"Спрег ДеКамп, Лин Картер. Тени Ужаса (=Конан-островитянин) ("Конан" #8)" - читать интересную книгу автора

бросились к огню, чтобы вытащить жертву из камина - почерневшую,
обессиленную, в пятнах жира. Они хлопали верзилу по бледным щекам, но голова
его при каждом ударе только вяло болталась из стороны в сторону. Кровь
сочилась из его смятого в лепешку носа и рассеченных губ, текла вниз к
подбородку и исчезала в складках шеи. Конан не обращал на них ни малейшего
внимания, а товарищи Страбо, бормоча проклятия, тащили своего приятеля в
соседнюю комнату, чтобы вернуть его к жизни.
Напряженная тишина рассеялась над хором восхищенных поздравлений и
комплиментов силе Конана. Многие из присутствующих уже давно надеялись, что
кто-нибудь в конце концов уймет этого не дающего никому прохода хулигана.
Конан ответил хмурой кривой улыбкой и занялся подогретым терпким элем,
который ему уже пода ли. Едва успел он сделать первый большой глоток из
дымящейся фляжки, как оглушительный рев привлек его внимание.
- Во имя молота Тора и огней Баала! Лишь один смертный во всех тридцати
королевствах мог так швырнуть этого жирного хвастуна! Нет, не может быть?!
Жак нос корабля разрезает волны, так сквозь расступающуюся толпу к
Конану пробирался человек огромного роста со слегка посеребренной сединой
рыжеватой бородкой. В великолепном алом кафтане, расшитом золотом, неуклюже
раскачиваясь на ходу, он походил на здоровенного красного медведя. На лысой
голове незнакомца небрежно сидела шляпа с пером, а в мочках ушей болтались
золотые серьги. Тройной шелковый пояс, весь в сверкающих искрах драгоценных
камней, поддерживал его массивный живот. За пояс был заткнут усыпанный
самоцветами кинжал и дубина с железным наконечником, которой легко можно
было раздробить череп быка. Его широкую грудь пересекала перевязь с золотыми
застежками, на которой висела тяжелая абордажная сабля, а на толстых ногах
красовались сапоги из тонкой кордавской кожи.
Конан поймал взгляд его острых светлых глаз, поблескивающих из-под
ржавых густых бровей на потном красном лице, и обнажавшую ряд белых зубов
широкую улыбку, от которой огненная бородка незнакомца ощетинилась. Его
голос поднялся до радостного крика:
- Сигурд из Ванахейма, это ты, старый толстый морж! Во имя огненных
кубков Ада, Сигурд Рыжебородый! - прорычал он, поднимаясь, чтобы заключить
дюжего моряка в свои объятия.
- Амра - Красный Лев! - прохрипел Сигурд.
- Тише, придержи язык, старый бочонок с китовым жиром, - остановил его
Конан. - У меня есть причина пока не раскрываться.
- Ох, - сказал Сигурд и продолжал уже тише: - Во имя сердца Бадба и
когтей Нергала, сгори мои внутренности на медленном огне, если нутро старого
моряка не обдало теплом, когда я протер глаза от изумления, увидев тебя!
Они крепко сжали друг друга в объятиях, словно два рассерженных
медведя, и затем, отстранившись, обменялись дружескими тумаками. Для менее
крепкого человека одного такого удара было бы достаточно, чтобы
распластаться на полу.
- Сигурд, во имя Крома! Сядь и выпей со мной ты, обросший ракушками
старый кит! - ревел Конан.
Его приятель, тяжело дыша, обрушился на скамью напротив киммерийца. Он
сбросил свою украшенную пером шляпу и с глубоким вздохом облегчения вытянул
толстые ноги.
- Хозяин! - прогремел Конан. - Еще одну кружку, и где это проклятое
жаркое?