"Пол Пауэрс. Властители Шема (Канун Единства) ("Конан") " - читать интересную книгу автора

восседал пелиштийский царь Зиллах. Поймав взгляд Конана он в почтительном
жесте коснулся пальцами лба и слегка поклонился, спрятав улыбку в курчавой
длинной бороде.
Шемский властитель был облачен, как и все его соотечественники в
рубашку с короткими рукавами - ханди. Такую же можно было увидеть и на
пастухе в Дан-Маркахе и на знатном нобиле из Газы.
Мужская одежда шемитов не отличалась разнообразием. Разве что ханди
властителя доходило ему до лодыжек, а рубашка крестьянина едва достигала
колен. Ну еще богатый шемит мог позволить себе пустить пурпурную бахрому по
низу и перевязь из шерсти.
Впрочем этим сходство и ограничивалось, потому что только шемский царь
имел привилегию носить несколько одежд, надетых друг на друга. И сейчас на
царском ханди был надет плащ из белоснежных шкурок ягнят, поверх которого
был еще один из тонкой шерсти, окрашенной пурпуром. Киммериец никогда не
понимал что за радость напяливать один плащ на другой, но шемиты,
по-видимому, имели на этот счет иное мнение.
На голове Зиллаха красовался кидарис из тонкого белого войлока,
украшенного золотыми пластинками, символизирующими могущество Иштар. На
каждой руке царя было по два браслета: на запястье и выше локтя. Ноги
повелителя Асгалуна были обуты в сандалии с закрытыми задниками, на светлой
коже которых вытиснены изображения ключей Бела.
Сзади стояли шестеро охранников. Острый взгляд варвара мгновенно
определил, что четверо из них обыкновенные шемские воины - невысокие,
коренастые, чернобородые, в бронзовом чешуйчатом доспехе, доходящим до
лодыжек, и шлемах с подвесками, закрывающими затылок и боковые части головы.
В руках круглые щиты, короткие копья с широким наконечником, на поясе мечи с
лезвием в виде листа кустарника хум-м. Двое из них держали в руках небольшие
луки. Словом ничего необычного.
А вот двое других показались Конану куда интереснее. И он постарался
приглядеться к ним повнимательнее. Не в упор, конечно, пригляделся, краем
глаза, стараясь даже головы в их сторону не поворачивать.
Конечно, если бы не слова Квентия, сам Конан вряд ли заподозрил бы в
этих стражниках ци-гу - ни тебе ритуальных черно - желтых многослойных
одежд, ни клановой раскраски на лицах, ни даже традиционно выставляемых на
показ длинных кос со сплетенными в них свинцовыми шариками или даже
стальными лезвиями.
Косы, даже если они и есть, спрятаны за подвесками шлемов.
Пожалуй единственное, что бросалось в глаза - это небольшой рост
стражников. Уж на что шемиты не отличались богатырским сложением, но эти
были еще ниже. И может быть чуток поизящнее, потоньше в кости.
Понаблюдав за ними некоторое время киммериец понял, что даже не будь
слов Квентия, он все равно бы обратил на них внимание.
Слишком уж отличалось их поведение от остальных.
Они стояли совершенно неподвижно, словно две статуи, поставленные по
бокам трона Зиллаха. Их узкие, щелковидные глаза казались вырезанными на
лоснящейся коже лица. Веки не дрожали, зрачки не двигались. Взгляд был
устремлен в какую-то немыслимую даль.
Слухи утверждали, что именно такая каменная неподвижность и отсутствие
конкретного объекта сосредоточения для глаза позволяет ци-гу видеть не
что-то одно, а сразу все вокруг - даже то, что происходит у них за спиной.