"Роберт эрвин Говард. Ястребы над Шемом" - читать интересную книгу автора

Асгалунцы как сумасшедшие хватали черных воинов и, срезая подпруги,
стаскивали их с седел. Ржавые пики бряцали о пики воинов. То здесь, то там
вспыхивали пожары. Их вспышки были видны далеко за городом, вызывая
недоумение пастухов Либнанских гор. На площадь стекались все новые потоки
народа из пригородов. Сотни мертвых тел в кольчугах или полосатых робах
лежали под копытами лошадей. Поверх них ездили и кричали живые.
Площадь находилась в кушитском квартале. Сюда и хлынули анакийцы в
поисках добычи, пока основные силы кушитов были заняты подавлением
восстания. Теперь, вернувшись в свой квартал, темнокожие всадники сметали
анакийскую пехоту, превосходя ее в численности. Толпа также была готова
вот-вот захлебнуться телами. Под командованием своего капитана Бомбаата
кушитам удалось сохранить какой-то боевой порядок, что дало им
преимущество перед неорганизованными анакийцами и безликой толпой. Их
эскадроны ездили по площади, расчищая место в многотысячной дерущейся
толпе для того, чтобы воспользоваться своей конницей.
Между тем разъяренные асгалунцы крушили и грабили дома чернокожих,
растаскивая их кричащих женщин. Пламя горящих домов превратило площадь в
островок, плывущий в океане огня. Крики женщин и детей, разрываемых на
части, заставляли негров драться еще с большей свирепостью, чем обычно.
Вдруг над конским топотом пронесся звон гирканских литавр.
- Наконец-то гирканцы! - сказал задыхаясь Бомбаата. - Долго же они
собирались. И где же Имбалайо, во имя Деркето?
На площадь с пеной у рта вскочила лошадь. Всадник, раскачиваясь в
седле и держась окровавленными руками за гриву, крикнул:
- Бомбаата! Бомбаата!
- Сюда, дурак! - заревел кушит, схватив удила лошади.
- Имбалайо мертв! - вскрикнул всадник, заглушая гул огня и звон
приближающихся литавр. - Гирканцы предали нас! Они убили наших братьев во
дворце! Они идут сюда!
С оглушительным грохотом и барабанов на площадь ворвались эскадроны
пикадоров, попирая и друзей, и врагов. Бомбаата успел увидеть худое
ликующее лицо Маздака, прежде чем его меч снес ему голову.
На горных вершинах Либнана пастухи с трепетом наблюдали за городом.
Звон мечей был слышен за милю вверх по течению реки, где бледные
придворные дрожали в своих садах. Окруженные закованными в кольчуги
гирканцами, свирепыми анакийцами и кричащими асгалунцами, кушиты сражались
до последнего.
Толпа первой вспомнила об Акхироме. Она хлынула через неохраняемые
ворота во внутренний город и через большие бронзовые ворота в Восточный
Дворец. Стадо оборванцев в визгом ринулось по коридорам через Золотые
Ворота к Золотому залу. Полетела в сторону золотая занавеска. Трон был
пуст. Грязные, залитые кровью руки сдирали со стен шелковые гобелены.
Столики из сардоникса с грохотом летели на пол, опрокидывая золотые
сосуды. Евнухи в кремовых хитонах с криком бежали, а молодые рабыни
стонали в руках восхищенных дикарей.
Акхиром стоял как статуя в Большом Изумрудном зале на помосте,
обтянутом мехами. Его белые руки дрожали. У входа в зал сгрудилась кучка
верных слуг, отбиваясь от толпы мечами. Отряд анакийцев прорезал толпу и
смял заслон черных рабов. Когда клин смуглых шемитских солдат ворвался в
зал, Акхиром, кажется, пришел в себя. Он бросился к выходу в