"Д.Мак-Грегор. Седьмая невеста ("Конан")" - читать интересную книгу автора

чужеземцам. Впрочем, немало чужеземцев уже сейчас, как и в любой другой
день, бродило по улицам города, так что никакой тайны уже не существовало,
Ее не существовало с самого начала, когда возле тела убиенной Алмы стояла
толпа придворных, и среди них юный лютнист-аквилонец, бродяга, повидавший
весь свет и наверняка не имеющий намерения остаться навсегда в Аграпуре. Он
один мог разнести позорную весть по миру, что уж говорить о прочих...
В тавернах и лавках, на улицах и базарах, в бедных домах и богатых,
говорили нынче о том, что произошло во дворце. И снова люди выдвигали
всевозможные версии, клеймили убийцу, сетовали на жизнь, полную опасностей в
нелегкое это время, и все как один сходились на том, что позор всему Турану
принесет не столько само преступление, сколько забвение его - из этого
следовало, что необходимо найти злоумышленника, продемонстрировать его всему
миру, а затем и казнить, не особенно милосердствуя.
А потому, узнав о появлении во дворце одного из Озаренных, призванного
раскрыть тайну убийства, честные аграпурцы воспряли духом, просветлели
лицами и без счета воздавали хвалу Эрлику и пророку его Тариму за удачное
решение проблемы.
Люди, имевшие счастье лицезреть Озаренного собственными глазами,
описывали его по-разному. Одни считали, что он высок и аскетично тощ, а под
длинной хламидой на боку его ясно вырисовываются очертания огромной секиры;
другие говорили, что он низок и толст, голову имеет круглую и лысую, голосом
обладает писклявым и при этом довольно угрюм - эти, без сомнения, приняли за
Озаренного евнуха Бандурина, тут же были осмеяны и отправлены прочь; третьи
толковали об исполине с длинной седой бородой и седыми же усами, но волосом
на голове черным, с глазами синими и удивительно юными, с плечами широкими и
руками крепкими, и вообще, как считали эти самые третьи, Озаренный очень
напоминал с виду Конана-киммерийца, наемника армии Илдиза Туранского, широко
известного в городе буйным, но справедливым нравом своим, необузданной дикой
силою да любовью к вину и к женщинам.
Надо сказать, что последние, безусловно, были совершенно правы, ибо в
роли Озаренного выступал не кто иной, как варвар собственной персоной.
Маскарад был противен ему, но другой возможности попасть во дворец, а
главное - по распоряжению самого императора спрашивать, смотреть и даже
пытать с полным на то правом, у него не было.
Пришлось привыкать к приклеенным усам и бороде, мириться с тем, что
кожа под ними сильно чесалась, и учиться говорить степенно, когда так и
хотелось зарычать и поклясться Кромом. Впрочем, раз увидев в зеркале свое
новое отражение, Конан неожиданно для себя самого остался вполне доволен.
Озорная молодость все еще играла в его жилах - да и то сказать, ему недавно
исполнился двадцать один год, каковую цифру лишь он один в Аграпуре считал
возрастом зрелого, уже склонного к мудрым морщинам мужа; приключение сие
ничем не походило на прежние - ни сила его, ни ловкость, ни прочие умения,
свойственные воину, в данном случае, кажется, не требовались. А в общем, они
и так не требовались.
Ни войны, ни междоусобицы ныне не тревожили мира могущественного
государства, так что жизнь наемника была порядком скучна, и в глубине души,
несмотря на печальный повод, киммериец был рад возможности поразмяться,
показать, на что способен бывший шадизарский вор. Опыт, приобретенный им в
этом городе, в воровском квартале Пустынька, уже не раз выручал его, так
пусть же выручит и теперь.