"Роберт эрвин Говард. Бассейн черных дьяволов" - читать интересную книгу автора

на лоснящихся телах гигантов цвета черного дерева. Надо полагать, парень
забрел вглубь острова, далеко от своих товарищей, и его схватил черный
гигант, который скрывался в засаде. Конан мысленно определил этих существ
как черных людей за неимением лучшего определения; инстинктивно он знал,
что эти высокие черные существа не люди в привычном смысле слова.
Звуки до Конана не доносились. Черные кивали друг другу и
жестикулировали, но непохоже было, что они разговаривают - по крайней
мере, вслух они не общались. Один из них, присев на корточки рядом с
дрожащим от страха парнишкой, держал в руках какой-то предмет, похожий на
свирель. Он поднес ее к губам и, наверное, дунул - хотя Конан не услышал
звука. Но юный зингаранец услышал или почувствовал. Он задрожал. Он дрожал
и корчился, словно в агонии. В движениях его тела стала заметна
определенность, движения стали ритмичными. Дрожь перешла в жуткие
содрогания, правильные и ритмичные. Парень начал танцевать - как танцуют
кобры, извиваясь под звуки флейты факира. В этом танце не было никакого
пыла, восторга, радостного самозабвения. Самозабвение, правда, было - но
вовсе не радостное. На это было жутко смотреть. Как будто немая музыка
свирели впилась похотливыми пальцами в самые тайники души паренька и с
дьявольской жестокостью помимо его воли вымучивала из него выражение
потаенных страстей. Это были судороги непотребства, спазм сладострастия,
принудительно вызванное извержение скрытых желаний. Желание без
удовольствия, боль, неразрывно сплетенная с похотью. Смотреть на это было
все равно что наблюдать, как с души срывают все покровы до последнего, и
она остается обнаженной, являя все свои темные и безымянные тайны.
Конан смотрел, застыв от ужаса и отвращения. Это зрелище вызывало у
него тошноту. Сам он был примитивен, как лесной волк, но ему были знакомы
извращенные секреты загнивающих цивилизаций. Он бродил по городам Заморы и
знавал женщин Злого Шадизара. Но сейчас он чувствовал присутствие
космического зла, далеко превосходящего обычную человеческую
испорченность: извращенная ветвь на древе Жизни, развивавшаяся по законам,
недоступным человеческому пониманию. Конан был потрясен не агонизирующими
судорогами несчастного паренька, а глубинным непотребством этих существ,
которые могли вызвать на свет тайны, что дремлют в бездонной тьме
человеческой души, и находили удовольствие в бесстыдном выставлении
напоказ таких вещей, на которые не следовало бы даже намекать, о которых
нельзя вспоминать даже в бессонные ночи, полные кошмаров.
Вдруг черный мучитель отложил свирель и встал, возвышаясь как башня
над дрожащей белой фигуркой. Грубо схватив паренька за шею и ноги, гигант
перевернул его вниз головой и окунул в зеленый бассейн. Конан увидел, как
тело несчастного блеснуло белизной сквозь зелень воды. Гигант держал
пленника глубоко под поверхностью воды. Затем среди остальных черных
произошло движение, и Конан быстро укрылся за стеной балкона, не
осмеливаясь высунуть голову, чтобы его не увидели.
Через некоторое время любопытство одержало верх, и он осторожно
выглянул. Черные переходили из того двора в другой через арку. Один из них
как раз клал что-то на выступ дальней стены, и Конан увидел, что этот тот
из гигантов, который мучил паренька. Он был выше остальных, и на голове
его был обруч, украшенный драгоценными камнями. Зингаранского паренька не
было видно. Гигант последовал за своими товарищами, и Конан увидел, как
они выходят через ту арку, через которую он сам попал в этот замок ужаса,