"Роберт Джордан. Тайна врат Аль-Киира (Конан)" - читать интересную книгу автора

не будет иметь значения в этом мире, - но она сама будет это знать. Но, как
и всегда, это нужно сделать. Нужно!
Она нерешительно опустилась на колени перед огромной фигурой, набрала
полную грудь воздуха и, раскинув руки, бросилась на пол.
- О могущественный Аль-Киир! - молила она. - Повелитель крови и
смерти, твоя раба лежит у ног твоих. Тело ее принадлежит тебе. Душа ее
принадлежит тебе. Верь же преданности ее и делай с ней все, что тебе по
сердцу.
Она вытянула вперед дрожащие руки, чтобы обхватить пальцами щиколотки
огромной фигуры. Медленно придвинулась она к ним, все ближе и ближе, пока
не приникла губами к когтям на ноге.
- О великий Аль-Киир! - выдохнула она. - Повелитель похоти и боли,
твоя раба приносит жертву тебе. Тело невесты принадлежит тебе. Душа невесты
принадлежит тебе. Возьми же ее и делай с ней все, что тебе по сердцу.

...Давным-давно, еще задолго до того, как была построена первая хижина
на том месте, где впоследствии возникнет Ахерон, что много веков назад
рассыпался в прах, Аль-Кииру поклонялись в той стране, где спустя столетия
было основано государство Офир. Этот бог требовал себе в жертву самых
гордых и самых прекрасных женщин, и они непрерывно доставлялись ему.
Совершавшие ритуал осквернили себя, и души тех, кто присутствовал при этих
жертвоприношениях, были обречены на муки.
Наконец появились несколько магов, которые освободили мир от
чудовищного бога, и за это их благословили Митра, Азура и другие, ныне
забытые божества. Из всех этих решительных и отважных чародеев в живых
остался один лишь Аванрахаш, и ему удалось создать темницу для Аль-Киира с
помощью волшебного посоха. То, что стояло под сводом в самом сердце Ворот
Аль-Киира, было не статуей бога, а им самим...

Двое стражников сняли свои шлемы и приложили к губам флейты. Зал
наполнился безумной музыкой. Двое других встали позади пленницы. Остальные
сняли с поясов широкие мечи в ножнах и начали стучать ими по каменному полу
в такт флейтам.
Со змеиной гибкостью Синэлла принялась танцевать. Она двигалась в
ритме мелодии и стука мечей.
Каждое движение ее танца следовало древнему образцу, и она монотонно
пела на забытом языке. Она кружилась, стоя на одной ноге, и черный шелк
взлетал в воздух, обнажая ее до самой талии. Она чувственно изгибалась,
перемещаясь от высокой фигуры бога к женщине, брошенной на колени.
Пот выступил на лице Телимы, и ее глаза остекленели. Казалось, она
больше не сознает того, что происходит вокруг, бессильно поникнув в своих
путах. На ее лице появилось выражение похоти и ужаса, потому что она сама
это поняла.
Как белые птицы, порхнули к Телиме руки Синэллы, отвели влажные волосы
с ее лица, провели по ее плечам и сорвали полосу со свадебного платья.
Телима пронзительно вскрикнула, когда стражники, стоявшие за ее
спиной, ударили ее по спине широкими кожаными бичами крест-накрест. Сильные
судороги, сотрясавшие ее, были следствием не только этих ударов, но и
действия того средства, которым отметила ее жрица. К похоти добавилась боль
- этого требовал бог.