"Д.Мак-Грегор. Три времени Сета ("Конан")" - читать интересную книгу автора

четвертушку маленькой бутыли к нашей милой ароматной рыбке... Ладно, ладно,
Конан, я продолжаю.
Деб выпил до дна огромный кубок своего любимого бритунского белого,
крякнул, затем налил себе еще, и только тогда я услышал, что же за "нечто
другое" стало ему известно.
"Давным-давно, задолго до появления на свет мудрого Бага Левена, в
предместьях Сухмета - древнего стигийского города - жил золотых дел мастер
Хатхон. Его медальоны, статуэтки, перстни и прочая ювелирная дребедень
ценились в Стигии наравне с кораблями, домами и женщинами, то есть очень
высоко. Самые богатые нобили не всегда могли позволить себе купить
что-нибудь из изделий Хатхона. Лишь у жрецов Сета, людей наигнуснейших и
наиподлейших - уж поверь мне на слово, милый мой талисман, - хватало денег
на все, и на то, чтобы с ног до головы обвешаться золотыми безделушками
мастера - тоже. Ты понимаешь теперь, Висканьо, что Хатхон был одним из самых
богатых стигийцев, ибо - и в этом я всецело с ним согласен - умел ценить
свое искусство. Ах, мой друг, по молодости лет ты еще не можешь знать о том,
сколько людей загубило свои жизни именно из-за того, что не умели ценить
себя и свои способности. Вот ты, к примеру. Горд ли ты столь редким даром,
коим наградили тебя добрые боги? Готов ли ты потребовать за один день помощи
кому-либо караван самоцветов и красотку-рабыню? Ты качаешь головой? Ты
слишком скромен, мальчик. Я! Я готов дать тебе и караван и красотку,
сложность заключается в том лишь, что у меня нет ни того, ни другого, вот я
и вынужден был украсть тебя и силой принудить остаться со мной..."
На этом месте Красивый Зюк довольно противно захохотал, обдав меня
тошнотворным запахом бритунского белого. Я отвернулся. Мне вовсе не было
обидно, Конан, просто я хотел дать ему понять, что не слишком-то рад своему
заточению в его доме. Тогда, может быть, он стал бы осторожнее использовать
мой дар, а главное - берег и кормил бы как следует меня самого. Скажу тебе
честно, варвар, мне нравилось у Деба, и нравился он сам - но он не должен
был этого знать, не так ли? Я путано изложил тебе свои мысли на сей счет, но
ведь они тебя мало волнуют, да?
Получив подтверждение в виде небрежного кивка киммерийца, Виви со
вздохом продолжал рассказ.
- Когда Деб наконец заткнулся и с опаской посмотрел на выражение моего
лица, я позволил себе слегка улыбнуться. Он радостно осклабился мне в ответ.
Как видно, старик все же боялся, что я могу попробовать улизнуть от него! Он
подвинул мне остатки каплуна и налил полный кубок офирского красного,
заметив, с каким удовольствием я пью это вино. "Что же случилось с Хатхоном,
Деб?" - спросил я его после того, как осушил половину кубка. "Ничего, -
пожал плечами мой хозяин. - Разве я сказал, что с ним что-то случилось?
Хатхон прекрасно дожил до глубокой старости и на Серые Равнины ушел богачом,
хотя, между нами, Висканьо, нужны ли ему деньги в царстве мертвецов?
Впрочем, то же можно сказать и обо мне... Зачем мне деньги, если путь мой
все равно завершится на Серых Равнинах, и помоги мне Иштар, чтоб сие
произошло не очень скоро... Тем не менее я обожаю золото и хочу его, как ты,
юноша, хочешь любви... Один вид монеты приводит меня в состояние благости.
Так жрец нашего светлого бога Адониса млеет, узрев в небесах ярко
вспыхнувшую на миг звезду - знак согласия высших с его служением им.
Но я опять отвлекся, Висканьо. Кажется, я говорил о Хатхоне? Бр-р...
После смерти его тело намазали какой-то дрянью и положили в деревянный ящик.