"Д.Мак-Грегор. Седьмая невеста ("Конан")" - читать интересную книгу автораприятных.
Но - делать было нечего. Евнух, шныряющий по всем этажам, должен знать побольше других, а ради открытия тайны Конан готов был даже дотронуться пальцем до его пухлой волосатой руки. Потому он сдержал гримасу отвращения, криво улыбнулся и кивком велел евнуху сесть в кресло. Дрожа, Бандурин исполнил желание Озаренного, примостил обширный зад свой на краешке кресла, чуть не сверзясь при этом на пол, и преданно уставился в синие, на удивление молодые глаза. - Поведай мне, о верблюжий горб... как возлежала убиенная девица... - с запинкой начал варвар, мгновенно покрываясь потом в попытке составить правильно непривычные слова, - что у ней висело... на лилейной шее... - Удавка висела, - с готовностью ответствовал скопец, подаваясь вперед. - То есть не висела, а тут же валялась... Длинный такой шнурок, шелковый. - Грм... А девица возлежала как? - Хорошо. - Что хорошо? - Возлежала хорошо, - промямлил Бандурин, не в силах уразуметь вопроса. Как же можно возлежать? Обыкновенно. Как все возлежат на ложе своем. Он бросил опасливый взгляд в суровые синие очи Озаренного и тут же благочестиво опустил голову, сложил руки на коленях. Едва сдержав злобный рык, Конан удовольствовался тем, что про себя обозвал евнуха вонючей задницей, шкурой шелудивого осла и дерьмом нергалова отродья. Но следующий его вопрос поверг бы в недоумение и мудреца, прочитавшего сотни книг. Бандурин начал стремительно багроветь. Из всего вопроса он понял только слово "очи", и теперь ему следовало как-то распорядиться этим словом, чтобы Озаренный остался им доволен. - Очи... - просипел несчастный скопец, - очи сии буде страстны... Лесом густым покрыты... - Хр-р-р... - зарычал подобно льву седобородый старец, сверкнув своими юными синими глазами. - Каким лесом, навозная куча? Каким еще лесом? - Лесом ресниц, - робко пояснил Бандурин. Конан задумался. Евнух явно не понимал его запутанных речей, хотя несомненно старался: от натуги красный словно роза в императорском саду, он так вращал маленькими глазками, что они грозили вот-вот вывалиться из орбит. Испустив тяжелый вздох, заставивший Бандурина подпрыгнуть в кресле, киммериец продолжил допрос. - Каковая собака шныряла возле тела убиенной девицы? - Собаки не было, - воспрял духом скопец, впервые уловив смысл речей Озаренного. - Эрликом клянусь, господин, ни единой собаки не было! - Под собакою человека разумел я, дурень! - сквозь зубы процедил варвар, приподнимая полу хламиды и вытирая ею взмокший лоб. - Деву ли? Мужа? - деловито осведомился Бандурин и осмелился наконец поднять глаза на Озаренного. - Все равно, деву или мужа! Говори, жирная курица, был кто в ее комнате или нет? - Никого, - доложил скопец, ничуть не оскорбленный "жирной курицей". - Ни единой собаки! |
|
|