"Роберт Говард, Спрэг де Камп. Огненный" - читать интересную книгу автора

встал, выпрямился, побежал, вовсю орудуя кулаками и локтями, высвобождая в
обезумевшей толпе вокруг себя чуток пространства - посвободнее вздохнуть.
Людской поток до краев затопил дорогу к Лестнице: джезмиты, козаки,
иранистанские воины - все вместе, забыв о ненависти, напрягая силы, они
спасались от не знающих жалости выходцев преисподней. По краям отступавшей
толпы кишели зловещие тени. Словно гигантские серые вши, упыри в секунду
накрывали с головой всякого, кто отстал или шагнул в сторону от общей
массы. Конан протиснулся к краю и вдруг увидел Готарзу - тот едва держался
на ногах, отбиваясь от четырех упырей. Свой меч он потерял, но, не
растерявшись, будто клещами сдавил пальцами шеи двум убийцам, пока третий
повис у него на ногах, а четвертый кружил, стараясь дотянуться до горла.
Взмах ильбарского клинка - и тварь развалилась надвое, еще взмах - и
от второй отлетела голова. Готарза сбросил с себя остальных, и те вместе с
подоспевшими полезли на Конана, вонзая в его тело зубы, когти, разрывая
плоть.
Казалось, еще миг - и киммериец рухнет! Дальше - все как в тумане:
вот Готарза, отодрав упыря, швыряет его оземь и топчет ногами, слышится
звук, будто трещит сухой валежник, - то хрустят ребра твари; вот сам Конан
ломает кинжал о панцирь; вот пробивает череп упыря эфесом...
И снова сумасшедшее бегство от Смерти! Прорвавшись сквозь ворота в
стене, люди лавиной стекали по Лестнице и, гонимые животным ужасом,
мчались дальше по каньону. Выгрызая из толпы все новые жертвы, упыри гнали
людей до самых ворот. Но как только последний из оставшихся в живых
скатился по Лестнице, чудовища сразу повернули обратно в город - туда, где
над сотнями человеческих трупов уже возились, дрались, клацали челюстями
их мерзкие собратья.
А в каньоне люди, попадав с ног от усталости, лежали вповалку, не
задаваясь вопросом, кто рядом с ними - свой или враг. Некоторые сидели,
прислонившись спиной к большим валунам или скалам. Большинство воинов были
ранены. На коже, обрывках одежды у всех - пятна крови, волосы всклокочены,
доспехи разрублены или помяты, в глазах застыл ужас. Оружие многие
потеряли. Из тех нескольких сотен воинов, что участвовали на рассвете в
битве, уцелело не больше половины. Долгое время отовсюду слышалось лишь
тяжелое дыхание, стоны раненых, треск разрываемой на лоскуты материи да
изредка звяканье железа о камни, когда лежащий воин менял положение.
Несмотря на то, что со вчерашнего дня он только и делал, что
сражался, удирал и с быстротой молнии носился вверх-вниз, Конан пришел в
себя одним из первых. Киммериец широко зевнул, потянулся и поморщился -
раны напомнили о себе острой болью.
Затем, поднявшись, он начал разгуливать среди раскинувшихся тел,
высматривая своих людей, поддерживая нуждающихся в помощи и собирая всех в
плотную группу. Он набрел на зуагиров и из шести воинов увидел лишь троих,
включая Антара. Нашел он и Тубала, однако Кодруса нигде не было.
У другой стены каньона Балаш тоже не терял времени даром:
привалившись спиной к скале, с ногами, на которых от повязок не было
живого места, он слабым голосом, отдавал приказания своим кушафи.
Готарза также собирал свою гвардию. Джезмиты, которые понесли
наиболее ощутимые потери, словно отбившиеся от стада овцы, потерянно
бродили по каньону, со страхом отмечая признаки быстро набирающего силу
противостояния.