"Дуглас Брайан. Тайна замка Амрок ("Конан")" - читать интересную книгу автора

Свою отсыревшую поклажу новоприбывшие бросили прямо в холле.
Явился мажордом - седой, как лунь, воплощение чопорности и скуки. Его
кадык торчал, как зоб болотной цапли, а из носа росли пучки черных курчавых
волос.
- Ты - Джокс? - спросил у него Конан. - Я наслышан о тебе. Не вздумай
предложить мне прокатиться на кочерге!
Джокс сухо улыбнулся и поклонился.
- Следующий удар колокола предваряет начало обеда, - объявил он. - Стол
накроют в save графской короны, там, где надпись. Это на третьем этаже. Ваша
комната - на втором. Позвольте отнести ваши вещи.
- По крайней мере, здесь нет сквозняков, - сказала Альвенель, осмотрев
комнату. Окно выводило на однообразный, в сером тумане, скальный пейзаж.
- У меня такое чувство, - произнесла она, глядя в окно и улыбаясь, -
что это я уже видела. У тебя не бывает так?
- Бывает, - отвечал киммериец. - Как по-твоему, скоро зазвонит колокол?
Туман за окном медленно пришел в движение, и сразу же завыло и
забормотало в каминной трубе.
- Не хватало еще и бури, - пробормотала Альвенель про себя.
Они едва успели высушить одежду, когда, на радость варвару, раздался
призыв колоколу. На этот раз он звучал куда менее тоскливо.

* * *

За длинным обеденным столом все, кроме стряпчего, постарались усесться
так, чтобы видеть надпись перед глазами. Бедовые кузены несколько пришли в
себя и сидели, высоко вздернув подбородки. Их камзолы отличались друг от
друга только расцветкой, волосы тоже были уложены одинаковым способом, очень
модным в городах, - коротко остриженные спереди торчали ежовыми иглами и
длинные на затылки - курчавились, завитые щипцами. Законодателем моды у них
явно был Ченси. Фаэрти и Тью, незаметно подглядывая, копировали его жесты и
развязно-взвинченные движения.
Ученые мужи сидели чинно. Впрочем, Тьянь-по все время улыбался с
лукавым видом. Гаспар созерцал надпись и бормотал себе под нос - это была
привычка, выработанная в университете. Когда он, бормоча таким образом,
прохаживался по аллее никто не смел отвлекать его от "размышлений".
На почетное место уселся Баркатрас, разодетый в лучшее свое шутовское
платье и рогатую шапочку, обшитую бубенчиками. Время от времени он
встряхивал головой, и по зале разносился нежный, хрустальный перезвон.
Альвенель дважды улыбнулась ему на это, и шут преувеличенно заважничал.
Сложив хитрым образом полотняную жесткую салфетку, Баркатрас изготовил из
нее подобие бумажной игрушки в виде куропатки, уложил ее на пустое блюдо
перед собой и принялся терзать салфетку ножом.
Конану очень хотелось есть. Выходку шута он принял на свой счет и
ухмыльнулся. Чинная обстановка угнетала его. Наконец подали первое блюдо.
Это был бульон. От разочарования киммериец едва не замычал. К счастью, сразу
за бульоном принесли сыр. Варвар отхватил себе почти половину сырной головы,
распластал ее неудобным серебряным ножом и поглотил в считанные мгновения.
Ему совершенно было безразлично, как поглядят на это остальные. Впрочем,
когда подали наконец жаркое, все вздохнули с облегчением. Волнения
способствуют хорошему аппетиту, а им было из-за чего волноваться.