"Роланд Грин. Путь воина ("Конан")" - читать интересную книгу автора

города, где стоило что-то красть, должна быть волнующей и, вероятно,
недолгой.
Когда улица начала петлять, спускаясь к порту, патрули Воителей
перестали попадаться на глаза. Огни стали немногочисленными и редкими, и
вскоре дорогу освещали только луна, звезды да тусклые блики из окон вино
лавки или борделя. На булыжной мостовой все чаще темнели выбоины и ямы, тут
и там громоздились кучи мусора, жирно блестели лужи вонючей грязи.
Конан пожал широкими плечами под кольчугой. При всем свете и воздухе,
хорошей еде и чистых постелях, в богатых кварталах Мессантии он не
чувствовал себя как дома. Впервые увидевший города в качестве раба, а затем
вора, северянин больше привык к обстановке бедных кварталов.
Когда в ста шагах впереди показался порт, Конан снова приказал
остановиться. А затем сделал знак свернуть на запад. Это увлекло отряд
направо. Тем временем Конан сумел не поворачивая головы осмотреть сразу три
улицы.
Все они были тускло освещены, но по одной из них кралась вперед темная
фигура. Конан увидел, как незнакомец прижался к стене. Потом, наверное,
решил, что его никто не видит, и вновь двинулся вперед.
Конан жестом дал знать бойцам: "Приготовиться к засаде". Воины в
арьергарде и авангарде будут теперь внимательно наблюдать за обеими
сторонами улицы, а бойцы в центре - следить, не намечаются ли атаки сверху.
Улица петляла, как пьяная змея, а затем сузилась до такой степени, что
Конан мог коснуться стен с обеих сторон. Вскоре мостовая пошла круто вверх.
Отряд снова заспешил вверх по склону, ко дворцу Лохри.
За ними по-прежнему следили. Никакое менее острое ночное зрение, чем у
киммерийца, не могло помочь наблюдать за отрядом, но следивший в этом
отношении явно не уступал Конану.
Улица поднялась на четыре ступеньки, а затем расширилась. Впереди Конан
увидел фонарь. А также увидел три поставленные пирамидой массивные винные
бочки - и тонкую руку, протянувшуюся из тени выдернуть из этой пирамиды
клин.
- Бочки! - проревел Конан. Он бросился вперед, добравшись до головы
колонны, когда бочки с грохотом выпали из пирамиды. По крутому склону они
стремительно покатились к воинам.
Конан увидел прислоненное к двери грубо обтесанное бревно. Он схватил
его, уравновесил в обеих руках, а затем бросился преградить путь бочкам.
Бросаясь, он ткнул бревном вперед, как копьем. Его затесанный конец вонзился
под головную бочку, заставив ее застрять и остановиться. Вторая бочка
врезалась в первую, а третья - во вторую с такой силой, что та вскрылась. На
улицу хлынуло вино, смывая с мостовой грязь.
- Хорошее вино пропадает зря! - весело крикнул Джаренз.
Прежде чем Конан успел обругать его и велеть заткнуться, из переулков
слева и справа высыпали люди. Так же как и с улицы позади колонны.
Киммериец опять схватил бревно. Когда он рывком высвободил его, две
оставшиеся бочки покатились вновь. Покатились они прямо вниз по склону,
туда, где улица переходила в лестницу. Из четырех поднимавшихся по этой
лестнице людей бочки сшибли троих. Они вопили, когда бочки выдавливали из
них жизнь, а Конан сделал бревном финт в сторону последнего уцелевшего.
Этот малый отпрыгнул в сторону, но не удержался на скользких от вина
камнях, грохнулся и расколол себе череп.