезжал в Холоми по разным делам, а однажды даже провел несколько дней в одной из камер [8]...

- Камни Холоми - очень старые хреббелы, - пожал плечами Шурф. - С возрастом они почему-то стали молчаливыми. А может быть, у камней иное чувство времени. Возможно, они полагают, что их спор с Королем Менином случился совсем недавно, и до сих пор обижаются на него, или вообще на весь род человеческий.

- А также крэйский и эльфийский, - вздохнул я.

- Ну да, именно это я и имел в виду, - важно подтвердил он. - Знаешь, в последние столетия в Соединенном Королевстве, да и почти во всем Мире сложилась традиция употреблять слово "люди" по отношению ко всем, кто выглядит, как человек. Все расы и народы так перемешались - было бы довольно затруднительно говорить о ком-то: "этот полукейифай с четвертью человеческой и четвертью крэйской крови", когда можно просто сказать "человек", не расспрашивая незнакомца обо всех его предках до сто тридцать второго колена... Ну, бывает иногда: с первого взгляда видно, что перед тобой стоит чистый эльф, или крэйи, все предки которого вступали в браки только со своими - в таких случаях слово "человек" употреблять не обязательно, хотя тоже можно. На такие вещи никто не обижается, скорее уж наоборот. Неудивительно: если учесть печальную участь и скандальную известность эльфов Шимурэдского леса, ты поймешь почему у нас, в Соединенном Королевстве, многие эльфы прилагают усилия, чтобы выдать себя за людей.

- Особенно при приеме на службу! - ядовито поддакнул я. - Чтобы хозяин не испугался, что они будут пить вино и буянить на рабочем месте...

- Ну да, разумеется, - совершенно серьезно подтвердил Шурф. - Это очень большая проблема.

- Что ж, спасибо, что просветил, - улыбнулся я. - Если мне когда-нибудь придется искать себе новую службу, буду с порога заявлять своему будущему работодателю, что я - не эльф. А если завтра какой-нибудь кирпич, из которых сложены стены моего дома, пожелает мне "хорошего утра", я буду знать, что это не галлюцинация, а всего лишь хреббел. Очень полезная информация!

- Кирпич, изготовленный человеческими руками, не может быть хреббелом, - педантично поправил меня Шурф. - Только камень, порожденный природой. А если с тобой заговорит кирпич, скорее всего это будет означать, что твой дом заколдован.

- Ясно, - кивнул я. - Ну что, какие еще бывают крэйи?

- Я перечислил всех крэйев, - к моему величайшему удивлению сказал Шурф. - По крайней мере, всех, о ком мне известно.

- Оно и к лучшему, - буркнул я. - Мне вполне хватило... - Потом моя природная веселость взяла вверх, и я рассмеялся: - Это надо же! Ты - эльф. Сэр Джуффин Халли - оборотень. Моя девушка - невидимка. А сэр Мелифаро - вообще не пойми что: помесь великанов с гномами! Грешные Магистры, а я-то, болван, был уверен, что живу среди людей...

- Ты напрасно поднимаешь из-за этого такой шум, - строго сказал мне Шурф. - Люди, крэйи, кейифайи - это всего лишь слова. К тому же, среди предков наших коллег было немало людей, как и среди моих...

- Да, это утешает, - усмехнулся я. - Собственно говоря, даже если выяснится, что все вы - пятиглазые чудовища с дюжиной щупалец вместо рук... Черт, мне будет легче убедить себя, что это и есть нормальный человеческий облик, чем сделать отсюда ноги!

- Боюсь, ты несколько преувеличиваешь свою к нам привязанность, - бесстрастно заметил Лонли-Локли. - Знаешь, Макс, я совершенно уверен, что если бы наш облик действительно оказался таким, как ты описываешь, ты бы сделал все возможное и невозможное, чтобы исчезнуть отсюда куда угодно, лишь бы там тебя окружали человекоподобные существа. Скажу тебе больше: ты бы постарался как можно скорее забыть обо всем, что тебя с нами связывает. Возможно, тебе это даже удалось бы...

- Предпочитаю не проверять твое утверждение на практике, - натянуто улыбнулся я. - Поэтому воздержись от немедленного превращения, ладно?

- Мне и в голову не приходило во что-то превращаться, - удивленно сказал Шурф. - Надо быть очень неразумным человеком, чтобы пугать возницу, который управляет амобилером на такой скорости!

- Вот и славно, - с облегчением сказал я. - Лучше расскажи мне про эльфов. Или ты уже хочешь спать?

- Вообще-то, я бы не отказался от возможности отдохнуть, - признался Шурф. - Но если ты хочешь узнать про кейифайев... Хвала Магистрам, я пока не ощущаю себя настолько усталым, чтобы не выполнить твою просьбу!

- Только для начала объясни: чем, собственно говоря, эльфы отличаются от людей? - попросил я. - Потому что в том мире, где я вырос, существует множество легенд про эльфов, хотя их самих никто, вроде бы, не видел. Может получиться путаница: выяснится, что под словом "эльфы" я подразумеваю одно, а ты - совсем иное...

- Да, так нередко случается, когда беседуют представители разных культур, - авторитетно подтвердил он. - Не знаю, что это за эльфы, о которых рассказывают легенды твоей родины, а наши кейифайи - это почти бессмертные существа. Известно, что они не умирают от старости, или болезней, но убить их можно...

- Да, я в курсе, - буркнул я, с некоторым содроганием вспоминая свой скромный опыт в этой области [9].

- Тем не менее, убить любого из кейифайев очень трудно, - тоном знатока заметил Шурф, - разве что заколдованным оружием. Хотя, говорят, что Халла Махун Мохнатый мог убивать их голыми руками, но это сложно проверить: слишком много времени прошло...

- Шурф, а ты тоже почти бессмертный? - осторожно поинтересовался я.

- Нет, конечно. У меня эльфийской крови - хорошо, если четверть. И вообще потомки от смешанных браков смертны, как все люди - разве что стареем мы немного медленнее, да и то не все...

- Жаль, - вздохнул я.

- Ну, тут ничего не поделаешь, - равнодушно отозвался он. И продолжил: - Основное отличие кейифайев от людей и крэйев состоит в том, что у них нет четких принципов - они не отличают добро от зла, не видят разницы между тем и этим, не понимают: что значит сделать выбор... Кроме всего прочего, многие кейифайи равнодушны к различиям между полами, что нередко шокирует людей и крэйев... Они могут вести себя донельзя глупо, а могут быть очень мудрыми, поскольку, опять же, не видят разницы. Порой это свойство - я имею в виду врожденную неспособность к бинарной логике - становится самой сильной стороной кейифайев, но иногда оно их губит... впрочем, в данном случае, было бы уместнее сказать "нас", поскольку в этом отношении потомки эльфов нередко оказываются похожими на своих предков...

- Шурф, а из какой Щели между Мирами ты выцарапал термин "бинарная логика"? - изумленно спросил я.

- Чему ты удивляешься? - он выглядел почти обиженным. - Ты же видел мою библиотеку!

- Я думал, что этот термин употребляется только в моем мире, - смущенно объяснил я.

- С какой стати? - он пожал плечами. - Бинарная логика существует везде, где есть люди... к сожалению!

- Почему - "к сожалению"?

- А какого еще отзыва ты ожидал от потомка кейифайев? - невозмутимо парировал он.

- Тоже верно... Да, кстати: в трактире ты говорил, что среди эльфов, пардон - кейифайев! - есть "упиаты" и еще какие-то ребята. У них тоже все так сложно, как у крэйев?

- Нет, гораздо проще, - снисходительно сказал Шурф. - Упиаты - это так называемые "умиротворенные эльфы". Они находятся в полном согласии с окружающим миром и не стремятся к переменам, поэтому обычно бездействуют, если только их не вынудят - и, как правило, в этих редких случаях оказывается, что их могущество почти бесконечно. Поскольку упиаты ленивы, они по-прежнему обитают на Уандуке: некоторые нежатся в красных песках необитаемых пустынь, а некоторые живут в больших городах. И те, и другие вполне довольны своей судьбой... Кстати, большинство населения Куманского Халифата, в котором тебе довелось побывать - потомки недолговечных браков между упиатами и людьми, переселившимися на Уандук. А их правители, вся династия Нубуйлибуни - почти чистые эльфы, говорят, только мать, или даже бабка первого халифа Цуан Куафайи была из людей, поэтому властители Куманского Халифата живут подолгу, но отнюдь не вечно... А вот все эльфы, которых можно встретить у нас, на Хонхоне, или на Черухте - это амфитимайи, то есть "восторженные". Они отличаются тем, что постоянно стремятся к действию - все равно какому. Поэтому амфитимайи путешествуют, воюют, изобретают - да чем они только не занимаются! Легендарный Ульвиар Безликий и все эльфы, переселившиеся с ним сюда, на Хонхону - из амфитимайев. Я читал, будто молодой Ульвиар был весьма разочарован, встретив здесь дружелюбных крэйи: ему в то время хотелось завоевывать чужую землю, отбирать сокровища, силой брать женщин - ну сам понимаешь, о чем может мечтать юноша, вообразивший себя великим воином! А воевать с крэйи оказалось совершенно невозможно: они сами приглашали пришельцев поселиться там, где им понравится, каждый день ходили к ним с драгоценными подарками, а любвеобильные крэйские женщины сами вешались на шею красавцам эльфам. Ульвиар долго искал повод для войны, но так и не нашел... Поэтому войны на Хонхоне начались гораздо позже, когда подросли дети от смешанных браков. А потом, когда сюда начали переезжать первые люди с Черухты, жизнь здесь окончательно "наладилась" - если можно так выразиться. Люди любят повоевать, ты и сам знаешь...

- Знаю, - усмехнулся я. - Что ж, во всяком случае, я рад за Ульвиара Безликого. Хоть на старости лет развлекся!

- К этому времени Ульвиар Безликий погиб от руки своих многочисленных дочерей и внучек, которые мечтали поделить между собой его владения и волшебные талисманы, - флегматично сообщил Шурф. - Обычная история!

- Да уж, - я огорченно покачал головой. - Скажи: а кроме "умиротворенных" и "восторженных" эльфов есть еще какие-нибудь? Или это все?

- Ну как тебе сказать, - задумчиво протянул он. - Есть еще элсидиайи - незримые. Эльфы считают их своими родичами - возможно, так оно и есть. Впрочем, не знаю, может ли тут идти речь о каком-то родстве, поскольку элсидиайи абсолютно нематериальны. В одной старинной рукописи сказано, что тысяча элсидиайев может поместиться на кончике ногтя, но это не совсем корректное утверждение. Так можно говорить о существах, размеры которых неописуемо малы, а у элсидиайев вовсе нет никаких размеров... И еще мне доподлинно известно, что иногда элсидиайи могут надолго поселиться на каком-нибудь предмете, или даже на живом существе. Они капризны и непредсказуемы: могут в любой момент покинуть свою обитель, а могут и вернуться...

- Но как люди узнают об их присутствии, если они абсолютно нематериальны? - спросил я. - Или элсидиайи любят поговорить?

- Нет, элсидиайи не говорят. Но тем не менее, их присутствие можно ощутить, поскольку они привносят в свое окружение совершенно особое, ни с чем не сравнимое настроение, некую невыразимую легкость. Человек, живущий поблизости от элсидиайев, сам не замечает, как начинает остро ощущать радость бытия, обычно совершенно несвойственную человеческим существам - разве что совсем маленьким детям... А если соседство окажется продолжительным, элсидиайи могут поделиться своей странной мудростью, весьма полезной для того, кто желает заниматься Невидимой магией. Поэтому сведущие люди стараются их приманить.

- А как? - заинтересовался я.

- Ну... есть разные способы, но ни один из них не действует наверняка, - неопределенно сказал Шурф. - Думаю, тебе следует поговорить об этом с сэром Нумминорихом, а еще лучше - с его женой. Леди Хенна еще очень молода, но она чуть ли не с детства занимается торговлей антиквариатом, а все люди этой профессии знают об элсидиайях больше, чем кто-либо другой. Собственно говоря, поиск вещиц, на которых поселились эти невидимые существа - их основной источник дохода. Есть немало людей, которые с радостью отдадут за такую драгоценность все свое состояние.

- Уверен: в их собственном доме полным-полно элсидиайев! - обрадовался я.

- Наверняка, - подтвердил Лонли-Локли.

- То-то я так люблю у них бывать! - энергично закивал я. - Да и сами они такие легкие - я все время жду, что однажды Нумминориха унесет порывом ветра! Думаю, уж у него-то элсидиайи даже за шиворотом копошатся... Теперь я понимаю, что ты имел в виду, когда говорил об "особом настроении", которое приносят элсидиайи! Слушай, а у тебя дома их нет, часом? Что-то у тебя тоже подозрительно легко дышится... Или это секрет?

- Нет, почему же. Насколько мне известно, элсидиайи никогда не требуют секретности от своих случайных соседей: думаю, им это глубоко безразлично... Ты угадал, Макс: у меня живут элсидиайи - правда, всего двое, - доверительно сообщил Шурф. - Но не дома. Они поселились в шкатулке, в которой я держу свои перчатки... Но я не предпринимал никаких усилий, чтобы их приманить: они сами пришли. Сам не знаю, почему этим существам так понравилось обитать поблизости от столь опасного оружия...

- Да уж, - я удивленно покачал головой, - думаю, эти ребята - большие любители острых ощущений... Слушай, это здорово, что они у тебя живут! - Я и сам не знал, почему так обрадовался, но факт остается фактом: я даже начал подпрыгивать на сидении, чтобы хоть как-то выплеснуть избыток положительных эмоций.

- Макс, если сейчас ты врежешься в какое-нибудь дерево, я, возможно, успею уйти куда-нибудь Темным Путем прежде, чем мое тело будет погребено под обломками амобилера, - холодно сказал он. - Что касается тебя - сомневаюсь. У тебя пока не настолько хорошая реакция. Поэтому постарайся поумерить свои восторги!

- Бу-бу-бу! - восхищенно передразнил его я. Но прыгать перестал и даже скорость немного сбавил.

- Поскольку я уже рассказал тебе о крэйях и кейифайях, возможно, ты не будешь возражать, если я немного вздремну? - вежливо спросил Лонли-Локли. К счастью, он не обратил никакого внимания на мое кривляние...

- Конечно, - виновато сказал я. - Я и так тебе всю ночь спать не даю - вон уже рассвет скоро...

- Положим, до рассвета еще часа три, но только потому, что зимой он наступает поздно, - согласился Шурф, перебираясь на заднее сидение. - Но это не является для меня проблемой, поскольку если надо, я могу довольно долго обходиться без сна.

- Так это - если надо, - улыбнулся я. - А у нас вроде как каникулы... Слушай, последний вопрос, чтобы закрыть тему: а люди?

- Что - люди? - сонно спросил он.

- Ну вот крэйев, например, Магистры знают сколько разновидностей, - объяснил я, - да и эльфы - тьфу ты, кейифайи! - тоже разные бывают. А все люди - просто люди, или тоже какие-нибудь "умиротворенные" и "восторженные"?

- Почти верно, - одобрительно сказал Шурф. - Люди испокон веку делятся на жителей гор, жителей равнин и жителей побережий. Разумеется, во внимание принимается не нынешнее место проживания - надеюсь, ты и сам понимаешь, что за минувшие тысячелетия почти все обитатели Мира успели основательно попутешествовать! - а природный темперамент, унаследованный от предков, живших на Черухте в самом начале человеческой истории.

- А какой у них темперамент? - спросил я. И тут же смутился: - Ну вот, опять я тебе спать не даю!

- Ничего, на этот вопрос можно ответить коротко, - снисходительно откликнулся Шурф. - Жители побережий немного похожи на восторженных эльфов: они темпераментны и деятельны. Собственно говоря, подавляющее большинство людей, переселившихся с Черухты на Хонхону и Уган - именно жители побережий... Жители равнин весьма флегматичны и не склонны к радикальным переменам - как и упиаты. Но к сожалению, при этом они не обладают ни мудростью, ни могуществом, ни даже спокойствием кейифайев... А вот жители гор, на мой взгляд - лучшие из людей, поскольку они склонны к глубоким размышлениям, но в то же время не чураются деятельности и находятся в ладу с окружающим миром, почти как крэйи. Теперь все?

- Теперь все, - подтвердил я. - Спи спокойно, я больше ни слова не скажу!

Я честно сдержал обещание и умолк, сосредоточившись на дороге. Ночь, быстрая езда и тишина, которую нарушала только возня Друппи - пес никак не мог устроиться под задним сидением и все время пытался перебраться поближе ко мне - оказали на меня самое благотворное воздействие: невероятная информация, которую вывалил на меня Лонли-Локли, довольно быстро перестала казаться мне хорошим поводом для бурных эмоций. Ну действительно: какое мне дело, как тут у них все устроено? Какая разница - что за предки были у моих друзей: эльфы, оборотни, великаны, невидимки, или еще какие-нибудь твари... Главное, что мне нравится результат всех этих генетических экспериментов!

Примерно через час после рассвета я с некоторым неудовольствием осознал, что мои силы вполне исчерпаемы, так что мне все-таки придется прибегнуть к помощи бальзама Кахара, или - что казалось мне еще более соблазнительным вариантом - попросить моего спутника разомкнуть свои ясные очи и на некоторое время сменить меня за рычагом амобилера. Но судьба подарила мне другой способ забыть об усталости: старое как мир надежное средство из серии "кирпич на голову".

"Хорошее утро, сэр Макс!" - вообще-то сам по себе зов моего шефа не является таким уж выдающимся событием: сие неземное удовольствие я обычно испытываю по нескольку раз на дню. Но поздоровавшись со мной, сэр Джуффин с преувеличенной вежливостью спросил: "Я хотел узнать: ты намерен в какой-то момент появиться в Доме у Моста, или пока я пропадал во дворце, ты успел подать в отставку? Поскольку тебя не было всю ночь, я наивно решил, что ты хоть утром объявишься..."

"Объявиться было бы довольно затруднительно, - растерянно заметил я. - Дело в том, что по моим расчетам мы уже давно едем по территории Гугланда и стремительно приближаемся к Графству Вук - если я хоть что-то смыслю в географии Соединенного Королевства..."

"Так, - кажется, Джуффин был удивлен куда больше, чем я. - Выкладывай, что там у тебя стряслось?"

"Да ничего не стряслось, - я уже не знал, что и думать: до сих пор на моей памяти сэр Джуффин Халли никогда не страдал рассеянностью. - Вы же сами сказали Шурфу, что отпускаете нас на несколько дней в Графство Хотта, за его наследством..."

"В Графство Хотта, значит. На несколько дней. Ну-ну... Продолжай, сэр Макс, мне очень интересно!"

"Хотите сказать, что вы ничего об этом не знаете? - изумленно переспросил я. - Но Шурф сказал, что он с вами договорился. Дескать, ему кажется, что я засиделся в Ехо, и вы с ним абсолютно согласны... Если честно, я не очень-то хотел уезжать, но против такого авторитетного заявления не попрешь!"

"В общем-то, ты действительно немного засиделся, - спокойно согласился Джуффин. - И если бы кто-нибудь из вас потрудился узнать мое мнение на сей счет, я бы сам усадил тебя в амобилер, еще и пирожков на дорогу дал бы... Но сэр Шурф говорил со мной только о своем отпуске. О тебе речи не было."

"Во дает! - Изумился я. - Что это с ним?"

"Но почему ты сам у меня не спросил? - поинтересовался Джуффин. - Для чего, собственно говоря, существует Безмолвная речь, если не для таких ситуаций?"

"Я не хотел отрывать вас от дел, - растерянно промямлил я. - Понимаете, поскольку Шурф сказал мне, что поговорил с вами... Как тут можно сомневаться?! Он же - самый надежный парень всех времен и народов!"

"Вообще-то, тебя можно понять, - согласился шеф. - И что за арварохская оса его укусила?"

"А может быть, вы сами у него и спросите?" - осторожно предложил я.

"Да уж спрошу, не сомневайся!" - пообещал он.

"И что мне теперь делать? Возвращаться, что ли?" - растерянно спросил я.

"Ну уж нет! - неожиданно сурово возразил Джуффин. - Бросать дело, за которое уже взялся, даже если это всего лишь дурацкое путешествие в Графство Хотта - фу! Ничего хуже нельзя и придумать... Полагаю, именно на это и рассчитывал наш мудрый сэр Шурф. Дескать, главное - сделать первый шаг, а потом со мной договориться - проще простого: все-таки парень меня не первый год знает... Хотел бы я знать: почему ему так приспичило вытащить тебя в эту поездку?"

"Я тоже. А может быть, ему просто не хотелось самому вести амобилер? Все-таки, если верить карте, до этого Графства Хотта пилить и пилить..."

"Ты плохо знаешь нашего сэра Шурфа. Уж кому-кому, а ему бы ничего не стоило отправиться туда Темным Путем и вернуться обратно на следующий же день", - заверил меня шеф.

"Тогда я вообще ничего не понимаю, - признался я. - Он еще заставил меня взять с собой запасной амобилер - представляете?"

"Его знаменитая предусмотрительность, - с некоторым сомнением протянул Джуффин. - Ладно, сэр Макс, будем считать, что все к лучшему: по крайней мере, проветришься, как следует. Может быть даже ни во что не влипнешь, хотя..." - и он задумчиво умолк.

"Эй, шеф, это ваше "хотя" меня здорово настораживает", - обеспокоенно сказал я.

"Оно меня самого настораживает, - туманно ответил он. - Ну хорошо, я уже почти смирился с мыслью, что меня здорово провели... Только постарайся ехать как можно быстрее и в то же время не вмазаться в какую-нибудь встречную телегу: я пока не готов остаться без заместителя."

"Это радует: по крайней мере, вы не откусите мне голову, когда я появлюсь на пороге вашего кабинета!" - обрадовался я.

"Посмотрим, - неопределенно сказал Джуффин. - Может еще и откушу: как настроение будет... Хорошего тебе дня, счастливчик!"

Возня на заднем сидении свидетельствовала, что расставшись со мной, сэр Джуффин тут же разбудил моего "похитителя" и теперь они вели теплую доверительную беседу. Догадаться о ее эмоциональной насыщенности по выражению лица сэра Шурфа было совершенно невозможно: памятник - он памятник и есть!

Ребята трепались чуть ли не целый час. За это время я успел так распереживаться, что полез в карман лоохи за сигаретами. Шурф тут же требовательно прикоснулся к моему плечу, всем своим видом показывая, что ему необходимо то же самое. Я протянул ему сигарету, и он снова уставился в пустоту, сосредоточившись на Безмолвном разговоре. Мне оставалось только коситься на сие совершенно неуместное зрелище и головой качать: ну и дела!

- Ты очень удивился, когда выяснил, что я тебя обманул? - голос Лонли-Локли раздался в тот момент, когда я уже начал было думать, что их с Джуффином спор затянется до вечера.

- "Удивился" - не то слово! А вы с шефом уже завершили общение? - не веря в такое счастье, спросил я.

- Разумеется. В противном случае я бы не смог беседовать с тобой, - рассудительно сказал он. И умолк - можно подумать, что все необходимое уже было сказано.

- А ты не мог бы объяснить мне, почему ты сказал, будто Джуффин меня отпустил? - вежливо поинтересовался я. - Или это - тайна?

- Нет, почему же... Просто у меня были некоторые сомнения, что сэр Джуффин действительно согласится отпустить тебя на целую дюжину дней, а то и больше, - невозмутимо ответил он. - И в то же время я был совершенно уверен, что в эту поездку нам следует отправиться вместе. Я все взвесил и решил, что в таком деле лучше взять всю ответственность на себя, чем предоставить принятие решения другому человеку - сэру Джуффину, или даже тебе. По некотором размышлении наш шеф со мною согласился, хотя мне показалось, что для этого ему пришлось сделать над собой небольшое усилие...

- Так что, наша поездка - это нечто большее, чем просто вылазка за твоим грешным наследством? - растерянно спросил я.

- У меня нет ответа на твой вопрос, Макс, - задумчиво сказал Шурф. - "Нечто большее", или "нечто меньшее" - откуда мне знать? Поживем - увидим.

- У тебя какие-то недобрые предчувствия? - я никак не мог уняться.

- У меня просто предчувствия. Не могу назвать их добрыми, или недобрыми, - он пожал плечами и ловко перебрался на переднее сидение рядом со мной. - Не теряй силы, чтобы получить от меня ответы на твои вопросы. У меня нет никаких ответов. Но через несколько дней они будут у нас обоих... Слушай, Макс, ты мне вот что скажи: ты имеешь хоть приблизительное представление, сколько ты проехал за ночь? Мне хотелось бы знать, где мы находимся.

- Сейчас прикинем, - кивнул я. - Мы уехали из "Наперстка Вурдалака" примерно через час после полуночи - так?

- Верно, - авторитетно подтвердил он.

- А рассвет наступил часа два назад. Ехал я со скоростью от ста до ста тридцати миль в час. Вот и считай.

- Значит мы удаляемся от Авалы в течение девяти часов и проехали никак не меньше тысячи миль, - в его голосе мне почудились недоверчивые нотки: - А мы уже проезжали мимо большого города?

- Не знаю, большой он там, или нет, но вскоре после рассвета я видел довольно высокую городскую стену по левую руку от дороги...

- Значит мы уже миновали Дуалонни. Это кажется мне самым настоящим чудом, Макс. Но ты наверное очень устал вести амобилер, - сочувственно добавил он.

- "Устал" - это еще слабо сказано, - согласился я. И не удержался от ехидной улыбки: - Впрочем, после беседы с сэром Джуффином ко мне пришло второе дыхание, так что засыпать за рычагом я пока не собираюсь. Но в скором времени я действительно перестану быть надежным возницей. Было бы неплохо найти какую-нибудь уютную маленькую гостиницу, позавтракать по-человечески, привести себя в порядок и поспать заодно... Хотя поспать-то я как раз могу и на заднем сидении. Но за пять минут в маленьком бассейне с теплой водой я бы душу продал!

- Душу? Забавно! - неожиданно оживился Шурф. - Но я не думаю, что в этих местах тебе удастся найти покупателя на товар, само существование которого нуждается в доказательстве... Впрочем, это и ни к чему: выполнить твое желание легче легкого. На этой дороге немало трактиров и гостиниц.

- Что-то я до сих пор ни одного не заметил, - буркнул я.

- И хвала Магистрам! Это свидетельствует о том, что ты все-таки смотришь на дорогу, а не по сторонам. Здешние трактиры окружены густыми садами, как и все дома в этой части Гугланда, а вывески не отличаются ни размерами, ни яркостью. На такой скорости их трудно заметить. Но я уверен, что разгляжу следующую вывеску, если ты поедешь хоть немного медленнее.

- Ладно, тогда командуй, - кивнул я, сбавляя скорость.

- Ну вот, например, - через несколько минут сказал Шурф. - "Пьяная пумба" - судя по названию, здесь останавливаются разве что местные фермеры по дороге на ярмарку в Нумбану.

- А что такое "пумба"? - оживился я.

- Овощ, - лаконично объяснил он. И с сомнением спросил: - Будем завтракать здесь, или поищем что-нибудь поприличнее?

- Здесь - если у них есть хоть один маленький бассейн, - кивнул я. - Или просто какое-нибудь корыто с горячей водой... Грешные Магистры, как низко я пал, да?

- Просто ты очень устал, - великодушно отозвался Шурф. - Но учти: спать здесь я тебе не дам. Уляжешься на заднем сидении... Заодно поймешь, какая у тебя непоседливая собака - истинное наказание для человека, который пытается заснуть!

Друппи тихонько тявкнул из-под заднего сидения - не то виновато, не то обиженно, и мы свернули на узкую подъездную дорожку, терявшуюся среди вечнозеленых дебрей старого запущенного сада, мокрого - не то от недавнего дождя, не то от утренней росы.

"Пьяная пумба", как и предсказывал мудрый сэр Шурф, отнюдь не являлась заведением, которое подошло бы для выездной сессии какого-нибудь "Королевского клуба". Скажу больше: даже для дружеской вечеринки студентов Королевской Высокой Школы она не очень-то годилась. Маленькое помещение, в центре которого стоял длинный стол, рассчитанный на дюжины две персон, и узкие деревянные скамьи. За этим столом клевал носом один-единственный посетитель в видавшем виды сером лоохи - не то в ожидании заказа, не то просто поспать зашел - не разберешь... Впрочем, оказалось, что кроме этого "банкетного зала" в трактире имеются еще две крошечных комнаты, в каждой из которых было по одному небольшому столику - именно то, что нам требовалось. Хозяйка трактира, добродушная румяная старушка в таком пестром лоохи, что у меня при взгляде на нее начинали слезиться глаза, охотно разрешила мне воспользоваться ее ванной - никаких бассейнов здесь отродясь не водилось. Шурф от водных процедур решительно отказался, заявив, что предпочитает подождать, пока мы не доберемся до Гуригги - там, дескать, можно отыскать гостиницу с несколькими бассейнами в одном номере. Я же был не столь привередлив: в свое время мне приходилось довольствоваться куда меньшим. Так что через четверть часа я вернулся за стол с мокрой головой, в чистой скабе и в приподнятом настроении.

- Вот теперь я похож на человека! - гордо сообщил я Шурфу, который уже приступил к завтраку.

- Да, вполне, - невозмутимо согласился он. - Но для полного сходства с живым человеческим существом тебе все-таки следует выспаться.

- Сделаем! - торжественно пообещал я, налегая на "уттарийский боевой омлет" и сине-зеленые каравайчики из Дуалонни - еще теплые и божественно вкусные, невзирая на несколько неуместный цвет.

Через полчаса мы покончили с сомнительного достоинства "деревенской камрой" и изумительными пирожками с болотным медом, расплатились с хозяйкой и отправились в путь. Шурф что-то неодобрительно пробурчал насчет моей все еще мокрой после купания головы - иногда мне начинает казаться, что этот парень меня усыновил! - но я решил проблему профилактики простудных заболеваний просто: свернулся клубочком на заднем сидении нашего амобилера и укрылся одеялом с головой, так что стал похож на сверток с багажом. Друппи даже испуганно заскулил поначалу, когда увидел, во что превратился его хозяин. Впрочем, успокоить его оказалось проще простого: стоило развернуть пакет с остатками вчерашнего окорока из "Наперстка", и мой мудрый пес сразу решил, что в мире есть куча куда более интересных вещей, чем тщетное беспокойство о моей участи.

Я сразу же провалился в сон - прежде, чем наш амобилер тронулся с места. Я спал жадно, иначе не скажешь: с такой жадностью дорывается до воды путник, несколько дней проскитавшийся по раскаленной пустыне. Но проснуться мне пришлось куда раньше, чем я был готов это сделать: на меня упало что-то маленькое, но чертовски тяжелое. Хвала Магистрам, во сне я закрыл голову рукой, поэтому синяку теперь предстояло появиться на предплечье, а не под глазом - и на том спасибо! За этим ударом последовало еще несколько, правда, не столь сильных.

- Что это, Шурф? - пытаясь стряхнуть с себя остатки сна, спросил я. Черт, до сих пор я никогда не задумывался о том, что отсутствие верха - скорее серьезный недостаток конструкции, чем очаровательное достоинство современных амобилеров!

- Это град, - невозмутимо ответил Лонли-Локли. Одной рукой он управлял амобилером, а другой ловко отбивался от многочисленных градин. Мне показалось, что сражение пока протекает успешно: круглые ледяные шарики не могли добраться до его макушки, как ни старались. - Это очень интересный град, Макс, - сдержанно добавил он. - Если ты поднимешь голову, то увидишь, что прямо над нами плывет крошечная тучка - чуть больше, чем наш амобилер.

Я тут же задрал голову и обомлел: крошечная тучка действительно имела место. Скажу больше: она зависла всего в нескольких метрах над нами, что совершенно не укладывалось в мои представления о возможностях туч.

- Я уже пробовал убрать эту тучу - ничего не получается, - сообщил мне Лонли-Локли. - Впрочем, я догадываюсь, откуда она взялась.

- Откуда?

- А ты сам не догадываешься? Сегодня утром я основательно испортил настроение сэру Джуффину Халли. Насколько я успел его изучить за время нашего знакомства, сэр Джуффин - человек весьма властный и темпераментный, но мудрый. И я не удивляюсь, что в данной ситуации он решил ответить тем же: немного испортить нам поездку и получить удовольствие от этой маленькой мести. Это действительно гораздо разумнее, чем затаить обиду, верно?

- Думаешь, это Джуффин? - недоверчиво спросил я.

- Почти уверен. Эта туча, сам видишь, не похожа на обыкновенное природное явление: она следует за нашим амобилером, словно ее привязали. Понятно, что это - чья-то ворожба. А если я до сих пор ничего не смог поделать с этой тучей, значит ворожит очень могущественный колдун...

Несколько увесистых градин тем временем прогулялись по моей спине. Я поморщился от боли и почти машинально сложил пальцы левой руки для щелчка. Через мгновение мой Смертный Шар, крошечная шаровая молния ярко-зеленого цвета разорвала обнаглевшую тучу на клочки.

- Вот, собственно, и все! - гордо сказал я.

- Рано радуешься, - флегматично заметил Шурф. - Я ее уже несколько раз испепелял, но через несколько секунд туча появляется снова.

"Какой ты грозный, сэр Макс - хоть в обморок падай! - в моем сознании тут же зазвучала Безмолвная речь нашего шефа. - Что ты сделал с моей маленькой тучкой, бездушный сэр Вершитель?"

Безмолвная речь вообще-то плохо передает эмоции собеседника, но на сей раз я почувствовал: Джуффин был доволен, как кот, добравшийся до клетки с канарейками.

"Это что, действительно ваши проделки? - изумленно спросил я. - Но зачем вы это сделали? Не хочу быть невежливым, но ничего, кроме слово "свинство" мне в голову не приходит. Я всю ночь вел амобилер, проехал тысячу миль, если не больше, и только-только прилег, чтобы заснуть, а на меня сразу посыпались ваши градины..."

"Все, считай, что ты меня разжалобил! - отозвался Джуффин. - Но вообще-то, я не собирался тебя обижать, бедняга: эта замечательная тучка была моим личным подарком сэру Шурфу. Я постарался сделать так, чтобы большая часть градин падала именно на него..."

"Ничего, "меньшей части" оказалось вполне достаточно! - заверил его я. - Если учесть размеры градин, мне хватило бы и одной, а их было не меньше дюжины."

"Ладно, больше не буду, - пообещал шеф. - Спи спокойно."

"Точно больше не будете?"

"Если сказал: не буду - значит, не буду, - подтвердил он. - Мое настроение уже вполне исправилось, а больше ничего и не требовалось!"

"А что, наш отъезд действительно испортил вам настроение? - недоверчиво спросил я. - Если честно, я думал, что вам все уже давным-давно по фигу, в том числе и дурацкие выходки ваших сотрудников!"

"Я не такой уж мудрый, Макс, - весело объяснил мой шеф. - Просто я умею казаться мудрым и равнодушным - да каким угодно! Разумеется, я мог сделать вид, что своевольная выходка сэра Шурфа мне до одного места. Но иногда надо давать себе порезвиться - почему бы и нет?!"

"В конце концов, эта маска ничем не хуже любой другой", - задумчиво согласился я.

"Экий ты мудрый! - обрадовался шеф. - Вижу, что стук градин по темени пошел тебе на пользу... Ладно уж, досыпай, несчастная жертва чужих безумств! И передавай привет сэру Шурфу. Скажи ему, что у меня больше нет к нему никаких претензий."

- Тебе привет от нашего шефа, - меланхолично сказал я Шурфу. - Ты угадал: это действительно была его тучка. Он счастлив, как весенняя птичка.

- Значит, града больше не будет, - одобрительно кивнул Лонли-Локли. - Что ж, это замечательно. Меня несколько утомила необходимость защищаться от градин.

- Пусти меня за рычаг, - вздохнул я, нашаривая в своей дорожной сумке бутылку с бальзамом Кахара. - Что ты там давеча говорил про город Гуриггу и хорошие гостиницы с тремя бассейнами в номере? Сейчас мы быстренько доберемся в этот земной рай! Сегодня я собираюсь спать под крышей. Надеюсь, у тебя нет возражений?

- Ну что ты, - удивленно сказал Шурф. - Мне уже стало несколько неловко за те многочисленные неудобства, которые тебе приходится испытывать в этом путешествии...

- Это некоторым разбушевавшимся господам Почтеннейшим Начальникам должно быть неловко! - проворчал я. - При чем тут ты?

А потом я неудержимо рассмеялся, поскольку с глотком бальзама Кахара ко мне вернулась бодрость, и я наконец-то понял, насколько все это было смешно: справедливый гнев сэра Джуффина, "страшная месть Кеттарийского Охотника" и мое "сражение" с его тучкой - срам, да и только!

Несмотря на то, что днем дорога, по которой мы ехали, оказалась отнюдь не пустынной, я умудрился развить приличную скорость, ловко лавируя между многочисленными фермерскими телегами, в которые были запряжены флегматичные рогатые менкалы, и амобилерами, среди которых попадались совершенно причудливые конструкции. Признаться, поначалу я думал, что эти чудовища - последний писк моды, от которой я безнадежно отстал, но Шурф объяснил мне, что в провинции до сих пор ездят на машинах, изготовленных еще до Смутных Времен: народ здесь по большей части бережливый и умелый, а уж гениальных механиков-самоучек, специализирующихся на ремонте дряхлеющих амобилеров - пруд пруди!

- И никакой магии! - прокомментировал я, изумленно разглядывая амобилер, разваливающийся корпус которого был кокетливо перевязан многочисленными разноцветными шалями.

- Ну почему же - "никакой"? - возразил Шурф. - Просто местные чудеса несколько отличаются от столичных. Но поверь мне: без ворожбы сия прискорбная конструкция давным-давно развалилась бы!

Невзирая на оживленное движение на дороге, в Гуриггу мы приехали задолго до заката. Я с удовольствием рассматривал высокие узкие дома на улицах этого города - исторической родины нынешней королевской династии. Гуригга казалась не столько городом, в котором много садов и парков, сколько городом, построенном в центре очень большого парка - я не называю это "лесом" только потому, что многочисленные деревья и кустарники выглядели очень уж ухоженными.

- Просто чудо какое-то! - восхищенно сказал я своему спутнику. - Хорошо бы купить здесь дом и приезжать сюда хоть иногда - на каникулы...

- Ну и купи, что тебе мешает? - рассудительно сказал он. - Недвижимость здесь дешевая, как и везде в провинции.

- Я подумаю, - ошеломленно сказал я. Честно говоря, я до сих пор не мог привыкнуть к мысли, что мечтать о простых и приятных вещах, вроде собственного домика в Гуригге, мне уже давным-давно не нужно, поскольку осуществить такого рода мечту - проще простого... Впрочем, мечтать о всяческих необязательных приятных дополнениях к жизни мне всегда нравилось больше, чем обладать ими, если честно!

Мы пообедали в трактире "Гугландский понх" - насколько я понял, загадочный "понх" был фирменным блюдом этого заведения, чем-то вроде творожной запеканки, нежной, как суфле. Шурф оказался большим знатоком и ценителем гугландской кухни - можно было подумать, что я путешествую с сэром Кофой, честное слово! Впрочем, от сэра Кофы мой друг отличался самым невыгодным образом: спорить с ним было совершенно невозможно. Он безапелляционно потребовал, чтобы я непременно заказал деликатесный мясной суп с хвойной пылью и уттарийские дутые пышки, мясную соломку в сладком уксусе, которую подавали на круглых деревянных досточках с небольшим, выдолбленным вручную, углублением в центре, и "гугландский черный креф" - зловещего вида, но изумительное на вкус жаркое, и загадочный "семидневный манхок тетушки Хабби", попробовать который мне так и не удалось: за годы жизни в Ехо я действительно стал довольно могущественным колдуном, но фокусы с уничтожением пищи в особо крупных размерах по-прежнему казались мне слишком мудреной наукой! Одним словом, я что-то жалобно пискнул и пополз досматривать сны, благо при трактире имелась небольшая гостиница, состоявшая всего из четырех небольших, но уютных комнат, которые, к счастью, пустовали. Впрочем, мне показалось, что это их нормальное состояние: радость хозяев, выяснивших, что мы собираемся снять их все, пусть даже всего на полдня, не поддавалась никакому описанию. В одной из комнат уже развалился на ковре Друппи, несколько ошалевший от такого простора после того, как чуть ли не сутки ютился под задним сидением.

Я упал на низкую кровать без ножек, похожую на очень толстый пружинный матрас, и закрыл глаза. Но мне тут же пришлось снова их открыть: над моим ухом раздалось деликатное покашливание Лонли-Локли.

- Видишь ли, мне совсем не хочется спать, - вежливо произнес он, - купание при всем желании не отнимет у меня больше двух часов, а пешая экскурсия по Гуригге не кажется мне достаточно интересным занятием... Я подумал: возможно, тебя не слишком обременит просьба достать для меня несколько книг из своего мира? В этом случае я мог бы провести время с удовольствием и не без пользы...

- Сейчас попробуем, - отчаянно зевнул я. Привычным движением сунул руку под одеяло, подождал несколько секунд. Конечность послушно онемела - было бы правильнее сказать, что она исчезла вовсе. Я призвал на помощь воображение, нарисовал перед своим внутренним взором полку в книжном магазине и представил себе, как сметаю в сумку новенькие книги в твердых переплетах, заманчиво пахнущие клеем, типографской краской и непрочитанными историями. Мое воображение всегда отличалось некоторым своеволием: в частности, сейчас оно с удовольствием дорисовало, как большая часть книг пролетает мимо сумки и падает на пол, но несколько экземпляров мне все-таки досталось... Я с изумлением понял, что чуть не заснул, оставив свою несчастную беспризорную конечность болтаться в Щели между Мирами, остервенело заморгал и выдернул руку из-под одеяла. Улов оказался богатым: целых три книги. Вообще-то до сих пор мне не удавалось добывать больше одного предмета за сеанс, а тут - такая роскошь!

- Тебе везет, Шурф, - устало улыбнулся я, разглядывая свою добычу. - Во-первых, целых три книги сразу. Во-вторых, они самые настоящие, а не из какой-нибудь "библиотеки Менина": я сам когда-то все это читал... Хорошие книжки и самое главное - очень разные. Не понравится одна - берись за другую.

- Спасибо, - проникновенно сказал Лонли-Локли, бережно принимая мою добычу. - Я не устаю благодарить судьбу за счастливую возможность читать книги, написанные обитателями иного мира! Теперь спи, сколько хочешь, Макс, я тебя больше не побеспокою.

- Не сомневаюсь! - фыркнул я. - Боюсь, ближе к ночи мне еще придется валяться у тебя в ногах и стонать: "ну пожалуйста, поехали дальше!"

- Валяться у меня в ногах не обязательно, - серьезно сообщил он. - Обычно бывает достаточно просто вежливо попросить.

Он неторопливо удалился, нежно прижимая к груди "Иствикских ведьм" Апдайка, "Оно" Стивена Кинга и "Арабский кошмар" Ирвина. Я дал себе честное слово, что не успокоюсь, пока не заставлю этого парня добросовестно отрецензировать каждую из книжек. По крайней мере, до сих пор все его отзывы о прочитанном повергали меня в глубокий, но весьма освежающий шок...

Когда я проснулся, за окном уже было темно. Шурф не осчастливливал своим присутствием ни одну из четырех комнат - к величайшему восторгу Друппи, который с грацией напившегося пива кенгуру гонялся за лунными бликами и трепещущими на ветру вышитыми занавесками. Я одобрительно понаблюдал за его прыжками и отправился производить ревизию местных бытовых удобств. Бассейнов оказалось не три, как надеялся сэр Шурф, а всего два, зато они были просторными и глубокими, а вода в них - горячей и ароматной. Спустившись в трактир, я обнаружил, что обеденный зал удручающе пуст, только за самым большим столом восседал сэр Шурф, намертво влипший в книгу. Перед ним стояло неописуемых размеров блюдо, на котором громоздилась жареная туша - мне показалось, что мой друг вознамерился сожрать коня - как минимум! Шурф машинально отщипывал от этой горы маленькие кусочки мяса и отправлял их в рот. Я по собственному опыту отлично знаю, сколько можно съесть под хорошую книжку, но мой друг явно переусердствовал: мне показалось, что он изничтожил чуть ли не треть туши.

- Что это тут у тебя? - Изумленно спросил я.

Признаться, я не слишком рассчитывал на ответ, но Шурф тут же отозвался, не отрываясь, впрочем, от книги:

- Я заказал менкала, зажаренного на вертеле. Это простое, но вкусное и питательное блюдо - гордость гугландской кухни. Присоединяйся.

- Это обязательно? - несчастным голосом спросил я. - Или мне все-таки можно съесть что-нибудь другое?

- Поступай, как хочешь, - флегматично отозвался он. - Но я настоятельно рекомендую тебе попробовать... Надеюсь, у тебя нет предрассудков, которые не позволяют есть мясо менкала?

- Нет, - растерянно отозвался я и покорно пообещал: - Я обязательно попробую, но немного позже, ладно?

Примерно через час к нам подошла хозяйка заведения и смущенно спросила, не желаем ли мы избавить ее трактир от своего присутствия: уже, дескать, скоро полночь, а где же это видано - чтобы трактир был открыт до полуночи?! Я собрался было как следует возмутиться и сообщить этой милой даме, что приличные люди в такое время только-только начинают подумывать об ужине, но Шурф понимающе покивал, попросил ее позвать слуг, чтобы упаковать и отнести в наш амобилер зажаренного менкала и, не отрываясь от книги, направился к выходу, небрежно велев мне расплатиться, забрать из комнат наши сумки и ехать дальше.

- Ты бы мне хоть чаевые иногда давал, - фыркнул я, отправляясь наверх за вещами. Впрочем, Шурфа можно было понять: парень как раз присосался к Стивену Кингу, так что обижаться на него было бессмысленно и несправедливо, как на беременную женщину.

На сей раз путешествие протекало в полном молчании. Мы переправились через Хурон по большому старинному мосту, помпезному, как траурный наряд пожилой аристократки. Теперь мы ехали по территории Ландаланда: изгибы Хурона вычерчивали границу между двумя провинциями. Впрочем, никаких перемен в окружающем пейзаже я не обнаружил, разве что темная лента реки теперь поблескивала по левую сторону от дороги. Некоторое время Шурф продолжал штурмовать источник знаний, развалившись на заднем сидении - благо острое зрение угуландца позволяло ему читать в темноте. Но усталость взяла свое, и он задремал под убаюкивающее похрустывание менкальих костей: Друппи вовсю развлекался с остатками его чудовищного ужина. Потом хруст прекратился, и я остался единственным бодрствующим существом - думаю, не только в отдельно взятом амобилере, но и во всем Ландаланде, наивные жители которого явно не понимали прелестей ночного образа жизни. У меня были свои маленькие радости: я наконец-то выспался и мог получить настоящее удовольствие от быстрой езды по совершенно пустой дороге. Я так разогнался, что в какой-то момент начал подозревать, что у нашего амобилера есть все шансы взлететь: по крайней мере, уши у меня уже заложило! Мне показалось, что это уже перебор, и я немного сбавил скорость - как раз вовремя!

Признаться, я не люблю сюрпризы. Даже трогательный подарок, заботливо подсунутый под мою подушку любимой девушкой, вполне способен выбить меня из колеи. Однажды у меня хватило ума спросонок испепелить такой сверток прежде, чем я сообразил, что это обыкновенный сувенир, а не какой-нибудь зловещий талисман, заговоренный моим злейшим врагом. На войне, как на войне, знаете ли: лучше быть живым параноиком, чем мертвецом, который ждал от жизни только приятных неожиданностей... Одним словом, я не люблю сюрпризы. Зато они меня просто обожают.

Впрочем, сюрприз, который ждал меня на дороге, можно с некоторой натяжкой назвать безобидным. Сердитый серый гусь величиной со слона - ничего из ряда вон выходящего. Собственно говоря, его злобное шипение было мне до лампочки. Единственный недостаток гуся, который действительно вызывал у меня некоторые возражения, состоял в том, что его туша являлась серьезным препятствием на пути моего амобилера. Врезаться в такую громадину на скорости, явно превышающей сто миль в час - то еще удовольствие! К счастью, моя реакция день ото дня становилась все лучше, думаю, меня уже можно было выпускать на Уимблдонский корт. Пока рудиментарное воображение впечатлительного человека услужливо рисовало перед моим внутренним взором картину неминуемой катастрофы, моя мудрая левая рука молниеносно прищелкнула пальцами, выпуская на волю совершенно незаменимый в подобных обстоятельствах Смертный Шар. Впрочем, крошечная шаровая молния просочилась сквозь чудовищную домашнюю птицу, потом ударилась о ствол ближайшего дерева, стала большой и прозрачной и, наконец, исчезла. Это неопровержимо свидетельствовало о том, что огромный гусь был чистой воды наваждением - если не примитивной галлюцинацией! Я стиснул зубы, вцепился в рычаг амобилера и на полной скорости рванул вперед. Мне повезло: проехать сквозь реалистически исполненное тело гуся оказалось ничуть не затруднительнее, чем нырнуть в полосу тумана. Через секунду все уже было позади. Я сбавил скорость и осторожно оглянулся. Ничего - пустая дорога, как и следовало ожидать.

Только теперь я великодушно позволил себе утереть со лба холодный пот и даже испугаться. Правда, такое состояние души быстро показалось мне непродуктивным: трястись мелкой дрожью после того, как опасность осталась далеко позади - что может быть глупее? Поэтому я решительно помотал головой и переключился на программу "радуемся счастливому спасению". Впрочем, восторги по поводу избавления от гигантского гуся были настолько фальшивыми, что не убеждали даже меня самого. На смену восторгам пришли размышления, и в моей голове мелькнула чудовищная, но вполне правдоподобная мысль: "Джуффин резвится! Точно его шуточки!"

Я был настолько потрясен собственным озарением, что немедленно отправил зов своему шефу.

"Это уже не смешно! - возмущенно начал я. - То есть, это было бы вполне смешно, если бы я ехал не на амобилере, а на самокате. Разбитая коленка - не такая уж высокая плата за ваше внимание! Но сейчас я чудом не устроил аварию..."

"Подожди, сэр Макс, - Безмолвная речь Джуффина была медленной и какой-то вялой - можно подумать, что он только что проснулся. - Во-первых, ты меня разбудил, так что я очень рассчитываю на извинения. А во-вторых, я ничего не понимаю. Если ты только что чудом избежал аварии - молодец. Но при чем тут я? Чему я тебя никогда не учил - так это управлять амобилером..."

"А гусь?" - взвыл я. Признаться, я по-прежнему был совершенно уверен, что шеф меня разыгрывает: редкое шоу не желает "go on"!

"Что за гусь?" - невозмутимо спросил Джуффин. Кажется, он уже вполне проснулся.

"Огромный серый гусь посреди дороги, - неохотно объяснил я, поскольку шеф все еще не вызывал у меня доверия. - Очень сердитый: он шипел, как дракон, которому отдавили хвост. Ничего страшного, конечно, но когда едешь на большой скорости... К счастью, оказалось, что он нематериален - так, наваждение. Но ведь я вполне мог запаниковать и свернуть в ближайшую канаву!"

"Ну, что-что, а паниковать тебе уже давным-давно не положено, - заметил Джуффин. - Еще чего не хватало... Для начала попытайся осознать тот факт, что я действительно не имею никакого отношения к существу, которое ты только что встретил на дороге. Я просто спал - можешь себе представить, случается со мной и такое! И вообще, я не люблю затягивать шутки. По-моему, это дурной тон!"

"Тогда извините, - растерянно промямлил я. - Но после вашей давешней выходки - кого я еще мог заподозрить?"

"Хороший вопрос, - задумчиво откликнулся мой шеф. - Вот уж действительно: кого можно заподозрить? Ты, часом, в последнее время ни с кем не ссорился?"

"Да нет, вроде. К тому же, все, с кем я всерьез "ссорился" - или в Холоми, или на том свете... Думаете, это кто-то из моих знакомых?"

"Не думаю. Так, рабочая гипотеза... А скажи мне, Макс: ты боишься гусей?"

"Ну вы даете! - рассмеялся я. - Как можно бояться гусей?"

"Точно так же, как некоторые вполне храбрые люди боятся маленьких собачек, мышей, или лягушек, - невозмутимо ответил Джуффин. - Ладно, я уже понял, что ты - величайший из ныне живущих героев... А в детстве ты их, часом, не боялся?"

"Гусей?" - переспросил я. Хотел было уже сказать "нет", и вдруг вспомнил: а ведь было дело!

"Однажды, когда мне было года четыре, или того меньше, мы всей семьей отправились за город, - начал я. - Помню, что мы зачем-то остановились на какой-то деревенской улице, вышли из машины, и родители на какое-то время предоставили меня самому себе - наверное, они что-то покупали у крестьян... И вот тут я увидел здоровенного гуся. Ну, теперь-то я понимаю, что гусь мне попался самый обыкновенный, просто я сам был маленький, да еще и воображение будь здоров! Честно говоря, я подумал, что это чудище сейчас меня съест: он шипел, хлопал крыльями и шел прямо на меня. Я заорал, откуда-то появился отец и спас меня от личного контакта с живой природой..."

"Ясно, - бодро отозвался Джуффин. - Я так и думал... Скажи-ка, Макс, а у тебя было много детских страхов?"

"По-моему, не очень, - неуверенно ответил я. - Вообще-то я был довольно храбрым ребенком: даже в темноте оставаться не боялся, наоборот - любил. А когда двоюродные братья рассказали мне страшную сказку про привидения, я начал лазать на чердак, чтобы познакомиться с этими красивыми полупрозрачными существами - увы, безуспешно... Нет, таких происшествий, как с гусем, было полным-полно, но я обо всем быстро забывал. Я имею в виду, что этот грешный гусь не преследовал меня в ночных кошмарах, а когда я снова увидел гуся вблизи через несколько лет, я даже не вспомнил, что когда-то считал, будто это страшно... Ну вот, разве что, больших собак я боялся довольно долго, но это прошло после того, как я начал их любить. И еще лет в семь я боялся "Всадника без головы". Мне даже кошмары с его участием снились..."

"А это что за пакость такая?" - оживился Джуффин.

"Да так, ерунда, просто я прочитал о нем в книжке, - смущенно объяснил я. - Но даже его я по-настоящему боялся не больше месяца - это всего тридцать дней - а потом начал читать что-то другое... Знаете, все свои долгоиграющие страхи я заработал уже после того, как стал взрослым."

"Ну, считай, что тебе повезло, - подытожил Джуффин. - Насколько я могу судить, этот твой гусь - всего лишь первое неприятное происшествие. Имей в виду: вполне может случиться, что тебе доведется встретиться и с другими страхами своего детства. Хорошо, что они не имеют над тобой никакой власти!"

"Хотите сказать, что сейчас на меня попрут большие собаки и безголовые всадники? - удивился я. - А что, на меня объявили охоту?"

"Я не знаю, Макс. Я только предполагаю. Просто мне известно о существовании такого старинного заклятия - довольно простенького в исполнении, надо сказать, как и вся древняя магия Хонхоны! Наслать на человека его детские кошмары проще простого. Такие наваждения сами по себе не могут причинить никакого вреда: ни убить, ни ранить, ни даже ударить. Они - просто картинки, которые исчезают, если ты смотришь на них недостаточно внимательно. Но для многих людей подобное заклятие становится самым страшным наказанием: иногда оно способно свести с ума. А бороться с таким наваждением проще простого: достаточно не обращать на него внимания. Помни об этом, если перед тобой вдруг появится армия безголовых всадников!"

"Что ж, спасибо, что предупредили, - ошеломленно сказал я. - Ну и новости! Но кто это ворожит?"

"Надеюсь, рано или поздно ты это выяснишь, сэр Тайный Сыщик! - обнадежил меня шеф. - По крайней мере, могу тебя утешить: скорее всего, твой гусь - дело рук дилетанта. Если бы за дело взялся серьезный колдун, ты бы вряд ли так легко отделался... И постарайся больше не будить меня, ладно? Могу тебя заверить: после вашего отъезда моя жизнь и без того стала чересчур утомительной!"

"Хорошей вам ночи", - виновато сказал я.

"И тебе того же", - не без некоторого ехидства откликнулся он.

- Ну дела! - растерянно сказал я вслух, когда голос шефа перестал звучать в моем сознании, и я снова остался без собеседника. Признаться, поначалу я хотел разбудить своего спутника и поделиться с ним странной историей про огромного гуся, но потом передумал: пусть себе спит до утра: вдруг это дурацкое наваждение - не моя частная собственность, а наше общее достояние, одно на двоих? Со своими безобидными "кошмариками" я уж как-нибудь справлюсь, а вот мало ли, какие страхи терзали в детстве сэра Лонли-Локли... Честно говоря, я предпочитал и дальше оставаться в неведении!

Признаться, лихая езда сквозь необитаемое пространство ландаландской ночи утратила для меня свое очарование: я был здорово на взводе и все время ждал неприятностей, как начинающий водитель на горной дороге. Кажется, я был готов ко всему, но только не к тому, что увидел примерно спустя полчаса после беседы с шефом. В доброй полусотне метров впереди, посреди дороги стоял дом - и какой! За несколько лет жизни в Соединенном Королевстве я успел убедиться, что местная архитектура может быть похожа на что угодно, но только не на удручающе однообразные новостройки моей далекой родины. Тем не менее, передо мной высился ностальгический привет из прошлого: многоэтажное здание из стекла и бетона - явно не жилой дом, а какое-нибудь серьезное заведение, вроде научно-исследовательского института.

"А это еще что за чушь? - удрученно подумал я, тупо всматриваясь в слепые глазницы темных окон. - Считается, что я и этого должен бояться - так, что ли?.. За кого меня принимают, хотел бы я знать!"

А потом я вдруг вспомнил, что действительно боялся одного пустого здания, очень похожего на сие прекрасное видение... ну, не то чтобы по-настоящему боялся, но старался смотреть на него как можно реже. Этого уродца строили на пустыре, неподалеку от дома, в котором я жил в детстве. В нашем старом районе, застроенном двух-трехэтажными домами, сей монстр был настоящей белой вороной. Мне в ту пору было лет семь, или восемь, и я был храбр, как пьяный ландскнехт, по меньшей мере двадцать три часа в сутки, но почему-то сразу же упросил родителей переселить меня в другую комнату, маленькую и без балкона, наобещав им за исполнение этого непонятного им каприза целую гору каких-то благоглупостей типа ежедневного выноса мусорного ведра и табеля, состоящего из одних пятерок - только потому, что из окон моей нежно любимой спальни, оклеенной веселыми обоями, повествующими об идиллической лесной жизни ежиков, зайчиков и гномов, открывался изумительный вид на стройку. А возвращаясь домой из школы, я с преувеличенным интересом рассматривал булыжники под своими ногами, старательно воздерживаясь от того, чтобы бросить косой настороженный взгляд на чудище из стекла и бетона. Я ни разу не появился на территории стройки - это я-то, которого ноги сами несли навстречу любому завалящему приключению! При этом у меня не было никаких щекочущих воображение гипотез касательно того, что происходит в этом доме. Я не населял его ни привидениями, ни живыми покойниками, ни злыми гоблинами, ни даже какими-нибудь шпионами, которые, вообще-то мерещились мне в те времена на каждом шагу. Просто новый дом мне не нравился. Почему - об этом я предпочитал не задумываться... Через много лет, уже взрослым, я вернулся в город, где прошло мое детство, и был поражен жалким состоянием своего давнишнего неприятеля: дом оказался невысоким - всего-то восемь этажей! - его первый этаж был густо покрыт граффити, а большая часть стекол выбита. Дом пустовал, и я почему-то ужасно обрадовался такому положению вещей: то ли во мне проснулась мстительность, то ли в глубине души я всегда всерьез полагал, что в этих серых стенах не может случиться ничего хорошего, так что пусть уж лучше пустует!

Как бы то ни было, но я уже давно не боялся этого дома. Не могу сказать, что его появление меня обрадовало, но сие происшествие относилось скорее к забавным, чем к трагическим. Я сбавил скорость до минимальной и осторожно поехал по направлению к несостоявшемуся кошмару своего детства. Разумеется, дом не исчез. Но проехать сквозь это наваждение оказалось ничуть не труднее, чем в случае с гусем.

- Глупости какие! - сердито сказал я сам себе. - Ну, я узнаю, кто это развлекается! Ох, что будет...

Впрочем, я и сам понимал, что ничего особенного не будет. Все эти наваждения нельзя было считать серьезными неприятностями. Так - то ли глупая шутка, то ли просто ностальгическая экскурсия в золотое детство - очень даже ничего себе развлечение!

Потом, как я и предвидел, на дороге появилась огромная собака - типичное проклятие рода Баскервилей. Впрочем "проклятие" исчезло совершенно самостоятельно, не дожидаясь, пока я его перееду. Кажется, оно само поняло, что не тянет - не то что на кошмар, а даже на плоскую шутку! Собаку сменила большая, размером с перекормленного орла, ворона, плюющаяся, как невоспитанный верблюд, и я с изумлением вспомнил, что какая-то вечно растрепанная девчонка из нашего двора в свое время впечатлила меня дурацким сообщением, что если ворона плюнет кому-нибудь на голову, этот человек обязательно скоро умрет... Так что призрачная ворона исчезала под мой сдавленный смех: я старался не разбудить своего спутника, а то ржал бы как лошадь!

А незадолго до рассвета мне довелось встретиться с машиной "скорой помощи", из окон которой выглядывали злобные доктора с огромными, как в мультфильме, шприцами, щипцами и клизмами. Доктора здорово смахивали на генерала Бубуту: такие же "Карабасы-Барабасы", что вызвало у меня новый приступ смеха.

- Я рад, что ты не скучаешь, - Лонли-Локли все-таки проснулся и теперь внимательно оглядывался по сторонам, словно проверяя, не рухнуло ли что-нибудь в окружающем мире за время его отсутствия.

- Я настолько не скучаю - слов нет! - проникновенно сказал я. И поведал ему историю своих ночных приключений.

- У тебя железная выдержка! - одобрительно заметил Шурф, когда я умолк.

- Нет, что ты, - польщенно улыбнулся я. - Просто у меня короткое дыхание, ты же знаешь! Мне просто не хватает основательности, чтобы всю жизнь бояться одного и того же.

- Да это правда, - важно подтвердил он. - Тем не менее, я не знаю, кто еще мог бы провести ночь наедине со своими детскими страхами и разбудить своего спутника не криком, а смехом... Кстати твой мудрый соотечественник, - он выразительно помахал в воздухе томиком Кинга, - очень хорошо это понимал...

- Да уж, - улыбнулся я. - Этот парень - крупный специалист по превращению нелепых ужастиков в настоящий кошмар! А тебе понравилось?

- Понравилось, не понравилось - странный вопрос! - Шурф пожал плечами. - Это же не просто книга, а книга из незнакомого мне мира. Пусть не первая, но одна из немногих, которые попали мне в руки... - он огляделся, пытаясь определить, где мы находимся, и заметил: - Хорошо, что ты меня разбудил. Надеюсь, мы скоро будем проезжать мимо Пшорри - последнего большого города на нашем пути, на самой границе Ландаланда с Графством Вук. Я бы не отказался позавтракать в цивилизованной обстановке, напоследок!

- Если Пшорри - это город, обнесенный невысокой стеной с такими забавными светящимися башенками, то мы его миновали часа два назад, - виновато сказал я. - Как раз между собакой и вороной... Думаю, мы уже давно едем по территории Графства Вук - то-то я смотрю, вокруг так пустынно! Но если ты в отчаянии, мы можем вернуться в Пшорри и позавтракать.

- Нет, что ты, - он удивленно покачал головой. - Завтрак в Пшорри не стоит таких усилий... Я надеюсь, ты можешь раздобыть из Щели между Мирами какой-нибудь легкий завтрак? Боюсь, от вчерашнего менкала твоя собака мало что оставила, да и не дело это - давиться с утра сухим мясом!

- Не дело! - согласился я, останавливая амобилер, чтобы в очередной раз заняться полезными чудесами.

Потом мой спутник снова зарылся в книгу. Мне ничего не оставалось, кроме как наслаждаться довольно унылым, но изысканным пейзажем: низкорослые вечнозеленые деревья, немного напоминающие лиственницы моей родины, земля сплошь покрытая мелкими круглыми камешками, мокрыми от недавно прошедшего дождя, и многочисленные лужи, похожие на крошечные озера. Дорога, впрочем, хуже не стала, разве что немного уже, что не казалось мне проблемой: рассвет уже давно наступил, а навстречу нам не попалось ни одного амобилера, или даже телеги. Пустынная это была земля - Графство Вук.

- А городов на нашем пути больше вообще не будет? - спросил я у своего спутника.

Шурф неохотно оторвался от книги.

- Ну почему же, будут - если их можно назвать городами. Несколько безымянных поселений, множество одиноких хуторов... Но все это ближе к Вукинаху.

- Столица графства Вук? - спросил я.

- Ну да. Хотя "столицей" это назвать довольно сложно. Просто огромный замок графа Гачилло Вука, окруженный маленькими замками его верных вассалов и домами мастеровых, зарабатывающих свой хлеб исполнением немногочисленных желаний этих неприхотливых господ.

- Грустная картина, - хмыкнул я.

- Ну почему грустная? До сих пор мне казалось, что ты любишь покой и одиночество...

- Вообще-то, люблю, - согласился я.

- Ну вот. А Графство Вук - место, где живут исключительно люди, влюбленные в покой и одиночество. Земли здесь сколько угодно, графство Вук - единственная провинция Соединенного Королевства, где землю не покупают, а просто селятся, где понравилось, и живут. А люди осторожные, которые боятся посягнуть на чью-то собственность, просят аудиенции у графа Гачилло, дабы он показал на карте, какие территории в настоящий момент пустуют, а уже потом делают выбор, о чем тут же сообщают своему новому покровителю...

- А почему так? - изумился я.

- Слишком мало охотников жить на таком расстоянии от столицы. Не забывай: это только ты сюда за два дня доехал, а нормальному человеку потребовалось бы не меньше восьми дней, чтобы добраться от Ехо до Вукинаха - да и то, если у него хороший новый амобилер! И Очевидной магией здесь заниматься трудно: слишком уж далеко от Сердца Мира.

- Можно подумать, всему человечеству позарез требуется колдовать! - возразил я.

- Всему человечеству, возможно, и не требуется. А вот большинству граждан Соединенного Королевства по душе комфортная жизнь, каковая совершенно невозможна без низких ступеней Очевидной Магии. Ты когда-нибудь пробовал камру из Пустых Земель? И не пробуй: отрава похуже той, что ты сам поначалу готовил! Порой мне кажется, что приготовление и употребление камры является для жителей Графства Вук своего рода разновидностью воинской доблести: нужно стиснуть зубы и заставить себя ее проглотить, дабы доказать окружающим, что ты настоящий мужчина... А жена одного моего знакомого, который соблазнился бесплатной землей и построил себе дом в Графстве Вук, чтобы спокойно встретить приближающуюся старость, вытерпела в этих местах всего полдюжины дней. Она, знаешь ли, привыкла к тому, что масло не брызжет во все стороны во время готовки, орехи можно колоть, слегка прикасаясь указательным пальцем к скорлупе, а варенье никогда не плесневеет в банках.

- Да уж, ей можно только посочувствовать, - понимающе улыбнулся я. - Пустяки, конечно, но такие пустяки вполне могут испортить жизнь человеку... в том случае, если у него нет проблем покрупнее, конечно!

- Ты не будешь возражать, если я продолжу чтение? - вежливо спросил Шурф.

Куда уж мне было возражать! Даже после полудня, когда меня начало основательно клонить ко сну, я не решился оторвать своего друга от очередного источника знаний: он уже покончил с Кингом и принялся за "Иствикских ведьм". Второе дыхание где-то загуляло, так что мне пришлось сделать глоток бальзама Кахара. Вообще-то, в последнее время я старался улаживать все проблемы своего организма, включая усталость, собственными силами, но тут поневоле пришлось прибегнуть к подручным средствам: нет ничего хуже сонного возницы, который, тем не менее, считает, что сто с лишним миль в час - именно то, что требуется!

- Макс, ты еще не устал? - великодушно спросил Лонли-Локли. Дело шло к закату, а пухлый том Апдайка был открыт где-то на середине. Да уж, счастье, что у нас большое жалование: вообще-то, на человека с такой скоростью чтения книг не напасешься!

- Я устал так давно, что это уже не имеет значения! - улыбнулся я. - Все в порядке, дружище, наслаждайся жизнью!

- Думаю, скоро мы будем в Вукинахе, - заметил он. - Я хотел узнать твое мнение: не желаешь ли ты нанести визит графу Вуку, или же нам следует поискать какую-нибудь гостеприимную ферму в окрестностях? Гостиниц и трактиров здесь в любом случае нет, поскольку нет клиентов...

- Это прискорбно, - вздохнул я. - Граф Темный Мешок - мужик хороший, наверное, особенно в глубине души, а уж как историческому персонажу ему и вовсе цены нет... Но знаешь, я не думаю, что несколько суток беспробудного пьянства в его замке - именно то, ради чего мы покинули столицу...

- Пожалуй, ты прав, - согласился он. - В провинции свое отношение ко времени: здесь им не дорожат. Нам трудно будет объяснить графу, что один вечер в его обществе - максимум, что мы можем себе позволить... И потом, насколько я его знаю, дело вполне может закончиться дракой - если этому почтенному старцу покажется, что мы уделили ему недостаточно внимания. Граф Гачилло Вук в свое время обучал воинскому искусству покойного Короля, и до сих пор считает своим долгом время от времени напоминать миру о своей воинской доблести. Известен случай: в начале своего правления Его Величество Гуриг VIII решил навестить воспитателя своего почившего отца, и Соединенное Королевство почти на полгода осталось без правителя. Разумеется, наш Король - не беспомощный ребенок, и никогда им не был, но его подвело желание быть вежливым и не огорчать графа Вука, а того, в свою очередь, подвело желание как следует угостить своего сюзерена...

- И после этого ты еще спрашиваешь меня, стоит ли нам заезжать в Вукинах? - возмутился я. - По-моему, нам следует молить судьбу, чтобы сей вельможный владыка даже не заподозрил о нашем пребывании на его территории!

- А почему бы нет? - невозмутимо ответил Шурф. - В конце концов, ты имеешь полное право получить новые впечатления... а что касается возможной ссоры по поводу слишком короткого визита - уж для тебя-то это не проблема. Один твой Смертный Шар, и граф Вук сам распахнет перед нами ворота своего замка!

- Извини, дружище, - улыбнулся я, - но мне всегда казалось, что отдых и Смертные Шары - вещи несовместные! А мы ведь, вроде бы, отдыхаем, я ничего не перепутал?

- Как хочешь, - флегматично отозвался он и снова уткнулся в книгу.

В сумерках я понял, что больше не испытываю никакого желания продолжать издеваться над своим организмом. Мое тело требовало, чтобы его уложили спать, и я не видел веских причин отказывать ему в этом праве. Мы свернули с большой дороги и довольно быстро отыскали ферму, хозяева которой, худые и жилистые старики, похожие друг на друга, словно были братом и сестрой, охотно согласились предоставить нам ночлег. Извлеченная мною из кармана корона оказалась настолько огромной суммой, что эти суровые хуторяне, поначалу показавшиеся мне не менее невозмутимыми, чем сам сэр Лонли-Локли, пришли в некоторое замешательство и вежливо осведомились, сколько лет мы намерены провести под их кровом. Узнав, что мы уедем завтра утром, они некоторое время озадаченно молчали, а потом прониклись к нам снисходительным сочувствием: очевидно, они решили, что мы то ли безнадежно больны, то ли еще более безнадежно глупы.

Но когда эти милые люди увидели Друппи, наш авторитет снова поднялся до недосягаемой высоты. Мне неоднократно доводилось слышать, что овчарки Пустых Земель - самые большие и грозные собаки то ли на Хонхоне, то ли во всем Мире. Насчет размеров я совершенно согласен: мое чудовище уже переросло бегемота и не собиралось останавливаться на достигнутом. Но считать этого добряка "грозным" можно только в тех случаях, когда он пытается положить свои передние лапищи мне на плечи: что-что, а задавить может запросто! Тем не менее, наши хозяева несколько спали с лица и передвигались по собственному дому на цыпочках, хотя Друппи мирно дрых в отведенной мне комнате, время от времени пробуждаясь, чтобы лениво хрустнуть костью жареного менкала из Гуригги и снова задремать. Я присоединился к нему, не дожидаясь ужина: сейчас меня можно было соблазнить только хорошей подушкой, а уж никак не кругом копченого менкальего сыра...

Я проснулся на рассвете, и мы отправились в путь. Шурф дремал на заднем сидении: прошлой ночью он глаз не сомкнул. Сначала дочитывал "Иствикских ведьм", а потом взялся за "Арабский кошмар", по поводу которого торжественно пробормотал мне утром, не размыкая отяжелевших век: "Эта книга наверняка написана каким-нибудь великим Магистром, Макс, помяни мое слово! Слишком уж много совпадений..."

Так что мне опять предстояло вести амобилер в полном молчании, если не считать полноценным диалогом возбужденное повизгивание переползшего поближе ко мне Друппи и мое флегматичное ворчание: "тише, милый: дядю Шурфа разбудишь!" Зато у меня была возможность тихонько поахать разглядывая многочисленные замки Вукинаха - представьте себе город, состоящий исключительно из разнокалиберных средневековых крепостей, и вы получите очень смутное представление об удивительной, изысканной и мрачной красоте этого места! "Кошмарики" мне больше не являлись. Признаться, я даже испытывал некоторое разочарование, поскольку легкомысленно надеялся, что мне заботливо помогут припомнить: чего же еще я боялся в далекие времена своего "босоногого детства"!

Шурф проснулся после полудня и сразу принялся атаковать меня расспросами по поводу личности Роберта Ирвина: кажется, он всерьез полагал, что я лично знаком со всеми обитателями мира, в котором родился! Я не смог удовлетворить его любопытство, поскольку об авторе "Арабского кошмара" мне было известно только одно: однажды этот парень написал замечательную книжку. Мое чистосердечное признание было встречено разочарованной гримасой. В сочетании с малоподвижной физиономией Шурфа она представляла собой то еще зрелище! Потом мой спутник снова уткнулся в книгу. Я в очередной раз смирился с мыслью, что интеллектуальное общение мне не светит, пока парень не покончит со своей дозой печатного текста.

Еще до заката мы оказались на территории Пустых Земель. Я понял это, увидев, что вдоль дороги растет множество низкорослых деревьев без листьев, с кривыми узловатыми стволами, и зябко поежился, вспомнив, что где-то поблизости шляются мои старые знакомые, кочевой народ Хенха, которые, как я недавно выяснил, были еще и "древесными духами", как их там - "кархавны", так, что ли... Я решил, что мне следует избегать трогательной встречи с бывшими подданными: а вдруг выяснится, что они до сих пор любят меня больше, чем наше симпатичное величество Гурига VIII, и не упустят случай еще раз попробовать взять меня в плен и насильно усадить на трон? Меньше всего на свете мне сейчас хотелось драться - в частности, потому, что печальный исход такого сражения был известен заранее, а кочевники казались мне на редкость симпатичным маленьким народом...

Судьба была благосклонна к моим пацифистским устремлениям. На протяжении всего пути мы не встретили никого, кроме нескольких одиноких телег, влекомых меланхоличными рогатыми менкалами. Седоки были столь же меланхоличны, по их отрешенным лицам блуждали загадочные улыбки - куда уж там Джоконде! Эти загорелые Будды местного разлива явно ехали не по делам, а просто так, из ниоткуда в никуда - по крайней мере, мне очень хотелось так думать, а когда мне нравится какая-нибудь романтическая интерпретация реальности, я просто говорю себе: "так оно и есть, потому что я хочу жить в мире, в котором все устроено именно таким образом!" Между прочим, такого рода нахальство - лучшее лекарство от цинизма, я не раз проверял...

Через несколько часов после заката сэр Шурф решительно потребовал, чтобы я отправлялся спать. Это было куда больше похоже на ультиматум, чем на любезность, но я поймал его на слове и забрался на заднее сидение. Езда вымотала меня настолько, что я был готов отключиться в любой момент, лишь бы дали! Проснулся я, почувствовав, что наш амобилер резко остановился. Меня ослепила вспышка белого света, но темнота вернулась прежде, чем я успел снова зажмуриться. Друппи отчаянно залаял из-под сидения и так же внезапно умолк. Всего этого было вполне достаточно, чтобы мои сердца начали отплясывать акробатический рок-н-ролл - хоть на чемпионат мира по танцам их посылай!

- Что происходит? - сипло спросил я, и сам не узнал свой голос.

- Уже ничего, - флегматично сказал Шурф.

- А что, в таком случае, происходило? - вообще-то, его равнодушный тон здорово меня успокоил, но не настолько, чтобы я мог сразу же провалиться обратно, в теплую темноту сна.

- Ничего из ряда вон выходящего, - так же спокойно ответил мой неподражаемый спутник. - Просто большая стая ночных птиц. Они летели прямо на меня. Далеко не самое худшее, что может случиться с путником, но и приятным происшествием это не назовешь. Если бы я ехал с такой скоростью, с какой обычно ездишь ты, мы вполне могли бы перевернуться.

- Не понимаю, - растерянно признался я. - Какие птицы? И почему мы могли бы перевернуться из-за каких-то птиц?

- Просто ночные птицы - крупные, со светящимися глазами, немного похожие на буривухов. Прежде я никогда таких не видел. Их было много, не меньше пяти - шести дюжин, и летели они очень быстро - вообще-то, птицы с такой скоростью не летают... Я успел подумать, что эти птицы наверняка одержимы желанием выклевать глаза вознице, остановил амобилер и испепелил всю стаю. Оказалось, что это было обыкновенное видение: они не сгорели, как настоящие живые существа, а просто бесследно исчезли... В любом случае, это большая удача, что за рычагом сидел именно я. Оказаться пассажиром амобилера, который переворачивается на скорости сто миль в час... Знаешь, Макс, это не тот опыт, который кажется мне полезным и необходимым!

- Еще бы! - я зябко поежился. - Говоришь, они немного похожи на буривухов? Знаешь, очень может быть, что это были совы...

- "Совы"? Кажется, я где-то слышал это название, - неуверенно сказал Шурф.

- Вычитал в какой-нибудь из книжек, или в кино видел, - я пожал плечами. Совы - это птицы из моего мира... Странно, да? Кажется, произошла какая-то дурацкая ошибка, и на тебя наслали мои кошмары... Хотя, почему, собственно, кошмары? Я очень люблю сов.

- Настолько, что тебе было бы очень неприятно их убивать, да? - понимающе спросил Шурф. - Я так и подумал. Ты мог бы залюбоваться на этих красивых птиц из твоего мира, и устроить аварию. Во всяком случае, шансы на это были - и неплохие!

- Дружище, я уже окончательно перестал тебя понимать, - пожаловался я.

- А тут и понимать нечего. На нас идет охота. Вернее, только на тебя, - невозмутимо сообщил он.

- Охота? На меня? Но почему?

- Да так, пустяки, - отмахнулся он. - На тебя охотятся сущие неумехи, это сразу заметно. Не переживай, ладно? Теперь по ночам ты будешь спать, а я - вести амобилер. Думаю, этого достаточно.

- Почему? - тупо спросил я. То ли я после пробуждения был такой глупый, то ли винить следовало не сон, а матушку-природу, не потрудившуюся наделить меня чрезмерной сообразительностью - трудно сказать...

- Спи, Макс, ладно? - снисходительно попросил Шурф. - Утром я тебе все объясню. И ни о чем не беспокойся: надеюсь, ты мне все еще доверяешь? Если я сказал, что все будет в порядке, значит так оно и есть.

- О'кей, - сонно согласился я. - Кто я такой, чтобы дергаться, если сам сэр Лонли-Локли, великий и ужасный, предлагает мне защиту и покровительство!

- Вот-вот, - невозмутимо подтвердил он.

В следующий раз я проснулся, когда темнота ночи сменилась серебристой дымкой предрассветных сумерек. Густой туман окутывал землю, и причудливо искривленные деревья окунулись в него по пояс. Из-за ближайшего дерева выглянула задумчивая жующая морда безрогого менкала. Создавалось впечатление, что зверь сосредоточенно пережевывал клочки тумана - впрочем, кто их знает, чем они тут на самом деле питаются... От этого пасмурного великолепия хотелось восхищенно заплакать, честное слово! Но плакать я не стал, а полез в Щель между Мирами, поскольку холодные туманные утра существуют специально для того, чтобы пить крепкий горячий чай. Я изложил сию аксиому своему спутнику. Сэр Шурф выслушал меня с глубоким вниманием и изъявил желание немедленно стать моим духовным последователем, так что мне пришлось спешно доставать еще одну чашку чая - для нового адепта моей догматической веры.

- А теперь объясни пожалуйста, - попросил я, - кто за мной охотится, на кой хрен ему это нужно, и вообще: какого черта?! Знаешь, я-то был искренне уверен, что ты пригласил меня отдохнуть...

- Так оно и есть, - спокойно откликнулся он, с удовольствием прихлебывая горячий чай. - Разумеется, я пригласил тебя отдохнуть... и еще - немного помочь мне с управлением амобилером, если быть до конца откровенным. Кто же мог подумать, что родственники господина Хурумхи Кутыка будут столь яростно бороться за свое наследство...

- Так там еще и родственники имеются? - я понимающе усмехнулся. - Вообще-то, в свое время у меня на родине это был самый популярный детективный сюжет: многочисленные бедные родственники мочат богатых дядюшек и друг друга из-за наследства... Но я-то тут при чем? Насколько я понял, меня не упомянули в завещании. Это ты - единственный и неповторимый виновник их грядущей нищеты.

- Не бери в голову, Макс, - отмахнулся Лонли-Локли. - Знаешь, у меня возникло такое впечатление... полагаю, ты сам счел бы его более чем забавным! Кажется, мои неизвестные недоброжелатели нас перепутали. Я же говорил тебе, что на охоту вышли не слишком компетентные специалисты.

- Но как они могли нас перепутать? - недоверчиво осведомился я.

- Элементарно! Интересно, а как ты это все себе представляешь? Думаешь, семейство Кутык сидит у какого-нибудь волшебного зеркала и наблюдает за каждым нашим движением? Могу тебя заверить: у них нет никакого волшебного зеркала. Просто они знают, что имущество их покойного родственника досталось кому-то другому. Известно им мое имя, или нет - в данном случае не имеет никакого значения. И еще они чувствуют, что их незнакомый соперник в данный момент приближается к их дому. Вот, собственно, и вся информация, которая может быть в их распоряжении. Поверь мне: я хорошо знаю возможности драххов! Что они действительно могут, так это прочитать древнее заклинание, наслать наваждения, которые пугают одиноких путников, сбивают их с пути и вполне могут стать косвенной причиной гибели - если путник пуглив или неосторожен. Действует оно только по ночам и только на бодрствующего человека - поэтому кошмары тебе не снились и не приснятся. А уж теперь я позабочусь о том, чтобы по ночам ты спал, или, по крайней мере, лежал с закрытыми глазами - особенно когда мы будем ехать по горным дорогам.

- Все равно я не понял: как могло случиться, что вместо тебя заколдовали меня?

- Да проще простого, - Шурф огорченно покачал головой, расстроенный моей несообразительностью. - Они насылали наваждения на незнакомца, которого никогда в жизни не видели, на человека, который, как они чувствовали, приближается к ним с большой скоростью, едет даже по ночам. Откуда им было знать, что я спокойно сплю на заднем сидении, а амобилер ведет кто-то другой? Они вообще представления не имеют о том, что нас двое.

- Теперь понятно, - кивнул я - скорее, чтобы доставить ему удовольствие, чем потому, что действительно хоть что-то уяснил.

- Ну и хвала Магистрам! Надеюсь, теперь ты сменишь меня за рычагом? - Шурф демонстративно зевнул.

Впрочем, я был совершенно уверен, что он хочет не столько спать, сколько добраться до книг. Я оказался прав: этот парень принялся перечитывать Кинга, и лицо у него при этом было такое вдумчивое, словно под глянцевой обложкой скрывалась, как минимум, "Книга Мертвых". Где-то после полудня, когда этот любитель знаний наконец-то задремал, дорога стала гораздо уже и неухоженнее, а ландшафт, в свою очередь, решил поразить меня своим великолепием. Бескрайние равнины Пустых Земель оказались не такими уж бескрайними. На горизонте маячили не слишком высокие лесистые горы, и я понял, что мы приближаемся к границам Графства Хотта. Скажу больше: там еще и пограничники имелись! Четверо неулыбчивых мужчин и одна, еще более угрюмая, дама вполне "бальзаковского возраста" - все, как один, в шерстяных штанах до колен, вязаных рубахах и меховых жилетах, верхом на рогатых менкалах, с рогатками Бабум и тяжелыми старинными мечами странной изогнутой формы - любо-дорого посмотреть! Честно говоря, я был несколько обескуражен наличием в этом прекрасном Мире пограничников, поскольку мне внезапно пришло в голову, что ребята сейчас начнут требовать у нас паспорта, да еще, не приведи господи, и с визами. Ни паспорта, ни визы, ни даже каких-нибудь "водительских прав" на управление амобилером, и вообще ничего в таком роде у меня не было с тех самых пор, когда моя нога впервые ступила на благословенную землю Соединенного Королевства. И до сих пор нужды в документах я, хвала Магистрам, не испытывал! Но я напрасно волновался: стоило только сказать, что мы - жители столицы Соединенного Королевства, и ребята тут же начали изображать на своих лицах приветливое выражение. Не могу сказать, что им это удалось, но попытку я оценил по достоинству! Судя по всему, нас здесь старательно любили и уважали. Я извлек из Щели между Мирами фиолетовую астру и галантно протянул пожилой амазонке. Она испуганно ахнула, потом робко заулыбалась и осторожно взяла цветок. После этого я решил, что теперь имею полное право уехать.

Горы стремительно приближались. Через некоторое время дорога неуверенно поползла вверх. А к вечеру мы ехали по самой настоящей горной тропе, сквозь густой лес, и я с запоздалой растерянностью понял, что уже давно не знаю, куда, собственно говоря, надо ехать? Пришлось будить Шурфа, хотя мне ужасно не хотелось совершать такой антигуманный поступок.

- Ты знаешь дорогу? - осторожно поинтересовался я у него, предварительно всучив своему спутнику хорошую взятку в виде очередной чашки душистого чая.

- Разумеется, нет, - невозмутимо откликнулся он. - Я же там никогда не был. Но тебе не следует волноваться по этому поводу, Макс. Вовсе не обязательно знать дорогу, достаточно уметь ее находить.

- Тогда давай, находи, - проворчал я. - А то наше путешествие затянется на долгие годы...

Но на долгие годы оно не затянулось. Всего на два дня - довольно утомительных, но совершенно великолепных. Наваждения нас больше не донимали: то ли неизвестный "доброжелатель" не знал, что у нас по-прежнему все в порядке, и решил, что сделал вполне достаточно, то ли понял, что такой ерундой нас не проймешь, то ли просто устал... Одним словом, все как-то само собой уладилось, можно было расслабиться и получать удовольствие от поездки. Этим я и занялся. Езда по горам была не столь быстрой, как я привык, но она таила в себе совершенно неописуемое очарование. Несколько раз я останавливал амобилер, чтобы немного размять ноги, и гулял по окрестностям, с жадностью дорвавшегося до природы городского жителя вдыхал изумительный воздух, а однажды даже нашел кустарник, покрытый мелкими темными ягодами, немного похожими на самую настоящую ежевику. Шурф снисходительно сообщил мне, что ягоды съедобные, но сам их есть не стал. Я здорово подозреваю: его смущал тот факт, что они немытые...

- Это здесь, - уверенно сказал Лонли-Локли, указывая на гигантское сооружение, откровенно фаллической формы, украшающее вершину ближайшей к нам горы. - Именно так сэр Хурумха Кутык и описывал мне дом своих предков.

- И эту крепость ты называл "старой фермой"? - изумленно спросил я. - Нельзя же быть таким снобом, дружище! Таких высоких зданий я даже в Ехо никогда не видел!

Это было сущей правдой. Даже с такого расстояния становилось понятно, что башня на горе была очень высокой, примерно с девятиэтажный дом... Забавно: вроде бы я уже так давно покинул мир, в котором родился, а до сих пор пользуюсь тамошними масштабами. Вот и сейчас я машинально сравнил сооружение на горе с девятиэтажкой, вместо того, чтобы подумать, что оно примерно в два раза выше, чем мой Мохнатый Дом - самое высокое жилое здание на Правом берегу Ехо - или чуть больше, чем колокольня на крыше Управления Всяческих Помех Пламени.

- А ты уверен, что высота сооружения - это непременно достоинство? - снисходительно спросил Шурф. - В данном случае она скорее свидетельствует о том, что это очень старый дом. Наверняка его построили еще в те времена, когда здесь жили эхлы...

- Великаны? - уважительно уточнил я. - Слушай, а родственники твоей жены не эхлы, часом?

- Ты же ее столько раз видел! - Шурф укоризненно покачал головой. - Хельна мне до плеча не достает - какие уж там эхлы! Вся ее крэйская родня - из драххов, я ведь тебе уже говорил.

- Говорил, - жалобно согласился я. - Думаешь, это легко: переварить такую информацию? Да еще и в таком количестве...

- Не легко, но и не слишком трудно - в самый раз! - невозмутимо ответил он. - Не отвлекайся от дороги, ладно? Скоро вечер, а мне хотелось бы добраться туда до наступления темноты.

- Это желание не относится к разряду невыполнимых, - улыбнулся я. - Сделаем!

Но я несколько переоценил свои возможности. Дорога, по которой нам пришлось ехать, вполне подошла бы для пешехода, думаю, и всадник верхом на менкале остался бы доволен. А вот для поездки на амобилере дорога совершенно не годилась. Слишком узкая и неровная. К тому же, по обеим сторонам дороги росли густые колючие кусты, передовые отряды которых с энтузиазмом цеплялись за многострадальную машину, а иногда умудрялись добраться и до наших лоохи. Я уже начал опасаться, что мы прибудем на место исцарапанные, как семилетние мальчишки после штурма малинника.

- Шурф, ты переживешь, если остаток пути нам придется проделать пешком? - виновато спросил я, останавливаясь на краю зловещего вида расщелины, через которую был переброшен изящный пешеходный мостик. О том, чтобы переехать его на амобилере, и мечтать не приходилось: только пешком, и только дыша в затылок друг другу - слишком уж узкий!

- Я уже давно привык к этой мысли, - вздохнул он. - Надо отдать тебе должное: ты ехал, пока это было возможно... и еще некоторое время после того, как это стало совершенно невозможно! Ты действительно очень хороший возница, Макс, а не просто безумный гонщик, как я полагал прежде...

- Стоп! - восхищенно сказал я. - И как я раньше не додумался?! Ты прячешь амобилер в кулак, мы переходим через мост, а потом...

- Твоя идея была бы хороша в другом месте, - проворчал он. - Наверное, у тебя не слишком хорошее зрение, в противном случае, ты бы сам это понял. За мостом вообще нет никакой дороги - всего лишь, тропинка, окруженная не кустами, а деревьями. Мы застрянем там, Макс. Лучше уж сразу смириться с мыслью о пешей прогулке и не терять время.

Амобилер мы спрятали в кустах. Брать его с собой в любом случае не было смысла: у меня в пригоршне один уже имелся, и я не очень-то понимал, зачем он нам нужен. Но Шурф категорически запротестовал против предложения спрятать его здесь же.

- Но ты же сам говорил, что там, за мостиком, уже невозможно ехать! - удивился я.

- Просто не люблю складывать все яйца в одну корзину: это глупо и непредусмотрительно, - безапелляционно ответил он. Попробуй тут возрази!

Мостик подозрительно раскачивался под нашими ногами - счастье еще, что он был такой коротенький, всего пять шагов, и мы ступили на твердую землю. Пройдя несколько метров, я убедился, что Шурф был прав: здесь уже не покатаешься, и никакая магия не поможет - даже если я бы владел какими-нибудь специальными магическими приемами, предназначенными для местных любителей гонок на выживание. Но прогулка по лесу оказалась куда более приятным занятием, чем "чудеса на виражах", которыми мне пришлось развлекаться в течение последнего часа. Тропинка бежала вверх под почти незаметным уклоном, так что я даже не запыхался, как это обычно случается на долгом подъеме. Кто был по-настоящему счастлив - так это Друппи. Кажется, за время поездки, мой пес чуть не разучился пользоваться своими четырьмя лапами. По крайней мере, поначалу он двигался довольно неуверенно, но потом разошелся так, что его белый лохматый хвост мелькал где-то далеко впереди, и мне постоянно приходилось окликать этого непоседу.

Программа-минимум - добраться к дому до темноты - была, можно сказать, выполнена. В лиловом свете сгущающихся сумерек мы уперлись в высокую каменную стену, окружающую бесстыдную фаллическую башню и испуганно обступившие ее низкорослые пристройки. Немного погуляв вдоль стены, мы обнаружили массивные ворота, деревянные створки которых, впрочем, не производили впечатления неприступных. Примерно четверть часа мы стучали в ворота: сначала вежливо, потом - с учетом толщины стен дома, потом - так, что если бы рядом было кладбище, перепуганные мертвецы непременно покинули бы свои уютные могилки, дабы выяснить, что происходит, а под конец - просто изо всех сил. Никакой реакции не последовало.

- Может быть, там никого нет? - неуверенно предположил я. - Неудавшиеся наследники прослышали о твоем приезде и решили убраться подобру-поздорову...

- А свет в доме жгут привидения, да? - без тени улыбки спросил Шурф. - Впрочем, мне, знаешь ли, все равно: есть там кто-то, или нет, а мы войдем. Ночевать под забором - не в моих привычках.

Лонли-Локли снял защитную рукавицу с левой руки, аккуратно кончиком указательного пальца прикоснулся к створкам ворот, и они тут же осели на землю грудой серебристого пепла. Только тут я заметил, что он уже как-то успел надеть свои смертоносные перчатки.

"Вот это да! - растерянно подумал я, - приехал парень к родственничкам, ничего не скажешь!" Мне стало немного не по себе: только теперь до меня окончательно дошло, что ночные наваждения, преследовавшие нас в начале пути, были не просто забавными происшествиями, о которых можно рассказывать друзьям, вернувшись домой, а наглядным свидетельством проявления чужой незнакомой силы - пусть не слишком грозной, но недвусмысленно враждебной.

- Сразу видно нерачительного хозяина: только пришел домой - и ну все ломать! - нервно усмехнулся я. Шурф не обратил на мою жалкую попытку пошутить никакого внимания. Он замер у прохода и напряженно всматривался в густо-лиловую темноту двора. Можно было подумать, что мы с ним явились сюда, чтобы арестовать какого-нибудь зловредного чародея древних времен!

- По-моему, во дворе все спокойно, - наконец сказал он.

- По-моему, тоже, - подтвердил низкий хриплый голос. Я подскочил на месте от неожиданности. Шурф смотрел на вещи проще: скакать он не стал, просто слегка приподнял правую руку в белоснежной перчатке - на всякий случай, я полагаю...

- Не стоит из-за меня беспокоиться, - флегматично сказал голос из темноты. - Я - просто собака, к тому же далеко не такая большая, как ваша.

- Действительно собака, - невозмутимо подтвердил Шурф. - Вон он, прячется за углом.

Друппи растерянно присел на задние лапы, прижавшись к моей ноге. Он не спешил обнюхаться с братом по крови. Думаю, он никогда прежде не встречал собак, которые умеют разговаривать. Ничего удивительного: я и сам их никогда не встречал!

- Иди сюда, - повелительно сказал Шурф.

- А вы не будете драться? - опасливо спросила собака. - Молодые Кутыки всегда дерутся, когда им кажется, что я верчусь под ногами...

- Какие негодяи! - искренне возмутился я. - Иди сюда, дружок, мы не будем драться!

- А твой большой друг в белой одежде, который сжег ворота? Он тоже не будет драться? - уточнил пес. Он оказался редкостным симпатягой: раза в два меньше моего Друппи - что тоже весьма немало! - с лохматой серой шерстью и умными золотистыми глазами, пытливо сверкающими из-под густой жесткой челки.

- Тебя никто не будет обижать, - внушительно пообещал Шурф. - Иди сюда, говорящий пес. Никогда прежде не видел, чтобы собаки разговаривали, не превращаясь при этом в человека. Что, над тобой поколдовали?

- Я сам виноват. Когда я был глупым щенком, я выпил какой-то напиток из склянки в комнате дедушки Тухты, - сказал пес. - С тех пор я и разговариваю, как человек: никто не знает, почему. Старый Тухта потом поил этим зельем все зверье в окрестностях, но никто кроме меня не заговорил.

- Значит, весь секрет в пропорциях, - авторитетно объяснил Шурф. - Наверное, вышло так, что ты случайно выпил ровно столько, сколько необходимо для существа твоего роста и веса.

- Тебе виднее: ты человек, - философски заметил пес.

- А как тебя зовут? - спросил я, невольно улыбаясь до ушей: еще никогда в жизни мне не доводилось лично знакомиться с собаками.

- Дримарондо, - гордо сказал пес. И тут же пожаловался: - Новые хозяева дразнят меня "Кутык-Макутык" и смеются: дескать, как будто я тоже из их семьи. А я сам по себе! Вы не будете меня так называть? Мне больше нравится Дримарондо: это имя дал мне покойный дед Хурумха. При нем мне хорошо жилось, не то что сейчас, когда всем в доме заправляет Маркуло! А вы кто? Новые хозяева? Или просто грабители? Если грабители, то украдите меня отсюда, ладно? А то Маркуло совсем меня кормить перестал. А старый Хурумха говорил, что я - очень дорогая собака, с тех пор, как научился говорить. И не так уж много я ем!

- Да нет, мы не грабители. Скорее уж новые хозяева. Впрочем, там видно будет... - неопределенно сказал Шурф.

- Кутыки вас уже давно ждут, - сообщил пес. - И все гадают: доберетесь вы, или не доберетесь. Маркуло даже поспорил со своей сестрой Ули. Он сказал, что не доберетесь. А она сказала: не говори "плюх", если до озера дюжина миль по болотам. То есть - не радуйся, дескать, раньше времени. И они поспорили так, что по всему дому горшки летали. А потом помирились, потому что...

- Потом расскажешь, ладно? - вежливо перебил его Шурф. - А пока просто проводи нас к дому.

- А чего тут провожать? - проворчал Дримарондо. - Дом - он и есть дом. Не заблудитесь, небось. А мне туда лишний раз соваться неохота...

- Ладно, неохота - не суйся. Только скажи: они где живут? В большой башне?

- Ну да, в большой. Только дедушка Тухта живет отдельно: у него свой домик во дворе, там хорошо и спокойно, одно плохо: еды нет, она вся хранится в погребе, в большом доме... И еще Рэрэ живет в самом дальнем домике, но он там только ночует: у него в большой башне много работы, а я у него прячусь, пока он работает, но у него тоже нет еды, или почти нет... Совсем плохо! А из погреба пока что-то утащишь... Эх, не жизнь это! Вот пока был жив старик Хурумха...

- Хорошо все-таки, что ты у меня не разговариваешь! - насмешливо сказал я Друппи. - А то я бы давным-давно рехнулся! Это как же вашего брата на болтовню пробивает, если уж научитесь говорить!

- Ты бы лучше достал что-нибудь из своей Щели между Мирами и покормил нашего нового знакомого, - неожиданно строго сказал мне Лонли-Локли. - Ты же видишь: он так голоден, что больше ни о чем думать не может! И потом, пусть у нас будет хоть один друг в этом доме - все лучше, чем ничего...

- Слушаю и повинуюсь! - приторным тоном хорошо выдрессированного джинна ответствовал я. Через минуту Дримарондо получил здоровенный окорок. Друппи вопросительно посмотрел на меня: дескать, а я как же? Новый знакомый разглядывал Друппи с откровенным недоверием: кажется, его несколько смущали размеры моего пса.

- Это моя собака, сэр Дримарондо, - проникновенно сказал я. - Его зовут Друппи. К счастью, он абсолютно не заколдован, поэтому говорить не умеет. Но вы и так поймете друг друга, верно? Надеюсь, вы подружитесь.

- Я тоже надеюсь, - вежливо сказал Дримарондо. - А он точно не будет со мной драться? Потому что если будет, я лучше как-нибудь обойдусь без окорока...

Друппи дружелюбно тявкнул, чтобы разрядить обстановку. Через несколько секунд эти двое уже мирно обнюхивались. Судя по всему, они отлично поладили и дружно принялись за окорок.

- Пусть себе возятся, - одобрительно сказал Шурф. - Пошли, Макс, посмотрим на этих Кутыков. Только будь настороже, ладно?

- Буду, - кивнул я. - Людям, которые не кормят свою собаку, нельзя доверять, это точно!

Мы прошли через мощеный двор, по периметру застроенный маленькими одно- и двухэтажными домиками, и, наконец, оказались перед большой, обитой каким-то светлым металлом, входной дверью в башню. Шурф осторожно, словно мы были на службе, потянул ее на себя. Дверь открылась с протяжным скрипом, и мы оказались в полутемном коридоре. Пройдя несколько метров, он открыл следующую дверь, и мы вошли в небольшой зал, озаренный оранжевым светом доброй дюжины здоровенных светящихся грибов. За большим прямоугольным столом восседала совершенно неописуемая компания. Я сразу понял, что имел в виду Шурф, когда говорил мне, что среди драххов нет неприметных людей. Святая правда! Глядя на физиономии Кутыков, можно было подумать, что эта семья - не совместное творение природы и случая, а дело рук хорошего комедийного режиссера - возможно, он даже несколько перегнул палку, собрав их вместе под одной крышей. Во главе стола восседал самый настоящий опереточный злодей: моложавое, довольно красивое от природы, смуглое лицо с чересчур крупным орлиным носом, тонкими, но яркими, словно накрашенными, губами и острым, как локоть, подбородком, было украшено тоненькими усиками и густыми, изогнутыми как у карточного Джокера, бровями. Этого красавчика окружали не менее прекрасные дамы. Одна из них наверняка была его сестрой: слишком уж велико сходство. Такой же острый подбородок, хищный нос, резкие скулы и огромные черные глаза, длинные темные волосы, гладкие и блестящие, великодушно обрамляли сие достойное зрелище. В результате у трудолюбивой матери-природы получилась типичная "дама пик", или просто юная ведьмочка - тоже, впрочем, вполне опереточная. Другая леди оказалась почти кукольной - если бы не маленький, но крючковатый носик - блондинкой. Все остальные атрибуты "сладкой девочки" были на месте: огромные зеленые глазищи, соблазнительный ротик с капризно оттопыренной нижней губкой и, насколько можно было разглядеть с порога, совершенно сногсшибательная фигура. Рядом с блондинкой примостилась колоритнейшая старушенция: самая настоящая старая ведьма, но уже не опереточная, а мультяшная: до сих пор мне не доводилось видеть настоящую живую женщину, у которой кончик гротескно изогнутого носа реально нависал бы над верхней губой, очаровательно сочетаясь с трогательными седыми усиками. Несуразная величина и сомнительная форма этого главного украшения справедливо компенсировались почти полным отсутствием глаз: так, две маленькие блестящие бусины, внимательные, сердитые и пугающе умные, как у крысы. Одним словом, дамы были хороши, каждая по-своему - настолько, что хоть в лес убегай! Впрочем, мужской состав коллектива тоже не подкачал. Здоровенный, не слишком добродушный на вид и, как мне показалось, небольшого ума, увалень, одетый в длинную вязаную хламиду - я даже не был уверен, что под ней имеются какие-нибудь плохонькие штаны. В его рыжих волосах запутались клочки соломы - я бы не удивился, если бы узнал, что на сеновале он валялся много лет назад: прическа этого красавчика выглядела так, словно к ней не прикасались чуть ли не с момента его рождения. Он был похож на когда-то славного, но уже давно свихнувшегося от сидения на цепи сенбернара. Рядом с ним сидел не менее запущенный дядя в коротких, едва достигающих колен, грязных, как чумной барак, штанах и замызганном вязаном жилете, надетом на голое тело. Впрочем, у этого грязнули внешность была самая что ни на есть поэтическая - на его темных с проседью кудрявых волосах красовался венок из живых цветов, шею обвивала какая-то декоративная лиана, из-под стола выглядывали перепачканные босые ноги, а глаза были мечтательно устремлены в потолок: мне показалось, что нас он вообще не заметил. У края стола примостился очень симпатичный румяный старичок. На звание гнома он, пожалуй, все-таки не тянул, но все же показался мне совсем маленьким: я заметил, что он сидел на очень высоком табурете - чтобы было удобно дотягиваться до стола. А напротив маленького дедушки восседало настоящее чудовище. Так мог бы выглядеть вконец спившийся самец орангутанга - если бы ему сбрили почти всю шерсть с морды, оставив только несколько клочков не то медной проволоки, не то просто жесткой рыжеватой щетины на одной щеке и примыкающей к ней половине подбородка. Другая часть лица выглядела вполне бритой, но легче от этого не становилось. Все они - кроме мечтательного дяди в венке, которого я про себя окрестил "поэтом" - уставились на нас в немом изумлении. Молчание грозило затянуться, поскольку Шурф, как мне показалось, не собирался произносить приветственных речей, а с неподдельным интересом склонившегося над микроскопом ученого бактериолога разглядывал своих свойственников.

- Приветствую вас в фамильном замке Кутыков Хоттских! - приятный сочный баритон раздался прямо за моей спиной.

Я обернулся и увидел высокого темноволосого мужчину средних лет, на удивление аккуратно причесанного и одетого в скромные, но опрятные шерстяные штаны, вязаную рубаху и меховой жилет, в полном соответствии с неизменной модой графства Хотта. У него было довольно невыразительное - по крайней мере, на фоне очаровательной компании, собравшейся за столом! - строгое лицо и сдержанные манеры. "Никак, дворецкий! - весело подумал я. - Ничего себе! Ехали на ферму, а попали в фамильный замок - так он, кажется, его назвал... И теперь сэр Шурф станет каким-нибудь хоттским бароном, или как они здесь называются - во влип мужик!"

- Меня зовут Тыындук Рэрэ, и я помогаю господам Кутыкам содержать в порядке этот дом, - представился наш новый знакомый. - Позвольте узнать, кто вы, господа, и с какой целью решили посетить нас?

Я подумал, что парню надо срочно рвать когти в Ехо: с такими замечательными манерами ему следовало бы не прислуживать босоногим вельможам в горах Графства Хотта, а украшать своим присутствием королевский Замок Рулх, честное слово!

- Собственно говоря, я - новый владелец этого, как ты изволил выразиться, "замка", - холодно сказал Шурф. - Призрак покойного господина Хурумхи Кутыка дал себе труд посетить меня и передать мне свое завещание.

Тишина стала еще более напряженной. У меня возникло неприятное чувство: можно было подумать, что сейчас все взорвется к чертям собачьим, так что лучше уносить ноги, пока не поздно. Взрыв действительно последовал, но совершенно безопасный для жизни и здоровья присутствующих. "Опереточный злодей" уронил кувшин, который уже долго держал в руках. Наверное, парень просто забыл о нем и теперь невольно разжал пальцы. Кувшин упал на пол с отчаянным звоном обреченного. Осколки разлетелись по сторонам, а содержимое кувшина растеклось по ковру неопрятной малиновой кляксой. Брюнетка, сидевшая рядом с ним, лениво повела рукой над полом. Осколки послушно собрались вместе, клякса преобразовалась в струю и совершенно самостоятельно втянулась в кувшин.

- У меня такой неаккуратный братец! - флегматично сказала она, подняла совершенно целый кувшин с пола, поставила его на стол и снова уставилась в одну точку.

- Кодекс Хрембера здесь, как я понимаю, не действует? - шепотом спросил я Шурфа.

- А при чем здесь Кодекс Хрембера? Это же не угуландская Очевидная магия, а древнее колдовство драххов, - ответил он. - Но таких умельцев, как эта леди, по пальцам пересчитать можно, ты уж мне поверь!

- Так ты и есть муж Хельны? - наконец спросила старуха. Голос у нее оказался пронзительным и скрипучим, как и полагалось по законам жанра. - Что ж, ничего не скажешь, красавчик! - язвительно добавила она.

- Бабушка, помолчи пока, - тихо сказала ей юная "ведьмочка". Старуха недовольно на нее покосилась, но вслух возражать не стала.

- Да, я действительно муж Хельны. Моя фамилия Лонли-Локли, впрочем, думаю, это ты и без меня знаешь, - церемонно сообщил ей Шурф, не забыв вежливо опустить голову. Меня он не представил, но мое имя, кажется, никого не интересовало. Можно было подумать, что я - его менкал, или какое-нибудь другое полезное домашнее животное. Впрочем, у меня не было никаких возражений: сейчас я бы с удовольствием превратился в этого самого менкала и отправился бы во двор, щипать травку. Признаться, Кутыки почему-то не показались мне ребятами, в компании которых можно славно провести вечер.

- Позвольте представить вам членов семьи, - дворецкий вел себя так невозмутимо, как способны вести себя только представители этой почтенной профессии в старой доброй Англии - в кино и книжках, разумеется...

- Будь столь любезен, - холодно согласился Лонли-Локли. Да уж, эти двое друг друга стоили!

- Господин Маркуло Кутык, старший сын покойного господина Хурумхи, и его жена, госпожа Мичи, - важно произнес дворецкий, указывая на "опереточного злодея" и блондинку. - Госпожа Фуа Кутык, мать покойного господина Хурумхи, - он почтительно поклонился старой ведьме и повернулся к юной "ведьмочке": - Госпожа Ули Кутык, сестра господина Маркуло.

Маленький румяный дедок оказался холостым младшим братом эксцентричного покойника. Его звали Тухта - тот самый "дедушка Тухта", который, по словам говорящего пса, жил в отдельном строении во дворе. Наполовину выбритый орангутанг носил гордое имя Пурех и был младшим сыном почившего господина Хурумхи, а босоногий "поэт" Йохтумапп и парень с соломой в волосах (его звали Арало Кутык) приходились всем собравшимся какими-то неопределенно дальними родственниками - кузенами, что ли...

- И что нам теперь: собирать пожитки и идти в лес? - мрачно спросил "злодей" Маркуло после того, как все имена кроме моего были благополучно названы. - Ты приехал, чтобы завладеть своим имуществом, так?

- Идти в лес вам не обязательно, - невозмутимо ответил ему Шурф. - Скажу больше: этот вариант представляется мне не самым приемлемым. Во всяком случае, пока. Я действительно собираюсь официально вступить во владение наследством - из уважения к воле покойного, но это не значит, что я намерен выгонять вас из дома.

- Извини за невежливый вопрос, господин Лонли-Локли, но если ты действительно не собираешься выгонять нас из дома, зачем, в таком случае, ты вообще сюда приехал? - меланхолично спросила его юная, но могущественная Ули. - От вашего Ехо даже до границы путь неблизкий, о горных дорогах я уже не говорю... Хочешь сказать, что ты проделал этот путь только для того, чтобы принять участие в нашем семейном ужине?

- Зачем я сюда приехал - это касается только меня, леди, - холодно сказал ей Шурф. - Для начала погощу у вас несколько дней, а там поглядим. Надеюсь, вы не оставите без крова нового хозяина этого дома?

- Положим их спать в башне! - неожиданно обрадовалась старуха, отчаянно подмигивая Маркуло. - Будете спать в башне, гости дорогие? - подозрительно ласково спросила она у нас.

Остальные заулыбались и активно закивали. Только маленький старичок выразительно посмотрел на нас. Он так ничего и не сказал, но судя по выражению его лица, селиться в башне нам не следовало ни в коем случае. Я не мог понять, с какой стати он за нас волнуется, но встретить хорошего человека всегда приятно, и я сразу отвел для дедушки Тухты маленький, но уютный уголок в своем сердце.

- Я бы предпочел ночевать в отдельном помещении, - сухо сообщил Лонли-Локли своим новым родственникам. - Я заметил, что у вас во дворе хватает пристроек. Прикажите найти для нас что-нибудь поприличнее и прибрать там как следует...

- Я немедленно займусь этим, господин, - пообещал дворецкий и поспешно вышел за дверь.

- А к столу нас так и не пригласят? - ехидно спросил я Шурфа.

- Возможно, и не пригласят, - он пожал плечами. - Но мы не станем дожидаться приглашения. Добро пожаловать в мой новый дом, сэр Макс! - добавил он, сохраняя полную серьезность.

После этого эпохального заявления Шурф решительно шагнул к столу и уселся на грубо сколоченный табурет. В результате его стратегического маневра, осталось только одно свободное место: между ним и спившимся орангутангом Пурехом. Мне ничего не оставалось, как обреченно вздохнуть и усесться рядом с этим жутким господином - не стоять же столбом на пороге! Признаться, я бы предпочел любого другого соседа по застолью, я бы даже на коленки к старой ведьме сейчас с радостью взгромоздился, но мне показалось, что этот поступок не будет способствовать созданию непринужденной дружеской атмосферы...

- Будешь пить, как тебя там? - тут же неприветливо спросил у меня Пурех, сунув мне под нос полупустую бутылку, распространявшую вокруг себя совершенно неописуемый аромат, не слишком-то похожий на обыкновенный запах алкоголя. Так могло пахнуть разве что какое-нибудь средство от насекомых, хотя до сих пор я был уверен, что химики этого прекрасного Мира пока не додумались до столь гениального изобретения, поскольку местные насекомые отличаются немногочисленностью и неназойливостью.

- Я бы тебе не советовал, - неожиданно доброжелательно шепнул мне маленький симпатичный дедушка Тухта. - Пурех вечно таскает всякую отраву из моей мастерской. Ему ничего не делается, но непривычный человек и скопытиться может, ты уж прости мне столь грубый оборот!

- Это ж разве грубость! - усмехнулся я. - А за совет спасибо. Впрочем, я и сам не отважился бы! Этот запах...

- Ишь ты, еще и харю от дармового угощения воротит, паскуда! - злобно буркнул Пурех и тут же сам приложился к своей бутылке.

Признаться, я порядком растерялся: за последние годы я успел привыкнуть и к смертельным опасностям, и к собственному невесть откуда взявшемуся могуществу... от чего я успел основательно отвыкнуть, так это от элементарного бытового хамства! Единственный хам, имевшийся в моем распоряжении, генерал Полиции Бубута Бох, давным-давно был укрощен и приручен, так что теперь его эмоциональные монологи, посвященные почти исключительно фекальной тематике, казались мне маленькими ежедневными шоу, придававшими нашим "трудовым будням" особую, ни с чем не сравнимую прелесть. Так что теперь я молча смотрел на сосущего какую-то вонючую дрянь из своей бутылки Пуреха и пытался сообразить: что, собственно говоря, положено делать в таких случаях? Ответить ему грубостью? Пошло, к тому же это могло только усугубить проблему, спровоцировав сие дивное создание природы на продолжение диалога, который казался мне бесперспективным. Если честно, в течение всего одной, но чертовски долгой секунды мне очень хотелось его убить, или хотя бы "перевоспитать" с помощью своего Смертного Шара, но я с сожалением понимал, что за такие пустяки - увы, не положено! Поэтому мне пришлось просто сделать вид, что ничего не случилось, и вообще никакого господина Пуреха в природе не существует. Как ни странно, это оказалось самым верным решением. Хамы немного похожи на наваждения: если не уделять им внимание, они быстро тускнеют, а иногда даже исчезают - по крайней мере, из твоей жизни...

Он, конечно, никуда не исчез, но действительно немного увял и общаться больше не порывался. Аппетита у меня, честно говоря, не было. Зато у Лонли-Локли хватило невозмутимости с интересом перепробовать все блюда и завести со своими родственниками деловую беседу о доходах, которые приносит поместье, и расходах, каковые требуются на его содержание. При этом у него было строгое лицо налогового инспектора. Разумеется, если верить ответам господина Маркуло, получалось, что содержание фамильного замка Кутыков и прилегающих к нему земель - самое разорительное дело на свете! Оставалось только недоумевать: почему эти несчастные люди, тратящие на поддержание своего скудного хозяйства последние гроши, не бросились на шею своему потенциальному избавителю от этого бремени... А я развлекался, наблюдая за присутствующими. Создавалось впечатление, что я нахожусь на хорошо организованном спектакле в каком-нибудь модернистском театре, где зрители получают возможность полностью погрузиться в происходящее. Преувеличенно колоритная внешность наших новых знакомых, их странные манеры, непривычная смесь деревенской грубости и старомодной аристократической церемонности, их ничем не прикрытая, скорее уж напротив, несколько утрированная, настороженная враждебность - все это не было похоже на настоящую жизнь, раскрашенную, как мне до сих пор представлялось, в полутона, а не расчерченную на яркие полосы основных цветов спектра.

Разглядывая персонажей этого милого домашнего спектакля, я довольно быстро решил для себя, кто есть кто. Номинальным главой семьи был, разумеется, "опереточный злодей" Маркуло - во всяком случае, он очень старался казаться лидером. Его жена Мичи, судя по всему, большого веса в семье не имела: к ее щебету никто особо не прислушивался, хотя голосок у дамочки был что надо: звонкий и пронзительный, как вопли телефона в ночи. А вот его флегматичная сестричка Ули, похоже, и была настоящим "серым кардиналом" при своем братце. На старую ведьму никто не обращал внимания: как я успел заметить, ей просто позволяли говорить и делать все (или почти все), что она хочет, как ребенку. К маленькому старичку отношение здесь было вполне уважительное, но сдержанное и прохладное. Он словно был окружен прозрачной, но непроницаемой стеной молчания. Сидел на своем табурете, задумчиво разглядывая нас с Шурфом, и неторопливо отщипывал крошечные кусочки булочки - можно сказать, клевал, как птичка. Мрачный урод Пурех и босоногие "кузены" - что хмурый "дурачок", что мечтательный "поэт", судя по всему, никакого веса в этом семействе не имели. Маркуло постоянно делал им какие-то замечания: и пьют они, дескать, слишком много (что касается небритого Пуреха, это была святая правда!), и чавкают, и локти на стол положили, да и рожи у них неумытые... Впрочем, на слова Маркуло ребята не реагировали: то ли уже давно привыкли к его брюзжанию, то ли вообще не слушали. Особенно досталось "поэту": Маркуло то и дело упоминал о каком-то колючем кусте, который тот умудрился за один вечер вырастить на его семейном ложе, так что минувшая ночь была омрачена необходимостью извлекать многочисленные занозы из самых неподходящих для этого мест. При слове "куст" босоногий Йохтумапп на мгновение расплылся в нежной улыбке, а потом снова ушел в себя. Очевидно, этот парень считал растения самыми совершенными созданиями природы, а вот собратья по биологическому виду явно не вызывали у него никакого интереса...

Когда затянувшийся семейный ужин все-таки подошел к концу (своеобразным сигналом послужило шумное падение под стол перебравшего Пуреха), я вздохнул с облегчением. Честно говоря, я уже давно не проводил время столь скверно, и убийственный аргумент сэра Шурфа: "между прочим, большинство людей живут так изо дня в день!" - не произвел на меня никакого впечатления. К счастью, откуда-то возник единственный нормальный человек в этом доме, господин Тыындук Рэрэ, и с вежливым поклоном предложил нам проследовать в свои "покои" - именно так он и выразился, черт побери!

"Покои" оказались двухэтажным каменным домиком в дальнем конце двора. На первом этаже была одна просторная комната с большим обеденным столом и простыми деревянными лавками, на втором - две маленькие спальни, вопреки моим ожиданиям, чистые и уютные.

- Скажите, господа, а что случилось с нашими воротами? - нерешительно спросил наш провожатый перед тем, как распрощаться. - Это вы их... - даже не знаю, как сказать! - изничтожили?

- Сначала мы просто стучали, - невозмутимо ответил Шурф.

- Полчаса, не меньше! - ядовито добавил я.

- Да, я слышал, - вздохнул дворецкий. - И собирался открыть, но хозяева не велели. Сказали, что по ночам хорошие люди в гости не ходят... Знаете, я ведь обязан выполнять их приказы!

- Любые? - с холодным любопытством спросил Шурф.

- Любые, - твердо ответил тот. - Желаю вам приятно провести ночь, господа!

И он поспешно удалился, словно опасаясь продолжения беседы.

- Интересно, сколько надо платить человеку, чтобы он выполнял "любые" приказы? - спросил я своего друга, пытаясь изобразить на лице циничную ухмылку. Ухмылка не получалась: ни циничная, ни просто веселая - вообще никакая. Настроение было пакостное, словно завтра утром мне должны были удалить аппендицит: ничего страшного, конечно, но чертовски хочется сбежать домой...

- Можно вообще не платить, если сварить хорошее приворотное зелье, - задумчиво отозвался Шурф. - Приворот бывает не только на любовь, но и на верность хозяину... Хотя, я не уверен, что Кутыки его именно опоили. Может быть, они действительно просто хорошо ему платят, или обещают заплатить. Возможно, он живет в этой семье с детства и многим им обязан... А может быть, этот достойный господин просто считает делом чести хорошо выполнять свою работу. Так тоже бывает.

- Шурф, мне здесь не нравится! - решительно сказал я, усаживаясь за стол. - Пока мы ехали, все было просто отлично. А теперь...

- Мне здесь тоже не нравится, - согласился он. Сел рядом со мной, задумчиво подперев голову рукой, помолчал, а потом спросил: - Я испортил тебе отпуск, Макс? Не в моих правилах сожалеть о содеянном, но на сей раз я искренне сожалею!

- Да нет, при чем тут ты! Я сам виноват наверное, - примирительно улыбнулся я. - Позволил своему настроению испортиться... Мог бы давно избавиться от этой глупой привычки. Просто я давно не имел дела с людьми, которым я настолько активно не нравлюсь, вот и все!

- А Угурбадо? - удивленно спросил Шурф. - А комендант Нунды, убитый тобой Капук Андагума? А...

- Не надо продолжать, я уже понял, - кивнул я. - Но с врагами проще: с ними надо сражаться, а не сидеть за одним столом, тоскливо дожидаясь конца семейного ужина.

- Кутыки тоже враги, по крайней мере, пока, - сухо сказал он. - И чем раньше ты это поймешь, тем лучше. Собственно говоря, я как раз хотел предложить тебе перенести наши постели сюда, в гостиную. Пока мы в этом доме, спать следует в одном помещении и непременно по очереди.

- Думаешь, все настолько серьезно? - с сомнением переспросил я. - Все-таки эти люди - твои родственники, хоть и дальние. К тому же, ты сам дал им понять, что их имущество тебе и даром не нужно - разве что из уважения к воле покойного, и все такое. На их месте я бы попытался с тобой договориться: дескать, ты владей себе, пожалуйста, чем хочешь - на бумаге! - а мы будем тут жить и присматривать за порядком...

- Это ты так рассуждаешь, - пожал плечами Шурф. - Богатый житель столицы Соединенного Королевства, Тайный Сыщик, обремененный множеством дел, которые кажутся тебе по-настоящему серьезными и интересными, к тому же, ты - человек, от природы не наделенный страстью к обладанию имуществом... А жизнь этих людей протекает в стенах их дома, который они гордо называют "фамильным замком". Собственно говоря, этот дом - их единственное достояние. А бумаги для них не пустая формальность, а веское подтверждение того, что они - "Кутыки Хоттские", а не какие-нибудь безземельные голодранцы. Можешь мне поверить: они кому угодно глотку перегрызут, когда дело дойдет до дележа, в том числе и друг другу. Что уж говорить о чужаках, вроде нас с тобой! Кроме того, вспомни, что я рассказывал тебе о драххах: по их лицам можно сразу понять, кто чего стоит. Как тебе кажется, среди этих Кутыков есть просто добрые люди?

- Ох, вряд ли! - невольно рассмеялся я. - Эта дамочка, сестра Маркуло, по-моему, редкая умница, но добродушным ее личико никак не назовешь. Что касается старухи, судя по ее физиономии, она - воплощение мирового зла! А добрые люди... Ох, боюсь, что нет! Разве что дедушка и этот... поэт.

- "Поэт"? - удивленно переспросил Шурф. - По-моему, здесь нет никаких поэтов!

- Босоногий, с венком на голове, - объяснил я. - Может, стихов он и не пишет, но вид у него самый что ни на есть поэтический!

- А, Йохтумапп, - понимающе кивнул Шурф. - Да, этот не злодей. Но таким человеком очень легко управлять. Если кто-нибудь додумается сказать ему, что мы с тобой приехали сюда специально для того, чтобы срубить все деревья в округе, у нас появится самый непримиримый враг. И довольно опасный: обычно такие вот сонные парни оказываются отличными лесными колдунами! Да и этот безобидный, как ты выразился, "дедушка" может в любой момент преподнести какой-нибудь неприятный сюрприз.

- Не думаю! - твердо сказал я. - Он всем своим видом давал понять, что нам не следует ночевать в башне - разве ты не заметил? А потом предупредил меня, чтобы я не пил какую-то отраву из бутылки Пуреха.

- Да, я заметил. Мне он тоже показался славным человеком, - неохотно согласился Шурф, - но в нашем положении лучше считать смертельно опасными всех членов семьи без исключения.

- Теоретически я с тобой совершенно согласен, - вздохнул я. - И насчет того, чтобы спать по очереди, спорить не буду: в таком деле действительно лучше перестраховаться... А вообще скажи мне: мы сюда надолго приехали? Честно говоря, я думал, что на один день. Полагал, что ты посмотришь на дом, подпишешь какие-нибудь бумаги, и мы поедем обратно...

- Макс, я действительно не знаю, - задумчиво сказал Лонли-Локли. - Дня три ты потерпишь? Мне нужно к ним присмотреться, к тому же существует одна небольшая тайна, которую нам с тобой предстоит раскрыть... Видишь ли, у покойного господина Хурумхи было четверо детей: дочка, эта умелая госпожа Ули, и три сына. А мы сегодня видели только двух сыновей. Самый младший куда-то пропал, и призрак, который приходил ко мне, чтобы отдать завещание, очень просил меня его найти. Он утверждал, что среди мертвых его исчезнувшего сына нет. Думаю, ему лучше знать: он ведь и сам мертвый.

- Вот оно как, оказывается! - я укоризненно покачал головой. - Получается, мы все-таки прибыли сюда, чтобы провести расследование. Так почему ты мне сразу не сказал?

- Ты и без того не слишком-то хотел ехать, - невозмутимо ответил Шурф. - Мне показалось, что тебя можно соблазнить только обещанием приятного отдыха. Расследований тебе и на службе хватает.

- Во злодей! - жалобно сказал я. - Ну и влип я с тобой, дружище! До сих пор мне, знаешь ли, казалось, что ты - единственный человек во Вселенной, которому действительно можно доверять...

- Доверять вообще никому не стоит, - менторским тоном заметил он. - И не потому, что все человечество озабочено тем, как бы тебя провести, а потому, что человеческие поступки далеко не всегда соответствуют твоим ожиданиям - вот и все.

- Ладно уж, - вздохнул я, - пошли за одеялами. Только чур я первый сплю! Я проснулся на рассвете и уже с ног валюсь.

- У меня нет никаких возражений, - согласился Шурф, с непередаваемой нежностью покосившись на свою дорожную сумку, в которой лежали книги. Насколько я понял, он всерьез вознамерился перечитать все по второму разу.

Мы поднялись наверх, вынесли из спальни все одеяла и перины, я соорудил из них некое подобие вороньего гнезда в дальнем углу гостиной и уже собирался отрубиться, но мне не дали. Дверь, нерешительно скрипнув, открылась и на пороге появились собаки: Друппи и говорящий Дримарондо.

- Макс, твой пес давно хотел тебе сказать, что он тебя любит! - торжественно сообщил мне Дримарондо. - Он воспользовался оказией и попросил меня передать тебе эти слова. Кстати, твой пес отлично понимает человеческую речь - куда лучше, чем другие мои родичи!

- А я никогда и не сомневался, милый, - улыбнулся я. У меня еще кое-как хватило сил, чтобы потрепать Друппи по мохнатому загривку, но на большее я не был способен. - Передай ему, что я его тоже люблю, но спать хочу зверски, так что нежности отложим на завтра, если он не возражает... - на этих словах я отключился окончательно.

Проснулся я на рассвете, свежий, бодрый, почти счастливый и обремененный целой кучей гениальных (как мне казалось) идей. Лонли-Локли не производил впечатление человека, довольного жизнью - скорее уж наоборот.

- Устал? - сочувственно спросил я.

- Да нет, что ты. Не думаю, что я почувствую усталость прежде, чем наступит вечер. Просто мною овладело чувство сопереживания, - совершенно серьезно ответил он, выразительно помахивая перед моим носом томиком Кинга. - Я всю ночь снова читал об этих людях, и дело закончилось тем, что их в высшей степени странные проблемы стали моими... А проблем у них много, и даже благополучный конец истории представляется мне весьма безрадостным. Насколько я понял, они начали забывать о пугающих чудесах, которые с ними случились. И судя, по всему, подразумевается, что вскоре эти люди забудут о них вовсе. Я подумал: возможно, в Мире, где ты родился, это - нормальное явление? То есть, чудесные события случаются там со всеми, или почти со всеми, но ваша память тут же прячет их в самый дальний чулан, чтобы никогда к ним не возвращаться...

- Ужас какой! - искренне сказал я. Меня испугал его неожиданный вывод, поскольку я и сам всю жизнь подозревал нечто в таком роде, не знаю уж, почему...

- Давай сменим тему, - тактично предложил Шурф.

- Давай, - с облегчением согласился я. - Слушай, я только что подумал: а чего мы с тобой, собственно говоря, дурью маемся? Какие-то загадки, которые почему-то надо разгадывать... можно подумать, что мы - мальчишки, играющие в сыщиков! Давай я просто шарахну своим Смертным Шаром кого-нибудь из Кутыков - того же Маркуло, раз уж он у них глава семьи. Спросим у него, куда подевался третий сын - да обо всем, что тебя интересует, спросим! Он нам тут же все выложит, а потом сделает, что ему скажут, и все будет путем... Ты чего головой мотаешь? Думаешь, на Кутыков мои Смертные Шары не подействуют? До сих пор они действовали даже на покойников!

- Макс, твое предложение кажется мне очень разумным, - сухо сказал он. - Но к сожалению, в данной ситуации оно никуда не годится.

- Но почему? - изумился я.

- Мы с тобой находимся на территории Графства Хотта, - тоном человека, решившего доверить мне великую тайну, сообщил Лонли-Локли. - А законодательная система Графства Хотта - одна из самых простых в мире и, как мне кажется - одна из самых справедливых. Ты можешь применить к своему противнику любое оружие, включая магические приемы, и закон Графства Хотта будет на твоей стороне - в том случае, если ты действуешь в порядке самообороны. Если же ты применишь свой Смертный Шар первым, ты будешь считаться преступником.

- И что? - насмешливо спросил я. - За нами приедет местная полиция? И нас поведут в тюрьму? А мы будем плакать и проситься домой, к доброму дяде Джуффину, так что ли? Нечего сказать, напугал ты меня, дружище!

- Макс, я прекрасно понимаю, что представители местной полиции не являются для нас с тобой опасными противниками, - мягко сказал он. - Но, видишь ли, сейчас у меня такой период жизни, когда мне следует быть законопослушным гражданином - где бы я не находился. Работа у меня такая, знаешь ли!

- Извини, об этом я не подумал, - вздохнул я. Вспомнил, что даже во время эпидемии Шурф был единственным ненормальным колдуном, который честно угробил полдня в приемной Магистра Нуфлина, чтобы получить официальное разрешение вылечить свою собственную жену, и понял, что уговаривать его бессмысленно. Оставалось только молить небо, чтобы на нас как можно скорее кто-нибудь напал - в противном случае, пребывание в "фамильном замке Кутыков" грозило затянуться до конца года!

- В таком случае, пошли, попробуем нарваться на какие-нибудь неприятности, - примирительно улыбнулся я. - Надеюсь, если этот злодей Маркуло набросится на меня со столовым ножом, это даст мне право на самооборону?

- Все зависит от размеров ножа, - задумчиво ответил этот невероятный парень. - Только давай сначала поднимемся наверх. Ночью я слышал в наших спальнях какой-то шум, но решил не ходить туда, чтобы не оставлять тебя в одиночестве...

- Спасибо, - вежливо сказал я. И встревоженно осведомился: - А что за шум-то был?

- Это были звуки непонятного происхождения, - тоном профессора объяснил Шурф.

Мы поднялись наверх и заглянули в одну из спален. Я остолбенел на пороге: признаться, я ожидал чего угодно, только не такого изумительного зрелища. Спальня превратилась в настоящий райский сад, вернее, в непроходимые райские джунгли. Пространство комнаты густо заросло гибкими толстыми стволами каких-то незнакомых мне вьющихся растений с толстыми, блестящими, словно смазанными маслом, гибкими стволами. Добраться до окна, или даже до кровати можно было бы только прокладывая себе путь мачете. Темно-зеленые листья и крупные голубые цветы, от которых исходил тонкий упоительный аромат, показались мне восхитительными - несмотря на то, что само по себе появление этих растений в комнате походило скорее на агрессию, чем на подарок судьбы. Впрочем, наслаждаться зрелищем мне довелось всего несколько секунд. Потом сверкнула ослепительная вспышка белого света: Шурф испепелил эту красоту, и бровью не повел. Впрочем, не знаю, что у него там происходило с бровями: он закрыл лицо правой рукой в огромной защитной рукавице.

- Такой хороший был садик! - укоризненно сказал я ему. - Пусть бы себе рос: мы же все равно решили, что не будем тут спать...

- Быстро иди умойся и высморкайся. Рот тоже прополощи, - глухо сказал он. Посмотрел на мою ошалевшую рожу и добавил, не отнимая рукавицу от лица: - Я не шучу, Макс. У этих цветов очень ядовитый аромат. Конечно, чтобы умереть, нужно вдыхать их запах часа два, не меньше. Но головная боль и расстройство желудка тебе тоже ни к чему, верно?

Я молча кивнул и побежал выполнять его инструкции. Когда я вернулся, дверь во вторую спальню была распахнута, а пол покрыт тонким слоем пепла: очевидно, здесь тоже состоялось великое сражение сэра Лонли-Локли с колдовской флорой. Сам он стоял в коридоре между двумя спальнями и задумчиво смотрел в потолок.

- Кутыки колдуют? - спросил я. - Ничего себе! Я-то, дурак, думал, что на таком расстоянии от Ехо самый крутой колдун может разве что костер без огнива разжечь... - и ехидно добавил: - Мне вот что интересно: мы уже можем начинать обороняться, или подождем, пока нас разрежут на кусочки?

- Я понимаю твое нетерпение, Макс, - мягко сказал Шурф. - Но я очень тебя прошу: повремени пока со своими Смертными Шарами, ладно? Посмотрим, как будут развиваться события.

- Тебе интересно, что они еще придумают? - понимающе улыбнулся я.

- Вот именно, - невозмутимо ответил он. - В конце концов, использовать твой Смертный Шар и допросить все семейство мы всегда успеем, правда?

- Если нас не отравят прямо за завтраком, - ехидно буркнул я. - И учти: если этот нетрезвый урод снова начнет мне хамить, я в него плюну! Хорошая порция яда - единственное средство для перевоспитания таких ребят, поверь моему опыту! А потом можешь брать меня под арест, если тебе так уж приспичит...

Он только укоризненно покачал головой и торжественно отбыл в маленькое неуютное помещение, в котором помещались бочка с водой и несколько древних тазов из хрупкого темного металла - приводить себя в порядок перед очередным официальным визитом к родственникам. По моему скромному мнению, мы вполне могли проигнорировать семейный завтрак. Признаться, я здорово надеялся, что именно так мы и поступим: в нашем распоряжении были мои скромные фокусы со Щелью между Мирами, из которой можно было извлечь сколько угодно вкусных вещей и съесть их, не созерцая при этом жуткую рожу того же господина Пуреха. Да и физиономии остальных Кутыков казались мне не самым привлекательным зрелищем во Вселенной, даже юные ведьмочки, блондинка и брюнетка, совершенно меня не очаровали. Но Шурф настоял на походе в большой дом. По его словам, мы должны были "поторопить события". Мне оставалось смириться. Впрочем, у меня с самого начала не было иллюзий касательно моей роли в этом путешествии: слушаться дядю Шурфа, катать его в амобилере, носить за ним его книжки, преданно заглядывать в глаза и не выпендриваться со своими гениальными идеями - больше от меня ничего не требовалось!

Во дворе нас встретили окончательно сдружившиеся собаки. Когда они увидели у меня в руках очередной окорок, под удручающе белобрысым утренним небом стало на два совершенно счастливых существа больше.

- Осторожно ходите по двору, - предупредил нас Дримарондо. - Здесь с раннего утра резвился Маркуло младший, везде мышеловок понаставил. Надеется, что я туда нос засуну, или вы сапогом наступите...

- Что еще за Маркуло младший? - нахмурился я. Семейство Кутык, которое и без того казалось мне удручающе большим, росло на глазах!

- Сын Маркуло. Очень злой мальчишка, - пожаловался пес. - Он мне проходу не дает. Сегодня, правда, увидел Друппи, испугался и не стал к нам приставать.

Мой красавец на мгновение оторвался от окорока, чтобы бросить на меня горделивый взгляд. До сих пор он всегда огорчался, когда понимал, что многие люди его боятся, а вот теперь выглядел довольным, как победитель в битвегладиаторов.

- Понял, что не все люди душки? - сочувственно спросил я. - Эх ты, бедняга! В свое время подобное открытие доставило мне много неприятных эмоций!

- Я ему всю ночь про Кутыков рассказывал, - вставил Дримарондо. -Объяснял, что с ними лучше всегда быть настороже. Он сначала не верил. Но когда своими глазами увидел, как маленький Маркуло расставляет мышеловки, понял, что я говорю правду.

- Ах ты бедняга! - вздохнул я, сочувственно потрепав свою собаку по загривку. - Розовые иллюзии насчет человечества разбиты, но по крайней мере, за твои лапы и нос я теперь спокоен, дружок - и то хлеб... Ладно, сэр Шурф, пошли, навестим этих чудесных людей, твоих родственничков!

У входа в большую башню нас ждал еще один сюрприз из серии особо неприятных. Только в тот момент, когда мой спутник взялся за дверную ручку, я с ужасом заметил, что над дверью пристроен огромный камень - настоящая глыба. Пока я пытался осознать, что происходит, Шурф уже потянул на себя дверь, и камень начал медленно, но верно скользить в направлении его темени. Как он сам не заметил этой примитивной ловушки, до сих пор остается для нас обоих величайшей загадкой: то ли местные ведьмочки глаза ему отвели, то ли он, как и я, ожидал сюрпризов позаковыристей, чем обыкновенный камень над притолокой.

Наконец я кое-как пришел в себя и заорал что-то невообразимое, пытаясь в одном слове совместить понятия: "посмотри наверх" и "прыгай в сторону". Но Шурф сразу меня понял. Он не стал прыгать в сторону, а задрал голову и уставился на камень, который уже начал свое короткое путешествие к его голове. Мне повезло: я стал свидетелем потрясающего зрелища. Под тяжелым взглядом Лонли-Локли камень сначала замедлил свое стремительное движение, а потом и вовсе завис в воздухе. Не отрывая взгляда от камня, Шурф принялся снимать защитную рукавицу со своей левой руки. Делал он это неописуемо медленно и аккуратно, как всегда. Думаю, все событие продолжалось несколько секунд, не больше, но тогда они показались мне - нет, конечно, не вечностью, как принято говорить в таких случаях - но все-таки они были чертовски длинными, эти грешные секунды! Наконец, каменная глыба вспыхнула и исчезла, несколько частиц темного тяжелого пепла осели на лицо Шурфа - вот, собственно, и все.

- Кажется, мне придется еще раз умыться, - невозмутимо сказал он.

- Этот камешек тоже не следует расценивать как нападение? - ядовито спросил я. - Просто милая шутка? Что по этому поводу говорится в нежно любимых тобою законах Графства Хотта?

- Не горячись, Макс, - тоном святого мученика сказал этот непротивленец. - Посмотрим, что будет дальше...

Я страдальчески закатил глаза к небу - все, что мне оставалось! И мы вошли в дом. Теперь уже мы были научены горьким опытом, так что прежде, чем сделать шаг, внимательно смотрели под ноги, по сторонам, вверх и даже оглядывались назад - мало ли что! Все эти дурацкие предосторожности оказались как нельзя более кстати. Нет, никаких смертельных опасностей, вроде давешнего камня, больше не было, но несколько примитивных мышеловок и тонких, но прочных веревок, протянутых на высоте лодыжки, мы обнаружили. Судя по всему, это были шутки мальчишки, на которого жаловался Дримарондо, хотя... кто их разберет, этих Кутыков! Может, все вместе старались...

Они уже собрались за завтраком, почти все семейство. Не хватало только орангутанга Пуреха, но храп, доносившийся из-под стола, свидетельствовал о том, что его телесная оболочка тоже присутствует в помещении. Босоногий "поэт" уставился на нас с откровенным ужасом, и я сразу понял, что за садовник украсил наши спальни. Маркуло вон давеча жаловался, что тот вырастил какой-то колючий куст прямо в его постели... Оставалось только понять, зачем он это сделал? Я здорово сомневался, что этот мечтательный дядя - основной соперник Шурфа в борьбе за наследство. Впрочем, вполне могло статься, что ему просто приказали.

- Твои цветы были весьма недурны, Йохтумапп, но больше никогда не сажай их прямо в спальне. Растениям в человеческом жилье не место. К тому же их запах вреден для спящего. На первый раз я, так и быть, готов сделать вид, будто верю, что ты действовал из лучших побуждений, - сказал ему Шурф.

Для человека, которого дважды за это утро пытались убить - пусть даже не слишком умело! - мой друг говорил на редкость приветливо.

- Вечно он везде свои сорняки сажает! - с притворным возмущением подхватил Маркуло.

Из-за его спины выглядывал Маркуло младший: совсем маленький мальчик, худенький и угловатый, с подвижным лицом, готовым скривиться не то в плаксивую гримасу, не то в нахальную усмешку. Я сразу понял, что эти два настроения полностью описывают его каждодневное бытие. Прекрасное дитя внезапно заулыбалось и сноровисто швырнуло в нашем направлении какой-то кусок пищи, обагренный жидким соусом - было ясно, что мальчишка метил в одного из нас, но попал в хмурого увальня с соломой в волосах, который сидел как раз напротив - прямо в его круглую румяную физиономию. Тот поспешно утерся рукавом и сердито поморщился, но не сказал ни слова: очевидно, маленькому Маркуло позволялись еще и не такие выходки. Впрочем, у Шурфа было иное мнение о том, как следует воспитывать детей. Ни слова не говоря, он подошел к маленькому хулигану, взял его в охапку - мальчик пронзительно заверещал, и его можно было понять, на его месте кто угодно заверещал бы, оказавшись в охапке у самого сэра Лонли-Локли! - подошел к открытому окну и бережно опустил свою визжащую ношу по ту сторону подоконника.

- Вернешься за стол, когда научишься себя вести, - почти ласково сказал он мальчику и уселся на свое место.

Маркуло младший обиженно взвыл, но вернуться в дом не решился. Взрослые члены семьи оцепенели. Впрочем, мне показалось, что все, кроме отца этого "ангелочка", были совершенно счастливы, что нашелся наконец-то добрый человек, который исполнил их давнюю заветную мечту...

- Что ты сделал с моим сыном? - наконец возмущенно спросил Маркуло.

- В моем доме никто не должен бросать в других людей кусками пищи, - флегматично сообщил ему Шурф. - Это условие не кажется мне невыполнимым, в то же время, его соблюдение будет способствовать порядку в помещении и созданию спокойной атмосферы...

Самое замечательное, что этот парень говорил без тени иронии: уж я-то успел изучить все нюансы его невыразительных интонаций!

Пока младший Маркуло в голос ревел во дворе, а старший открывал и закрывал рот, как только что пойманная рыба, бойкая старушка поспешно вскочила на ноги, пулей вылетела из комнаты, а через минуту вернулась с огромным котлом в руках. Как она его дотащила - это оставалось для меня абсолютной загадкой. Вообще-то из такой посудины не есть, в ней купаться надо!

- Это для вас, гости драгоценные! - у старухи были энергичные назойливые манеры и визгливый напористый голос пожилой цыганки. - Только для вас, и больше никому не дам, пусть даже и не просят! Самое лучшее угощение для моих дорогих гостей! - она не только доволокла свой чудовищный котел, она еще и на стол его взгромоздила. В стороны полетели брызги, одна из них упала на мое лоохи.

Я глазам своим не поверил: капля жидкости прожгла на одежде дыру, словно это была концентрированная кислота. Хотя, собственно говоря, почему "словно"?! Полагаю, именно чем-то в таком роде нас и собрались угостить. Подслеповатая старая ведьма не заметила этого маленького происшествия и, гостеприимно осклабившись, настойчиво предлагала нам попробовать ее варево. Впрочем, от котла исходили столь зловонные испарения, что отведать его содержимое не рискнул бы даже вконец оголодавший скиталец по пустыне. Но я плохо знал семейство Кутыков: простодушный Арало тут же сердито насупился и потянулся к котлу.

- Сказано же тебе: это только для гостей! - переполошилась старуха, изо всех сил огрев его черпаком по руке. Арало обиженно взвыл, чуть ли не по локоть засунул в рот ушибленную конечность и нахохлился на своем табурете, мрачно косясь на старуху.

Я показал Шурфу дыру на своем лоохи и сопроводил сию наглядную демонстрацию кратким Безмолвным комментарием: "Супчик капнул!" Он деловито кивнул и внимательно уставился на радушно улыбающуюся старуху.

- Ты действительно думаешь, что мы будем есть эту отраву, женщина?

Пожилая злодейка искренне удивилась нашей догадливости. Кажется, до этого момента она была совершенно уверена, что если поставить перед приезжими простаками котел яду, они сожрут его как миленькие, да еще и добавки попросят!

- Ну, не хотите - как хотите. Ничего, глядишь, не пропадет - вон, Пурех, небось, проснется и выпьет, - она растерянно заморгала и снова ухватилась за котел - очевидно, спешила его унести, пока члены семьи не принялись с энтузиазмом раскладывать отраву по своим тарелкам - с них бы сталось!

- Подожди-ка, - остановил ее Шурф. Взял со стола салфетку, окунул ее в котел. Салфетка зашипела и растаяла, оставив на память о себе едкий смрадный запах. - Все видели? - холодно спросил он. Семейство Кутык обреченно закивало. Но Лонли-Локли не удовлетворился этой эффектной демонстрацией. Взял со стола ложку и зачерпнул немного отравленного варева. Ложка не растаяла, но почернела и обуглилась по краям. - Вот чем меня пытались накормить, - торжественно заявил он. - Что вы на это скажете, господа? И кстати, что касается камня над входной дверью: допускаю, что это была шутка, но она мне совсем не понравилась. Я вообще не слишком большой ценитель шуток, а уж опасных для жизни - тем более...

Кутыки растерянно молчали. Шурф оглядел аудиторию, убедился, что его речи уделяют должное внимание, удовлетворенно кивнул и продолжил:

- Вы видите, что я приехал не один. Мой спутник, - он указал на меня, - является официальным представителем правительства Соединенного Королевства и одним из самых грозных магов. Между прочим, его сила не убывает по мере удаления от столицы, как, впрочем, и моя, так что вы напрасно надеетесь на нашу беспомощность. Этот господин прибыл сюда специально для того, чтобы убедиться что законы будут соблюдены, и мои интересы не пострадают. Вынужден констатировать, что ваше поведение произвело на моего друга столь удручающее впечатление, что он собирается применить против вас силу. До сих пор я противился его законному желанию, поскольку обещал своей жене, что не стану обижать ее родню. Но теперь мое терпение почти исчерпано. Сейчас мы удалимся в отведенное нам помещение, и я очень надеюсь, что кто-нибудь нанесет мне визит и даст удовлетворительные объяснения, - он обернулся ко мне: - Пошли, Макс. Если уж кроме яда нам здесь ничего не предлагают - какой смысл ждать окончания завтрака?

И мы торжественно прошествовали к выходу, миновав застывшего на пороге дворецкого, в руку которого мертвой хваткой вцепился перепуганный Маркуло младший. Вот уж кто вздохнул с облегчением, увидев, что мы не стали рассиживаться за столом!

- Ты их здорово отчитал, - вздохнул я, когда мы оказались во дворе. - Но... Знаешь, Шурф, я - отнюдь не такое кровожадное чудовище, как предпочитают думать столичные домохозяйки...

- Знаю, - спокойно согласился он.

- Но до сих пор мне казалось, что устный выговор - не совсем подобающее наказание для людей, которые постоянно пытаются меня убить, - решительно закончил я.

- Ты стал занудой, Макс, - невозмутимо сказал этот потрясающий парень. - Все утро твердишь одно и то же. Что с тобой происходит?

Больше я от него ничего не добился. Мы вернулись в свой домик, я добыл завтрак из Щели между Мирами - признаться, я был настолько выбит из колеи, что сначала извлек оттуда три поломанных зонтика, чего со мной уже давно не случалось. Лонли-Локли наблюдал за моими манипуляциями с интересом исследователя.

- Ты напрасно нервничаешь, Макс, - наконец заметил он, с удовольствием принимаясь за еду. - Ситуация под контролем.

Грешные Магистры, до чего я дошел: успокоительные заверения Шурфа Лонли-Локли больше не вызывали у меня никакого доверия!

Скучать нам не дали. Не дали даже спокойно позавтракать. На пороге появился Маркуло - старший, разумеется. Вид у него был самый что ни на есть торжественный, словно этот опереточный злодей собрался петь свою выходную арию, на поверхности злодейской физиономии красовалась старательно исполненная любезная улыбка.

"Каяться пришел, небось, - удовлетворенно подумал я. - Вот и ладненько!"

- Господа, я пришел, чтобы принести вам извинения за недостойное поведение некоторых членов моей семьи, - начал он.

Шурф нетерпеливо махнул рукой.

- Извинения - это несколько не то, на что я рассчитывал, - заметил он. - Что мне действительно требуется, так это быть уверенным, что моя собственность находится в хороших руках. А недавние события показали, что на вашу семью нельзя положиться, господин Маркуло. Если уж нас то и дело пытаются убить - и это после того, как я во всеуслышание заявил, что не собираюсь выгонять вас из дома... Понятно, что о доверии и речи быть не может! Поэтому, я полагаю, что вам придется подыскать себе другое жилье.

- Но мы исправимся! - драматическим тоном пообещал Маркуло. - Сами посудите, господин Лонли-Локли: кто на вас покушался? Йохтумапп? Так он у нас дурачок, вообще ничего не соображает - разве только деревья где ни попадя сажать мастак. А бабушка... Ну вы сами ее видели: ей уже за четыреста лет перевалило, что с нее возьмешь! Принесла вам котел яду - так это у нее в обычае, она всех чужих так встречает...

- А камень? - холодно напомнил Лонли-Локли. - Только не говорите мне, что камень тоже положила бабушка. Я, знаете ли, не спал этой ночью. Стоял у окна и смотрел, что происходит во дворе. Разумеется, я видел, кто положил камень. Поэтому не нужно валить все на старуху...

Я изумленно уставился на Шурфа. Если он с самого начала знал про камень, так какого же черта подставлял под него свою драгоценную голову?! Чтобы мне нервы потрепать - так, что ли?... Потом меня осенило. Разумеется, мой друг не наблюдал за событиями во дворе, а всю ночь взахлеб читал Кинга. А сейчас он применял на практике простенький, но эффективный прием: дескать, я-то все знаю, а признаваться, или не признаваться - это ваше дело! Прием сработал безупречно: Маркуло отчаянно покраснел и виновато забормотал:

- А камень я не для вас заготовил, а для Пуреха. Думал проучить этого пьяницу, чтобы знал, как себя вести!

- Ну да, - бесстрастно кивнул Шурф. - Если учесть, что твой брат до сих пор спит под столом, ты несколько поторопился... Не думаю, что он сможет доползти до двора раньше, чем на закате.

- Ну почему же, к полудню вылезет! - оптимистически заметил Маркуло и смущенно заулыбался, как ребенок, уверенный, что ему удалось провести строгую няньку.

- Одним словом, я тебе не верю, - флегматично подытожил Лонли-Локли. - Ни тебе, ни твоим родственникам. Впрочем, призрак твоего покойного отца сказал мне, что в его большой семье есть единственный человек, которому можно доверять: твой младший брат.

- Пурех, что ли? - недоверчиво переспросил Маркуло.

- Разумеется нет, - невольно поморщился Шурф. - Господин Урмаго. Твой самый младший брат.

- Урмаго? - Маркуло поморщился, словно у него вдруг заболел зуб. - Но Урмаго куда-то подевался.

- Именно "подевался"? - брови Шурфа иронически поползли вверх. - Не ушел, не уехал, не умер, в конце концов, а "подевался"?

- А как ты сам сказал бы о человеке, который вечером отправился в свою комнату, а наутро исчез? - сердито спросил Маркуло. - Он даже не оделся: его барахло осталось на месте. И с собой этот умник ничего не взял: ни одеяло, ни еду - вообще ничего. С тех пор никто его не видел: между прочим, я не поленился объехать всех соседей!

- Вот как? - спокойно спросил Лонли-Локли. - Что ж, весьма похвально, молодой человек. А как твой брат вел себя накануне вечером?

- Как всегда, - пожал плечами Маркуло. - Поужинал, дал пару раз по морде Пуреху, в очередной раз погавкался с Ули, потому что она ни в какую не соглашается запирать бабушку в спальне - вообще-то, пока был жив отец, ее к столу не выпускали... Она ведь не только вас пыталась накормить ядом, она его всем то и дело под нос совала, дура старая! А как только отец умер, Ули сразу выпустила бабушку из ее каморки. Они всегда дружили. Ули у нее с детства ворожбе учится. А бабушка говорит, что Ули очень похожа на нее - дескать, она в молодости точно так же выглядела, как наша Ули сейчас. Врет наверное! - решительно заключил он.

- Очень интересно, - равнодушно сказал Шурф. - Но вот что я тебе скажу, господин Маркуло. У меня мало времени. И можешь поверить, я не горю желанием встретить старость в вашем фамильном замке. Мой друг - тем более. Но мы не уедем отсюда, пока я не выясню, где находится твой брат. Мой вам совет: вместо того, чтобы еще раз пытаться нас убить, оповестите своих родственников, что избавиться от нас очень просто: нужно найти юного господина Урмаго. И все будет хорошо: я официально передам ему бумагу, подписанную вашим отцом, и уеду домой.

- Так дом завещали тебе, или ему? - возбужденно спросил Маркуло.

- Мне, - Шурф пожал плечами. - Но единственный человек, которому я могу передать свою собственность, если пожелаю, конечно - это ваш младший брат. А я пожелаю, поскольку для меня ваше хозяйство - скорее бремя, чем источник радости... Кстати, если не секрет, в каких ты с ним был отношениях?

- Ну, - Маркуло задумался, - в обыкновенных отношениях. То дрались, то мирились. А как еще можно ужиться с человеком под одной крышей?

- А почему дрались-то? - флегматично поинтересовался Шурф.

- Он обижал Пуреха и бабушку, - начал ябедничать Маркуло, - пытался воспитывать моего сына, щипал мою жену, и еще все время соревновался с Ули: кто кого переколдует, а вы пробовали жить в доме, где все время кто-то колдует?

- Пробовал, - без тени улыбки признался Шурф. - И поэтому я могу понять и отчасти разделить твое недовольство... Что еще?

- И еще Урмаго хотел перестроить старую башню, а я не хотел тратить деньги на такой вздор. Теперь он куда-то подевался, а Ули запела ту же песню: давай, мол, перестроим башню, дескать, там нечисти полно ...

- А что там за нечисть в этой вашей башне? - удивленно спросил я.

- Да так, бабушка в последнее время болтает, что там живет кто-то, - неохотно ответил Маркуло. - Но ты же видел бабушку! Она еще и не то может рассказать... А Ули за ней любую чушь рада повторять.

Он меня не убедил. Я отлично помнил, как старая ведьма предлагала отправить нас спать в башню, и с каким энтузиазмом остальные Кутыки отнеслись к этому предложению. Это могло означать только одно: все они знали, или, по крайней мере, свято верили, что там опасно находиться.

- Ладно, Маркуло. Ты можешь идти, - тоном вельможного господина заявил Шурф. - И передай своим родичам: пусть зайдут ко мне после полудня. Только не все вместе, а по одному. Я хочу поговорить с каждым, а когда вы собираетесь вместе, это становится весьма затруднительно.

- С каждым? - недоверчиво переспросил Маркуло. - Даже с бабушкой?

- Это было бы желательно, - кивнул Шурф. - Но если она не захочет - что ж, не стоит ее неволить. Понадобится - я сам к ней зайду.

- Как хочешь, - буркнул Маркуло. - Но я к ней сам стараюсь не заходить.

- И ведь не врет, - флегматично заметил Шурф, когда мы остались одни.

- Я думаю! - фыркнул я. - Могу себе представить комнатку его бабушки! На потолочных балках наверняка висят живые змеи и несвежие покойники с ближайшего кладбища...

- Вполне возможно, - пожал плечами мой друг. - Но я имел в виду другое: он вообще все время говорил правду. Вернее, не все время, а с того момента, как мы перестали обсуждать покушения на наши с тобой жизни и заговорили на другие темы. По крайней мере, теперь я уверен, что этот человек действительно не знает, куда подевался его брат. Жаль! До этого разговора я полагал, что Маркуло в курсе. А теперь придется вести дознание по всем правилам.

- А может быть, он просто очень хорошо врет? - неуверенно предположил я. - Сначала у него не получалось, но по ходу дела парень быстро освоил этот жанр...

- Нет, Макс, он нас не обманывал, - мягко возразил Шурф. - Можешь мне поверить: когда имеешь дело с потомком драххов, не надо быть ни магом, ни даже мудрецом, чтобы отличить правду от лжи. Требуется только некоторый опыт, а опыт у меня, сам понимаешь, имеется.

- Ладно, - проворчал я, - мне и самому показалось, что парень не врет. А вот что касается тебя... Ты бы хоть сейчас объяснил мне толком: зачем мы сюда приехали? За наследством? Или все-таки для того, чтобы разыскать пропавшего Урмаго?

- Я и сам задавал подобный вопрос призраку господина Кутыка, - задумчиво сообщил Шурф. - Но я не добился от него ничего определенного. Если тебя интересует мое мнение, могу сказать, что я нахожусь тут не ради розысков этого пропавшего юноши, и уж конечно не ради наследства. Скорее уж потому, что хочу понять, зачем меня посетил этот странный мертвец...

- Затем, чтобы наглядно доказать тебе, что есть жизнь после смерти! - ехидно сказал я. А потом великодушно добавил: - Ты наверное спать хочешь? Так давай, не стесняйся. А я пока подежурю. Постерегу твой покой, и свой заодно...

- Спасибо, - вежливо сказал Шурф. - Я полагаю, что мне хватит двух часов отдыха, а потом мы с тобой вплотную займемся делом.

Грешные Магистры, я был почти счастлив, услышав его многообещающее заявление! Именно это мне и требовалось: заняться делом, быстренько навести порядок в запутанных семейных делах моего друга и на всех парусах помчаться домой. Не нравилось мне в "фамильном замке Кутыков Хоттских", и чем дальше - тем больше. Вообще-то, по идее, мне должно было быть просто смешно - не более того. Но развеселиться у меня пока упорно не получалось - я и сам не мог понять, почему.

Сэр Лонли-Локли отбыл ко сну - иначе и не скажешь! Сначала он превратил мое уютное "гнездо" из одеял и подушек в аккуратный прямоугольник. Потом вытянулся там во весь рост, как часовой Королевской Гвардии, только в отличие от часового, он расположился в горизонтальной плоскости, придал своему лицу максимально серьезное выражение, закрыл глаза и уснул. А я остался сидеть у окна, созерцая пустынный просторный двор через щель между плотными занавесками.

Поначалу я скучал, поскольку рассматривать во дворе было нечего - разве что умиляться, наблюдая за возней собак. Но через некоторое время во дворе началось оживление. Из башни вышла бабушка, за ней шествовал увалень Арало с огромной лопатой наперевес. Некоторое время они что-то оживленно обсуждали, то и дело заговорщически оборачиваясь на наши окна. Потом старая ведьма удалилась в дом, а мордоворот Арало принялся копать. Он работал как настоящий экскаватор: камни, которыми был вымощен двор, летели в разные стороны вместе с комьями земли, а через четверть часа яма во дворе уже годилась для закладки фундамента небольшого домика. Но сей героический труженик продолжал свою работу, не прерываясь ни на секунду. "Клад он ищет, что ли? - недоумевал я. - Или наоборот, собирается закопать какие-нибудь семейные реликвии? Какой мудрый поступок: проделать это среди бела дня, на глазах у всех желающих! Впрочем, чего еще ждать от этих Кутыков?"

От размышлений меня отвлек тихий стук. Некоторое время я растерянно оглядывался по сторонам, пока не понял, что стучат в дальнее окно гостиной, которое не выходило в общий двор, а было обращено к высокой каменной стене, окружавшей владения Кутыков. За мутным стеклом маячила круглая физиономия старого Тухты. Этот добродушный дедушка сейчас выглядел то ли сердитым, то ли встревоженным, поэтому я без лишних вопросов распахнул окно. Осторожность осторожностью, но я решил, что не следует перегибать палку. В конце концов, человек, которого считают чуть ли не самым опасным колдуном в столице Соединенного Королевства, вполне может позволить себе роскошь немного пообщаться с безобидным стариком из Графства Хотта, не вытаскивая из постели грозного "дяденьку Шурфа" жалобными призывами о помощи!

- Можно я зайду в дом? - нерешительно спросил Тухта Кутык, когда окно было открыто. - Не хотелось бы мне, чтобы кто-то из моей родни застукал меня под вашими окнами... А в гостиную они без приглашения вряд ли сунутся.

- Я им сунусь! Конечно, заходите, - кивнул я, помогая старику взобраться на подоконник. Вообще-то, мне пришлось попросту ухватить его под мышки и приподнять: дедушка Тухта оказался таким маленьким, что подоконник был вровень с его плечами.

На подоконнике он сначала отдышался, потом недоверчиво покосился на пол, расстояние до которого явно казалось ему почти непреодолимым. Я вздохнул - все-таки этот симпатичный "гном" был очень упитанным и весил ненамного меньше, чем я сам! - снова сгреб своего гостя в охапку и аккуратно поставил его на пол. Старик тут же засеменил к невысокому табурету, стоявшему в глубине гостиной, на максимальном расстоянии от всех окон, уселся на него, извлек из-за пазухи старинную курительную трубку причудливой формы, любовно оглядел ее со всех сторон и принялся набивать табаком, доставая его, щепоть за щепотью, прямо из кармана своего мехового жилета. Как и все курильщики трубок, он действовал неторопливо, вовсю наслаждался процессом технической подготовки к любимой церемонии и не отвлекался на всякие пустяки - например, на меня...

- Вы просто в гости зашли, или поговорить нужно? - вежливо осведомился я через несколько минут: к этому моменту мне начало казаться, что нежданный визитер вовсе не собирается вступать со мной в переговоры, а просто решил, что в нашем доме ему удастся спокойно покурить, благо вокруг не шастают его шумные внучатые племянники и прочая родня.

- Я бы не стал вас беспокоить, если бы не считал своим долгом поговорить с вами, - степенно заметил старик и снова замолчал, поскольку у него начался очень ответственный период жизни: раскуривание трубки.

Мне пришлось заткнуться и потерпеть - еще минут пять, не меньше. Немного потоптавшись на месте, я уселся напротив своего гостя, прямо на пол, скрестив ноги. Это инженерное решение оказалось в высшей степени правильным: теперь наши лица были примерно на одном уровне и старику больше не приходилось задирать голову, чтобы увидеть выражение моего лица. Полагаю, там имела место такая гремучая смесь любопытства и нетерпения, что мой неторопливый гость наконец-то сжалился и приступил к делу.

- Ехали бы вы домой - ты и твой друг. Опасно вам здесь оставаться, - внушительно сказал он и снова умолк: его только что раскуренная трубка требовала внимания.

- Ну, не так уж опасно, - улыбнулся я. - Мы все-таки не дети беспомощные!

- Вы-то не дети, конечно. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы не распознать хорошего колдуна вроде тебя, или твоего приятеля. Уж я-то сразу понял, что с вами лучше не шутить. Но когда хороший человек берется за плохое дело, судьба может повернуться к нему спиной, - проворчал старик. - Имей в виду, молодой человек: этот хитрец, мой покойный братец, сделал твоему другу скверный подарок. Да и с нами он поступил не по совести. Я могу понять, почему он решил отобрать дом у своего старшего сына Маркуло. Они никогда не ладили, тут уж ничего не попишешь! И я мог бы понять, если бы Хурумха решил выжить из дома своего старшего. Скажу больше: я был бы просто счастлив, если бы он решил помочь нам избавиться от никчемного паразита Пуреха, позора нашей семьи. До сих пор удивляюсь, почему Хурумха не позаботился об этом еще при жизни? Выгнал бы в лес пьянчугу, и дело с концом! Но ведь кроме Маркуло и Пуреха у него есть другие дети. И брат, если уж на то пошло, - обиженно добавил он. - И еще старая мать, которая, конечно, выжила из ума, но когда-то была хозяйкой этого дома, а поэтому имеет право спокойно провести старость в одной из его комнат...

- Подождите, - перебил я, - вы сказали "другие дети". А ведь его младший сын Урмаго куда-то пропал. Вы-то сами случайно не знаете, куда он подевался?

Старик недовольно пожал плечами. То ли это означало, что он не знает и знать не хочет, то ли, что мой собеседник просто не желает менять тему разговора.

- Я вас не просто из любопытства спрашиваю, - объяснил я. - Просто не далее как час назад новый хозяин вашего дома в моем присутствии сообщил господину Маркуло, что старый Хурумха попросил его найти пропавшего Урмаго. Сказал, что он, дескать, тот самый человек, которому можно поручить присматривать за вашим хозяйством...

- Да уж! - фыркнул старый Тухта. - Малыш Урмаго присмотрит, пожалуй. Он вам тут нахозяйничает, будете довольны! Впрочем, я не удивляюсь: этот оболтус всегда был любимчиком Хурумхи... Чего я не понимаю, так это почему мой братец просто не завещал дом Урмаго, если уж он решил, что Маркуло недостаточно хорош для того, чтобы присматривать за хозяйством? Зачем ему понадобилось отдавать свое имущество чужому человеку?

- Я, конечно, не знаю, как все было на самом деле, - задумчиво сказал я. - Но мне кажется, что ваш покойный брат написал свое завещание уже после того, как умер и стал призраком. Никогда бы не подумал, что такое возможно, но чем только Темные Магистры не шутят! И насколько я понимаю, призрак отлично знал, что его любимый сын куда-то пропал чуть ли не сразу после его похорон. Знаете, я здорово подозреваю, что господин Хурумха затеял всю эту историю с завещанием только для того, чтобы кто-то потрудился разыскать беднягу. Думаю, он хорошо изучил своих домочадцев и решил, что от вас ждать успешных розысков не приходится. А вот мой друг - тот самый парень, на которого можно рассчитывать.

- Не понимаю я тебя, - почти сердито откликнулся старик и старательно запыхтел своей трубкой. - С какой это стати Хурумха решил, что на него можно рассчитывать? Они ведь даже не были знакомы.

- Сейчас объясню, - терпеливо сказал я. - Вы знаете, что мой друг и я - не просто какие-нибудь столичные бездельники, а Тайные Сыщики?

- Вот оно как... - удивленно протянул дедушка Тухта, выпуская изо рта чуть ли не дюжину причудливых колец дыма. - Тайные, говоришь? Ну ладно, тайные, так тайные... И от кого это, интересно, вы таитесь? Но я все равно не понимаю: с чего бы это вам искать Урмаго? Какой вам в этом интерес? Зачем кого-то искать, если можно просто забрать дом, а нас выставить за ограду и отправить нищенствовать по окрестным хуторам - и дело с концом! Я, конечно, не говорю, что твой друг именно так и поступит, - поспешно добавил он, - это было бы весьма скверно, но большинство людей, с которыми я знаком, не спешили бы отказываться от своих законных прав на имущество ради какого-то незнакомого молокососа, которого, вдобавок ко всему, еще и разыскивать надо...

- А вам не приходило в голову, что моему другу ваш фамильный замок и даром не нужен? - устало спросил я. - Понимаю, вам довольно трудно мне поверить, поскольку для вас и ваших родственников этот дом - не просто крыша над головой, но и предмет семейной гордости, память о предках, источник благополучия и богатства, и вы представить себе не можете, чтобы кто-то добровольно отказался от возможности его заполучить. Но для моего друга ваше хозяйство - скорее головная боль, чем удачное приобретение. У него, знаете ли, имеется очень неплохой домик в славном городе Ехо, на самом берегу Хурона. А если бы он захотел пополнить свою коллекцию недвижимости - да при его жаловании он, пожалуй, мог бы скупить целый квартал в столице Соединенного Королевства, или в любом другом месте, хоть в Куманском Халифате!

- Зачем же тогда он вообще приехал? - изумился старик. - Оставил бы все как есть...

- Мой друг приехал сюда потому, что знает: нельзя нарушать волю покойного, - авторитетно объяснил я. - Мертвые, знаете ли, страдают, когда живые не выполняют их последнее желание. А мой друг - очень великодушный человек.

- Да, мне тоже так показалось, - взгляд старика потеплел. - Он мог бы куда строже обойтись с дурачком Йохтумаппом, который вырастил в ваших спальнях ядовитые кустарники горной опеххи.

- Вот как они называются эти кустики, - удовлетворенно кивнул я. - Никогда бы не подумал, что они опасны: такие красивые растения!

- Красивое часто бывает опасным, мальчик, - снисходительно заметил старик. - Но будь добр, доведи свое объяснение до конца. Я по-прежнему не понимаю, зачем все-таки вы сюда приехали?

- Да тут и понимать нечего, - я чувствовал, что скоро начну сердиться. - Мой друг не хочет возиться с вашим грешным фамильным замком. И ему вовсе не доставляет удовольствия необходимость выгонять всех вас на улицу, хотя на его месте я бы уже давно рассердился на ваше семейство: сначала все эти наваждения, которые подстерегали нас на дороге, потом ядовитые кусты в спальне, потом камень над входом, да еще и котел с ядом на завтрак. Наследство наследством, но свинство это все, вот что я вам скажу... При этом, ему не хочется нарушать волю покойного. А призрак вашего брата ясно дал понять, что будет вполне доволен, если мой друг, сэр Лонли-Локли, передаст право распоряжаться хозяйством его младшему сыну Урмаго. Но для этого его сначала нужно разыскать. Именно этим мы и собираемся заняться. Чем скорее мы найдем вашу непутевую пропажу - тем лучше. Нас, между прочим, на службе ждут не дождутся. Теперь вам все ясно?

- Теперь ясно, - задумчиво согласился старик. - Что ж, все не так плохо: Урмаго, конечно, оболтус, как вся молодежь, но с ним вполне можно договориться. Из дома он никого гнать не будет, разве что своего братца Пуреха, но тут я ему и сам помогу, если понадобится! Этот болван вечно залезает в мою лабораторию, переворачивает там все вверх дном, да еще и выпивает все, что под руку попадется... Да, еще мой дед любил говаривать, что все к лучшему, а он был мудрым человеком! - оптимистически заключил он и снова принялся набивать трубку.

- Может, оно и к лучшему, - осторожно заметил я, - да вот только Урмаго сначала нужно разыскать, вы не забыли? Потому что если мы его не найдем...

- Да, я уже понял, что без этого юного оболтуса Урмаго наши дела будут плохи, - флегматично кивнул старик, с задумчивой улыбкой любуясь неспешными метаморфозами дымных колец. - Но он найдется, не сомневайся! Парень и раньше любил загулять, один раз его почти полгода дома не было, а потом оказалось, что у него просто девчонка завелась - аж где-то на границе. Так пока они не разругались, он о доме и не вспоминал.

Я невольно улыбнулся, поскольку проникся симпатией и сочувствием к "юному оболтусу" Урмаго: когда-то у моих собственных родственников были точно такие же проблемы со мной, любимым - до тех пор, пока у меня не хватило пороху окончательно покинуть ареал их обитания...

- Проблема в том, что мы не можем ждать полгода, - наконец сказал я старику. - Для нас и дюжина дней - непозволительная роскошь. Мы можем посвятить розыскам от силы два-три дня. И если Урмаго не найдется... честно говоря, я не знаю, что именно собирается в этом случае предпринять мой друг. Но подозреваю, что вам его решение не понравится: уж простите меня за откровенность, но до сих пор никто из вашей семьи не позаботился о том, чтобы вызвать у нас дружеские чувства, скорее наоборот!

- Это плохо, - вздохнул старый Тухта. - Не хотелось бы мне с вами враждовать. Я вообще не люблю ни с кем ссориться: в жизни и без того есть чем заняться...

- А с нами и не нужно враждовать, - вздохнул я. - Пользы от этого никакой, уж вы мне поверьте! Что от вас требуется, так это помочь нам найти Урмаго.

- Почем я знаю, куда он подевался, этот непутевый? - проворчал старик. - И все-то у него не как у людей: нашел, когда запропаститься, ничего не скажешь! А семья без него теперь по миру пойдет...

- Ну, вы, может быть, и не знаете, где он, - согласился я. - А кто-то из вашей семьи, возможно, знает. Вы бы поговорили со своими родственниками! Объясните им, что как только объявится Урмаго, проблема с наследством разрешится к всеобщему удовольствию...

- Ну, не скажи, - хмыкнул старик. - Маркуло будет очень недоволен, если Урмаго станет хозяином в этом доме!

- Наверное, - усмехнулся я. - Но, по крайней мере, родной брат вряд ли выпрет его из дома!

- Все может быть, - пожал плечами старый Тухта. - Хотя, конечно, выгнать не выгонит. Все-таки родная кровь! И вообще, лучше иметь дело со своими, чем с чужаками.

- Ну вот, и я о том же! - энергично подхватил я. - Так что вы уж поговорите со своими родственниками: если кто-то что-то знает, пусть лучше расскажут. В противном случае... - я решил, что немного попугать Кутыков не помешает, и зловещим шепотом добавил: - У нас есть много способов развязывать языки, можете мне поверить! У меня, например, даже мертвецы разговаривают, если мне очень припечет. Просто мой друг не хочет обижать родню своей жены... вернее, до сегодняшнего утра не хотел. Все-таки ваши домочадцы здорово его достали!

- Да, уж что-то, а это они могут! - ворчливо согласился старик, поднимаясь с табурета. - Ладно, - пообещал он, - я передам им твои слова. В конце концов, это в моих же интересах. Не те мои годы, чтобы скитаться по соседям в поисках ночлега. Да и лабораторию жалко: столько лет я ее обустраивал - не бросать же теперь...

- А что у вас за лаборатория? - с любопытством спросил я. - Все время о ней слышу...

- Я занимаюсь алхимией, - важно сообщил старик. - Ты, небось, как все ваши, думаешь, что мы тут в подметки не годимся угуландским знахарям, да часто так оно и есть, если не кривить душой... Но я-то учился искусству алхимии у одного из ваших беглых Магистров, он целых семнадцать лет снимал у нас дальнюю пристройку, пока не решил вернуться в Ехо. И вот, что я тебе скажу: он, конечно, показал мне много такого, о чем я не знал прежде, но и у меня нашлось чем удивить этого угуландского гордеца! Иногда мне удается совершать самые настоящие чудеса, которые, я уверен, не снились даже хваленым колдунам из столицы Соединенного Королевства, вроде тебя. Ты заметил у нас во дворе говорящую собаку? Моя работа!

- Дримарондо трудно не заметить, - улыбнулся я. - Кстати, он мне жаловался, что его здесь плохо кормят. Что ж вы так, а?

- Да, Маркуло скуповат, - неохотно согласился старик. - У него это называется: "быть хорошим хозяином". Я сам иногда подкармливаю Дримарондо, но не так часто, как следует, наверное... Маркуло, чтоб ему пусто было, поднимает шум, всякий раз, когда видит что я беру с обеденного стола еду для собаки. А я очень уж не люблю ссориться!

- Я и сам не люблю ссориться, но такого пса грех голодом морить, - строго сказал я.

- Грех, - покорно согласился старик. - А может, ты его заберешь? - нерешительно спросил он.

- У меня уже есть собака, - усмехнулся я. - Вон, по двору носится. А зоопарк я пока открывать не собираюсь.

- Ну, тебе, может, и не надо. Но ведь у вас, в Ехо, за такого пса, небось, большие деньги можно выручить...

"Грешные Магистры, кажется мне предлагают самую настоящую взятку, - весело подумал я. - Столько лет ждал, и вот, наконец, свершилось!"

- А человек, который заплатит за собаку большие деньги, наверняка не станет экономить на ее пропитании, - рассудительно сказал старик. Я был посрамлен: кажется, взяткой тут и не пахло, просто человек решил позаботиться о благополучии Дримарондо, подыскать для него теплое местечко подальше от жадины Маркуло.

- Возможно, вы не поверите, но у меня вряд ли найдется время для торговли говорящими собаками, - вздохнул я, старательно пряча улыбку.

- Что ж, нет, так нет, - пожал плечами старик. - Ладно, засиделся я с тобой, - наконец решил он. - А чего сидеть-то - все уже, вроде, и так ясно. Выйду через дверь: теперь нет нужды скрывать, что я к вам ходил.

- Правильно, - кивнул я. - Лучше передай своему семейству: если кто-то знает, куда подевался Урмаго, пусть расскажет нам. Как только этот пропащий объявится, мы тут же уедем домой, ко всеобщей радости. Да, и постарайся вдолбить в их горячие головы: убить нас гораздо труднее, чем им почему-то кажется. А рассердить довольно просто. Я-то, если честно, еще со вчерашнего вечера сердит...

- Ты сердит? - изумился старик. - А с виду и не скажешь!

- Когда это станет заметно по выражению моего лица, будет уже поздно что-то исправлять, - беззастенчиво пригрозил я, запирая за ним дверь.

- Фу-у-у-у! - с облегчением выдохнул я, оставшись в одиночестве. И добавил уже про себя: "Какое счастье, что я не специализируюсь на дознаниях! Собачья работа!"

Потом я снова уставился в окно и глазам своим не поверил: во дворе не осталось и следа от недавних земляных работ. Очевидно, сей праздник труда благополучно завершился, пока я беседовал со стариком. Во всяком случае, кучи земли вперемешку с камнями были убраны, а на том месте, где увалень Арало рыл яму, теперь красовался большой яркий ковер. Некоторое время я с равнодушным недоумением рассматривал крупные лиловые цветы на зеленом фоне ковра, а потом меня осенило: да это же ловушка, специально для дорогих гостей! Примитивная настолько, что ей место не в реальной жизни, а, разве что, в одном из мультфильмов про Тома и Джерри, нежно любимых моим неподражаемым шефом, да еще и сооруженная прямо на моих глазах по инициативе неугомонной старой ведьмы. Очевидно, эта достойная леди по-прежнему считала нас непроходимыми идиотами. Предполагалось, что мы увидим во дворе красивый ковер и тут же решим немного на нем попрыгать, не удосужившись вспомнить, что на этом самом месте только что рыли яму.

- Не верю! - сказал я вслух, обращаясь к низенькому беленому потолку, каковой должен был символизировать небо, и чувствуя себя без пяти минут Станиславским. - Ну не верю, и все тут!

Потолок безмолвствовал. Зато в дальнее окно снова постучали. Если бы я был начинающим врачом, я бы, без сомнения, обрадовался такому наплыву посетителей. Но в данной ситуации я бы предпочел немного побыть в одиночестве, честное слово!

На сей раз мне, можно сказать, отчаянно повезло: судьба решила наградить меня визитом прекрасной дамы - за хорошее поведение, так что ли? За окном обнаружилась хорошенькая жена Маркуло, как ее там... ах, ну да, Мичи. Леди Мичи Кутык - с ума сойти можно! Она улыбалась мне из-за пыльного стекла, демонстрируя чуть ли не несколько дюжин великолепных мелких зубов и отчаянно строила глазки. Я проникся уважением к ее простому человеческому желанию немного пообщаться со мной, любимым, и распахнул окно. В глубине души я здорово надеялся, что прекрасная леди окажется переносчиком какой-нибудь полезной информации - ага, размечтался! Мичи тут же взобралась на подоконник и спрыгнула в комнату, не дожидаясь особого приглашения.

- У нас есть всего полчаса, - заговорщическим шепотом сообщила она, награждая меня многообещающим страстным взглядом. Можно было подумать, что мы уже много лет были любовниками и научились использовать каждую возможность в очередной раз обмануть ее бдительного супруга. - Ты мне сразу понравился! - снисходительно добавила она и начала деловито расстегивать многочисленные костяные крючки на своем вышитом теплом жилете.

Признаться, я несколько опешил: во-первых, бурный дорожный роман не входил в мои планы на текущий день, во-вторых, меньше всего на свете мне хотелось осложнять и без того непростые взаимоотношения с семейством Кутык, в третьих, я как любой начинающий параноик ждал подвоха, а в-четвертых... Честно говоря, госпожа Мичи мне активно не нравилась. Было в ее привлекательной мордашке что-то отталкивающее - я и сам не мог сформулировать, что именно. Суммировав все вышеперечисленные аргументы и присовокупив к ним тот факт, что в нескольких метрах дремлет сэр Лонли-Локли, покой которого казался мне чуть ли не единственной истинной святыней во вселенной, я решил любой ценой соблюсти невинность. Лучшая защита - наступление, поэтому я обрушил на свою страстную гостью мощный словесный поток:

- Служба скорой сексуальной помощи нуждающимся ландскнехтам? Программа "адюльтер в каждой семье"? Или просто скука заела, милая барышня?

- Алю... адю... Чего? - испуганно спросила она, машинально продолжая расстегиваться.

- Того! - фыркнул я. - Впрочем, я и сам понимаю, что просто скука заела. Сочувствую. Но ничем помочь не могу.

- Я тебе не нравлюсь, что ли? - разочарованно спросила Мичи. - Ну так бы и сказал, а то мелешь не пойми чего... Ладно, тогда я пойду.

Она не выглядела слишком огорченной, скорее немного сердитой и обиженной, как ребенок, которому в очередной раз объяснили, что конфету до обеда ему никто не даст.

- А я, между прочим, хотела тебе чего-то рассказать, - мстительно сообщила она. - А теперь не расскажу.

- Надо будет - расскажешь, - мрачно пообещал я, с тоской вспоминая о своих могущественных Смертных Шарах. Шарахнуть бы ее одним, и через несколько минут мое удовлетворенное любопытство мирно поползло бы обратно в норку - дремать до следующей оказии. Ох уж этот любитель законности, сэр Шурф Лонли-Локли, связавший меня по рукам и ногам! Утешало меня только одно: после полудня этот парень проснется и устроит допрос всех Кутыков, поголовно, так что госпоже Мичи придется иметь дело с этим грозным дядей, а я могу умыть руки... Но на всякий случай, я использовал прием, который обычно оказывается действенным не в реальной жизни, а в бородатых анекдотах.

- Да и не можешь ты знать ничего интересного, - высокомерно сказал я ей. - Откуда?

- Откуда?! - возмутилась Мичи. - Да я все разговоры в этом доме слушаю! И все замечаю. От меня ничего не укроется!

Кажется, мой примитивный прием подействовал: сейчас она обиделась куда больше, чем после моего отказа немедленно удовлетворить ее неземную страсть.

- Ну и что такого интересного ты услышала? - с деланным равнодушием спросил я.

- А вот не скажу! - и она торжествующе уставилась на меня круглыми голубыми глазами, пустыми и недобрыми, как у дешевой пластмассовой куклы.

- Ну вот, я так и думал, - подзадорил ее я.

- Что ты "так и думал"? Пока ты тут думал, Арало для вас яму вырыл! - выпалила Мичи. И тут же спохватилась: - А где - не скажу!

- О, грешные Магистры! - я закатил глаза к потолку. - Это не новость, деточка, ты уж извини. Я все утро смотрел, как он рыл эту грешную яму...

- Да? - искренне удивилась Мичи. - Вот дурак этот Арало, даже глаза отвести тебе не смог! Ладно, я пойду, - сердито добавила она. - Все равно от тебя никакого толку. Тебе же, наверное, вообще женщины не нравятся...

- Не нравятся, - с энтузиазмом подтвердил я. - Мне нравятся только менкалы. У вас тут, часом, нет парочки молодых менкалов?

К моему искреннему восхищению, Мичи мне поверила. Покосилась на меня с откровенным ужасом и заспешила к окну.

- Только не говори Маркуло, что я к вам заходила, - сказала она, торопливо вскарабкиваясь на подоконник. - А то он подумает дурное...

"А что еще, интересно, этот бедняга, может подумать о тебе, красотка?" - весело изумился я, но вслух комментировать не стал.

Моя несостоявшаяся любовь поспешно исчезла. Я надеялся, что она не станет наносить мне повторный визит с предложением незамысловатых интимных услуг. И еще я надеялся, что она непременно попытается соблазнить сэра Лонли-Локли, и моя судьба будет настолько благосклонна, что позволит мне полюбоваться на сие зрелище - хотя бы в замочную скважину!

А пока такое удовольствие мне не светило, но я решил, что Шурфа в любом случае пора будить. Вообще-то, я не такой уж изверг, но парень сам просил меня это сделать. Он сразу же проснулся и выпрямился с таким величественным видом, словно сидел не в самодельной постели, а на каком-нибудь императорском троне - живой памятник человеческому величию, да и только! Я вкратце пересказал ему все, что успело произойти, Шурф важно покивал, переваривая информацию, и тут со двора донесся пронзительный вопль такой силы, что стекла задрожали. Вопль оборвался так же внезапно, как и начался. Я бросился к окну и поначалу ничего не заметил, а потом до меня дошло, что нарядного ковра больше нет, а в центре двора зияет ничем не прикрытая унылая яма, и я понял: кому-то из Кутыков только что крупно не повезло. Очевидно, сумасшедшая старуха и этот увалень Арало не потрудились посвятить в свой злодейский план всех членов семейства, и вот - допрыгались. Судя по давешнему воплю, несчастный был взрослым мужчиной, и теперь я гадал: кого из них так угораздило?

- Странно, что он больше не орет, - сказал я Шурфу. - На его месте, я бы еще долго скандалил!

- Если бы остался жив, - сухо заметил он. И озабоченно добавил: - Вот что меня беспокоит. Идем-ка посмотрим, что там с этим беднягой.

- Это ж какую яму надо было вырыть, чтобы человек насмерть разбился! - изумился я.

Но все оказалось проще и неприятнее. Яма была не такая уж глубокая: метра три, не больше - хотя, конечно, очень неудачливый человек может свернуть шею даже упав с табурета! Следовало признать: увалень Арало совершил настоящий трудовой подвиг, но все же размеры ямы не слишком выходили за рамки моих представлений о возможном. Хуже другое: дно ямы было густо усеяно разной длины кухонными ножами, кинжалами и прочей остро заточенной дрянью. Можно было подумать, что нашему взору открылась спина спрятавшегося в яме гигантского ежа, только вместо какого-нибудь трогательного кленового листочка на его "иглы" был нанизан зеленый ковер, недавно прикрывавший яму. И еще человеческое тело. Мертвое, насколько можно было судить: бедняга был пропорот насквозь не меньше чем дюжиной острых лезвий. Особенно поражали размеры ржавого тесака, торчавшего между его лопаток.

- Это Пурех, - сказал Лонли-Локли. - Не вовремя его понесло во двор!

- Вот бедняга, - вздохнул я. - О ком, о ком, а о нем даже плакать никто не будет, я полагаю...

- Это как раз не имеет значения, - пожал плечами Шурф. - Тот, о ком сокрушаются несколько дюжин родственников и друзей, так же мертв, как тот, чья смерть не заставила пролиться ни единой слезы...

- Это правда, - меланхолично согласился я. Пьяница Пурех казался мне самым малопривлекательным типом из всех, кого я умудрился встретить за годы своей насыщенной впечатлениями жизни, но его смерть произвела на меня неприятное впечатление - возможно, просто потому, что бедняга умудрился угодить в дурацкую ловушку, заготовленную специально для нас с Шурфом. А я-то так веселился, размышляя о могучем интеллекте Кутыков, породившем сей "коварный" план!

Кутыки, тем временем, начали появляться во дворе, привлеченные последним воплем Пуреха. Первым появился старый Тухта, которого я уже начал считать чуть ли не своим приятелем. Сейчас он встревоженно косился на нас, явно пытаясь понять, зачем нам вдруг понадобилось злодействовать. Потом он заглянул в яму, да так и застыл на месте с открытым ртом.

- Вы ему поспособствовали, или он сам? - наконец спросил старик.

Я возмутился и открыл было рот, чтобы сделать официальное заявление о нашей абсолютной непричастности к несчастному случаю, но не успел ничего сказать: парадная дверь башни распахнулась, и оттуда появились Маркуло, его страстная жена и дурно воспитанный наследник -единственный, кому трагическое происшествие доставило настоящее удовольствие: прелестное дитя сразу устремилось к краю ямы и с восхищенным любопытством уставилось на жертву происшествия.

- Это как же? - беспомощно спросил Маркуло, обводя взглядом всех присутствующих. - Это что же получается - наш Пурех упал в яму? Да как же его сюда занесло? - Сейчас он не был похож на злодея, даже на опереточного. Просто испуганный, растерянный человек, у которого только что погиб какой никакой, а все-таки брат.

- Прими мои соболезнования, Маркуло, - сухо сказал Шурф. - Кстати, а ведь яма-то, как я понимаю, была вырыта специально для меня, вернее, для нас обоих, верно? И это после нашего с тобой утреннего разговора... Нечего сказать, мудрый поступок!

- Да это все бабушка, - несчастным голосом несправедливо оболганного человека сказал Маркуло. - С ней никто, кроме Ули, не может справиться, а Ули после завтрака ни с того ни с сего заперлась у себя в комнате и ревет. А когда она ревет, к ней лучше не соваться... И я подумал - пусть себе бабушка тешится, вы же все равно в эту яму не упадете, так что какой от нее вред?! Кто же знал, что Пурех в кои-то веки решит пойти прогуляться - он и до спальни-то своей редко доползает...

- Доползал, - поправил его старый Тухта. - С Пурехом все кончено, Маркуло. Его уже даже мои припарки не спасут. Видишь, откуда торчит большой нож?

- Да вижу я, вижу, - вздохнул Маркуло и - я глазам своим не поверил! - вытер навернувшуюся слезу. Удивительное дело: он был совершенно раздавлен горем. А мне-то до сих пор казалось, что пьянчуга Пурех для Кутыков - своего рода кара господня за прегрешения всех поколений семейства, наказание, которое прочие домочадцы мужественно терпят, но с большим трудом... Впрочем, покойникам всегда почему-то достается куда больше любви, чем живым: наверное, просто потому, что они неподвижно лежат на месте и наконец-то больше никому не мешают...

- Так, ты говоришь, твоя сестра заперлась и плачет? - к моему удивлению, эта подробность заинтересовала Шурфа куда больше, чем очередное нелепое покушение на нас, завершившееся трагедией в семействе Кутыков. - А почему?

- А кто ее знает, - растерянно сказал Маркуло. - Женщины иногда ревут без всякой причины...

- Без причины, говоришь? - Шурф укоризненно покачал головой. - Придумай что-нибудь еще, Маркуло! Я тебе не верю.

- Да не знаю я, не знаю, отчего она ревет! - в сердцах закричал Маркуло. - Сам у нее спроси, если не веришь!

- Кто ревет? - холодно спросила сама Ули, появляясь на пороге дома. Она действительно выглядела не лучшим образом. Не заплаканной - очевидно, она уже успела привести себя в порядок - но подавленной. Она держалась недружелюбно и высокомерно, как это часто бывает с гордыми людьми, когда им паршиво.

- Да ты, кто же еще, - буркнул Маркуло. - Тут вон столичный гость интересуется.

- А с чего он решил, будто я реву? - надменно осведомилась она. - И что тут у вас стряслось?

- Пурех упал в яму и умер, - лаконично объяснил ей старый Тухта.

- Потрясающе! - Ули брезгливо передернула плечами. - Дела в этом доме идут все лучше и лучше, нечего сказать! А откуда взялась яма? И почему он умер от такого пустяка... а, теперь понимаю, - кивнула она, заглянув в яму. - И чья это работа? - Она обвела всех присутствующих, в том числе, и нас грозным вопрошающим взором - ни дать, ни взять, учительница начальных классов, обнаружившая на классной доске матерное слово.

- Чья, чья... А как ты думаешь? Кто, кроме твоей любимой бабушки, мог такое учудить? - ворчливо спросил Маркуло.

- Да кто угодно, хоть ты сам, - невозмутимо ответила она. - К тому же, я не верю, что бабушка сама вырыла эту яму. Не те ее годы!

- Яму рыл ваш кузен Арало, - любезно сообщил я. - Впрочем, старуха действительно была с ним. Я за ними долго наблюдал из окна. Только под конец отвлекся и пропустил момент, когда там появились ножи, поэтому не знаю, кто именно их принес...

- Понятно, - кивнула Ули. И холодно добавила: - Что ж, спасибо, что просветил, гость!

- А ты не знаешь, куда Тыындук запропастился? - озабоченно спросил сестру Маркуло. - Я думал, он на крик прибежит, а его все нет... Ты его куда-то посылала?

- Я просто попросила его навести порядок в башне, - она пожала плечами. - Ты же его знаешь: он пока работу не закончит, на другие дела отвлекаться не станет. Впрочем, он уже заканчивает...

- В башне?! - взвился Маркуло. - Ты спятила, сестричка! Там же... - и он осекся, опасливо поглядывая на нас.

- Это вы все спятили, - холодно возразила Ули. - Носитесь со своей башней... Нет там ничего кроме парочки несчастных привидений наших далеких предков, да и те появляются раз в год по обещанию. Мало ли, что бабушка выдумывает! Я ее люблю, конечно, но с головой у нее, бедняжки, в последнее время совсем худо.

- А как же?... - начал было Маркуло. Потом умолк - то ли не могу сформулировать свою мысль, то ли просто побоялся сболтнуть лишнего в присутствии посторонних.

- А зачем он тебе понадобился? - безмятежно спросила Ули.

- Ну, как же, надо ведь, чтобы кто-нибудь занялся похоронами, - Маркуло покосился на яму, в которой лежало мертвое тело своего неудачливого братца и снова сник.

- А вы все на что? - она пожала плечами. - Зови Арало, пусть этот умник роет еще одну яму, только теперь не во дворе, а на семейном кладбище - на что он еще годится, безголовый!

- Думаю, нам с тобой пора поговорить, леди, - твердо сказал ей Лонли-Локли. До сих пор он пребывал в задумчивости, но теперь, очевидно, определился с планом ближайших действий. - Можем пройти в твою комнату, или куда сочтешь нужным - лишь бы там не было лишних ушей.

- А тебе не кажется, что сейчас мне не до разговоров? - взвилась Ули. - У меня, между прочим, только что брат погиб!

- Ну, насколько я успел заметить, рыдать над его телом ты все равно не собираешься - в противном случае уже давно начала бы, - невозмутимо парировал Шурф. - А раз так, не будем терять время.

- И припекло же тебе! - Ули неодобрительно покачала головой. - Где ты с утра-то был? Ну ладно, если хочешь, можно и поговорить, - она раздраженно пожала плечами. - Только к себе в комнату я никого не пускаю, даже родню. Если хочешь, мы можем пойти в комнату на втором этаже. Когда-то она была устроена специально для уединенных бесед...

- Как скажешь, мне все равно, - согласился мой друг. - Макс, если у тебя нет других планов, я бы предпочел, чтобы ты принял участие в беседе, - церемонно сказал он мне.

Мне оставалось только возвести глаза к небу: хотел бы я знать, какие, по его мнению, у меня могли быть "другие планы"?! И вообще, если бы мое мнение действительно принималось во внимание, наш амобилер уже был бы на полпути к дому...

Мы вошли в дом. До сих пор нам довелось побывать только в большом зале на первом этаже, где проводились бесконечные обеденные сборища, но теперь выяснилось, что возле самого входа имеется узкая деревянная лестница, ведущая наверх. Истертые тяжелой поступью многих поколений скользкие ступеньки приветливо поскрипывали под ногами. Второй этаж разительно отличался от первого - словно это били два разных дома, или даже два разных измерения. Внизу царила средневековая простота отношения к дизайну интерьера и ползали непритязательные кухонные запахи. А здесь обстановка показалась мне если не изысканной, то уж, по крайней мере, элегантной: тонкие светлые ковры на полу просторного коридора, каменные стены задрапированы бледно-желтой тканью, на подоконниках простые глиняные кувшины с ароматными букетами, составленными из лесных цветов и сухих веток причудливой формы, откуда-то доносится слабый запах благовоний. Могут ведь люди, когда хотят! Лонли-Локли тоже обратил внимание на изменения "ландшафта".

- Здесь и внизу явно хозяйничают разные люди, - одобрительно заметил он.

- Да, - флегматично согласилась Ули. - Внизу у нас общая комната, кухня и покои Маркуло. А на этом этаже расположены мои комнаты.

- У вас есть вкус, - одобрительно сказал я.

- Да, я знаю, - так же равнодушно согласилась Ули. - Спасибо на добром слове, гость, - неохотно добавила она после короткой паузы.

- Ты одна занимаешь весь этаж? - уточнил Лонли-Локли.

- Можно сказать, что так. Здесь еще расположены комнаты моего брата Урмаго... Вы ведь уже знаете, что он пропал, Маркуло мне говорил, что вы намерены его разыскать.

- Именно об этом я собираюсь с тобой побеседовать, - важно согласился Шурф. - Мне показалось, что ты, леди Ули, самый разумный человек в этом доме. От кого еще и ждать помощи, если не от тебя?

- Я догадываюсь, что ты хотел поговорить со мной именно об Урмаго - о чем же еще? - вздохнула Ули. - Но не будет толку от этого разговора... Ладно, если хочешь - почему бы и не поговорить... - Мне показалось, что она готова расплакаться, но эта симпатичная ведьмочка умела держать себя в руках, поэтому дело ограничилось еще несколькими вздохами.

Миновав несколько запертых дверей, мы вошли в просторную комнату, аккуратно прибранную, но почти пустую. Было заметно, что ею долго никто не пользовался: для того, чтобы сделать подобный вывод, вовсе не нужны толстые слои пыли на окнах и хлопья паутины в углах. Просто я давно заметил, что в помещениях, которые становятся не нужны своим хозяевам, всегда царит совершенно особая атмосфера печали, покоя и неприкаянности, такое ни с чем не перепутаешь.

- Садитесь, - тихо сказала Ули, указывая на громоздкие деревянные стулья, покрытые когда-то густым и красивым, но уже давно истертым серебристым мехом.

Мы с Шурфом послушно заняли указанные нам места, она уселась напротив и внимательно посмотрела на нас огромными черными глазами. Сейчас Ули показалась мне настоящей красавицей. Я вспомнил слова Шурфа о том, как неуловимо меняется впечатление от внешности драххов с неуравновешенным характером, и понял, что у нашей собеседницы наступил продолжительный период лирического настроения. По крайней мере, она больше не походила на "даму пик" из сувенирной карточной колоды, как вчера вечером, когда мы увиделись впервые.

- Я уже сказала, что от нашего разговора проку не будет, - неохотно произнесла она, уставившись в пол. - Могу повторить. Я тоже не знаю, куда подевался мой брат Урмаго. И очень об этом сожалею. Насколько я поняла со слов Маркуло, наш хитрый отец составил свое завещание таким образом, что на самом деле дом и имущество должны достаться не столько вам, сколько Урмаго. Что ж, меня бы это устроило. Он всегда был моим любимым братом, несмотря на то, что у нас обоих довольно неуживчивый характер... Впрочем, в нашей семье он у всех неуживчивый.

- Да, я заметил, - сухо сказал Шурф.

- Если бы я могла помочь вам разыскать Урмаго, я бы это сделала, - решительно заключила Ули. - Скажу больше: любой из членов нашей семьи вам бы охотно помог. Как бы там ни было, а лучше уж пусть хозяином дома будет Урмаго, чем ты, - она укоризненно посмотрела на Лонли-Локли и добавила: - А ведь ты мог бы оставить все как есть, сэр! Насколько мне удалось разузнать, ты весьма богат, да и живешь далеко от этих мест. И не говори мне, что ты решил выполнить волю нашего мертвого отца только потому, что боишься его призрака! Такие как ты, не боятся мертвых. Впрочем, я думаю, ты вообще ничего не боишься!

- Благодарю за лестный отзыв, - галантный Шурф даже отвесил ей неглубокий поклон. - Но воля вашего покойного отца должна быть исполнена, так что это обсуждению не подлежит.

- Но... - она умолкла, махнула рукой, как бы признавая, что дальнейшая дискуссия бесполезна, взволнованно поднялась со своего стула, пересекла комнату, остановилась у окна и тихо спросила, не оборачиваясь к нам: - Что теперь с нами будет? Ты выставишь нас на улицу?

- Вообще-то, поначалу у меня не было таких планов, - задумчиво сказал ей Шурф. - Но после всего, что начало твориться в этом доме с момента нашего приезда... Тебе не кажется, что нас слишком уж часто пытались убить? Неумело, конечно, но ваши намерения более чем очевидны... Впрочем, я еще ничего не решил. Скажу тебе одно: если бы сейчас объявился твой брат Урмаго, это решило бы все проблемы, до единой!

- Но он... - голос Ули дрогнул, и она замолчала - я мог поспорить, что она как следует прикусила язык!

- Кажется, ты совершенно уверена, что твой брат не найдется - по крайней мере, в ближайшее время, - заметил Шурф. - Хотел бы я знать, откуда такая уверенность?

Мне стало смертельно скучно. Детский сад какой-то - тоже мне, выездная сессия Тайного Сыска столицы Соединенного Королевства! Даже мне было совершенно ясно, что если уж кто-то в семейке Кутыков, глаза бы мои на них не смотрели, знает, куда подевался этот грешный господин Урмаго, то именно Ули. Мне даже не требовалось прислушиваться к подсказкам моего чуткого сердца: у барышни все на лице было написано, такими крупными буквами - хоть в суд присяжных ее тащи, не утруждая себя поиском других доказательств. Я решил прибегнуть к Безмолвной речи и душевно пообщаться с этим гением, сэром Лонли-Локли: у меня сердце кровью обливалось, так все было бездарно!

"Шурф, она все знает, можешь мне поверить!" - сообщил я своему другу.

"Разумеется, она знает", - он даже бровью не повел. Соблаговолил адресовать мне этот вялый ответ и умолк. Я начал закипать.

"Шурф, один мой Смертный Шар, и она все нам расскажет, ко всеобщему удовольствию. Какого черта?!..."

"Потерпи еще немного, Макс? - невозмутимо попросил этот начинающий святой, настоящий отличник дзен-буддистской подготовки. - Мне интересно послушать, как она будет выкручиваться."

"Да никак она не будет выкручиваться, - если бы Безмолвная речь позволяла переходить на крик, я бы уже орал. - Намелет еще гору чуши, и ладно! Или вообще ничего больше не скажет, если воображение подведет. А ее родственнички, тем временем, сдуру перебьют друг друга, пытаясь соорудить для нас еще пару ловушек. Этот доморощенный "властелин зла" Маркуло переберет на поминках и угодит в собственный капкан, а бабушка выльет на себя очередной котел яду - ты бы хоть старушку пожалел!"

"Мы это немного позже обсудим, ладно? - ангельским тоном попросил он. И добавил: - Не суетись, Макс, дай мне спокойно поговорить с этой милой дамой. Не волнуйся, я не хуже тебя понимаю, что она говорит неправду - по крайней мере, пытается... Очень любопытно наблюдать за столь неопытным лжецом, правда?"

После нашего содержательного диалога мне пришлось приступить к дыхательным упражнениям - единственный известный мне способ не выпрыгнуть в окно с душераздирающим воплем: "а пошли вы все!"

Ули косилась на нас недобрым тяжелым взглядом: наверняка она заметила, что мы ведем Безмолвную беседу, и сердилась, что не может подслушать. Впрочем, кто их знает, этих лесных колдунов - возможно, она все отлично услышала и хмурилась именно потому, что поняла: мы ее сразу раскусили...

- Я не вызываю у вас обоих особого доверия, да? Но если бы я могла помочь вам найти Урмаго... Можете мне поверить, господа, я бы не стала дожидаться приглашения! - наконец сказала она, нервно перебирая тонкими пальцами бахрому на оконной занавеске. - Не только потому, что это единственный способ избавиться от твоих притязаний на наш дом, господин Лонли-Локли... Урмаго всегда был моим любимым братом и моим единственным другом - хочешь верь, хочешь нет... Но он не найдется, так что можешь не стараться - только время потеряешь!

Я с удивлением заметил, что глаза у юной ведьмочки явно на мокром месте.

- Ты могла бы помочь всем - и себе, и своему брату, и всем остальным, если бы просто рассказала мне все, что знаешь, - Шурф по-прежнему говорил с ней твердо, но спокойно и терпеливо, как педагог с большим стажем работы в колонии для малолетних преступников. - Я же сказал тебе: среди мертвых его нет. А это значит, что ничего непоправимого не случилось...

- Ничего непоправимого! - кривляясь, как маленькая невоспитанная девчонка, передразнила она. - Да что ты в этом понимаешь?! - до сих пор спокойная как сфинкс, Ули вдруг сорвалась на крик и выбежала из комнаты. Из коридора донеслись торопливые шаги и приглушенные всхлипывания. Все завершилось мощным хлопком двери - где-то в конце коридора, насколько я мог судить по звуку.

- Даже так! - Шурф восхищенно покачал головой. Он был похож на заправского гурмана, которому только что довелось попробовать какой-нибудь раритетный коньяк сорокалетней выдержки.

- Ну и зачем тебе понадобилась вся эта комедия? - укоризненно спросил я. - Почему ты не даешь мне выпустить пару-тройку Смертных Шаров и устроить нормальный человеческий допрос, если уж тебе так приспичило разыскать эту бесценную пропажу по имени Урмаго? Мы попусту теряем время и треплем нервы этим достойным людям, а заодно провоцируем их на дурацкие покушения на нашу жизнь, между прочим, смертельно опасные для них самих, как недавно выяснилось... Зачем все это? Я вот все пытаюсь понять, кто из нас спятил: я, или ты? И впервые в жизни мне кажется, что у твоей кандидатуры больше шансов победить при голосовании, ты уж не обижайся, дружище!

- Что ж, я могу объяснить, - невозмутимо сказал Лонли-Локли. - Знаешь, я не уверен что мои объяснения непременно покажутся тебе исчерпывающими и приемлемыми, поэтому и не спешил открывать тебе свои карты... Впрочем, если тебе необходимо знать причины моего поведения - что ж, я к твоим услугам. Только постарайся внимательно меня выслушать и хорошенько обдумать все что я скажу...

Его многословное выступление было прервано чудовищным грохотом. Пол под нашими ногами заходи ходуном. Дверь, ведущая в коридор, захлопнулась с таким неуместным пафосом, словно она была крышкой гроба. Зато окно, напротив, распахнулось, и в комнату влетела - я глазам своим не поверил! - стая больших летучих мышей, оглашающих помещение дружным воем, немного похожим на волчий. Я охнул, вскочил со стула, на всякий случай прикрывая лицо правой рукой и поспешно защелкал пальцами левой, выпуская Смертные Шары. Впрочем, уже после первой попытки я понял, что эти малосимпатичные представители фауны были обыкновенным наваждением: мои крошечные шаровые молнии не причиняли им никакого вреда, а благополучно совершали свое короткое путешествие к противоположной стене, чтобы на мгновение вспыхнуть мягким изумрудно-зеленым светом, и тут же угаснуть навсегда. Но я по инерции метнул еще чуть ли не полдюжины шаров прежде, чем убедил себя успокоиться и занять свое место напротив укоризненно качающего головой Лонли-Локли. Летучие мыши, тем временем, продолжали кружить под потолком, все так же неубедительно имитируя выступление сводного хора веервульфов.

- Забавно: неужели ты сразу не понял, что они не настоящие? Это же заметно с первого взгляда, - Шурф даже не попытался прийти мне на помощь, зато не поленился усмехнуться краешком своего неулыбчивого рта. - Таких существ просто нет в природе. Не волнуйся, Макс. Ничего страшного, просто леди Ули в гневе. И ничего лучшего не смогла придумать, бедняжка... Но для девчонки, выросшей в лесу Графства Хотта, она на удивление способная колдунья!

- Пошли отсюда, - мрачно предложил я, косясь на призрачных тварей. Они не проявляли никаких агрессивных намерений и вряд ли были способны хоть как-то нам навредить, но их присутствие все-таки здорово действовало мне на нервы. - Поговорим в другом месте.

- А вот этого делать не стоит ни в коем случае, - строго сказал он. - Не забывай: наша грозная госпожа Ули очень дорожит своим домом и не станет наносить ему вред. Пока мы сидим в этой комнате, мы можем быть уверены, что потолок не обрушится на наши головы. А вот если мы вернемся в отведенное нам жилье... Пристройкой, знаешь ли, можно легко пожертвовать!

- Ну да, ради такого святого дела, как торжественные похороны незваных гостей, - кивнул я. - Ладно, останемся здесь, если ты считаешь, что так будет лучше. Тогда рассказывай.

- Будь любезен, Макс, сначала угости меня этим замечательным напитком, который ты неоднократно добывал из Щели между Мирами на протяжении нашего путешествия, - вежливо попросил он.

- Чаю хочешь? - понимающе улыбнулся я, пряча руку под стол. - Да, не помешает. Сейчас как раз время "файв-o'клока", да и обстановка располагает... к безумному чаепитию, по крайней мере.

- Они тебе очень мешают, эти твари? - сочувственно спросил Шурф, с удовольствием пробуя крепчайший свежий эрл-грей из спешно добытой мною белой фарфоровой чашки.

- А ты как думаешь? - тоном мученика спросил я. - Мельтешат тут... Да еще и вой этот!

Мой друг поднял руки над головой и совершил ими плавное круговое движение. Вой тут же оборвался, летучие мыши исчезли - словно и не было ничего.

- Они бы исчезли и без моей помощи, если бы ты не концентрировал на них свое внимание, - снисходительно объяснил он. - Но поскольку тебе никак не удавалось отвлечься, мне пришлось применить этот простой магический прием, хотя, как ты уже заметил, с тех пор, как мы переступили порог этого дома, я стараюсь обходиться без магии.

- Хуже другое: ты стараешься, чтобы и я без нее обходился! - ворчливо сказал я, залезая в карман своего теплого лоохи за сигаретой. - И перед появлением наших маленьких крылатых друзей из преисподней ты как раз великодушно солгасился объяснить мне истинные причины своего экстравагантного поведения...

- Иногда мне жаль, что ты не пишешь книги, - внезапно перебил меня Шурф. - У тебя странная манера изъясняться столь необычными фразами, что порой я испытываю желание перенести их на бумагу, дабы ознакомить с ними других ценителей словесности...

- Хочешь - записывай, кто ж тебе не дает! И вообще, комплименты потом, ладно? - устало попросил я. - Лучше рассказывай, пока еще что-нибудь не стряслось. Просто скажи, почему ты не позволяешь мне быстренько околдовать семейство Кутыков и покончить с этим дурацким делом? И я от тебя отстану. Буду сидеть в углу, молчать в тряпочку и героически отбиваться от наваждений, ядовитых растений и падающих на голову камней, заодно. С какой стати ты вдруг решил обходиться без магии? Только имей в виду: если ты собираешься сказать мне, что ворожба в доме Кутыков угрожает благополучию этого Мира, я не поверю - скажи спасибо сэру Джуффину Халли! Он так лихо разыграл меня во время беспорядков с мемуарами Йонги Мелихаиса, что...

- Да нет, Макс, не говори ерунды, - снисходительно отмахнулся Лонли-Локли. - Разумеется, о какой-то там угрозе Миру и речи быть не может. На таком расстоянии от Угуланда вообще можно колдовать сколько угодно - если получится, конечно. Не сомневаюсь, что у нас с тобой получится, и не только здесь, а даже на Арварохе, так что это тоже не проблема. Просто я решил воспользоваться этим пустяковым, в сущности, случаем, чтобы понять, чего мы с тобой на самом деле стоим...

- Как это? - ошеломленно спросил я. - Каким образом ты собираешься это выяснить, скажи мне на милость!?

- Мне очень интересно: сумеем ли мы с тобой, два таких могущественных человека, распутать это простенькое дело, не прибегая к магии - ну, разве что, за исключением тех случаев, когда жизни угрожает реальная опасность. Знаешь, Макс, будет весьма прискорбно, если обнаружится, что без моих перчаток и твоих Смертных Шаров мы не в силах справиться даже с этими простодушными лесными колдунами из Графства Хотта...

- Но на кой тебе понадобились такие эксперименты? - недоуменно спросил я. - Просто из любопытства?

- Не только, - он задумчиво умолк и вдруг сказал: - Видишь ли, Макс, мне не хотелось бы тебя пугать, но... Знаешь, ведь могущество, которым мы с тобой обладаем - не драгоценный камень, который можно спрятать в тайнике и быть уверенным, что твое достояние останется при тебе до конца жизни. Иногда магическая сила покидает своего обладателя - без каких бы то ни было видимых причин. А потом возвращается... или не возвращается - так тоже бывает! - он внимательно посмотрел на меня и одобрительно заметил: - Я вижу, что мои слова не произвели на тебя особого впечатления, и это приятное открытие. Или ты просто мне не поверил?

- Если бы ты сказал мне это пару лет назад, я бы наверняка постарался тебе не поверить. А если бы все-таки поверил, непременно грохнулся бы в обморок на пару дюжин дней, - усмехнулся я. - А сейчас... Даже не знаю почему, но мне действительно все равно. Вода дала - вода взяла, как любят говорить представители одного мудрого маленького северного народца на моей, к счастью, далекой родине... Ладно, и что с того? Ты решил провести генеральную репетицию - на всякий случай?

- Да, - спокойно согласился Шурф. - Заодно я веду подсчет ситуаций, в которых мы могли бы погибнуть, если бы не владели магией. Пока, можно сказать, все идет неплохо, вот только давешний камень над входом - такая примитивная ловушка, но она вполне могла оказаться большой удачей Кутыков. Признаться, я даже испытываю некоторую неловкость, когда размышляю о своем непростительном промахе...

- А почему вдруг ты решил провести эту самую репетицию? - озабоченно спросил я. - У тебя, что, дурные предчувствия? Тебе кажется, что сила может скоро покинуть тебя, или нас обоих?

- Да нет, что ты, - отмахнулся он. - Никаких предчувствий нет, и быть не может. Такие вещи всегда случаются внезапно. Просто я уже очень давно хотел проверить себя в подобной ситуации, да все не было случая. Я ведь был занят исключительно служебными делами и не мог позволить себе неоправданный риск... Как-то, задолго до того, как ты появился в Ехо, сэр Джуффин рассказал мне о том, как он сам утратил могущество, и его рассказ произвел на меня весьма сильное впечатление. Полагаю, именно на такой эффект он и рассчитывал: ты же знаешь, наш шеф никогда ничего не делает без далеко идущих целей.

- Да уж, он у нас великий стратег, - невольно улыбнулся я. - А потом удивленно покачал головой: - Да, трудно представить себе Джуффина, утратившего могущество! Почти невозможно... А когда с ним это случилось? В молодости?

- Нет, гораздо позже. Собственно говоря, именно в этом и состояла его основная проблема. Сила ушла от сэра Джуффина в ту пору, когда он уже зарекомендовал себя в качестве Кеттарийского Охотника, и могущественных врагов у него было столько, что любой здравомыслящий человек на его месте постарался бы умереть добровольно - просто, чтобы не растягивать сие сомнительное удовольствие! В его распоряжении оставались только изворотливый ум и непреклонное намерение выжить.

- Не так уж мало, - нерешительно сказал я.

- Скорее, не так уж много, - рассудительно заметил Шурф. - Не забывай, что великое множество людей, искушенных в магии, считали своим долгом избавиться от Кеттарийского охотника, а тут такой случай!

- И как он выкрутился?

- Ему пришлось удрать из Соединенного Королевства. Джуффин переменил внешность - заметь, ему пришлось довольствоваться самыми примитивными ухищрениями, поскольку обращаться за помощью к искушенным магам было равносильно самоубийству! - ловко прикинулся ограбленным иррашийским купцом, благо отлично говорил на их странном наречии, нашел своих, с позволения сказать, "земляков", разжалобил их какой-то печальной историей, присоединился к каравану, и в конце концов, оказался в Ирраши. Там он и провел несколько лет. Поначалу сэр Джуффин стал простым уличным торговцем: продавал вэр тамошним мастеровым...

- А что это за дрянь такая - вэр? - удивленно спросил я.

- Не сказал бы, что дрянь, - серьезно, словно речь шла о принципиально важных вещах, возразил Шурф. - Вэр - это сорт иррашийского пива. В отличие от камры, пиво у них отличное, по крайней мере, на мой вкус... Сэр Джуффин рассказал мне, что за пару лет ему удалось сколотить довольно значительный капитал и даже открыть свое дело. Он держал небольшой трактир, в котором посетителям подавали все тот же вэр и небольшой выбор холодных закусок. За прилавком стоял сам Джуффин: он не мог позволить себе платить наемному работнику...

Я неудержимо расхохотался, представив себе, как изумительно смотрелся сэр Джуффин Халли, сосредоточенно наполняющий кружки за прилавком пивной.

- Да, сейчас это действительно кажется забавным, - снисходительно согласился Шурф.

- Даже не верится! - я озадаченно покачал головой. - А он тебя не разыграл, часом?

- Знаешь, поначалу я и сам так думал. Эта история показалась мне настолько неправдоподобной, что я дал себе труд проверить некоторые факты, - признался Лонли-Локли. - Оказалось, что сэр Джуффин рассказал мне чистую правду... Он прожил в Ирраши семь лет, если я не ошибаюсь. А потом пришло утро, которое он назвал самым восхитительным утром в своей жизни: его сила вернулась, словно прошедшие годы были обыкновенным пустым сном. Разумеется, сэр Джуффин тут же избавился от своего бизнеса и вернулся в Ехо.

- Странная история, - вздохнул я. - Возможно, самая странная из всех историй нашего шефа. Почему он мне ее никогда не рассказывал?

- Случая подходящего не было, я полагаю, - пожал плечами Шурф. - И знаешь, что мне показалось самым удивительным? Сэр Джуффин сказал мне, что теперь считает годы, проведенные в Ирраши, не столько тяжелым испытанием, сколько самым полезным опытом в своей жизни. Он утверждал, что именно тогда узнал, чего он стоит. И еще он сказал мне, что никогда не чувствовал себя столь свободным, как в те дни, когда понял, что может жить даже когда единственный смысл его существования утрачен безвозвратно - просто жить, несмотря ни на что, без надежды, без цели, без обещания награды в конце испытаний. Он ведь не знал тогда, что его сила вернется. Думал, что его настигло какое-нибудь древнее проклятие, лекарства от которого не существует - что-то вроде утраты Искры [10]. Более того, сэр Джуффин предполагал, что вслед за могуществом от него уйдет и жизненная сила, так что он приготовился к скорой смерти и понемногу смирился с мыслью о том, что для него все кончено. И только гораздо позже, вернувшись в Ехо и получив доступ к тайной библиотеке Семилистника, он обнаружил, что утрата могущества - на время, или навсегда, как повезет - явление весьма распространенное среди колдунов, посвященных в Истинную магию. Бич магов - вот как называется этот странный недуг в древних рукописях Хонхоны... Могу признаться, что после той беседы я испытал настоящий ужас - впервые с тех пор, как Безумный Рыбник вырвался из рук мертвых Магистров Ордена Ледяной Руки [11]... Разумеется, сейчас мирные времена, и вряд ли моей жизни будет угрожать опасность, если я вдруг стану беспомощным, как новорожденный. Но есть вещи хуже смерти!

- Что может быть хуже смерти? - тихо спросил я.

- Когда умрем - разберемся! - неожиданно усмехнулся Шурф. - Ладно, покончим пока с этим разговором: у нас есть другие заботы, - решительно сказал он, пока я изумленно изучал тень самой настоящей улыбки на его плохо приспособленном к таким выражениям лице.

- Подожди, - нерешительно сказал я. - Так это из-за истории, которая приключилась с нашим шефом, ты решил разбираться с Кутыками исключительно с помощью самых примитивных мер - типа душевных разговоров и любительских расследований?

- Как я уже сказал тебе в самом начале нашей беседы, я решил воспользоваться случаем и испытать, на что мы с тобой годимся, - этот упрямец казался мне слегка смущенным, но менять свое решение он явно не собирался. - Я с самого начала просил тебя потерпеть всего пару дней, поскольку, если я пойму, что обычными методами мы эту историю не распутаем, я не стану транжирить наше с тобой драгоценное время. Если, скажем, завтра вечером мы поймем, что зашли в тупик, я сам попрошу тебя пустить в ход свои Смертные Шары, - пообещал он.

- Поскольку сделаешь вывод, что грош нам цена? - сочувственно спросил я. - И как мы с тобой после этого жить на свете будем? Ну ты даешь, сэр Шурф! Такой взрослый, серьезный дяденька... Ладно! К твоему сведению, я тоже азартный человек, со мной в свое время никто в карты играть не садился, поскольку я славился привычкой крушить мебель в случае проигрыша...

- Это ты к чему? - удивленно спросил он.

- А к тому, что я с удовольствием поиграю по твоим правилам! - объявил я. - Никаких проблем, дружище. Мы их сделаем без всяких там Смертных Шаров и прочей мистической дребедени!

Как бы в подтверждение моих слов, пол в комнате снова заходил ходуном, в окно ворвался порыв ураганного ветра, а в коридоре раздалось зловещее хихиканье, больше похожее на крик кикиморы.

- Ну, и что дальше? - строго спросил я у окружающей обстановки. Почему-то это подействовало: пол снова стал казаться вполне надежным, хихиканье прекратилось, ветер утих.

- Значит так, - я весело посмотрел на своего друга, в глубине души удивляясь внезапной перемене собственного настроения: сейчас я был готов перевернуть мир - скажу больше, я был готов голыми руками удавить каждого, кто откажется предоставить в мое распоряжение точку опоры, необходимую для выполнения этой операции. - Ты как хочешь, а я собираюсь для начала хорошенько обшарить весь дом. Составишь мне компанию?

- Макс, ты что, полагаешь, что пропавший Урмаго просто заперт в одной из комнат? - недоверчиво спросил Шурф. - По-моему, это было бы немного слишком!

- Разумеется, я не думаю, что он сидит в одной из комнат, - улыбнулся я. - Просто хочу как следует сориентироваться на местности - если уж ты приговорил нас быть юными следопытами. И потом, когда побываешь в чьей-то комнате, начинаешь лучше понимать ее владельца. О многочисленных мелких секретах, которые копошатся в каждой спальне, я уже не говорю. Какая-нибудь записка... хотя, пардон, вряд ли кто-нибудь из Кутыков вообще умеет писать! Но все равно, мало ли, что попадется нам на глаза...

- Возможно, ты прав, - задумчиво согласился Лонли-Локли. - Но я еще планировал побеседовать с каждым из Кутыков. Возможно, кто-нибудь из них окажется разговорчивее, чем леди Ули. Некоторым людям чужая смерть развязывает языки... Остается решить, что следует сделать раньше.

- Разумеется, обшарить комнаты - пока их хозяева заняты похоронами своего невезучего родственника, - сказал я. - Впрочем, можно сэкономить время. Ты общаешься с Кутыками, я обыскиваю дом. Вечером встречаемся и делимся информацией. По-моему, все просто.

- Макс, я не уверен, что это удачная идея, - с сомнением сказал Шурф. - Нам лучше оставаться вместе. Все-таки не такие уж они безобидные, хозяева этого дома! К тому же их много...

- Боишься оставить меня без присмотра? - улыбнулся я. - Я уже взрослый дядя, дружище! Обещаю тебе, что не буду вздрагивать при виде летучих мышей, лягушек, пауков и прочих чудес нашей доброй феи Ули. И родственников твоих драгоценных обижать не буду, честное слово! Но если кто-то из них захочет откусить мне голову, я худо-бедно умею за себя постоять, ты же знаешь!

- Знаю, но... - он замялся: небось, подбирал тактичные формулировки.

- Никаких но, дружище! - решительно сказал я. И ехидно добавил: - А то вечером завтрашнего дня я буду вынужден признать, что способен только на один-единственный бессмертный подвиг: стоять по стойке "смирно", спрятавшись за твоей надежной спиной!

Сейчас меня было легче убить, чем убедить, что обыскивать дом - занятие бесполезное. Но это был не внезапный приступ ослиного упрямства. Просто у меня уже был готов план - как мне тогда казалось, просто замечательный! Если уж Шурфа перемкнуло на дурацкой идее "проверить, чего мы стоим", и мне пока не светило удовольствие оглушить своими Смертными Шарами всех Кутыков поголовно, я решил, что никто не мешает мне устроить небольшой перекрестный допрос мебели, посуды и прочих неодушевленных предметов. Вполне могло статься, что судьба злополучного Урмаго решилась в одной из комнат дома, а если и нет - что ж, ничего страшного. Я был совершенно уверен, что обитатели дома не раз обсуждали между собой его исчезновение. А уж друг другу они наверняка говорили куда больше, чем расскажут нам - даже если поймут, что "сотрудничество со следствием" в их интересах. Если вещи в их комнатах согласятся поведать мне многочисленные диалоги, при которых присутствовали - считай, дело сделано. Я не сомневался, что сумею правильно распорядиться полученным знанием. Я собирался выдать его за очередное интуитивное озарение, или сфабриковать цепочку сложных умозаключений, с помощью которых я якобы пришел к определенным выводам. Я здорово надеялся, что Шурф меня не раскусит: в последнее время я все-таки научился врать как следует, даже сэра Джуффина пару раз обвел вокруг пальца, а это дорогого стоит, все прочие мои подвиги попросту меркнут по сравнению с этим достижением!

- Ладно, - неохотно сказал Шурф. - Поступай как считаешь нужным. - Только побереги свою голову, сэр Макс. И головы моих свойственников - если это не будет противоречить моей первой просьбе.

- Все будет хорошо! - твердо пообещал я.

Я тут же наткнулся на первое препятствие: дверь, ведущая в коридор, оказалась запертой. Я не сомневался что об этом позаботилась рассерженная ведьмочка Ули. Что ж, оставалось надеяться, что все прочие проблемы будут не сложнее этой!

- Можно применить магию, или следует вышибать дверь ногой? - ехидно осведомился я. - Я готов играть по твоим правилам, но не хочется без особой надобности крушить твою собственность!

Грешные Магистры, это чудо природы некоторое время обдумывало мой вопрос, прежде, чем ответить, честное слово!

- Я думаю, что в данном случае ты вполне можешь воспользоваться соответствующими магическими приемами, - наконец сказал он. - Не подлежит сомнению, что в случае крайней необходимости ты вполне способен взломать эту, да и любую другую дверь в доме своими силами. И вообще, я не думаю, что нам следует быть столь щепетильными в мелочах.

- И на том спасибо, - с облегчением улыбнулся я. И тут же применил на практике совсем недавно приобретенное полезное умение. Как раз незадолго до нашего путешествия я все-таки выкроил время и заставил беднягу Нумминориха передать мне основы своего великого учения: парень с детства был крупным специалистом по взлому дверных замков - его, знаете ли, мама научила...

Оказавшись в коридоре, я немного растерялся. Что ни говори, а дом - вернее, все-таки замок - Кутыков был велик. Когда точно не знаешь, что именно собираешься найти, надо хотя бы решить, откуда начинать поиски. Да уж, задачка не для моей бедной, вечно во всем сомневающейся головы!

Впрочем, что-то я все-таки соображал. По крайней мере, у меня хватило ума вспомнить: Ули говорила, что на этом этаже расположены не только ее комнаты, но и комнаты ее пропавшего брата. Логика подсказывала, что начинать расследование нужно именно с них. И я решительно распахнул первую же дверь.

Часа через два я понял, что если так пойдет дальше, я просто рехнусь от переутомления, причем практически без пользы для дела. О чем только не поведали мне многочисленные предметы обстановки в комнатах второго этажа! Теперь у меня была куча совершенно бесполезных сведений о характере и многочисленных привычках грозной ведьмочки Ули и пропавшего Урмаго. Заодно, переворошив воспоминания вещей, я выяснил, как он выглядел, этот пропавший без вести. Парень оказался самым симпатичным представителем семейства Кутыков: высокий и не то чтобы толстый, или, наоборот, чрезмерно мускулистый, а просто очень большой круглолицый улыбчивый парень с копной густых темно-каштановых волос - совсем молодой, как мне показалось. Урмаго был похож на добродушного лохматого сенбернара, он даже изъяснялся громко и отрывисто, как лает большая собака - думаю, у окружающих уши закладывало. В то же время, он был отнюдь не глуп, скорее уж наоборот - одним словом, просто отличный парень. Единственный однозначно положительный герой в этой семейке. Мое воображение тут же услужливо подсказало, что родись он американцем, его бы непременно выбрали капитаном школьной, а потом и университетской футбольной команды. Даже во время многочисленных, шумных, но непродолжительных ссор со своей непокладистой сестренкой Ули, Урмаго оставался таким же симпатягой: просто его улыбчивая физиономия приобретала по-детски обиженное выражение, а светло-коричневые глаза становились большими и круглыми, как у буривуха. Ссорились они, надо отметить, из-за сущих пустяков, как мне показалось, по нескольку раз на день, а потом с удовольствием мирились. Что касается Ули, мое мнение о ней претерпело значительную трансформацию: я понял, что она была не такой уж "плохой девочкой". Скорее просто неуравновешенной, взбалмошной и капризной, подверженной резким перепадам настроения, как многие талантливые люди. А Ули была просто гениальной колдуньей, надо отдать ей должное. Ее успехи наглядно доказывали, что на знаменитой угуландской Очевидной магии свет клином не сошелся. Теперь я не сомневался, что многочисленные наваждения, развлекавшие нас с Шурфом по дороге, именно ее рук дело. Урмаго, насколько я понял, был ее преданным учеником - не слишком способным, но старательным и азартным. С другими членами семьи, насколько я понял, ребята не были связаны узами глубокой любви, зато с удовольствием перемывали им кости. Мне довелось выслушать немало их язвительных комментариев касательно "злодея" Маркуло, его темпераментной женушки и испорченного сына - о прочих я уже не говорю! Впрочем, Урмаго явно симпатизировал старому Тухте, а Ули просто обожала свою бабушку Фуа, что, кстати, неоднократно становилось причиной их ссор.

Все это было прекрасно, но после нескольких часов, проведенных в комнатах второго этажа, у меня так и не появилось ни единой зацепки. Я по-прежнему не знал, куда подевался Урмаго и, что еще хуже, у меня даже не было никаких стоящих идей. Единственное, что я мог теперь сказать наверняка: если парень и попал в беду, вряд ли это произошло по вине Ули. Как бы ребята ни поругались напоследок - а это вполне могло случиться где-нибудь в другом помещении, которое я еще не успел обследовать - но не те у них были отношения, чтобы из-за одной-единственной ссоры сживать друг друга со света.

Я решил, что мне следует приняться за другие этажи. Вниз спускаться, пожалуй, не стоило: там сейчас было полно народу. Кутыки, как и многие другие представители рода человеческого, искренне полагали, что таинству смерти следует противопоставить героический сеанс "большой жратвы" - судя по доносившимся снизу голосам и кухонным запахам, там готовились поминки. Я послал зов Шурфу, дабы доложить о том, что по-прежнему нахожусь среди живых и заодно убедиться, что у него самого все в порядке. А убедившись, отыскал лестницу и отправился наверх.

На третьем этаже я пробыл недолго, поскольку быстро понял, что попал в необитаемое помещение. Там находились комнаты покойного Хурумхи Кутыка, заставленные старинной мебелью, которая упорно порывалась поведать мне предания далекой старины вместо эпизодов из жизни своего хозяина. Впрочем, я почти сразу решил, что информация о последних днях господина Хурумхи мне без надобности: если бы старик умер от руки своих злокозненных родственников, он бы наверняка наябедничал на них сэру Лонли-Локли, а если верить рассказу Шурфа, чего не было - того не было... Ха, это если верить, конечно: вообще-то, в последнее время парень замордовал меня своими сюрпризами!

Так или иначе, но я поднялся еще выше. На четвертом этаже я поначалу обнаружил множество пустующих комнат, служивших чем-то вроде музейных запасников. Очень уж много было в этом доме свободного места и бесполезного старинного хлама, от которого никто не спешил избавляться! Зато в конце коридора имелось кое-что поинтереснее. Здесь располагалось гнездо старой гарпии, выжившей из ума пожилой отравительницы - любимой бабушки леди Ули. Из этого жилого помещения вполне могла получиться неплохая декорация для любительского спектакля о докторе Фаусте: во всяком случае, паутины в углах, пучков лесных трав, подвешенных к потолочным балкам и сушеных змей тут хватало!

К моему величайшему удивлению, старуха была у себя. Сидела тихонько в одной из дальних комнат и молча наблюдала, как я любуюсь ее апартаментами. Я-то, болван, не сразу ее заметил, поскольку был совершенно уверен, что она сейчас суетится внизу: командует на кухне, готовит очередную порцию яда для нас с Шурфом, или производит какие-нибудь колдовские обряды над телом убиенного Пуреха. Впрочем, потом, уже задним числом, я вспомнил, что старуха была главной виновницей его нелепой гибели - очевидно, именно поэтому она и решила отсидеться у себя, от греха подальше.

Честно говоря, когда я чуть ли не нос к носу столкнулся со старой ведьмой, я приготовился к крупным неприятностям. Она с самого начала вызвала у меня непреодолимую антипатию, а уж после многочисленных - и хвала Магистрам! - неуклюжих попыток с нами разделаться, я и подавно был уверен, что старуха - это враг номер один. Но на сей раз она сумела меня удивить.

- Ходит, ходит... - на удивление беззлобно проворчала она, когда поняла, что я ее наконец заметил. - А куда дружка своего длинного подевал? И чего ты тут вынюхиваешь? Что надеешься найти в моих комнатах? Небось, бутылку с приворотным зельем стащить решил? Так ты попроси хорошо, может я и сама тебе дам.

- Да нет, - растерянно возразил я. - Приворотное зелье мне пока, хвала Магистрам, без надобности. Обхожусь своими силами...

- Ишь ты какой прыткий! - она покачала головой - не то укоризненно, не то одобрительно и вдруг захихикала, тоненько, как девчонка.

До меня вдруг дошло, что ко мне у старухи нет ровным счетом никаких претензий: уж я-то никоим образом не претендовал на наследство старого Хурумхи! Она, конечно, пыталась меня прикончить, но просто так, без задней мысли, за компанию с Шурфом - чтобы тому было не слишком скучно совершать свою последнюю прогулку за горизонт... Я подумал, что было бы неплохо презентовать старой ведьме пару-тройку обаятельных улыбочек и попытаться завязать с ней дружеские отношения: лучше поздно, чем никогда! Вообще-то, я обычно вызываю симпатию у женщин преклонного возраста, не знаю уж почему.

Первая же из серии обаятельных улыбок побудила старуху покинуть убежище и подойти ко мне поближе - приворожил я ее, что ли? Вторая произвела на нее столь неизгладимое впечатление, что она заулыбалась в ответ, демонстрируя крупные зубы - немного чересчур белые и крепкие для человеческого существа ее возраста.

- Чего скалишься-то? - добродушно спросила она.

Про себя я подумал, что если кто-то из нас двоих и "скалится", то это скорее моя собеседница, но у меня хватило ума оставить свои комментарии при себе. Вместо этого я улыбнулся еще шире и пробормотал какую-то несусветную чушь: дескать, я рад, что застал ее здесь, и все такое.

- А где мне еще быть-то? - ворчливо спросила старуха. - Я здесь живу - до тех пор, пока твой дружок не выставил нас всех за ограду.

- Да не выставит он вас за ограду, - отмахнулся я. - И не собирался!

- А Маркуло говорит, что выставит, - недоверчиво возразила старуха. Странное дело: теперь она производила впечатление нормального разумного человека. Ну, не без своих "изюминок", конечно, но сейчас мне было довольно трудно поверить, что именно эта пожилая женщина была автором двух самых идиотских за всю историю человечества покушений и наверняка планировала еще пару-тройку мероприятий в таком же духе. Я решил, что можно попытаться пронять ее простыми логическими рассуждениями: а вдруг дойдет?!

- Ну сама подумай, бабушка, - душевно сказал я, - ваш Маркуло моего приятеля вчера первый раз в жизни увидел. А я его уже много лет знаю. И между прочим, вместе с ним к вам несколько дней ехал. Так кто из нас лучше осведомлен о его намерениях: Маркуло, или я?

Мои слова оказались для нее настоящим откровением. Старуха переваривала информацию минут пять: она умолкла и, кажется, даже не дышала - я уже испугался было, что она "зависла", словно в ее голове вместо нормальных человеческих мозгов был инсталлирован какой-нибудь местный аналог Windows-95.

- Так что, говоришь, твой приятель нас в лес не прогонит? - наконец уточнила старуха. - Не врешь? - она критически вгляделась в мою честную, как у юного скаута, рожу и удивленно отметила: - Да, видать, не врешь. Твоими бы устами! - Она так расчувствовалась, что умиленно добавила: - Хороший ты, видать, мальчик, только дружки у тебя, как я погляжу, непутевые, ты уж не обижайся!

Я чуть было не взвыл от восторга, поскольку бабушка подарила мне ни с чем не сравнимую возможность по возвращении домой обзывать своих коллег по Тайному Сыску "непутевыми дружками". Им сие трогательное определение подходило как нельзя лучше, особенно блистательному сэру Джуффину Халли!

- Так что ты все-таки здесь искал? - старуха внезапно прекратила умиляться и снова уставилась на меня с подозрением.

Я решил, что небольшая порция правды делу не повредит.

- Вообще-то, единственное, что мне хотелось бы найти, так это следы вашего пропавшего внука Урмаго, - честно сказал я. И прибавил: - Между прочим, для вас же и стараюсь! Мой друг сегодня сказал Маркуло, что призрак покойного Хурумхи попросил его передать управление хозяйством его сыну Урмаго - и никому другому! И вдруг выясняется, что Урмаго-то как раз и пропал. Ну вот сама подумай: что нам всем теперь делать?

- Вот оно как! - старуха искренне удивилась.

Я сделал вывод, что злодей Маркуло не поспешил поделиться с ней полученной информацией. Мне пришло в голову, что, вполне возможно, он сделал это нарочно, чтобы неугомонная бабушка продолжала свои нелепые покушения на нас: а вдруг удастся! Думаю, он не слишком-то хотел, чтобы мы нашли Урмаго. Маркуло не был похож на человека, который готов легко и с удовольствием отказаться от своего положения главы семьи в пользу младшего брата. Лучше уж продолжать героические попытки расправиться с претендующим на наследство чужаком, чтобы оставить все как есть. А там, может, и счастливчик братишка никогда не вернется... Одним словом, злодей - он и в Графстве Хотта злодей!

- Так я не поняла: кому все-таки дом-то завещали? Твоему дружку, или этому сопляку? - взволнованно уточнила моя собеседница.

- Скажем так: обоим. Но мой друг заранее готов поступиться своими правами в пользу Урмаго, - я решил не вдаваться в подробности, тем более, что они и мне самому были не совсем понятны.

- Урмаго тоже не сладкий пряник, - проворчала старуха. - Но в лес родичей гнать не будет, тут я спокойна... Где же его вурдалаки носят? В кои-то веки я бы хотела, чтобы этот мальчишка был дома! Лучше уж с ним иметь дело, чем с твоим дружком. Тот-то нам совсем чужой... - она сникла, окончательно осознав, что без возвращения блудного Урмаго у этой истории не будет хорошего конца.

- Где его вурдалаки носят... - задумчиво повторил я. - Да, уж, это вопрос вопросов!

Признаться, я был разочарован. Раскатал губу, думал, что сейчас старуха бросится мне на шею и заливаясь слезами расскажет, что несчастный Урмаго привязан к какому-нибудь вековому дубу на вершине соседней горы, и только одинокая заколдованная хищная птица сыйсу навещает его раз в дюжину дней на предмет поклевать печень... м-да, это уже подробность из совсем другой истории! Но похоже, старуха действительно не знала, куда подевался Урмаго. Уж очень искренне она обрадовалась, когда узнала, что хозяином дома может стать не "злобный чужак" Шурф Лонли-Локли, а ее родной внук.

- Не подскажешь, где его искать? - без особой надежды спросил я.

- Да почем мне знать? - проворчала старуха. - У соседей его, вроде, нет. Маркуло всех объехал, было дело... Или сговорились они? Да нет, не могли Маркуло и Урмаго сговориться! Они и кусок мяса из похлебки не могли поделить без ссоры...

- Слушай, а вы не пробовали ворожить? - неуверенно спросил я. - Не знаю, кто как, но по-моему, твоя внучка Ули хорошая колдунья, а говорят, что она твоя ученица. Есть же способы узнать, куда пропал человек: вызвать лесных духов, или... Ну, там, в зачарованном зеркале подсмотреть, или сон вещий к себе подманить. Наверняка должны быть какие-то способы.

- Да, когда-то я могла бы, - печально вздохнула старуха. - Но стара я стала для настоящей ворожбы. Жизнь от меня уходит, сынок, неужели ты не видишь? - неожиданно печально добавила она, и у меня комок подкатил к горлу. Впору было броситься на шею старой ведьме и хором разрыдаться, чтобы в два голоса оплакать нашу общую судьбу: любая человеческая жизнь завершается приведением в исполнение смертного приговора, а прежде, чем это случится, многие из нас вынуждены много лет, без суда и следствия, томиться в оковах постаревшего немощного тела...

- Ты что? - удивленно, почти испуганно спросила старуха. - Пожалел меня, что ли? - недоверчиво уточнила она.

- Нет, - честно сказал я. - Это не жалость. Это называется сопереживание. Чего мне тебя жалеть, бабушка Фуа? Все мы в одной лодке!

- Ну, тебе-то еще рано плакаться, - снисходительно сказала она. - Молодой еще...

- Это проходит, - печально улыбнулся я. - Ладно, скажи мне лучше: ты-то, может, и не ворожила, чтобы найти Урмаго. А Ули? Она же его очень любит, верно?

- Да уж, - ворчливо подтвердила старуха. - А ты у нее самой и спроси: ворожила, не ворожила? Я ей не сторож! - и помолчав, добавила: - Во всяком случае, если она и ворожила, то без меня. И совета у меня не спрашивала!

- Да я бы с радостью у нее спросил. Но она ничего не говорит. И глаза у нее на мокром месте.

- Ули плачет? - удивилась старуха. - Ну и дела! В последний раз она плакала, когда намочила свои пеленки, а ее матушка покойница не догадалась их переменить. С тех пор из нашей Ули слезинки не выжмешь!

- Теперь выжмешь, - усмехнулся я. - Стоит только спросить у нее, куда подевался Урмаго - и получишь столько слезинок, что умываться можно.

- Значит дело плохо, - старуха совсем сникла. - Значит она все-таки гадала и узнала, что Урмаго больше нет, а мне не сказала...

- Быть такого не может, - возразил я. - Среди мертвых его нет - если верить самим мертвецам. А кому и верить, если не им, правда?

- Как знать, - вздохнула старуха. - Всякие бывают мертвецы. Иногда они брешут не хуже живых!

- Все может быть, - растерянно согласился я. До сих пор мне как-то не приходило в голову, что мертвые тоже могут врать... - Ладно, - вздохнул я, - пойду еще поброжу по дому.

- Поброди, поброди, - кивнула старуха. - Чего ж не побродить... - она замолчала, а потом доверительным шепотом добавила: - Ты бы это, поостерегся... в башню, одним словом, не лазь!

"Вот это да! - ошеломленно подумал я. - Поутру котел с ядом, потом яму для нас приготовила с кухонными ножами и тесаками на дне, а теперь печется о моей безопасности... Можешь ведь быть душкой, сэр Макс, когда хочешь!"

- А что там в башне? - с любопытством поинтересовался я. - Разве там опасно? Ули сказала, что ваш дворецкий... - ну, этот господин с таким смешным именем, я его не запомнил - как раз сегодня затеял там уборку.

- Ха! - осклабилась старуха. - Так то Тыындук, он вообще ничего не боится, вурдалачье племя! Хотя, зря он туда полез...

- Так что же там? - настойчиво спросил я. - Что там такое творится, в вашей грешной башне?

- Не знаю, сама не видела и видеть не хочу, - твердо сказала старуха. И с убежденностью религиозной фанатички добавила: - И все-таки, плохое это место!

- Ну ладно, плохое, так плохое. - Я понял, что информации из нее клещами не вытянешь, а тратить время на бесполезный спор не хотелось. Но напоследок я решил попробовать удовлетворить любопытство, мучившее меня с первых минут нашей беседы: - Можно задать тебе вопрос, бабушка Фуа? - вежливо осведомился я.

- Спрашивай, сынок. Что ж не спросить, если тебе неймется, - со снисходительностью, свойственной многим старикам, согласилась она.

- Вчера, когда мы только приехали, ты сама предлагала поселить нас в башне. А на завтрак пыталась накормить нас ядом. А потом велела этому увальню, своему родичу, вырыть яму и накрыть ее ковром - наверняка ведь надеялась, что мы в нее провалимся, верно? А теперь не велишь мне ходить в эту грешную башню, словно я - один из твоих внуков. Почему?

- А почем я знаю! - с почти девчоночьим легкомыслием отмахнулась старуха. - Вчера увидела вас, и так разозлилась, так разозлилась - слов нет. А тут еще Маркуло говорит: "вот, понаехали новые хозяева!" И тут вы зашли: ты и твой приятель - такие важные, такие нарядные... так бы и придушила! А сегодня с утра спускаюсь в кухню, присмотреть, как там Мичи завтрак готовит - она ведь дурочка, жена Маркуло, да еще и жадная, к тому же! За ней не присмотришь, так она и булки сожжет, и масло не подаст... И тут приходит Маркуло и снова говорит: вот, дескать, теперь еще и новых хозяев кормить надо. И такое меня зло взяло на вас... А после завтрака Маркуло говорит: "одного я не пойму: то ли гости у нас бессмертные, то ли, бабка, совсем из ума выжила". Ясное дело, он меня раззадорил! Только с ямой этой дело не выгорело: я уже знаю, что вместо вас туда пьянчужка Пурех свалился... Это я все к тому, чтобы ты понял: сердита я на вас была донельзя! А сейчас ты зашел, а я смотрю: хороший же паренек, приветливый и почтительный. Зачем такого убивать? Тем более, что тебе-то наше имущество не завещали.

- Ясно, - кивнул я. - Так значит, Маркуло...

- А чего Маркуло? - спохватилась старуха.

- Да так, ничего, - улыбнулся я. - Не бери в голову, бабушка. И спасибо за предупреждение. Я уже понял, что с вашей башней лучше не шутить.

- Ага, не шутить! - обрадовалась старуха. - Именно не шутить. Эк ты хорошо сказал-то, сердце радуется!

Я покинул комнату старухи в твердой уверенности, что первое впечатление меня не подвело: как окрестил я с самого начала Маркуло "злодеем", так оно и было. Наверное он хорошо знал характер своей бабки, а может и заворожил ее немножко, позаботился о том, чтобы старая ведьма разозлилась на нас несколько больше, чем следует. В результате из бабушки получилось своего рода "оружие массового поражения" - она оказалась неумелой, зато азартной убийцей. И "поэт" Йохтумапп наверняка вырастил ядовитые кусты в наших спальнях под его чутким руководством. А в том, что Маркуло собственноручно устроил примитивную ловушку, приладил над входной дверью камень, который чуть не угробил Лонли-Локли, сомневаться не приходилось: это было известно из его собственного признания. То есть выходило, что Маркуло и есть самый главный "профессор Мориарти" в этом милом семействе. Отсюда сам собой напрашивался вывод, что и Урмаго исчез не без его помощи. Наверняка, Маркуло с самого начала подозревал, или даже точно знал, что отец завещает дом не ему, а Урмаго, и устранил соперника. Разумеется, он не мог предвидеть, что на сцене появится еще один наследник, сэр Шурф Лонли-Локли, о котором до сих пор в этом доме вообще никто слыхом не слыхивал...

Эту ясную, как летний день, картинку омрачало только поведение Ули. Не укладывалось оно в мою простенькую и понятную схемку - хоть плачь! После того, как я несколько часов угробил на созерцание их с Урмаго почти идиллических отношений, я не мог поверить, что Ули стала бы покрывать своего старшего братца, если бы он причинил Урмаго хоть какой-нибудь вред...

Я так глубоко задумался, что сам не заметил, как уютно устроился на ступеньках лестницы, ведущей наверх, в ту самую башню, куда мне не советовала совать нос внезапно подобревшая бабушка. Даже чашку кофе из Щели между Мирами извлек, чтобы сделать мыслительный процесс совсем уж приятным. Сделал глоток ароматного крепкого напитка, прислонился затылком к стене, с удовольствием ощутив ее приятную прохладу. И снова принялся думать: о леди Ули, ее пропавшем братце Урмаго, злодее Маркуло и других членах этой "семейки Адамс". Сейчас, когда я остался в одиночестве, они казались мне просто забавными персонажами очередной черной комедии, даже трагическую гибель пьянчуги Пуреха я, хоть убей, не мог воспринимать, как реальное событие. Не жизнь, а комикс какой-то!

Немного поразмыслив, я окончательно пришел к некоторым выводам. Умница Ули наверняка знала, что случилось с ее братом Урмаго - положим, это было ясно с самого начала. Даже если предположить, что она не присутствовала при его исчезновении, я ни на минуту не сомневался, что ее колдовских способностей должно было хватить на какой-нибудь завалящий сеанс ясновидения. Ее упорное нежелание говорить с нами на эту тему, можно было объяснить следующим образом: либо в его исчезновении был виноват кто-то из членов семьи (читай: Маркуло), и девочка решила, что грех это - сдавать своих родичей посторонним дядям; либо Урмаго покинул дом по доброй воле и просил Ули сохранить его маленькую тайну. Черт, а ведь пока мы тут дурью маемся, парень вполне мог просто отправиться в кругосветное путешествие, или сбежать в соседнее государство с какой-нибудь замужней дамой - такие дела обычно требуют таинственности! - или уйти в разбойники, или, или, или... Да что только не может взбрести в голову неглупому, энергичному и, что немаловажно, очень молодому человеку, которому смертельно надоела тихая жизнь в захолустье, в "фамильном замке Кутыков Хоттских", как высокопарно выражался господин дворецкий. Эта версия, кстати, довольно логично объясняла странное поведение Ули: девочка понимала, что возвращение брата спасло бы семью от разорения, но благородное сердечко вынуждало ее свято хранить его тайну - мало ли, какие у них тут понятия о чести!

Собственно говоря, практической пользы от моих умственных усилий пока было всего ничего. Разве что, теперь я был совершенно уверен, что если от метода свободного интервьюирования свидетелей мы все-таки перейдем к нормальному человеческому допросу, я могу смело сэкономить кучу Смертных Шаров: вполне достаточно развязать язык леди Ули и злодею Маркуло.

- Какой ты умный, с ума сойти можно! - ехидно сказал я себе самому. - Ладно уж, испепеляй свою чашку, горе мое! Нас ждет башня... Хорошо, хоть не "Темная башня"! - После этой тирады я адресовал мысленный поклон сэру Стивену Кингу - кому же еще! - заткнулся, ликвидировал чашку, а затем и оставшийся от нее пепел, и решительно зашагал вверх по скользким полированным ступенькам. Разумеется, я не мог обойти вниманием таинственную башню. Не могу сказать, будто я действительно рассчитывал, что моя экскурсия принесет какую-то практическую пользу, но разумеется, я не мог отказать себе в невинном удовольствии исследовать разрекламированное старухой помещение. Проблема в том, что словосочетание "плохое место" уже давно стало для меня чем-то вроде дорожного знака с надписью: "тебе туда, дружище!" Меня как магнитом туда тянуло, честное слово!

Так называемая "башня" оказалась не слишком просторным и почти совершенно пустым помещением на самом последнем этаже "небоскреба" Кутыков. Я сразу обнаружил, что спокойное расследование в одиночестве мне не светит. Господин Тыындук Рэрэ, с позволения сказать, "дворецкий" Кутыков, все еще находился тут. Вообще-то, леди Ули в моем присутствии говорила, что он, дескать, "наводит порядок" в башне. Уж не знаю, что она имела в виду, но никаким наведением порядка тут и не пахло - скорее уж капитальным ремонтом! Дядя разбирал каменную кладку стен - я сразу понял, что это была адова работа. А судя по результатам - к этому моменту на полу лежало дюжины две не слишком крупных камней - я заключил, что до благополучного завершения его трудодейства оставалось года полтора-два, никак не меньше!

- Разумеется, я не могу руководить вашими действиями, но знаете, я бы не рекомендовал вам находиться в этом помещении, сэр, - сказал этот несчастный каторжник, отвешивая мне до нелепости изысканный вежливый поклон.

- Но ты-то здесь находишься! - резонно заметил я.

- Я - другое дело, - невозмутимо возразил он. - Я выполняю поручение хозяев дома, поэтому у меня просто нет выбора.

- А что может быть опасного в этом помещении? - нахально спросил я, с любопытством оглядываясь по сторонам. Мое чуткое сердце упрямо молчало. В отличие от обитателей дома, оно не считало башню "плохим местом". Поэтому я окончательно расслабился. Вспомнил безобидные наваждения, которые насылала на нас разгневанная леди Ули и решил, что опасности, подстерегающие случайного посетителя башни наверняка того же свойства. Вполне достаточно, чтобы напугать лесных жителей из Графства Хотта, но уж никак не человека, несколько лет прослужившего в Тайном Сыске столицы Соединенного Королевства.

- Здесь не так уж опасно, - внезапно согласился со мной господин Рэрэ. - Но насколько я понял, со слов... простите, но, с вашего позволения, я не стану называть имя очевидца - эти стены были свидетелем некоего ужасного события. Знаете, старинные замки, вроде этого, со временем иногда становятся почти разумными существами. Они способны запоминать, а потом делиться своими воспоминаниями со случайным гостем... Не думаю, что вам это понравится.

- Знаешь, - доверительно сказал я, присаживаясь на корточки рядом с этим достойным человеком, - я ведь все-таки не обыкновенный досужий зевака, которого можно напугать до полусмерти каким-нибудь простеньким наваждением. Я ведь тебе не говорил, какая у меня служба?

- А у тебя есть служба? - уважительно переспросил он. Удивительное дело: дядя тут же перешел на "ты", а его безупречная вежливость вымуштрованного слуги уступила место нормальной человеческой теплой улыбке. Очевидно до сих пор этот господин считал меня никчемным богатым бездельником, вроде его хозяев, а теперь зачислил в список "своих людей".

- Разумеется, - кивнул я. - Я служу в Малом Тайном Сыскном Войске столицы Соединенного Королевства.

- Это что-то вроде полиции? - заинтересованно уточнил он, не отрываясь, впрочем, от работы.

- Вот именно: "что-то вроде", - улыбнулся я. - Только полицейские гоняются за обыкновенными преступниками, а мы - за колдунами.

- А что, колдуна тоже можно арестовать? - изумился дворецкий. - Он же может заворожить преследователя и... - он не подобрал подходящего слова и сделал красноречивый жест рукой, пытаясь наглядно изобразить, как лихо исчезнет из рук своего преследователя гипотетический колдун.

- Правильно, - терпеливо сказал я. - Поэтому умелого колдуна может арестовать только очень умелый. Вот в этом, собственно, и состоит моя работа.

- Так ты... Ага, вот оно как! - Тыындук Рэрэ осекся и несколько секунд переваривал информацию. - А твой друг? - наконец спросил он. - Он тоже?..

- А как, по-твоему, он испепелил ваши ворота? - усмехнулся я.

- Ну... Почем я знаю, какие там у вас в Соединенном Королевстве хитрые колдовские смеси можно добыть! - неопределенно ответил он. И задумчиво добавил: - Не обязательно уметь колдовать, чтобы воспользоваться зельем, купленным в лавке, верно?

- Ну, по большому счету ты прав, - признал я. - Но Шурф не покупал никаких средств, можешь мне поверить. Просто поднял руку и испепелил ваши ворота. Собственно говоря, невелик подвиг!

- Что, и ты так можешь? - искренне изумился дворецкий.

- Могу, - я пожал плечами. И честно добавил: - Правда, у меня пока получается не так быстро и эффектно. Но я-то в Тайном Сыске всего несколько лет служу...

- Ты точно не заливаешь? - почти жалобно спросил он.

- Ладно, смотри, - вздохнул я. Выбрал из кучи камней один, побольше, и прищелкнул пальцами, от всей души надеясь, что уроки сэра Лонли-Локли не пропали зря, и я вполне способен испепелить что-нибудь покрупнее давешней кофейной чашки. Все-таки мы находились черт знает на каком расстоянии от Сердца Мира, а этот фокус с сожжением неодушевленных предметов имел самое непосредственное отношение к Очевидной магии.

К счастью, я был в хорошей форме и потому не опозорился. От камня осталась только горстка рыжеватого пепла. Теперь Тыындук Рэрэ смотрел на меня как футбольный фанат на какого-нибудь очередного Марадонну. Куда только подевалась его невозмутимость!

- Ну и дела! - наконец сказал он. - А почему?... - тут сей достойный человек осекся, прикусил язык и даже отвернулся в сторону - наверное, испугался, что я смогу прочитать в его глазах окончание фразы, чуть было не сорвавшейся с его губ. Но мне не требовалось читать чужие мысли: ход его рассуждений и без того был для меня совершенно очевиден.

- Ты хотел спросить, почему мы до сих пор не расправились с твоими хозяевами, раз уж мы такие крутые? - усмехнулся я. - А тебе не приходило в голову, что мы просто не очень-то злые люди?

- А разве так бывает? - смущенно спросил он. - Признаться, до сих пор я думал, что нет добрых и злых людей, а есть сильные и слабые. И сильные просто приходят и берут свое, если им хочется, а слабым лучше отсидеться в погребе, чтобы остаться в живых...

- В каком-то смысле ты, наверное, прав, - задумчиво согласился я. - И все-таки слабые люди часто куда опаснее, уж ты поверь мне на слово!

- Как это может быть? - дворецкий окончательно забросил свою работу и внимал мне, как провинциальный подросток заезжему гуру.

- Все очень просто. Сильному обычно нет дела до окружающих, - объяснил я. - Тот, на чьей стороне сила, обычно старается обходить других людей стороной, чтобы не зашибить ненароком: ему нечего с ними делить, незачем что-то доказывать - кому доказывать-то, если остальные просто не принимаются во внимание? А слабый вынужден постоянно бороться за место под солнцем: подпрыгивать, расталкивать всех локтями, перегрызать глотки. А добром такое мельтешение редко заканчивается. Знаешь, самый опасный человек, с которым мне довелось столкнуться, когда-то был довольно посредственным колдуном [12]. Ну, не то чтобы самым слабым, но он вечно оказывался вторым - в любой компании! В результате он такого наворотил, что... Ладно, это долгая история, и к нашим нынешним делам она никакого отношения не имеет. Просто поверь мне на слово: мой друг просто не хочет обижать обитателей этого дома. Скажу тебе больше: он меня сегодня полдня уговаривал успокоиться и не применять строгие меры к господам Кутыкам. Я ведь, в отличие от него, не так уж силен, а поэтому ужасно рассердился на весь белый свет - после того, как нас попытались убить...

- Да, нехорошо это, - смущенно согласился дворецкий. - Если бы господин Маркуло спросил у меня совета, я бы с самого начала предложил ему попробовать уладить дело миром, договориться с твоим другом, пообещать ему часть дохода от поместья... Но с тех пор, как умер господин Хурумха, мое мнение мало кого в этом доме интересует, - обиженно добавил он.

- А почему ты у них служишь? - полюбопытствовал я. - Извини за бестактный вопрос, но такой парень как ты мог бы найти отличную работу даже у нас, в Ехо. Что ты тут забыл?

- Когда-то я дал клятву господину Хурумхе, - вздохнул он. - Видишь ли, все не так просто: в свое время он спас мне жизнь. А у нас, в Графстве Хотта, существует закон: если кто-то спас тебя от верной смерти, значит твоя жизнь с этого момента принадлежит ему.

- Как это? - изумился я. - Рабство у вас тут, что ли?

- Не совсем рабство, но... Да, немного похоже. Видишь ли, считается, что если уж ты был в лапах у смерти, твоя жизнь закончилась. И если кто-то тебя спас, значит твоя жизнь это его добыча. Как на охоте... Вообще-то, иногда спаситель бывает столь великодушен, что отпускает спасенного на все четыре стороны. Существует такой специальный обряд... говорят, очень красивый обряд. Но если он хочет оставить этого человека при себе - что ж, считается, что это его право...

- И тебе не повезло, да? - сочувственно кивнул я.

- Как сказать, - задумчиво протянул дворецкий. - Конечно, покойный господин Хурумха заставил меня принести клятву, что я всегда буду заботиться о его семье, и сделал меня своим слугой... Но если бы не он, я уже много лет был бы мертвецом. К тому же, мне неплохо жилось в его доме - по крайней мере, пока он не умер. Да и сейчас... Господин Маркуло, конечно, не такой разумный человек, как его покойный отец. Но многие свободные от такого рода обязательств люди живут куда хуже, чем я - даже те, кто вынужден заботиться только о своей собственной семье.

- Да уж, - невольно улыбнулся я. - Разные бывают "собственные семьи"!

- Так что я не жалуюсь, - заключил мой мудрый собеседник. - Просто хочу сказать, что будь моя воля, все бы повернулось иначе. Но в последнее время от меня почти ничего не зависит.

- Да, это я понял, - кивнул я. - Слушай, а расскажи мне об этой башне. Почему ее все так боятся? Вернее, все, кроме леди Ули, если ее спокойствие не деланное, конечно... И, если уж речь зашла: что ты-то тут делаешь? Зачем разбираешь эту стену? Работы, как я погляжу, непочатый край.

- Да, эту работу мне и к следующей зиме не закончить, это я уже понял, - печально согласился дворецкий. - Но госпожа Ули будет недовольна, если я начну болтать о том, что случилось в этой башне, - честно признался Тыындук Рэрэ. - Ты бы лучше у нее самой спросил.

- А она ничего не хочет рассказывать. Только ревет как девчонка, - я пожал плечами. - Вообще-то, эта грешная башня не самое главное. Я сюда просто из любопытства забрел... Ты уже знаешь, что мой друг очень хочет разыскать Урмаго? Ну вот, а я решил ему помочь. Но пока не получается...

- А вам-то зачем искать Урмаго? - опешил дворецкий.

И мне пришлось в очередной раз выкладывать замысловатые подробности касательно последней воли покойного Хурумхи Кутыка. Тыындук слушал меня внимательно и напряженно, словно от моих слов зависела его судьба. Впрочем, так оно, наверное и было - в каком-то смысле...

- Вот оно как, - сказал он, когда я умолк. - Ничего удивительного: Урмаго всегда был любимым сыном старика, а уж тот умел отличить спелую пумбу от червивого ореха!

Я хмыкнул, облагодетельствованный свежей пейзанской метафорой. Мой собеседник, тем временем, что-то усердно обдумывал, печально уставившись на свои ухоженные, как у столичного придворного - это при его-то работенке! - руки с удивительно длинными сильными пальцами.

- Скажи мне, только честно, - неожиданно попросил он, - ты очень хороший колдун? Или кроме как камни сжигать, ничего больше не умеешь?

- Не только это, - я не удержался от снисходительной улыбки. - А вот хороший я колдун, или плохой - не знаю. Смотря что нужно сделать. Что я точно хорошо умею, так это убивать и уговаривать... вернее, заставлять людей делать все, что я прикажу. Ну и еще кое-что по мелочам, - добавил я, рассудив про себя, что докладывать этому почтенному человеку о своих успехах на поприще путешествий между Мирами, пожалуй, не стоит.

Некоторое время он смотрел на меня испуганно и недоверчиво, потом понял, что я не собираюсь демонстрировать свою силу прямо сейчас и немного расслабился.

- Значит, ты уговаривать умеешь... - тихо, как бы про себя повторил он. - Что ж... конечно, госпожа Ули будет очень недовольна, если я проболтаюсь, но я обещал покойному Хурумхе заботиться обо всех его детях!

Мое сердце бешено заколотилось о ребра. Я сразу понял, к чему идет дело, и теперь старался не дышать - чтобы не спугнуть откровенное настроение своего собеседника.

- Урмаго не пропал, - почти беззвучным шепотом сказал дворецкий. - Он здесь.

- В доме? - изумленно выдохнул я. - Что, его Маркуло в подвале прячет? Или?..

- Да нет, господин Маркуло ничего не знает. Думает, его брат просто загулял - так ведь уже бывало... Он, конечно, молит теперь всех духов леса, чтобы Урмаго не нашел дорогу домой. Очень уж не хочет с ним делиться! Но господин Маркуло никогда не стал бы причинять зло своему брату. Может быть, ты и твой друг сочли моих господ плохими людьми, поскольку с вами они очень уж недружелюбны... Но все члены семьи любят друг друга, хоть и не всегда могут ужиться под одной крышей. И господин Маркуло не исключение. Он любит своих братьев и свою сестру, и прочих родичей, хотя по нему и не скажешь, наверное...

- Да, пожалуй ты прав, - согласился я, вспомнив, каким несчастным выглядел Маркуло, растерянно застывший над мертвым телом пропойцы Пуреха. А ведь я бы на его месте, пожалуй, в пляс пустился!

- Так где же Урмаго? - нетерпеливо спросил я. - Ты сказал...

- Да, господин Урмаго по-прежнему здесь. В этом доме, - подтвердил дворецкий. - В этой самой башне, будь она неладна!

- Да где же он? - я уже ничего не понимал.

- В стене, - угрюмо сообщил Тыындук. - Он в стене, так уж вышло. Поэтому я и рискнул навлечь на себя гнев госпожи Ули и рассказал тебе все начистоту. Если уж ты умеешь уговаривать - может, ты как-нибудь уговоришь его выйти? А то госпожа Ули велела мне разобрать все стены в надежде, что ее брат найдется... но она и сама не слишком верит, что у нас что-то получится. Он ведь стал бестелесным, как лесной дух, и теперь может просто спрятаться в одном из камней, это и мне понятно!

- А как он туда попал? - ошеломленно спросил я. - Его заколдовали? Но кто?

- Может, и заколдовали, а может, сам наворожил невесть чего, - дворецкий пожал плечами. - Дело темное! Могу тебе сказать одно: Урмаго и Ули все время учились ворожить. У госпожи Ули куда лучше выходило: она-то постарше, да и пошла в свою бабку, а старая Фуа в ее годы была грозной ведьмой! Но Урмаго очень старался не отстать. Он ведь был упрямый, как его отец... А ворожить они любили в этой башне. И вместе сюда ходили, и поодиночке. И вот однажды оба не пришли завтракать. Я, ясное дело, отправился их разыскивать. И нашел только Ули. Она сидела в этой самой башне и плакала - так плакала! А когда я стал ее расспрашивать, сказала только одно: "Урмаго теперь живет в стене, и я не знаю, как его оттуда выманить". А потом спохватилась и взяла с меня клятву, что я никому не расскажу. Она ведь надеялась, что сумеет его выручить. Ходила сюда каждую ночь, ворожила так, что камни кричали как голодные младенцы, а дом сотрясался до основания - хорошо хоть не рухнул! С тех пор все остальные домочадцы боятся этой башни больше, чем прогулки по вурдалачьему кладбищу в полнолуние. Я-то знал, в чем дело, но госпожа Ули строго запретила мне их успокаивать. Она почему-то не хотела, чтобы кто-то из домашних узнал правду про Урмаго... Да, так вот: с колдовством у нее ничего не вышло. И вот сегодня пришла она ко мне и говорит: "Я все перепробовала, ничего не получается, давай стену разбирать!" Вот я и разбираю... Ну что, как думаешь: ты сможешь уговорить его выйти?

- Надо попробовать, - вздохнул я. - Вообще-то, я имел в виду немножко другое: мне, знаешь ли, надо видеть перед собой человека, которого я собираюсь "уговорить", а вашего Урмаго хрен увидишь... Ну да ладно! В любом случае, хорошо, что ты мне все рассказал. Сейчас подумаю, что тут можно сделать...

- А можно? - с надеждой спросил дворецкий.

- Если он еще жив, то наверняка, - твердо сказал я. - Кстати, а он жив? Что Ули по этому поводу думает?

- Она говорит, что жив. Сердцем, дескать чует, - вздохнул дворецкий. - Ее бы устами, как говорится...

- Что ж, будем надеяться, что сердце ее не обманывает, - бодро заключил я. - Пока человек не встретил свою смерть, безвыходных ситуаций не бывает, поверь моему опыту! Впрочем, я однажды даже с того света одного дядю приволок - другое дело, что его это не слишком обрадовало... Если не получится у меня, позовем на помощь моего друга. А не сможет он, мы сюда и подмогу из Тайного Сыска вытащим!

- И что, ваши коллеги поедут в такую даль, чтобы помочь чужому человеку? - изумился он. - Урмаго ведь даже не житель Соединенного Королевства - на кой он вам сдался?

- Пустяки все это, - отмахнулся я. - Да будь он хоть из Куманского Халифата, этот счастливчик! Грех это - оставлять человека в стене. Другое дело, если ему самому нравится там сидеть, но я здорово сомневаюсь, что это действительно такое уж великое удовольствие. Ничего, если выяснится, что в этой стене он был счастлив как никогда прежде, залезет обратно, дурное дело нехитрое... Ох, зря, конечно, Ули нам сразу не сказала, в чем дело!

- Ей и в голову не приходило, что от вас можно ждать помощи, - пожал плечами дворецкий. - Наверное, она не знала, что вы такие хорошие колдуны. У нас тут все думают, что угуландцы только у себя дома на что-то способны, а как уедут подальше, даже детей пугать не годятся... А еще вполне могло статься, она решила, что вы только навредите Урмаго. Знаешь, ведь когда стало известно, что к нам едет наследник, в этом доме о твоем друге говорили только как о злейшем враге.

- Оно и понятно, - вздохнул я. - Господин Маркуло - великий пропагандист, это я уже заметил! А ты почему рискнул мне довериться?

- Иногда надо рисковать, - просто ответил он. - Особенно в тех случаях, когда уверен, что хуже уже не будет... К тому же, Маркуло молод и не разбирается в людях - мало ли, что он там о вас говорит! Я привык доверять своему чутью и своему опыту. Ну а мне вы оба показались просто странными чужаками, возможно, действительно не слишком добродушными, но уж никак не алчными злодеями...

- Спасибо на добром слове, - улыбнулся я. - Ладно, давай немного помолчим. Мне надо подумать.

Тыындук кивнул и принялся за работу. Впрочем, я заметил, что теперь он отковыривал очередной камень без особого энтузиазма - скорее просто потому, что это было какое никакое, а занятие. Очевидно, дядя верил в мои возможности. Да я и сам в них верил. Как-то привык в последнее время, что для меня нет ничего невозможного. Казалось, надо только понять: с чего начать, а там все как-нибудь само собой получится... Ох, я уже устал скорбно вопрошать после каждой очередной передряги: где была моя голова, дырку над ней в небе?! Очевидно, имеется такое специальное, совершенно недоступное место, в котором эта никчемная часть тела просто обожает находиться подолгу...

Впрочем, прежде, чем отправиться на незаслуженный отдых, мой угасающий разум все-таки дал мне пару полезных советов. Разумеется, я понимал, что мне следует немедленно послать зов Шурфу, чтобы обрадовать его неожиданным успехом моего расследования и избавить от дурной работы. Теперь и коню ясно было: парень напрасно старается, пытаясь спровоцировать на задушевную беседу многочисленных Кутыков, которых и пересчитать-то трудно, не то что опросить. Ни черта они ему не скажут - хотя бы просто потому, что действительно не знают. Но... мало ли, что я там "понимал"! Во мне вдруг разбушевался мой старый знакомый: малоприятный хвастливый тип, который просто обожает повергать окружающих в изумленный восторг. Стоило только представить, как я выйду во двор в сопровождении благополучно извлеченного из стены Урмаго и скромно скажу: "а вот и мы", и все мои благие намерения испарились - наверное, отправились на ту самую легендарную дорогу в ад, которая ими, вроде бы, вымощена... Ох, наверное, я никогда не повзрослею!

И еще мой угасающий рассудок слабым шепотом посоветовал мне послать зов Джуффину и попросить у него совета... Ну конечно, мне следовало это сделать! Но мне словно вожжа под хвост попала. Я вдруг решил, что невелика честь сделать все по подсказке мудрого дяди Джуффина. И так, дескать, вечно чуть что - сразу бегу к нему за советом... Маниакальное желание доказать всему миру, что я и сам чего-то стою, разрывало меня на части. Куда запропастилась моя хваленая отрешенность, что стало с моим умением прислушиваться к тихому шепоту своего мудрого сердца?! Вообще-то, я уже давно заметил, что ни могущество, ни даже опыт отнюдь не всегда спасают представителей рода человеческого от внезапных приступов непроходимой глупости - просто помрачение какое-то находит, честное слово!

Оставалось понять, что именно я могу сделать в такой ситуации. Прежде мне никогда не доводилось извлекать из каменных стен живых людей. Более того: мне и в голову не приходило, что они могут как-то туда попадать! Некоторое время я пытался спокойно обдумать свои дальнейшие действия, а потом, по примеру генерала из старого анекдота решил: "а чего думать - прыгать надо". И "запрыгал". Для начала я попросил дворецкого покинуть помещение. Я еще и сам толком не знал, с чего начну, но рассудительно решил, что от несчастных случаев лучше застраховаться. Хватит на сегодня в этом доме и одного покойника! Тыындук Рэрэ поспешно исполнил мою инструкцию. Я мог спорить на что угодно, что он не откажется от возможности подсматривать за моими действиями в замочную скважину: уж больно откровенное любопытство было написано на его лице. Ну да, я думаю! Ни на секунду не сомневался, что показательные сеансы Угуландской магии здесь, в горах Графства Хотта, зрелище редкостное.

Я остался один и для начала метнул в стену свой Смертный Шар. Честно говоря, я на него очень рассчитывал. Я уже как-то привык, что это оружие, странная природа которого до сих пор оставалась загадкой для меня самого, никогда не подводит. До сих пор Смертные Шары помогали мне не только - и не столько! - убивать, моей странной силы хватало на то, чтобы развязывать язык мертвецам и исцелять смертельно больных, снимать заклятия с очарованных и изменять свойства волшебных предметов, созданных куда более могущественными колдунами, чем я сам. В свое время мне удалось подчинить своей воле даже воды Хурона - кто бы мог подумать, что можно "пристыдить" реку [13]?!

Но на сей раз меня подстерегала неудача, банальная, нелепая и потому непереносимо досадная. Маленький сгусток пронзительного зеленого света ударился о стену, стал большим, тусклым и прозрачным и наконец исчез. Вообще-то, мне следовало предвидеть, что этим кончится: все правильно, так происходило всегда, когда я имел дело с обыкновенными неодушевленными предметами... А я-то думал, что если уж Урмаго действительно сидит в стене, значит и сама стена заколдована - следовательно, с ней можно договориться. Ошибочка вышла!

Я взволнованно прошелся по пустой комнате, сосредоточенно потирая лоб кулаком - как будто это действительно помогало мыслительному процессу! Никаких новых идей у меня не было и посещать меня они явно не собирались. Признаться, я так рассчитывал на помощь своих безотказных Смертных Шаров, что теперь был совершенно выбит из колеи. "Попробовать встать на его след, что ли?" - вяло подумал я. И сразу же отказался от этой идеи: Урмаго пропал не сегодня, и даже не вчера, так что вряд ли я сумею нащупать его след. А даже если сумею - где гарантия, что бедняга переживет такое издевательство над своим организмом?

- Нет, дружище, - вслух сказал я, прислоняясь спиной к холодной каменной кладке, - мыслителя из тебя явно не получилось. Это тебе не ядом плеваться!

Все-таки, я не был безнадежно сумасшедшим. Кое-как смирившись с позорным провалом на поприще героя-спасателя, я снова подумал о том, что мне следует позвать на помощь Лонли-Локли. Я уже почти собрался послать ему зов Но... черт, иногда я становлюсь таким азартным, что самому страшно делается! К тому же моя новая идея действительно была не так уж плоха. "Еще одна попытка, - решил я. - А потом пошлю зов Шурфу, и гори все огнем..."

Просто до меня наконец-то дошло, в чем была моя ошибка. "Ха! Подожди себя хоронить, парень! - восхитился я. - Сначала попытаемся выяснить, как все было на самом деле!"

Мне стало немного стыдно: я так увлекся поиском решений, что даже не удосужился выяснить, как все было на самом деле. Учинить допрос какому-нибудь предмету обстановки, и дело с концом. Самое смешное, что именно за этим я сюда сначала и пришел, голова дырявая!

Я тут же уселся на пол, прямо там, где стоял. И немедленно взялся за дело. Мне пришло в голову, что один из камней, только что извлеченных из стенной кладки - наилучший свидетель, какого только можно пожелать. Возможно, он расскажет мне не только о том, что происходило в башне в ту злополучную ночь, но и сообщит некоторые подробности о существовании господина Урмаго внутри стены.

Сначала меня постигло еще одно разочарование: камень наотрез отказался "давать показания". Он, если можно так выразиться, вообще не шел на контакт. Через десять минут я взмок от напряжения, но так и не увидел ни одного эпизода, имевшего место в этом грешном помещении. Вконец раздосадованный, я наконец оторвал свой взор от камня и сердито уставился на противоположную стену - не потому, что обнаружил там что-то интересное и вообще без каких-либо задних мыслей, просто потому, что она была напротив. И вот тут у меня наконец получилось, да еще как!

Не так давно сэр Джуффин мимоходом заметил, что тому, кто хочет узнать "прошлое вещей", лучше всего остановить свой выбор на небольшом предмете. Чем меньше его размеры, тем, дескать, легче добиться результата. Затевать дискуссию на эту тему я тогда не стал - не до того было. Но признаться, я был изрядно удивлен, поскольку не раз развлекался на досуге, учиняя "допрос" мебели в собственной гостиной, чтобы выяснить, что творилось дома в мое отсутствие. И никаких особых трудностей не испытывал, даже когда выбирал в качестве объекта огромный обеденный стол, или свое монументальное кресло, явно рассчитанное на задницу великана. Очевидно, и в этой области я оставался оригиналом: то ли давало себя знать мое нездешнее происхождение, то ли приносила пользу моя принадлежность к загадочному отряду млекопитающих под названием "Вершители" - признаться, я не слишком над этим задумывался. Получается - и хвала Магистрам, чего еще желать-то... Но вот разговорить целое жилое строение, или хотя бы его часть, вот как эту стену, например - такой фокус мне до сих пор не удавался. Впрочем, я и не очень-то пытался, если честно. Безуспешно попробовал пару раз "объясниться начистоту" со своим домом, и бросил, заключив, что сие чудо мне пока не по зубам.

Но теперь все было иначе. Мне не пришлось прилагать никаких усилий, не понадобилось проявлять некое подобие инициативы, Какое там: я даже не успел подумать, что следует попробовать. Целый ворох ярких картин, чужих воспоминаний о недавних событиях, обрушился на меня, как груда конфетти и серпантина на гостя, немного опоздавшего к началу карнавала: он, вроде бы, знает, что это непременно случится - какой же карнавал без цветной мишуры! - но совершенно не готов к тому, что все произойдет так быстро. Это было не слишком похоже на знакомую мне процедуру. Кадры сменяли друг друга с такой скоростью, словно это был слайд-фильм, демонстрировать который взялся какой-нибудь непоседа, да еще и сразу после солидной внутримышечной инъекции адреналина. Последовательность событий явно не соответствовала реальному ходу вещей, зато кадры были хороши, словно над ними поработал опытный оператор: я видел то наполненные страхом и безумной тоской глаза юной ведьмочки Ули, в отчаянии заламывающей тоненькие руки, то немного испуганную, но все еще легкомысленную улыбку на круглом румяном лице ее невезучего братишки Урмаго, то их обоих сразу - две копны волос, черных и каштановых, склонившихся друг к другу, две пары пересохших от волнения губ, с которых срывался горячий шепот: чужие, незнакомые мне слова заклинаний.

А потом, в самом конце, уже совершенно обалдевший от переизбытка драгоценной информации, я увидел главный эпизод этого длинного и почти бессвязного "фильма". Урмаго с закрытыми глазами и улыбкой лунатика медленно пересекал комнату по узкой сияющей тропинке на пыльном полу - или это был просто бледный лунный луч, пробравшийся в башню сквозь полуприкрытые ставни крошечного окна? Он подошел к стене и плавным, удивительно красивым движением погрузил широко разведенные, словно открытые для объятий, руки в камень, который вдруг утратил свою обычную структуру - теперь стена дрожала и переливалась в тусклом свете далекой луны, как будто была сложена из застывших как желе, но еще не затвердевших сгустков темной тягучей жидкости. Передо мной на мгновение мелькнуло лицо Урмаго крупным планом, отрешенное, счастливое и в то же время откровенно безумное, как у одержимого. И наконец, я увидел последний кадр: парень погрузился в стену целиком, увяз в ней всем телом, и только тогда, очевидно осознал, что происходит, испугался и отчаянно забился, задергался всем телом, как мошка, увязшая в смоле, которая когда-нибудь станет янтарем. Мое чуткое второе сердце, будь оно неладно, взвыло, переполнившись его паническим ужасом и сокрушительной тоской живого тела, которое внезапно осознало собственную роковую уязвимость... Мой разум умолк, захлебнувшись в горьком мутном потоке чужого отчаяния, а я начал действовать - наверное потому, что это был единственный способ не обезуметь окончательно и бесповоротно.

Повинуясь какому-то дикому, неконтролируемому порыву, я вскочил на ноги и бросился вперед, к стене, ничего не соображая, не представляя даже, во что именно я намерен погрузиться: в настоящую твердую каменную кладку, или в постепенно оживающие обрывки чужих воспоминаний о событиях прошлого. Уже позже я оценил, насколько точно был выбрано время для моего безрассудного прыжка: в тот самый момент настоящее стало мягким и податливым, так что сквозь него можно было нащупать прошлое... а я взял такой хороший разгон, что с треском разорвал истончившуюся ткань реальности. Я не настолько силен в теории, чтобы убедительно объяснить, что со мной произошло. Знаю только, что каким-то образом я слился с собственным видением и повторил нелепое, но чудесное путешествие Урмаго, затеянное его неугомонной сестренкой - к этому моменту я уже не сомневался, что именно ее алчное любопытство подгоняло эту парочку юных чародеев-любителей. Ребята хотели научиться проходить сквозь стены, и это им, можно сказать, почти удалось. Ровно наполовину.

В человеческом языке нет слов, подходящих для того, чтобы адекватно описать мои тогдашние ощущения. Исчезли все привычные системы координат: больше не было времени, и поэтому иногда мне кажется, что я оставался пленником стены целую вечность, хотя вряд ли секундная стрелка часов, если бы таковые имелись в моем распоряжении, успела бы совершить свой коротенький прыжок от одного деления к другому. Не было даже пространства в привычном понимании этого слова. Можно сказать, я сам стал пространством, и в то же время четко осознавал, что мое тело больше не занимает никакого места - даже крошечной точки размером со след ангела - одного из тех, мириады которых способны поместиться на кончике иглы, если верить весьма спорным гипотезам невменяемых средневековых теологов.

Самое удивительное, что мне совсем не было страшно. Вообще-то, я - отнюдь не величайший герой всех времен и народов. Как был ходячим хранилищем разнообразных фобий, так им и остался. Многочисленные передряги, в которые мне доводилось влипать с удручающей регулярностью, не прибавили мне храбрости, скорее уж наоборот: иногда я вздрагиваю, заметив, как своевольно шевелится в дальнем углу комнаты моя собственная тень - слишком уж независимыми от моей воли кажутся мне ее движения! Теперь-то я совершенно точно знаю, что окружающий мир - еще более опасное место, чем это может показаться поначалу... Но тут я оставался спокойным и вялым, как пляжник, задремавший на солнцепеке после пары бутылок пива. Я даже не пытался что-либо сделать, а просто наслаждался совершенно новым для меня чувством глубокого покоя, который - я почему-то знал это без тени сомнения! - был окрашен в ровный сумрачно-серый свет.

И еще я знал, что я здесь не один. Интеллектуальное знание того факта, что где-то в этой стене должен находится пропавший Урмаго, в тот момент не имело никакого значения. Его присутствие не было для меня благополучно доказанной логической теоремой. Я просто ощущал близкое присутствие такого же существа, как я сам - странного сгустка бесконечности и неописуемых ощущений. Каким-то образом я подобрался к этому сгустку: меня побуждал к этому слабый, отстраненный, словно даже и не мой собственный, интерес, совершенно не похожий на агрессивное жизнерадостное любопытство, свойственное представителям органической жизни. Наверное, морская волна, с убаюкивающим шипением растекающаяся по берегу, испытывает похожий нежный щекочущий зуд, соприкасаясь с влажным следом своей предшественницы.

А потом странное очарование моего нового существования было грубо нарушено. Мой вечный, верный и могущественный опекун, меч Короля Менина, уже давно не напоминавший мне о своем существовании, решил немедленно пресечь сие сомнительное удовольствие, и тогда бесконечное пространство, наполненное изумительными ощущениями - существо, которым стал я сам - взорвалось от острой боли, которая основательно встряхнула мое сбрендившее сознание и вернула все на свои места. Я снова стал счастливым обладателем человеческого рассудка, мгновенно оценил ситуацию, взвыл от неконтролируемого животного ужаса и совершил инстинктивный, почти неосознанный рывок куда-то вперед.

Только когда мне в лицо ударил холодный ночной ветер, я понял, что все осталось позади: я прошел сквозь эту грешную стену, и моя рука сжимала чужую ладонь, холодную и влажную, а воздух сотрясался от пронзительного крика, способного мертвых поднять из могил - я и сам не знал, чьи голосовые связки потрудились над созданием этого шедевра. Неужели все-таки мои? Во всяком случае, повод для воплей у меня имелся, и какой великолепный повод! Мы падали вниз, чуть ли не с самой вершины высоченной башни, этого проклятого "фамильного замка Кутыков Хоттских", построенного умелыми руками великанов эхлов, будь они неладны...

"Хана тебе, парень! - с ужасающей отчетливостью подумал я. - Вот теперь точно хана, и никакой меч Короля Менина..." Завершить фразу следовало словами "тебе не поможет", но этого я просто не успел. Мое тело снова погрузилось в какую-то странную среду, мягкую, влажную и колючую, но скорее дружелюбную, чем враждебную. Я напрочь не понимал, что происходит, но успел по-детски обрадоваться тому, что не было ни удара, ни боли - вообще никаких неприятных ощущений, к которым следует готовиться, если уж падаешь на землю с высоты девятиэтажного дома. Потом меня поглотила милосердная темнота - эх, умел бы я терять сознание по заказу, проделывал бы это по нескольку раз на день: хлоп, и никаких проблем!

А когда я пришел в себя, мир успел стать простым и понятным. Моя голова тут же заработала в нормальном режиме: ничего выдающегося, конечно но для повседневных нужд - именно то, что надо! Я сразу понял, что мне отчаянно, и как мне тогда казалось, необъяснимо повезло: я упал не на землю, а в огромный стог сена. Впрочем, назвать эту гору "стогом" было бы несколько некорректно: уже выбравшись оттуда, я выяснил, что она достигала окон третьего этажа. Разумеется, я не подозревал о существовании этой горы: она находилась на заднем дворе, в который я еще не успел забрести, да и в окна во время странствий по дому я не выглядывал: не до того было! Но тогда мне было не до размышлений: прежде всего следовало убедиться, что мое тело по-прежнему согласно функционировать в нормальном режиме, и в случае положительного результата попытаться как-то выбраться наружу, покинуть маленькую вселенную, состоящую исключительно из податливой и вездесущей, порядком отсыревшей травы. Для начала я пошевелил пальцами рук и ног. Сей захватывающий трюк мне удался как нельзя лучше, чему я несказанно обрадовался и героически попробовал немного повертеть головой. Осторожно повернул ее вправо - грандиозно! Окончательно успокоился и повернул ее влево - скорее для проформы: я уже и так понял, что с моей драгоценной шеей все в порядке. Слева обнаружилась человеческая нога, обутая в чудовищных размеров сапог. Сам счастливый обладатель конечности погрузился в сено на куда большую глубину, чем я. Оно и неудивительно: парень весил раза в два больше, если вес господина Урмаго хоть немного соответствовал его росту и комплекции...

Разумеется, это был он - большой симпатичный парень, на эпизоды из жизни которого я успел налюбоваться за сегодняшний день. В отличие от меня, он все еще пребывал в шоковом состоянии, и упрямое выражение его осунувшегося лица свидетельствовало о том, что возвращаться к жизни парень пока не собирается. Впрочем, это не имело особого значения: его могучие легкие трудились, вдыхая и выдыхая ночной воздух, сердце билось, как миленькое, а все остальное, как я рассудил, приложится!

- Макс, тебе не кажется, что это немного слишком? - строгим голосом директора школы просил меня Лонли-Локли. Его невозмутимая физиономия маячила всего несколькими метрами ниже. Я и не заметил, когда он успел вскарабкаться почти на вершину этого, наверняка самого большого в мире, сеновала.

- Да, пожалуй, действительно немного слишком, - искренне согласился я, от души радуясь его появлению.

- Когда я был мальчишкой, мы с братьями тоже нередко развлекались, прыгая с крыши отцовской виллы в стог сена, - его тон немного смягчился. - Но ты-то уже давно не мальчишка, что бы ты сам об этом не думал! Да и здание слишком высокое, чтобы позволить себе столь сомнительное развлечение. Не понимаю, как ты мог решиться на такую глупость! Ты же, насколько я помню, всегда боялся высоты...

Я был готов взвыть от восторга: так этот парень искренне уверен, что я просто "развлекался"! Ничего себе!

- Просто я увидел большой стог сена и решил как следует поискать в нем пропавшего господина Урмаго - чем он хуже иголки? - расплываясь в идиотской счастливой улыбке, сказал я. Выдержал драматическую паузу и торжественно заключил: - Моя гипотеза оказалась верной. Как видишь, он здесь! - и я выразительно потянул за сапог ногу своего бесчувственного товарища по недолгому, но впечатляющему полету.

Неподдельное изумление на обычно бесстрастном лице Лонли-Локли стало своего рода кульминацией моей биографии и самой высокой платой за малоприятные переживания последних минут...

Разумеется, потом мне пришлось рассказать ему, как все было на самом деле. Урмаго в это время медленно, но верно приходил в себя под неусыпным надзором бабушки Фуа. Старуха отлично поняла, что наличие ее младшего внука в мире живых - непременное условие дальнейшего благополучия всех членов семьи. К тому же, эта "баба-яга" отнюдь не была столь отъявленной злодейкой, как мне показалось поначалу. Теперь она целеустремленно накачивала беднягу Урмаго травяными отварами собственного приготовления - их интригующий пряный запах расползся по всему дому. Можно было с уверенностью предсказать, что парень скоро поправится: на его месте я бы постарался сделать это немедленно, просто чтобы избавиться от необходимости и дальше заглатывать всякую целебную дрянь. А мы сидели в уютной гостиной на втором этаже, обставленной с таким безупречным вкусом, словно ее хозяйка с отличием закончила какие-нибудь элитные курсы по дизайну интерьеров. На сей раз леди Ули все-таки пустила нас в свою комнату. Впрочем, я был уверен, что сейчас она пошла бы ради нас еще и не на такие жертвы, особенно ради меня: пока я сбивчиво рассказывал о том, как разыскал и извлек из стены ее братца, Ули сидела напротив и пожирала меня восхищенным взглядом. Я подозревал, что навсегда останусь в ее памяти в качестве заезжего "доброго волшебника", могущественного и благородного. Ули была еще слишком молода, чтобы знать: большинство героических подвигов люди совершают скорее по глупости, и я являюсь не исключением, а скорее уж ярким подтверждением этого смешного правила...

Зато у Лонли-Локли не было никаких иллюзий касательно моей роли в этом деле.

- Все просто ужасно, Макс, - бесстрастно констатировал он, выслушав мою пространную исповедь. - Впрочем, само расследование ты провел быстро и эффективно, что само по себе заслуживает уважения. Но мне, признаться, и в голову не приходило, что ты все еще способен совершить такое количество роковых ошибок за столь короткий промежуток времени!

- Да я и сам от себя не ожидал, - примирительно улыбнулся я.

Сейчас я мог бы согласиться не только со столь справедливым утверждением, но даже с откровенным поклепом. Мне было так хорошо, что описать невозможно: измученное тело удобно расположилось в стареньком кресле-качалке - я дал себе клятву, что немедленно обзаведусь таким же, как только попаду домой! Передо мной стояла огромная кружка с горячим отваром из каких-то лесных ягод каковой, по утверждению леди Ули, должен был успокоить мои взвившиеся на дыбы нервы, а по моим собственным наблюдениям, оказывал удивительно приятное воздействие на вкусовые рецепторы. Все опасные приключения остались позади, сердца пели дуэтом, наслаждаясь сознанием успешно выполненного дела - одним словом, я был совершенно счастлив и не собирался оспаривать священное право сэра Шурфа пару раз вежливо назвать меня безумным идиотом, каковым я, по собственному глубокому убеждению, действительно иногда становлюсь.

- Наверное я должен принести тебе извинения, дружище, - смущенно сказал я. - Надо было дать тебе вволю покопаться в этом деле, раз уж мы договаривались, что не будем колдовать, и все такое... Но знал бы ты, какой меня азарт разобрал!

- Что ж, тебя вполне можно понять, - спокойно согласился Шурф. - Впрочем, я на тебя не в обиде. К тому моменту, когда всех обитателей дома потряс твой душераздирающий крик, я уже твердо знал, что Урмаго надо искать в башне, и нигде больше. Более того, я догадывался, что он стал жертвой неумелого колдовского трюка: развоплотился, или еще что-нибудь в таком роде. Мне вполне достаточно понимать, что в этом деле я мог бы обойтись своими силами. В конце концов, я не собирался никому ничего доказывать - разве что себе самому, да и эта идея, как я сейчас понимаю, была не менее мальчишеской, чем твои выходки!

- Ох, что касается моих так называемых "выходок"... - я в очередной раз удивленно покачал головой, не в силах поверить, что все вышеописанные события действительно произошли со мной, а не с кем-то другим. - Чего я до сих пор не могу понять: откуда взялось это сено, да еще и в таком количестве? Неужели моя удача действительно столь велика? Или... - я запнулся, поскольку Ули все еще сидела здесь, а я не был уверен, что такие вещи следует говорить в присутствии посторонних.

Но Шурф сразу понял, что я имел в виду.

- Нет, Макс, вынужден тебя огорчить: гора сена не возникла из небытия только потому, что ты отчаянно нуждался в мягкой подстилке. Но и обыкновенным везением это назвать нельзя... Ты еще не догадываешься, откуда оно взялось? Ули, будь добра, объясни моему коллеге.

- Ну, - смущенно начала Ули, - мы ведь с самого начала хотели научиться именно проходить сквозь стену, а не застревать там на всю жизнь...

- Конечно! - воскликнул я, звонко хлопнув себя по лбу. - Я сам мог бы догадаться: вы с Урмаго заранее позаботились о том, чтобы не разбиться! А потом ты велела домашним оставить все как есть, потому что надеялась, что сено все-таки пригодится твоему брату, рано или поздно...

- Ну да, - слабо улыбнулась Ули. - Конечно, в глубине души я не переставала надеяться, что Урмаго все-таки сумеет благополучно завершить свой долгий путь сквозь стену. Я пыталась ему помочь, хотя мои заклинания почему-то перестали действовать после того, как... Сама не знаю, в чем тут дело! Но уж ты-то наверное знаешь? - почтительно осведомилась она.

- Не-а! - честно признался я. - Никогда не был силен в теории. Откровенно говоря, я до сих пор не понимаю, как мне вообще удалось все это провернуть!

- Ничего особенного, просто своей ворожбой ты нечаянно разбудил старые заклинания, вот и все, - снисходительно объяснил Шурф. - Так часто происходит, и я бы не взялся заранее предсказать последствия случайной встречи двух разных чудес... К тому же, обстановка в башне этому способствовала: старинная постройка, замкнутое помещение, в котором уже много лет не занимались ничем, кроме магии - обычно подобные факторы усиливают эффект любого заклинания.

- Но почему у меня ничего не получалось? - настойчиво спросила у него Ули. - Я ведь так старалась!

- Не сомневаюсь, - спокойно согласился Лонли-Локли. - Но я полагаю, что твоих усилий было недостаточно, леди. Ведь в первый раз вы с Урмаго читали заклинание хором, верно? Вот тебе и ответ на твой вопрос. Это означает, что вдвоем вы можете сделать куда больше, чем поодиночке. Имей это в виду, девочка: в будущем вы должны действовать очень осторожно. С магией не шутят. Прикосновение к чудесам всегда опасно, тут уж ничего не попишешь. Впрочем, я от души надеюсь, что это ты уже и сама поняла. Нет ничего драгоценнее личного опыта... при условии, что экспериментатор остается в живых, разумеется! Я давно предполагал, что древняя магия Хонхоны, традиции которой сохранились только в древних кланах драххов, вроде вашего семейства, куда более серьезная вещь, чем полагают избалованные угуландской Очевидной магией чародеи из Ехо. Теперь я получил веские доказательства в пользу этой теории. Что ж, можно считать, что время потраченное на поездку, не пропало даром!

- А ведь как я не хотела чтобы ты приезжал! - с искренним облегчением рассмеялась Ули. - Все и так было плохо - хуже некуда: отец умер, Урмаго пропал, Маркуло с хозяйским видом бродил по дому, облизываясь на отцовские сундуки, и рассказывал всем, как он тут теперь все устроит, а тут еще какой-то наследник объявился! Плевать я хотела на хозяйство: в лесу с голоду не умрешь, даже если очень захочешь. Но потерять башню, в которой так легко совершать чудеса... Больше всего на свете я боялась именно этого!

- Ну вот, видишь, а мы оказались такие хорошие, - добродушно улыбнулся я. - А ты на нас несколько ночей кряду какие-то глупые кошмары насылала. Думала, небось, что мы испугаемся и поедем домой, прятаться под мамашины юбки?

- Какие кошмары? Я не понимаю... - растерянно пробормотала Ули. То ли она была очень хорошей актрисой, то ли действительно не имела никакого отношения к гигантскому гусю, бригаде Скорой Помощи и прочей компании наваждений, развлекавших меня по дороге.

- Она действительно не при чем, - подтвердил Лонли-Локли.

- А при чем я "не при чем"? - Ули поняла, что запуталась в словах, и умолкла, но ее глаза умоляюще уставились на Шурфа, требуя продолжения. Она сгорала от любопытства не меньше, чем я сам.

- Проблема в том, что госпожа Ули отнюдь не единственная хорошая колдунья в этой семье, - невозмутимо заметил Шурф. - И даже, увы, не самая лучшая. По крайней мере, пока. Ты уж не обижайся, девочка, - великодушно добавил он, обернувшись к ней, - у тебя еще все впереди...

- Но бабушка уже старенькая, - горячо запротестовала Ули, - она давно ничего толком не может, куда уж ей!

Мне показалось, что она защищает не столько свой авторитет, сколько репутацию старой ведьмы. "Ха, а может и впрямь бабуля решила тряхнуть стариной!" - весело подумал я.

- Разумеется, твоя бабушка тут не при чем, - кивнул мой друг. - Не о ней речь. А вот твой старший брат...

- Маркуло? - изумленно спросила она. И презрительно добавила: - Маркуло - хитрюга, каких мало, но он почти ничего не умеет. Так, по мелочам...

- Он еще хитрее, чем ты думаешь, - мягко сказал Шурф. - Господин Маркуло, в отличие от вас с Урмаго, не спешил хвастать своими достижениями перед другими членами семьи. Вот вы все и думали, что колдун он никудышний. А на самом деле он настоящий мастер. Только у него несколько иная специализация, чем у тебя...

- Иная - что? - несчастным голосом переспросила Ули. Сейчас она была похожа на троечницу, "поплывшую" на ответственном экзамене.

- Не важно, - отмахнулся Лонли-Локли. Скажем так: господин Маркуло - человек весьма практичный. Пока вы с Урмаго учились готовить лекарственные зелья, склеивать разбитые кувшины и проходить сквозь стены, он учился вещам, которые считал более полезными: насылать на людей наваждения и кошмарные сны, подчинять их своей воле, влиять на их настроение. Очень тонкая наука! Но Маркуло - человек талантливый и упорный, этого у него не отнимешь... Теперь ты понимаешь, почему он держал свои умения в тайне? Никто не захочет жить под одной крышей с человеком, который в любой момент может подчинить тебя своей воле. Собственно говоря, он неоднократно это проделывал, просто вы не замечали.

- Проделывал, говоришь? Что ж, может быть... - Ули надолго задумалась. Очевидно, припоминала многочисленные ситуации, которые теперь представали перед ней в совсем ином свете.

- А сейчас он где, этот "чернокнижник"? - встревоженно спросил я Шурфа. - А то, того гляди, со скрипом откроется окно, и к нам пожалуют все персонажи зачитанного тобою до дыр Стивена Кинга... и теплая компания Иствикских ведьм заодно! Ты как хочешь, а я пас. С меня хватит, по крайней мере, на сегодня...

- Все в порядке, Макс, - флегматично отмахнулся Шурф. - Господин Маркуло нас не побеспокоит. Я позаботился об этом еще часа два назад...

- Позаботился? - переспросил я. И испытующе посмотрел на своего друга: неужели этот "толстовец" все-таки изменил своим миротворческим принципам и испепелил Маркуло? Что-то не верилось...

- Господин Маркуло в настоящий момент с удобствами расположился в подвале, - пояснил Шурф. - Единственный ключ от двери находится у меня, и я отдам его госпоже Ули не раньше, чем мы с тобой соберемся в дорогу. Что будет с ним дальше - не моя забота. Я полагаю, что члены семьи должны сами решить его дальнейшую судьбу. В конце концов, нас с тобой это не касается: если бы он являлся гражданином Соединенного Королевства, я был бы обязан доставить его в Канцелярию Скорой Расправы, а так... - он пожал плечами и добавил: - Но, как видишь, я принял меры, чтобы до нашего отъезда в этом доме было спокойно. Во-первых, господину Урмаго требуется полный покой, а во-вторых, мне тоже показалось, что с тебя пока хватит.

- Святая правда! - усмехнулся я.

- Так что, Маркуло насылал на вас какие-то наваждения? - озабоченно спросила Ули. - Да, вот уж чего я от него никак не ожидала! Презирала его даже немного: дескать, так пыжится, а на деле ничего толком не умеет...

- Ну, с этой точки зрения твой старший брат достоин скорее глубокого почтения, я тебя уверяю! - с неподражаемой, почти незаметной иронией сказал Лонли-Локли. - Но он насылал наваждения не только на нас, имей в виду! Насколько я понимаю, почти вся ваша семья плясала под его дудку. Ну, положим, что касается тебя и Урмаго - он мог, разве что, испортить вам настроение, не больше. И еще, как мне кажется, брат вашего отца, господин Тухта, не слишком подпал под его влияние... хотя, тот факт, что он побаивался открыто брать со стола еду для собаки, говорит о том, что некоторую власть Маркуло над ним все-таки имел. А вот с отцом Маркуло пришлось по-настоящему тяжело. Покойный господин Хурумха сам был неплохим лесным колдуном. Поэтому он так и не написал завещание в пользу Маркуло - даже перед самой смертью, когда силы уже почти оставили его. Можно сказать, в свои последние дни старик выдержал невообразимо тяжелую борьбу. Теперь я хорошо представляю, как это было: ваш отец не раз брался за перо и бумагу, но его непокорная рука все время выводила имя "Маркуло" - вместо Урмаго, которого он твердо решил сделать хозяином дома. Приходилось сжигать документ и начинать сначала. Дело кончилось тем, что господин Хурумха вовсе не оставил завещания. И кстати, отмечу, что благодаря этому эпизоду он окончательно узнал цену своему старшему сыну! Так что умирая, старик очень беспокоился обо всех членах семьи, особенно о вас с Урмаго - вы же были его любимцами, верно?

Ули печально улыбнулась и кивнула.

- Да. Отец всегда говорил нам, что мы должны стать хозяевами в его доме, когда его не станет... Ну, вообще-то, когда я подросла, он почему-то решил, что я рано или поздно выйду замуж и уеду, поэтому в последние годы его жизни все обещания доставались одному Урмаго. Знаете, кроме всего прочего он был очень похож на маму, наверное поэтому отец так к нему привязался... Но для нас двоих не имело никакого значения, одно имя будет упомянуто в завещании, или оба. Мы с ним с детства привыкли делиться: что твое, то мое, и точка!

- Ну вот, - кивнул Шурф. - Как я уже сказал, вашему отцу так и не удалось составить завещание. Эта проблема настолько его угнетала, что после смерти он стал неприкаянным призраком и оставался таковым, пока не придумал выход: позвать на помощь меня. Думаю, при жизни он немного интересовался делами дальних родственников и был в курсе, что его племянница вышла замуж за жителя Ехо, к тому же, весьма сведущего в магии. Я представлялся ему идеальным союзником: слишком богат, чтобы польститься на его имущество, слишком занят своими делами, чтобы иметь возможность переехать в графство Хотта, да еще, к тому же, служитель закона. К тому же, я не из тех, кто способен отмахнутся от просьбы мертвеца - наверное это тоже принималось во внимание...

- Но я по-прежнему не понимаю: почему все-таки отец завещал дом тебе а не Урмаго? - спросила Ули. - Думаю, Маркуло больше не мог ему помешать, верно?

- Ну, положим, в завещании были упомянуты мы оба. К тому же, твой отец тоже весьма хитер, - снисходительно ответил Шурф. - И в то же время, он не был застрахован от ошибок. Он знал, что Урмаго куда-то исчез. В то же время, он был уверен, что тот все еще жив. Разумеется, Хурумха подозревал, что это - очередная интрига Маркуло. Его можно понять: когда в доме живет такой человек, очень трудно считать исчезновение его основного конкурента обычной несчастливой случайностью. Поэтому он решил напугать всю семью: сначала прислать к вам наследника, чтобы вы распрощались с мечтами о безбедной жизни в этом доме, и только потом сообщить, что Урмаго - ваш единственный шанс. Господин Хурумха рассчитывал, что в таких обстоятельствах Маркуло благоразумно предпочтет вернуть Урмаго на место в целости и сохранности. Теперь у меня есть некоторые основания полагать, что он ошибался: утром я беседовал с Маркуло и достаточно откровенно объяснил ему, как обстоят дела. Велел ему объяснить остальным членам семьи, что найти Урмаго в ваших общих интересах. Вместо этого он тут же внушил бабушке, что она должна приняться за изготовление очередной ловушки... Ты уж прости меня за откровенность, леди Ули, но твой старший брат удивительно глуп! Хитер, сообразителен, но при этом глуп настолько, что поначалу я не мог в это поверить. Все время пытался найти какие-то тайные, скрытые мотивы его поведения...

- Сообразителен, и в то же время глуп? - удивился я. - Дырку над тобой в небе, Шурф, а разве так бывает?

- Разумеется, - тоном нобелевского лауреата, вынужденного читать обзорную лекцию по термодинамике студентам-первокурсникам, откликнулся он. - Кстати, ты сам являешься его полной противоположностью, сэр Макс. Ты весьма умен, но, увы, отнюдь не хитер. И, что еще хуже - не слишком сообразителен.

Я вопросительно поднял брови: дескать, это что еще за новости? С одной стороны, мне, вроде бы, отвесили изрядный комплимент, каковой тут же приправили солидной порцией нелестных отзывов.

- Видишь ли, Макс, я не собирался тебя хвалить, а уж обижать - тем более. Просто по моему глубокому убеждению, умным можно считать человека, способного видеть вещи такими, какие они есть, анализировать и сопоставлять факты, выявлять закономерности, принимать во внимание и постоянно обрабатывать новые данные и с известной вероятностью прогнозировать развитие того или иного события, - Лонли-Локли уже так увлекся изложением своей теории, что остановить его было совершенно невозможно. - Сообразительным же я называю того, кто способен быстро сориентироваться в каждой конкретной ситуации и обратить ее в свою пользу. О хитрости же свидетельствует в первую очередь умение временно дезориентировать окружающих, помешать им разобраться в истинных мотивах твоего поведения. Если мы вернемся к конкретному примеру, мы увидим: господин Маркуло довольно живо реагировал на происходящее, кроме того, он сумел ввести нас с тобой в некоторое заблуждение на свой счет: я ведь тоже поначалу был уверен, что твои детские страхи, которые сопровождали нас по дороге - дело рук леди Ули! Следовательно, Маркуло и хитер, и сообразителен. Но при этом он оказался совершенно не способен правильно оценить ситуацию в целом и уж тем более - спрогнозировать ее развитие. Он не анализировал свои ошибки и не делал никаких выводов. Как только одно неумелое покушение на наши жизни заканчивалось неудачей, он тут же затевал новое - чужими руками, разумеется. При этом он совершенно не принимал во внимание предыдущие ошибки - вот что удивительно! Признаться, меня до сих пор удивляет его прямолинейность, граничащая с безумием.

- Но Маркуло действительно немного безумен, - снисходительно улыбнулась Ули. - Когда мы были маленькими, это просто бросалось в глаза... Иногда, впрочем, с ним было весело - пока он не повзрослел! Маркуло всерьез полагал, что станет счастливым, если ему будет подчиняться как можно больше людей. Честно говоря, до сих пор я не придавала этому особого значения: посмеивалась над ним, и ладно...

- Да? Думаю, тебе не помешает узнать, что неконтролируемые перепады твоего настроения, по милости которых ты не раз ссорилась с Урмаго и творила немало других глупостей - дело рук твоего старшего брата, - серьезно сообщил ей Шурф. - Больше ему ничего не удавалось с тобой сделать, но это не значит, что он не хотел... Кстати, как ты думаешь, почему ваш средний брат Пурех был таким горьким пьяницей?

- Я думала, все дело в том, что он - болван, - сухо сказала Ули. - О мертвых плохо говорить не полагается, и все же...

- Просто Пурех был самым слабым в семье, - мягко сказал Шурф. - Маркуло проверял на нем свою силу еще тогда, когда они оба были подростками. Как я уже сказал, Маркуло весьма глуп, и поэтому не придумал ничего лучше, чем заставить своего брата пить все, что под руку подвернется... Ему нравилось, как ничего не подозревающий отец кричит на Пуреха, ему еще больше нравилось наблюдать, как того начинают презирать все члены семьи...

- Но мы даже не подозревали, - растерянно сказала Ули. - И в голову никому не приходило... Мы думали, просто Пурех так неудачно уродился. Каюсь, я сама мечтала, как мы с Урмаго от него избавимся после смерти отца, прогоним его в лес, или отвезем куда-нибудь подальше, да хоть в Пустые Земли, потому что просто невозможно было и дальше жить с ним под одной крышей... Оказывается, мы могли бы расколдовать, да? А теперь он умер, и уже ничего не исправишь. Как все несправедливо! - и она тихо заплакала, уже который раз за этот день.

- Это правда, девочка, - спокойно согласился Лонли-Локли. - Справедливость не является непременным условием человеческого бытия.

- Ну, Маркуло! Экспериментатор, мать его! Гипнотизер хренов! - сердито сказал я, чувствуя, что еще немного, и гнев захлестнет меня с головой, так что я вряд ли смогу удержаться от искушения немедленно отправиться в подвал и разобраться с этой скотиной Маркуло: голыми руками придушил бы! Наверное, ребята, которые в свое время придумали суд Линча, отличались таким же неуемным темпераментом...

- Остынь, Макс, - сухо сказал Шурф. - Нас с тобой эта история не касается. Я считаю своим долгом изложить факты леди Ули, которая представляется мне человеком, способным принимать решения и приводить их в исполнение. Не забывай: ты отнюдь не единственный человек во Вселенной, обладающий правом карать виновных. Строго говоря, такого права у тебя нет вовсе. По крайней мере, не здесь и не сейчас.

- Да знаю, знаю, - буркнул я. Я прилагал все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы успокоиться, и у меня, хвала Магистрам, понемногу получалось.

Шурф еще довольно долго рассказывал мрачной как туча Ули о том, как злодей Маркуло ловко управлял действиями бабушки и несчастных кузенов, которые и без всякой ворожбы боялись его как огня. С "поэтом" Йохтумаппом у него вообще разговор был короткий: "не сделаешь, как я велю, срублю твое любимое дерево!" А на таких условиях парень был готов не только вырастить в наших спальнях ядовитые кусты, он, я думаю, и в пеший поход на битву с Завоевателем Арвароха отправился бы беспрекословно. Этот странный тип любил деревья столь страстно и преданно, что я, пожалуй, даже представить себе не мог какого рода взаимоотношения их связывали...

- Да, чуть было не упустил еще одну интересную деталь, - добавил он, когда наша беседа уже близилась к концу: ночь за окном постепенно уступала свои права бледным предрассветным сумеркам, а мы с Ули затеяли своего рода состязание: кто глубже зевнет. - Знаешь ли ты, девочка, что твое решение ни за что не рассказывать мне о том, что на самом деле случилось с Урмаго...

- Я уже и сама поняла, - перебила его Ули. - Тоже проделки Маркуло, да?

- Разумеется. Сам-то он действительно не знал, куда подевался Урмаго, и добросовестно объехал всех соседей в округе, разыскивая его - отчасти потому, что ему было положено проявлять признаки беспокойства, а отчасти потому, что он растерялся: как это - младший брат пропал накануне дележки наследства, и не по его вине?! К тому же, не было никаких гарантий, что Урмаго не вернется... А когда я сообщил ему, что намерен разыскать Урмаго, Маркуло запаниковал. Страх обострил его интуицию - так, кстати, часто бывает - и он вдруг почувствовал, что ты как-то причастна к этому делу. Вот и принял меры, чтобы твой рот оставался на замке - на всякий случай. Мне кажется, он больше всего на свете боялся, что мы и вправду разыщем вашу пропажу: тогда ему пришлось бы собственноручно убивать какого никакого, а все-таки брата...

- Да, - хмуро сказала Ули. - Это было странное ощущение: несколько раз я собиралась сказать вам правду - не потому что действительно так уж надеялась на вашу помощь, но утопающий хватается за любую соломинку, верно? И всякий раз, когда я открывала рот, на меня накатывала такая волна неприязни к вам обоим, что...

- Ну да, нечто в таком роде я и имел в виду, - согласился Шурф. И обернулся ко мне: - Пошли спать, Макс. Все мы уже порядком устали, а закончить разговор можно будет и завтра. Надеюсь, и сам господин Урмаго будет в состоянии принять в нем участие.

- А жену свою ко мне тоже Маркуло присылал? - весело спросил я, с некоторым сожалением покидая уютное кресло. - Еще одно покушение? Она должна была э-э-э... как бы это сказать потактичнее - зацеловать меня до смерти, так, что ли?

- Вполне возможно, - равнодушно пожал плечами мой друг.

- А что, Мичи к тебе приставала? - рассмеялась Ули. - Знаешь, сэр Макс, я думаю, что в данном случае Маркуло тут ни при чем. Она ко всем мужчинам пристает, глупышка. Однажды Маркуло ее даже с Пурехом застукал!

На этой оптимистической ноте мы и расстались, пожелав друг другу хорошей ночи.

- Сегодня можем спать одновременно, я правильно понимаю ситуацию? - с надеждой спросил я Шурфа, когда мы добрались до своего домика. - Или все-таки лучше перестраховаться?

- Ну, хороший сторож никогда не помешает, - авторитетно заметил он. - Впрочем, сегодня с обязанностями охранников вполне справятся эти господа, - и он указал на двух совершенно довольных жизнью собак: моего Друппи и говоруна Дримарондо.

Черт, а я-то почти забыл об их существовании за этот бесконечно долгий день, начавшийся с котла яда на завтрак и закончившийся долгой и занимательной беседой с "ведьмочкой" Ули, которая на поверку оказалась весьма милой юной леди.

- Нас сегодня хорошо кормили, - гордо сообщил мне Дримарондо. - Как только твой друг посадил Маркуло в подвал, бабушка Фуа тут же вынесла нам котел мяса из кухни.

- Ну вот видишь, жизнь налаживается, - улыбнулся я.

Расходиться по спальням мы все-таки не стали: мало ли, что взбредет в голову тому же Йохтумаппу! А вдруг он решил, что теперь должен проделывать свой фокус с ядовитыми кустами каждую ночь... И вообще, осторожность еще никогда никому не вредила. Так что из одного огромного "вороньего гнезда" из перин и одеял мы быстренько соорудили два поменьше. Нырнув в одно из них, я понял, что жизнь еще прекраснее, чем мне казалось до сих пор. И все-таки прежде, чем заснуть, я задал Шурфу еще один вопрос, последний на сегодня:

- Скажи, а откуда ты все это узнал?

- Что именно? - сонно переспросил он.

- Ну, все, - растерянно объяснил я. - Про Маркуло, например. Как он приучил Пуреха к пьянству, как старый Хурумха по его милости не мог написать завещание, как он насылал на нас мои детские страхи, и про остальные подвиги этого гения... И еще ты говорил, что уже сам собирался отправиться в башню, поскольку понял, что Урмаго должен быть где-то там...

- Грешные Магистры, Макс, все так просто! - зевнул он. - Я хорошенько расспросил всех обитателей этого дома, как и собирался с самого начала. Сравнил их рассказы, подумал, сделал соответствующие выводы... Между прочим, этот маленький старик по имени Тухта всегда знал, что Урмаго и Ули используют башню для ворожбы, и кстати, видел, как они поднимались туда накануне его исчезновения. Было бы странно, если бы я не сделал соответствующие выводы... А что касается Маркуло, как я уже сказал, он очень глуп - и это не пустое оскорбление побежденного противника, а констатация факта. Этот человек никогда не умел по-настоящему прятать концы в воду. Просто его родственники не отличаются аналитическим умом, вот и все...

- Знаешь, я даже не это имел в виду, - вздохнул я. - Мне вот что интересно: как ты заставил их говорить правду?

- А, ну это оказалось еще проще, - отмахнулся Шурф. - Я выяснил, что мне достаточно строго смотреть в глаза своему собеседнику, чтобы у того пропала охота меня обманывать...

- Так просто? - изумился я. Потом представил себе, как должен выглядеть со стороны "строгий" Шурф Лонли-Локли и тихо рассмеялся. - Да уж, вообще-то ребят можно понять!

- Кстати, прежде я не знал о том, что могу заставить людей говорить правду, не пуская в ход ни магические приемы, ни свой авторитет профессионального убийцы, - удовлетворенно отметил мой друг. - Так что можно сказать, я действительно не без пользы провел время в этом доме. Да и ты тоже, насколько я понимаю, - не без некоторой иронии добавил он.

- Да уж, - вздохнул я.

Лонли-Локли не ответил. Кажется, он уже спал, и я с удовольствием последовал его примеру.

А когда я проснулся, комната была насквозь пронизана солнечными лучами, в которых плясали тысячи пылинок - хорошо, что Шурфа не было в комнате, он бы наверняка возмутился, увидев, как их много! Я подумал, что он наверняка отправился на последний тур переговоров с Кутыками и расплылся в счастливой улыбке, когда понял, что мне не обязательно включаться в этот процесс. Вообще-то, каждый человек вполне хорош, если правильно рассчитать дозировку - самые невыносимые типы могут оказаться почти душками, если видеть их один раз в три года и не дольше тридцати секунд кряду. Надо отдать должное Кутыкам: они оказались отнюдь не такими монстрами, как мне казалось поначалу, и все же я решил, что с меня хватит.

К моему величайшему восторгу, сэр Лонли-Локли придерживался такого же мнения. Он появился часа через два и как бы мимоходом заметил, что мы несколько загостились. Я был готов броситься ему на шею и зарыдать от восторга, честное слово! Но в последний момент решил, что практичнее будет заняться багажом: наши немногочисленные вещи каким-то образом умудрились расползтись по всему дому.

К моему величайшему облегчению, Кутыки не стали устраивать драматических сцен прощания. Они не выстроились вдоль дороги, чтобы залить горючими слезами наши сапоги. Собственно говоря, попрощаться вышла только Ули. Ее брат Урмаго все еще валялся в постели, приходя в себя после давешнего приключения. Бабушка и старый Тухта несли вахту у его изголовья, отлучаясь только для того, чтобы помешать в котле какое-нибудь очередное лекарственное зелье. Терпкий запах травяных отваров медленно расползался по всему двору. Отмороженные "кузены" молча сидели над свежей могилой Пуреха, которого похоронили прямо во дворе - в той самой яме, в которой он нашел свою смерть, рассудив, очевидно, что рыть еще одну такую же - дурная работа. Тугодум Арало с некоторым опозданием осознал свою причастность к гибели родственника и теперь тихо страдал, с таким ожесточенным упорством, словно печаль была физической работой, требующей добросовестного исполнения. А босоногий "поэт" Йохтумапп, как мне показалось, отнесся к происшедшему просто и практично: он решил, что из бесполезной могилы со временем может выйти неплохая цветочная клумба, и теперь медитировал на ее краю в ожидании первых зеленых ростков. Жена и сын Маркуло, очевидно, находились под "домашним арестом" - по крайней мере, их было не видно и не слышно. Что касается Тыындука Рэрэ, он всецело посвятил себя починке ворот... хотя, какая уж там починка, после того, как Шурф от них пепла не оставил! Так или иначе, но дядя с головой ушел в работу.

- Извините, что я одна вышла вас проводить, - тихо сказала Ули. - У нас дома сейчас невесть что творится. Большая радость сразу после большого горя... и еще мы никак не можем решить, что делать с Маркуло. Не убивать же родича, в самом деле! А жить с ним под одной крышей... нет уж, хватит! И потом, им просто нечего сказать вам на прощание, потому что... - она внезапно смущенно умолкла, даже прикрыла рот узкой ладошкой.

- Можешь не краснеть, леди Ули, я и так понимаю, что твоим родичам не слишком легко заставить себя вдруг взять и полюбить меня, - пожал плечами Шурф. - Ненависть - та же дурная привычка, от нее трудно быстро избавиться.

- Твоя правда, - кивнула она. - Вот Урмаго с радостью пришел бы проводить своих спасителей, но он пока не может.

- Еще чего, пусть лежит смирно, пьет лекарства и не рыпается! - ехидно усмехнулся я. - По вашим законам его жизнь теперь принадлежит мне, так что пусть бережет ее как следует, а то я рассержусь!

- Ой, а ведь и правда! - с ужасом прошептала Ули. - А мне и в голову не приходило...

- И не надо, - усмехнулся я. - Это шутка, леди. Просто глупая шутка. Хотя... Знаешь, а ведь у вас в доме живет человек, которому этот закон стоил свободы. Твой отец был не слишком великодушен с Тыындуком. - Я кивнул в сторону увлеченного починкой ворот дворецкого, который демонстративно не обращал внимания на наш разговор. - Может быть хоть Урмаго возьмет с меня пример, и не станет слишком серьезно относиться к глупым старым законам?

- Ты предлагаешь обмен? - тут же оживилась Ули. - Ты оставишь свободным Урмаго, а за это мы должны отпустить Тыындука?

- Никаких обменов, - устало вздохнул я. - Это не ультиматум, леди. Просто я даю тебе повод немного задуматься. Может быть до тебя дойдет, что жизнь человека не может принадлежать другому - даже тому, кто ее спас! Во всяком случае, так не должно быть. А если не дойдет... что ж, это не моя проблема!

- Одно удовольствие слушать твои рассуждения о свободе, Макс, - флегматично сказал Шурф. Я так и не понял: то ли он действительно выражал мне своей восхищение, то ли откровенно издевался. - Тем не менее, мне хотелось бы сидеть в нашем амобилере еще до заката, поэтому я позволил себе прервать твою речь. Будем считать, что ты сказал достаточно... Осталось решить еще один вопрос, - он галантно поклонился Ули и спросил: - надеюсь, вы не будете возражать, если я возьму с собой то, что полагаю своей частью наследства?

Ее темные глаза на мгновение снова стали враждебными и недоверчивыми, потом она взяла себя в руки и сухо согласилась:

- Разумеется, сэр Шурф, это твое право. Возможно, тебе понадобится повозка, чтобы доставить имущество к тому месту, где вы оставили свой амобилер? Я распоряжусь, но это отнимет некоторое время...

Ули держалась с истинно королевским хладнокровием, и все же было совершенно очевидно, что вопрос моего друга оказался для нее серьезным ударом. Наверняка она уже привыкла думать о нас как о самых благородных людях во вселенной, а тут - на тебе, все закончилось дележкой добра!

- Спасибо за заботу, но повозка без надобности, - невозмутимо отказался Шурф. - Мое имущество и само как-нибудь доберется до амобилера. Он обернулся вглубь двора и позвал: - Иди сюда, Дримарондо. Как видишь, я держу свое слово!

Дримарондо вихрем вылетел из-за угла одной из пристроек. Я не уверен, что его лапы действительно соприкасались с землей. До сих пор он казался мне не просто говорящей собакой, но и очень разумным существом - куда разумнее, чем некоторые двуногие! Но счастье на несколько минут превратило его в обыкновенного лохматого щенка, визжащего и скулящего от восторга, словно он не мог выговорить ни единого слова. Мой Друппи тоже выглядел неописуемо довольным. Очевидно, пока мы в поте лица вели свое любительское расследование, эти двое уже успели распланировать свою будущую счастливую жизнь в Ехо на несколько лет вперед: как они будут ходить друг у другу в гости, ежедневно уплетать подкопченные в ароматном дыму окорока и прочие милые глупости.

- Ты хочешь забрать Дримарондо? - глаза Ули стали совершенно круглыми и такими огромными, теперь они занимали добрую половину ее лица, словно она был героиней японского комикса "манга", а не нормальной живой женщиной.

- Слово "хочешь" в данном случае не совсем уместно. Но мы с ним заключили своего рода договор, - проворчал Шурф, награждая визжащего Дримарондо таким строгим взглядом, что будь я на месте несчастной собаки, дело вполне могло бы закончиться позорной лужей! Но пес не дрогнул: сейчас ему море было по колено.

- И это все, что ты хочешь забрать? - Ули ушам своим не могла поверить.

- Знаешь, леди Ули, было бы довольно странно, если бы я начал выволакивать из погреба сундуки с приданым твоей бабушки, - пожал плечами Лонли-Локли. - Ну сама подумай: зачем они мне?

Ули еще долго растерянно смотрела нам вслед. Перед тем, как свернуть в густые заросли каких-то низкорослых деревьев, густо покрытых мелкими желтыми цветами, я обернулся и помахал ей рукой. Она нерешительно махнула в ответ, развернулась и пошла в дом твердой походкой полководца, которому еще предстоит немало сражений...

- Как ты решился взять собаку? - весело спросил я Шурфа. - До сих пор мне казалось, что твое жилище - не совсем подходящее место для домашних животных.

- До сих пор мне тоже так казалось, - флегматично ответил он. - А вот Хельна всегда хотела завести собаку, но была вынуждена смириться с некоторыми неудобствами, связанными с моим присутствием в доме. И когда я встретил Дримарондо, я решил, что это мой единственный шанс доставить ей радость, не причиняя чрезмерного ущерба собственным интересам. В конце концов, с этим псом всегда можно поговорить по душам, причем не только высказать ему свои претензии, но и выслушать его мнение. К тому же он заблаговременно дал мне честное слово, что никогда не будет заходить в мою комнату.

- Да уж, в Мире не слишком много собак, которые способны дать честное слово! - рассмеялся я. - А когда вы с ним успели договориться?

- Вчера, когда же еще, - объяснил Лонли-Локли. - Надо отдать должное этому псу: большую часть нужной мне информации я получил именно от него. Да почти всю, если уж говорить откровенно: эти разини Кутыки не так уж много знали о том, что творится в их собственном доме... - он посмотрел на мою изумленную физиономию и добавил: - А чему, собственно, ты удивляешься? Люди редко обращают внимание на собак. Поэтому Дримарондо присутствовал почти при всех событиях, которые меня интересовали. Он сидел на пороге спальни умирающего Хурумхи, он прятался в подвале, где ворожил Маркуло, и вообще, чего только он не повидал! Этот пес наблюдателен и любопытен, к тому же в последнее время он был вынужден постоянно шарить по всему дому в поисках пищи...

- Так это Дримарондо тебе всех заложил? - восхитился я. - И, небось, не просто так, а в обмен на иммиграцию в Соединенное Королевство. Гениально!

- Отчасти ты прав, - невозмутимо согласился Шурф. - Мы с ним заключили своего рода джентльменский договор. Дримарондо очень умен и осторожен. Пока он предполагал, что ему придется и дальше жить в этом доме, он делал вид, что ему не так уж много известно.

- А как же твой строгий взгляд? - с улыбкой спросил я.

- Видишь ли, у этого пса есть один серьезный недостаток: на него почти невозможно искренне рассердиться, - объяснил он.

Главный герой нашего диалога вынырнул из густых зарослей и тоном опытного дипломата обратился ко мне:

- Макс, твой пес попросил меня узнать, не рассердишься ли ты, если мы вас немного обгоним, а потом вернемся?

- Когда это я на него сердился? - рассмеялся я. - Только смотрите не заблудитесь в этом лесу: меньше всего на свете мне хочется браться за еще одно расследование. - А потом сказал Шурфу: - Кому действительно повезло, так это Друппи. Теперь у него появился личный переводчик!

К тому месту, где был спрятан наш амобилер, мы добрались задолго до заката. Там нас ожидал еще один сюрприз - я здорово надеялся, что он будет последним на сегодня. За время нашего отсутствия амобилер Шурфа превратился в своего рода фундамент огромного птичьего гнезда. Собственно говоря, несчастная машина была попросту погребена под грудой веток, камней и сухой травы. В гнезде сидела его хозяйка: большая птица с орлиным клювом, оперением насыщенного ультрамаринового цвета и блестящими оранжевыми глазами, сердитыми и немного испуганными. Вместо того, чтобы вежливо поздороваться, крылатая экспроприаторша зашипела на нас как змея и угрожающе захлопала крыльями.

- Мамочка! Синяя птица! - растерянно воскликнул я, невольно отступая на шаг от гнезда. Еще немного, и я мог бы закатить небольшую, но эффектную истерику: самая настоящая "Синяя Птица", живая и сердитая, кто бы мог подумать! Шурф не понял причину моих бурных эмоций: Метерлинка я ему из Щели между Мирами пока не извлекал.

- Это и есть птица сыйсу, Макс - спокойно сказал он. - Ты их никогда прежде не видел? Впрочем, это неудивительно: они предпочитают жить в безлюдных местах.

- Это заметно, - кивнул я. - Городская птица никогда не позволила бы себе роскошь свить гнездо в чужом амобилере... Что делать-то будем?

- Ничего, - Шурф пожал плечами. - Если бы у нас был только один амобилер, нам, разумеется, пришлось бы ее прогнать, что было бы весьма прискорбно. Но поскольку мы предусмотрительно запаслись еще одним...

- Ты решил подарить этой птице свой амобилер? - я улыбался до ушей. - На добрую память?

- А почему нет? - безмятежно спросил мой друг. - Если ты помнишь, у меня с самого начала было предчувствие, что нам понадобится запасное транспортное средство. И я искренне рад, что причина оказалась настолько безобидной.

Я послушно вытряхнул из пригоршни свой амобилер. Бедняга Дримарондо от неожиданности припал к земле, закрыв морду передними лапами. Друппи смотрел на него снисходительно, как столичный житель на провинциала.

- Не бойся, дружок, - сказал я собаке. - Если уж ты решил перебраться в Ехо, тебе придется привыкнуть к чудесам.

- Ничего, вежливо откликнулся пес. - Я быстро ко всему привыкаю.

Мы уезжали под торжествующие крики "синей птицы". Кажется, она всерьез решила, что ей удалось нас напугать.

- Послушай, дружище, - спросил я Шурфа незадолго до окончания нашего путешествия, - я вот все думаю: почему все-таки ты вытащил меня в эту поездку? Если у тебя было предчувствие, что без меня в этом деле не обойтись, то оно тебя, наверное, все-таки обмануло. Насколько я могу судить, ты бы отлично справился и без моей помощи. К тому моменту, когда мы с Урмаго вывалились из башни, ты уже знал, где его следует искать, и я ни на минуту не сомневаюсь, что нашел бы... Я, конечно, лучший возница в Соединенном Королевстве, но наш шеф утверждал, что ты вполне мог бы добраться туда Темным Путем - раз, и все! На кой я тебе сдался?

- А тебе не приходило в голову, что я просто предпочитаю путешествовать в хорошей компании? - невозмутимо спросил он, отрываясь от очередной книги. - К тому же, как я уже неоднократно говорил, ты несколько засиделся в Ехо...