"Роберт эрвин Говард. Полный дом негодяев" - читать интересную книгу автора

Вскоре после ухода Мурило из тюрьмы Аттикус принес Конану кувшин пива
и зажаренную целиком бычью ногу. Конан жадно накинулся на еду, а стражник
отправился на обход камер. Он еще не закончил обход, когда отряд
гвардейцев ворвался в тюрьму и арестовал его. Мурило ошибался, считая, что
арест Аттикуса был связан с намеченным бегством Конана. Связь стражника с
Лабиринтом была слишком явной И его арестовали за один из старых грехов.
Его место занял другой тюремщик - тупое создание, которое нельзя было
соблазнить никакими деньгами. Слишком уж он гордился важностью своих
функций.
Едва только затихли крики уведенного гвардейцами Аттикуса, новый
страж начал обход камер. Когда он заглянул в камеру Конана, то пришел в
ужас, пораженный неслыханным нарушением дисциплины. Он увидел свободного
от цепей узника, который доедал воловью ногу. Тюремщик так взбесился, что
ворвался в камеру, не позвав на помощь часовых. Конан размозжил ему голову
бычьей костью, забрал стилет и связку ключей и очутился на свободе.
Из камеры он бежал сам, а это значит, что он ничего не должен Мурило.
Но Конан понимал, что юноша освободил его из цепей, а без этого бегство
было бы невозможным. Так что, как не верти, он оставался должником Мурило.
Конан был человеком слова и решил выполнить обещание, данное им
аристократу. Но сперва надо было уладить кое-какие личные дела. Он
выбросил обрывки туники, оставшись в набедренной повязке. Вооружившись
стилетом, Конан с предельной осторожностью крался по темным улицам и
площадям, пока не добрался до Лабиринта. Здесь он уже двигался с
уверенностью старожила. Улицы в этом районе не имели тротуаров и утопали в
грязи и грудах мусора, который выбрасывали прямо из окон. Тут можно было
легко поскользнуться и провалиться по пояс в липкую вонючую грязь. Нередко
здесь попадались трупы с перерезанным горлом, или утопленные в дерьме.
Честные граждане имели все основания обходить Лабиринт десятой дорогой.
Конан вовремя подоспел к своей цели. Шлюха как раз проводила
очередного своего любовника. Закрыв за собой дверь ее комнаты, бандит
ощупью спускался по скрипучей лестнице, погруженный в мысли, обычные для
обитателей Лабиринта, как бы чего украсть. Краем глаза он успел заметить в
темноте неясные очертания тела, готовящегося к прыжку и пару зловеще
сверкавших глаз. Хриплое рычание, донесшееся до его ушей, было последним,
что он услышал в этой жизни.
Конан прыгнул на него и острым клинком распорол ему живот. Бандит
издал истошный вопль и упал замертво. Конан не обратил на крик ни
малейшего внимания. В Лабиринте такие звуки были обычным делом. Конан
остановился перед знакомой дверью и клинком стилета поднял засов. Он вошел
внутрь и запер за собой дверь.
Шлюха, предавшая его, сидела в одной ночной рубашке на смятой
постели. Она была бледна и смотрела на Конана как на приведение. Она
слышала крик на лестнице, а окровавленное жало стилета сообщило ей о
судьбе любовника. Однако собственная жизнь интересовала ее гораздо больше.
Она принялась молить о пощаде. От страха ее язык заплетался. Конан молчал,
прищурившись глядя на нее и пробуя пальцем, насколько остро лезвие
стилета. Шлюха вжалась в стену и слабо закричала. Конан сунул стилет в
ножны, Схватил вопящую женщину левой рукой и пошел к окну. Как и во всех
домах, каждый этаж был окружен карнизом, Киммериец пинком распахнул окно и
выбрался на карниз, держа под мышкой полуголую дергающуюся девку. Изнутри