"Роберт эрвин Говард. Долина пропавших женщин" - читать интересную книгу автора

она плакала от страха и стыда. Сейчас казалось странным, что такая
маленькая неприятность могла вызвать у нее столько горя. Размеры
надругательства и бесчестия были, в конце концов, относительны, как и все
остальное.
Дверь хижины открылась и вошла женщина - гибкое, пантероподобное
создание, чье гибкое тело блестело как покрытое лаком черное дерево,
прикрытое лишь клочком шелка, обернутого вокруг ее важно покачивающихся
бедер. Когда она зло повела глазами, в белках глаз отразился огонь костра,
горевшего снаружи.
Она принесла бамбуковое блюдо с едой - дымящееся мясо, жареный батат,
маис, грубые бруски местного хлеба и чеканного золота сосуд с пивом ярати.
Все это она поставила на ангареб, но Ливия не уделила этому никакого
внимания, она сидела, тупо уставившись в противоположную стену, увешанную
циновками из побегов бамбука. Молодая местная женщина засмеялась, блеснув
темными глазами и белыми зубами; и, с язвительным бесстыдством прошипев
ругательство и с поддельной заботой, которая была более вульгарна, чем ее
язык, она повернулась и с важным видом вышла из хижины, выражая больше
издевки движениями своих бедер, чем любая цивилизованная женщина могла бы
выразить словесными оскорблениями.
Ни слова девушки, ни ее действия не потревожили поверхности сознания
Ливии. Все ее чувства были по-прежнему обращены внутрь. И все же от
живости представляемых ею картин видимый мир казался лишь нереальной
панорамой призраков и теней. Машинально она съела еду и выпила жидкость,
даже не почувствовав вкуса ни того, ни другого.
Все так же механически она наконец поднялась и прошлась неуверенным
шагом через хижину, чтобы посмотреть наружу сквозь щелку в бамбуковой
стене. В тембре барабанов и труб произошла внезапная перемена, которая
повлияла на какую-то затуманенную часть ее мозга и заставила ее без
ощутимого желания искать причину.
Сначала она не понимала ничего из того что видела; все было хаотично
и призрачно, формы двигались и перемешивались, корчились и крутились,
черные бесформенные массы вырубались, застывая на фоне кроваво-красных
декораций, которые светились то ярче, то глуше. Потом действия и объекты
обрели привычные пропорции и она распознала мужчин и женщин, движущихся
вокруг костров. Красный свет отблескивал на украшениях из серебра и
слоновой кости; белые перья раскачивались на фоне света костров;
обнаженные фигуры расхаживали и застывали силуэтами, вырезанными в темноте
и окрашенными в темно-красный цвет.
На табурете из слоновой кости, в окружении великанов в головных
уборах, утыканных перьями, и набедренных повязках из леопардовых шкур,
сидело что-то жирное, приземистое, ужасный, отталкивающий, похожий на жабу
коренастый человек, испарение влажных гниющих джунглей и ночных болот.
Короткие и толстые руки этого существа покоились на гладкой выпуклости его
брюха; затылок представлял собой складку жира, которая, казалось, толкает
его заостренную голову вперед; его глаза напоминали угольки, тлеющие в
мертвом черном пне. Их пугающая живость не соответствовала инертности,
которую предполагало его тучное тело.
Когда взгляд девушки остановился на этой фигуре, ее тело окаменело и
напряглось, потому что безумная жизнь снова пронзила ее. Из безмозглого
автомата она превратилась вдруг в чувствующую форму живой, дрожащей плоти,